Голубой гибискус

Ей еще никогда не было так больно, до остановки сердца, до холода в руках, настолько скучала по нему. Деви отсчитывала шаги, которые проделывала по комнате, проговаривая у себя в голове одну молитву и прося об одном: облегчить ее страдания. Она собственноручно оттолкнула Рама и теперь расплачивалась за это всем. За столько лет отрицаний они наконец нашли друга друга, но также быстро потеряли, не оставляя ни единого шанса на будущее. Ей было неимоверно тяжело. Осознание давило на виски, голова болела с каждой новой мыслью все сильнее. Ей хотелось выть от боли и лезть на стены, да только не было в этом толку. Искренние чувства того, кому она спустя столько лет подарила свое сердце и душу, закрылись за глухими, тяжелыми дверями. У нее осталась лишь память, которая сжирала постепенно, на живую отрезая от сердца куски. Деви хотелось кричать. Она несколько дней обдумывала все произошедшее, но так и не могла сосредоточиться. Все мысли сводились к нему. Рам. Его улыбка, которая отпечаталась на обратной стороне век жгла. Хотелось выцарапать все, что Деви помнила о нем. То, как он нежно проводил тыльной стороной руки по ее щекам. То, как он смотрел, проникая под кожу глазами и выжигая весь лед внутри нее. То, как он целовал. Страстно и жадно, по-собственнически. И как он касался ее там, где не касался никто. Деви закрыла глаза. Слезы жгли роговицу, оставляя после себя череду воспоминаний. Ей было чертовски больно. Она легла на прохладную простыню в надежде, что та хотя бы немного остудит ее, но вглядываясь в потолок уже который час ощущала дыру там, где когда-то было сердце. Пепелище. Ей больше не нужно было чувствовать. Ничего не осталось. Сарасвати дозволялось приходить к Деви каждый день, чтобы поддерживать ее маломальское нормальное состояние. Именно благодаря дочери той, кого она ненавидела всем своим отважным сердцем, Деви чувствовала себя хотя бы ненадолго живой. Сарасвати всегда аккуратно стучалась и спрашивала дозволения войти, хотя наверняка догадывалась, что никогда не получит отказа. — Милая, моя душа болит, когда я смотрю на твое прекрасное личико, — Сарасвати взволнованно осматривала осунувшуюся Деви. За время «заточения» и ожидания предстоящей свадьбы Деви почти ничего не ела, плохо спала и чувствовала себя болезненно. На трапезы дюжины она не выходила — ей не хотелось снова чувствовать на себе взгляды тех, кто виноват, и тех, кто сочувствовал. По рассказам Сарасвати, Рам никогда не появлялся за столом после объявления о помолвке. Она его наблюдала мельком, и слышала, что он всецело отдал себя служению. Деви помотала головой, желая высвободиться из заботливых рук подруги. У нее сильнее болела голова и Сарасвати настаивала посетить лекаря, но Деви была еще той упрямицей. — Я так благодарна тебе, — Деви аккуратно взяла за руку Сарасвати и медленно начала гладить ее тонкие пальцы. — Ох, дорогая, это совсем не обязательно! — она в ответ накрыла руку Деви своей. — Я не представляю какого тебе и как тебе облегчить эту ношу. Деви печально улыбнулась и посмотрела на букет. Гибискусы Арнотти благоухали на протяжении всего дня, когда-то ее любимые. Лорд умел задеть за живое, выпотрошить до сухого остатка даже такими маленькими жестами. Он присылал Деви подарки: дорогие, но такие пустые для нее. Украшения, одежда — это все не имело значения. Деви выражала благодарность молчаливым кивком и позволением целовать руку, лорд любил лично передавать ей свои дары. Казалось, он хотел наблюдать, как она заживо сгорала. Ей хотелось выть от горя, но гордость была важнее. Приготовления к свадьбе Деви старательно избегала, позволив служанке лишь взять нужные мерки для наряда. Иногда Деви казалось, что она сходила с ума. Отвлекая себя чтением книг и произвольными танцами она старалась хоть немного забыться. Забыть на время, выждать, чтобы потом ужалить еще больнее.

***

Деви, по обыкновению, выбрасывала очередной букет цветов на английскую стражу, когда в дверь вошли без стука. — Прямо золотая клетка, милая, — Видия вальяжно прошлась по комнате, не взглянув на Деви. Она едва удержалась, чтобы не сорваться к Видии и выдворить за пределы своих покоев. Деви медленно спустилась с подоконника и, остановившись посреди комнаты, скрестила руки на груди, встречая игривый взгляд Видии. — Госпожа, зачем пожаловали? — Ну, ну, милая, а куда делись твои манеры? — она жестом указала на балкон, где расположился небольшой столик для личных трапез. Деви хотелось бросить что-то едкое в ответ, но не было желания кормить Видию своим отчаянием. — Прошу, госпожа, — она мило улыбнулась и прошествовала к стульям, любезно отодвинув один для Видии. — Так-то лучше, — она осмотрела Деви с головы до пят. Оценивая. — Через несколько дней ты станешь женой лорда, губернатора, англичанина. Отчеканив каждое слово и не сводя глаз с Деви начала прямо Видия. — Твоя связь с дюжиной будет намного слабее, однако я выражаю общее мнение Совета, — Видия поправила один из своих перстней, казалось, ей это все изрядно наскучило. — Я настаиваю, Деви, чтобы ты передавала все, что будешь узнавать про действия лорда. Ты должна стать ушами и глазами для дюжины. — Не так меня воспитывали, госпожа. Дюжина превыше всего, однако пытаться удержать две такие сильные стороны долго еще не удавалось никому. Не вы ли когда-то поставили под удар всю Индию своими интригами? — Молчать! — Видия резко хлопнула по столу. Деви даже не шелохнулась, прожигая взглядом ее. — Госпожа, — Деви поднялась и с вызовом посмотрела на нее. — Я – Дивия Шарма, любимица народа, член дюжины и будущая жена английского лорда Кристиана де Клер, за которого меня насильно выдают замуж. Деви перевела дыхание. — Я не позволю вам указывать, как мне поступать после того, как Совет решил сразу за меня. — Это цена нашего мира с Англией. — Это моя цена, госпожа. Ее уплачиваю я лично и никто из дюжины не смеет указывать после этого, как я должна поступать. — Твой долг… — Свой долг, — Деви жестом заставила умолкнуть Видию. — Я знаю лучше, чем кто-либо и потому согласилась на этот поступок, отказавшись от всего, что имела. Моя будущая судьба в руках наших заклятых врагов и не вам, госпожа, говорить мне как действовать. Свой долг я исполню, не сомневайтесь, моя мать этого бы хотела. Видия поджала губы, смерив Деви разьяренным взглядом. Ее злость ощущалась в воздухе, накаленная до предела сталь. Она медленно поднялась и посмотрела на Деви. — Моя дочь весьма неблагоразумна в выборе подруг, — от Видии чувствовалась ярость, тяжелая приторная сила. — Дозволение дюжины приходить ей к тебе было весьма опрометчивым, я решу этот инцидент. — Мне жаль, что у Сарасвати такая мать, как вы. В воздухе послышался шлепок. Щека Деви пылала от резкого удара. Видия дала ей пощечину. Непрошенные, предательские слезы прыснули из глаз. Как же невовремя. Только не сейчас, Деви. Деви подняла свой взгляд на Видию, перебарывая животное желание приложить холодную руку к месту удара. Гордость превыше всего. — Госпожа, — Деви процедила сквозь зубы. — Запомните это мгновение, потому что когда вам понадобится моя помощь вы ее не получите. Вы будете умолять, но я вам клянусь, — она продвинулась ближе, почти шипя продолжая. — Вы сгорите в адском пламени, который разожгли. — О, я буду этого ждать, дорогая. Видия зло усмехнулась и вихрем покинула комнату. Деви зашипела от боли и прикоснулась к щеке. Она горела огнем. Никто за всю ее жизнь не позволял ее ударить или даже толкнуть. Деви чувствовала обиду за все произошедшее, ненависть прорастала в ее душе маленькими ростками и Видия ее умело подкармливала. Она чувствовала всем своим существом сопротивление судьбе, которая поступала так несправедливо. Рядом не оказалось матери, отца или брата, которые притянули бы к себе и успокоили. Она отпустила Рама тогда, когда он был ей необходим как глоток воздуха. Деви была одна в своем собственном аду.

***

Время шло медленно, будто издеваясь над нервами Деви и ломая ее изнутри от отсутствия какого-либо общения. Это было похоже на изощренные пытки. Деви не понимала зачем ей встречать утро, если оно не радует, как раньше? Не дарует энергию, счастье? Если каждый ее день был наполнен скорбью по будущей жизни. Служанка была единственной, кому позволили видеться с Деви. Она чувствовала себя пленницей в собственных покоях. Она отказывалась есть, предпочитая ощущать хотя бы голод, только, чтобы не ненависть и одиночество. Старалась заполнить свою голову чем угодно, кроме осознания, что будет женой человека, которого она не знала, не любила и не могла видеть воочию. Ей хотелось исчезнуть, убежать и никогда не возвращаться. Порой, просыпаясь ночью от очередного кошмара, Деви щипала себя до крови надеясь, что происходящее лишь сон, и она скоро очнется. Но каждый раз заставлял ее убедиться в реальности. Деви подолгу нежилась в ванной. Вода становилась холодной, почти ледяной, и лишь когда она начинала дрожать, то подзывала служанку, чтобы та помогла ей. Оставалось несколько дней до свадьбы. Деви по обыкновению лежала в купальне, вода приятно распаривала тело. Она медленно закрыла глаза и все также размышляла, как поступить. Желание захлебнуться становилось навязчивым. Она постепенно погружалась в горячую воду. Больно, но не так, как ощущалось внутри, там, где когда-то было сердце, была радость. Деви не задерживала дыхание, она пыталась заполнить легкие водой. Страх сменился адреналином, кровь била в висках, она тонула, как когда-то в детстве, только сейчас с желанием умереть. Ей хотелось закончить этот кошмар, оставить всех и дать себе освобождение, такое нужное будто воздух. В голове пробегали счастливые моменты, события, где она улыбалась. Она прощалась, отдавая себя в руки смерти. Деви теряла сознание стремительно, покидала этот мир и надеялась, что окажется вскоре рядом с родителями. — Дивия! Резкий толчок из-под воды заставил ее распахнуть глаза. Она не могла дышать из-за набитых легких, с ужасом смотря на того, кто вытащил ее из-под толщи воды. Спасая. Ее спасали, произнося молитвы и освобождая тело от жидкости. Ей даровали жизнь. Рита-Шива. Он возвышался над ней, величественный, сомкнув руки и что-то произнося. Деви сделала глоток свежего воздуха, закашлявшись. — Дивия, хвала Кали, — он приподнял ее голову, помогая. — Что же ты делаешь? Деви смотрела на аватара не веря своим глазам. Про него она лишь слышала от дюжины, но воочию не видела никогда. Аватар осторожно переместил Деви на кровать, прикрывая обнаженное тело простынями. — Вы…? — Тише, — он аккуратно поправил подушки и помог Деви прилечь. — Я буду задавать тебе вопросы, а ты лишь кивай мне, поняла? Она кивнула. — Ты знаешь, кто я, не так ли? Кивок. — Хорошо. Аватар, казалось, задумался. — Ты нарочно пыталась захлебнуться? Деви стыдливо спрятала взгляд, не решаясь смотреть в глаза. Он понял без кивка. — Я наблюдал за тобой, Дивия, но и не подумать не мог, что все так усложнится. — Рита-Шива, я… — Рейтан, — поправил ее аватар. — Ты можешь обращаться ко мне по этому имени. — Рейтан, — Деви подтянула одеяло, смущаясь. — Я не понимаю, почему несу это наказание. Я чувствую, что не смогу выполнить свой долг. Рейтан посмотрел на нее, будто оценивая, изучая, проникая в разум. Его глаза в закатных лучах переливались неизвестными оттенками, смоляные волосы были влажными, все его существо сочилось божественной мощью. — Дивия, знаешь ли ты о своей силе? Она непонимающе уставилась на него. — Значит, — Рейтан нахмурился, образовывая морщину меж бровей. — Дюжина решила умолчать. Все рушится, как и было предначертано. Он разочарованно помотал головой и с силой потер виски. Деви ощущала страх, находившись так близко с аватаром, ее трясло. — Я не причиню тебе вреда, Дивия. — он немного помедлил. — Мне нужно, чтобы ты сейчас послушала меня очень внимательно, хорошо? Рейтан едва ощутимо коснулся ее подбородка, приковывая взгляд к себе. — Ты не просто представительница рода Шарма, член дюжины. В твоей крови течет божественная сила, Дивия. Знаешь ли ты, что такое Сансара? Она нахмурилась. — Сансара — это бесконечное перерождение. Ваш цикл ожидает перерождение, и ты должна его совершить. — Но я не понимаю… — Дивия, ты несешь в своей душе силу, предназначение, которое должно осуществиться. Сансара должна иметь свое начало и конец. Рам Дубей — это начало, ты — это конец. Деви интуитивно дотронулась до солнечного сплетения. Ее мысли путались, казалось, в ее голове ожили множество голосов, которые мешали трезво думать, сознание раскалывалось. Рейтан дотронулся до ее виска. — Не бойся. Она ощутила покой. Перед глазами начали мелькать картинки, кажется, прошлого: войны, ритуалы, Кали и члены дюжины до нынешних времен. Быстро, будто перелистывали сразу несколько сотен страниц книги. Деви чувствовала, словно недостающий пазл, который когда-то она искала, вновь открылся и завершил картину. Ее мучала жажда крови. И она ужаснулась. — Ты увидела прошлое, — звучал набатом голос Рейтана в голове. — Теперь ты должна свершить будущее.