Голубой гибискус

И настанет день и час, когда палач восстановит справедливость. И будет кровавое солнце в зените. И дева бледноликая омоется кровью. Смертью будет пахнуть, но Жизнь победит. Деви дернулась, едва не выронив из рук ложку. С той самой ночи она плохо спала, почти не ела и закрывалась надолго в своих покоях, погруженная в мысли. Мигрени усиливались, не давая возможности отдохнуть даже во сне. Не подпускала никого. Чем глубже были порезы на ее теле, тем дольше им требовалось времени зажить. Мазь, что Сарасвати варила по только ей известному рецепту помогала за ночь, но ингредиенты доставать не вызывая подозрений становилось слишком сложно. Пока Кайрас решал дела семьи Шарма, Дивия де Клер старалась держаться подальше от него. Ей не хотелось расстраивать его снова и замечать сочувствующий взгляд, взгляд, наполненный ненавистью к себе за то, что допустил. Деви знала, что связь между сестрой и братом нерушима, ощутима даже на далеком расстоянии. Казалось, Кайрас догадывался, что произошло нечто ужасное в поместье Кристиана в первую брачную ночь. Но никто не мог позволить себе сделать шаг навстречу, потому что цена помощи росла с каждым днем. Наверняка Рам чувствовал ее боль и разделял. Он внимательно осматривал ее исхудавшее тело и красные глаза. Деви замечала, как его руки сжимались в кулаки белея, кажется, от злости и невозможности помочь. Она знала, что Рам сдерживался во многом. Ведающий — он нес на себе долг перед самой Богиней, который должен был ставить выше всего. Но, Деви казалось, Рам никогда не чувствовал себя настолько уязвимым, как после ее замужества. Они редко виделись, но встречи, что дарила им Богиня, уменьшали головные боли. И было в этом что-то важное, хотя единственным утешением были переглядывания. Невозможность касаться сильно резало по сердцу. Казалось, Рам готов был забрать, увезти ее куда-то сразу же, как наблюдал в поле зрения. Его глаза, не прикрытые повязкой, выдавали его печаль и некоторую неуверенность. И Деви не понимала, в чем именно она таилась. Деви же ощущала его злость, раздражение. Стыд за другого мужчину с ней заглушал всю боль, любовь и тоску по тому, с кем быть невозможно. Рейтан не раз говорил Деви о судьбе и о том, как влияет на нее и Рама Богиня. Деви не хотелось понимать его. Слушать, что свадьба с лордом была вынужденной необходимостью судьбы и без этого не начнется «начало конца» — она больше была не в силах. — Дивия, ты можешь не слушать, но как бы ты не сопротивлялась, судьба все равно возьмет свое. Никто не может повернуть ее путь иначе. — Сколько еще выпадет мне страданий, Рейтан? Сколько можно? В чем я так провинилась? Рейтан будто предполагал такую реакцию Деви. Его лицо оставалось отстраненным, даже в черных глазах не читалась ни единая эмоция. Он словно не пытался понять человеческие чувства, преподнося правду, но такую тяжелую. — Такова воля Богини, Дивия. — Я уже не верю ни во что хорошее, да будет вам известно. Деви спешно поклонилась и покинула комнату, внутри раздираемая чувством опустошения. Хотелось кричать о том, почему в ее глазах закончилась вся жизнь, не было искры, лишь глубокая печаль, похожая на скорбь. Она слышала, как Видия вела переговоры по новым помолвкам, желая укрепить положение Индии, и внутри семьи. Помолвка Раджа и Амриты стала самой ранней, вынужденной, и кажется дело не обошлось без Камала и Рама. Деви все меньше общалась с Амритой, уделяя все свободное время Сарасвати и Радхе. К слову, Радха хоть и была увлечена собственными переживаниями, тем не менее оказалась важным и надежным другом. Она часто погружалась в мысли, совершенно теряя нить разговора. Кроме Амриты, Видия твердо решила выдать замуж сестер Басу. Сарасвати как-то влетела в покои Дивии в недоумении, что и Сарасвати стала разменной монетой в очередных грязных играх рода. — Ты можешь себе представить? — Сарасвати возмущенно накинулась на бедную подушку, пытаясь разорвать в порыве ярости. — Да покарают их боги. Помнишь, я говорила, что они все-таки найдут мне жениха. — Сара! — пропустив мимо ушей, Деви подскочила к ней, отобрав вещицу. — На, мне это не жалко. Деви протянула мягкую игрушку в виде тигра, подаренную на днях Кристианом. Сара одарила ее таким взглядом, словно пыталась убедиться в здравом ли уме та. — Что такое? — Он… — Сарасвати покрутила игрушку, одарив многозначительным взглядом полуоторванную лапку. — Подарил тебе мягкую игрушку? — Ну, да. — Деви нахмурилась, не совсем понимая реакцию Сарасвати. — Впервые вижу такое диво дивное, — немного помолчав она добавила. — Можно я заберу его себе? Деви мягко улыбнулась, едва сдержав смех. Такую реакцию Сарасвати увидеть она точно не была готова. — Он твой. Сарасвати так быстро менялась в лице, что Деви не всегда успевала среагировать на следующую эмоцию. — Спасибо… Деви уселась напротив Сарасвати. — Так и что там про помолвку? Деви собирала внутри острые осколки разбитого сердца когда-то веселящейся Деви. Будто возможно было вот так просто забыть свое обесчещивание? Она стала женой чужака, мужчины, которого не любила и не хотела. Потеряла брата, единственного близкого человека. Порой, ловила себя на мысли: «Как можно настолько сильно ненавидеть?» До каждого сантиметра тела, до крупицы пропитываться черной смолой, липнуть ко дну и душить этим себя. Вот такая у нее была ненависть. Поглощающая, горькая, ядовитая. Абсолютная. Кристиан забирал у нее медленно и постепенно все, что ему было нужно для достижения и установления английского порядка на индийской земле. Мир, который был обещан, не должен был продлиться долго — наступающая Кали-юга ощущалась в воздухе. Никаких гарантий. Деви не знала, хорошо ли, что теперь она никогда будет поддерживающей страховкой брата, но потерять свою фамилию для нее стало большой тягостью. Шарма — это говорило о ней даже больше, чем сама Деви. Тут она принадлежала к высшей касте, у нее была история, важное судьбоносное будущее, а теперь… Она попала в капкан несбыточных мечтаний и к человеку, которого не знала и не хотела знать. — Эй, — Деви устало посмотрела, вытянув себя из раздумий, на Сарасвати, жевавшей сладкий зеленый лук. — Пойдем в сад? Она молча кивнула. Они медленно прогуливались по любимому саду. Стриженная недавно трава приятно колола щиколотки ног. Легкие наполнялись воздухом, разряженным после небольшого дождя. Волосы завивались от влаги. Хорошо. Лето приносило с собой радость, жаркое солнце и счастье. Деви любила эту пору года больше, чем остальные. Рано вставать, поздно приходить и проводить время с теми, кого любила больше жизни и скучала все это время. Это было когда-то… — Ты знаешь, — начала Деви, — я не могу забыть то, что случилось. Ненависть к нему не уходит, как бы я ни пыталась. И привыкнуть не получается… Сарасвати молча обняла ее, поддерживая, едва ощутимо сдавила худые плечи. Она кажется, догадывалась, что ничего не могла изменить в прошлом, но была рядом почти всегда. Незримо давала опору, в которой Деви так нуждалась. Сарасвати разделяла ее ношу, старалась понять и увидеть так, как видела сама Деви. — Мы вместе переживем это, слышишь? — нежно ответила, убирая с лица упавший локон. — Мы найдем способ победить эту ненависть, чтобы ты могла снова быть собой. Нам нужно, чтобы ты была счастлива с тем, кого любишь. Ведь так? Сарасвати вглядывалась в нее, очертила ледяными пальцами заостренные скулы. Усмехнулась на недоуменный взгляд Деви. — На что ты намекаешь? — Деви недоверчиво прищурилась. — Брось, только глупцы не заметят, как Рам смотрит на тебя, — Сарасвати наклонилась ближе. — А в Совете, как мы уже выяснили, все глупцы. Сарасвати заливисто рассмеялась, подначивая Деви. Деви любила ее, как близкую подругу, как сестру, которой у нее никогда не было. — Сара, — Деви вдруг взяла ее за руку, взглянув в глаза. — Я так рада, что ты есть. Та крепко обняла в ответ. С виду импульсивная, но внутри холодная Сарасвати никогда не любила обниматься или, как она называла, выставлять чувства напоказ. — Пока мы рядом, ничего не бойся. Все наладится, я это чувствую. Деви слабо улыбнулась, уткнулась в плечо Сарасвати, словно спасаясь. В ее объятиях было материнское тепло и понимание. То, чего она давно не ощущала и унесла в самую глубь своей памяти. Потому что забыть невозможно, а помнить — смертельно больно.

***

Впалые щеки вводили в ужас служанок, изможденное тяжелыми мыслями и сломленностью тело стало настолько худым, что ни одно сари не скрывало выпирающих костей, придавая еще большую болезненность виду. Сгибаясь, она едва находила за что ухватиться, чтобы не потерять сознание. Ей казалось, она сходила с ума, замкнутая в собственном аду. Новоиспеченный муж не подходил к ней с той самой ночи, видимо, добившись именно того, чего хотел. Ему наверняка казалось, что он смог покорить непокоренную, подчинить себе, сломать. Она ощущала себя пленницей в доме, но добровольно согласившейся на эту ношу. И почти не видела Кристиана, иногда слыша шепот в коридоре об очередном заседании в Совете. Служанки судачили будто птички о чем-то недосягаемом для них. Рам не появлялся в доме, где теперь жили молодожены. По слухам увлеченный семейными делами и обязанностями, часто пропадал на службе. Сердце неистово болело, будто резали ножом по раскрытой груди, проворачивали и вонзали глубже. — Дивия, — голос Рейтана заставил ее вскочить с кровати и задеть прикроватный столик, почти опрокинув полный поднос нетронутой еды. — Ходячая беда. — Как ты здесь оказался? — она потерла переносицу. — Неважно. Рейтан кивнул. — Хочу тебе показать кое-что. Он сел на кровать, подмяв одной рукой подушку и облокотившись на балдахин. Рейтану удавалось удивительным образом оставаться грациозным даже там, где этого не требовалось. — У меня же нет возможности отказаться? — А разве тебе не интересно? — Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? — Так интереснее ответы тех, с кем я говорю. Дивия цокнула, недовольная, что придется среди ночи собираться с божеством невесть куда. — Поаккуратнее с мыслями, Дивия. Ты мне еще нужна, — голос Рейтана прозвучал угрожающе. Интуитивно считав, что дразнить Рейтана слишком опасно, она не спеша последовала за ним к выходу. Идя чуть впереди и не осматриваясь, он вел ее по пустому коридору, и будто чувствовал, если кто-то мог приблизиться. Подчиняясь странным указаниям, Деви не ощущала страха или тревоги, что так давно стали ей привычными. Распирающее любопытство растекалось по венам, запах неизвестности заставил ее осознать, насколько она оказалась голодна на эмоции. Они остановились возле двери, которую она никогда раньше не видела. Рейтан произнеся какое-то древнее заклинание, открыл, впустив свет изнутри. Деви вошла в комнату и не могла поверить своим глазам. Внутри был огромный полукруглый аквариум, наполненный темными водорослями и странными рыбами. Она никогда не видела ничего подобного и не могла даже представить, что такое могло уместиться в комнате дома. — Что это за место? — ее восхищение покалывало на кончиках пальцев, оставляя счастливые отпечатки. — Мое место медитации. В каждом из брахманских домов есть комнаты, куда могут зайти только я и тот, кому захочу её открыть. Этот дом не брахманский, но ты, как член семьи дюжины, тоже подходишь. Здесь я нахожу покой. Я хотел, чтобы ты ощутила его. Заставила себя вспомнить о том, кем ты рождена, и чтобы изменить устои, Сансара. Рейтан говорил спокойно, глядя на нее с выражением, которое она не могла разгадать. Слишком много в его взгляде было неизведанного, но, кажется, такого знакомого, будто когда-то она уже наблюдала его. Лазурные отблески перемешивались с солнечными лучами, от ошеломляющей красоты комнаты у Деви перехватило дыхание. Чувство дома, которое она забыла с раннего детства, безопасности и спокойствия пронеслись будто разрядом по венам. Это все было ненастоящее, таких подарков просто так не делают. Она встряхнула головой, зацепившись за последнюю мысль. — Что ты хочешь взамен? Рейтан громко хмыкнул, заставив ее дернуться от неожиданности. Он скрестил руки на груди, занимая отстраненную позу, словно оскорбившись от услышанного. — Не заставляй разочаровываться в тебе, — его выражение лица выражало неприязнь. — Людские судьбы хрупче стекла, а ты забрасываешь себя в пропасть еще сильнее. Эту услугу считай моим расположением к тебе. — Прошу меня извинить, — Деви поджала губы. — Я не хотела тебя обидеть, но я привыкла, что за каждым подарком следует что-то еще. — Не в этот раз, — он покачал головой. — Ты можешь приходить сюда в любое время, когда меня нет. Проход будет открыт только тебе, так что будь аккуратна, когда заходишь — не вызывай подозрений. Если я в доме — дверь не появится. — Поняла, — Деви кивнула. Заприметив на вид мягкое кресло, она начала к нему постепенно двигаться, слушая Рейтана. — Погоди-ка, — он дотронулся до плеча Дивии. — Дверь проявится, но будет в трещинах и разломана, если со мной что-то случится. И это портал, который перенесет тебя в безопасное место — резиденцию Дубеев, если угрожает смертельная опасность тебе. — Но почему именно к ним? Это все из-за того видения? — А ты как думаешь? — задорные искры промелькнули во взгляде Рейтана. — Думаю, что Сансара. — Правильно, Дивия. Рейтан прошелся вдоль аквариума, рассматривая живность, казалось, он задумался о чем-то важном. Деви впервые позволила себе рассмотреть его со спины. Длинные черные волосы заканчивались на уровне поясницы, курта серого цвета, дхоти в тон и чадар, расшитый серебряным орнаментом. Его одежда не пестрила, была спокойного оттенка, как и сам Рейтан. Спокойствие. Деви прикрыла глаза, позволив себе расслабиться в уютном кресле. Ощущала на коже тепло от солнечных лучей, тихие всплески воды напоминали звук небольших волн — будто она распласталась на морском берегу. Ей было хорошо, словно она оказалась в далеком прошлом, где не было печали.

***

— Я знаю, что ты с ней сделал. — Да? И что же? Кристиан нарочито пафосно крутил в руках незажженную сигару. Его раздраженный взгляд был прикован к Раму, постоянно мешающему вести дела. — Обесчестил. Выплюнув слова, Рам со всего размаху ударил кулаком об стол. Казалось, вот-вот и из его рта польется огонь. Грань самообладания, по которой Кристиан умело ходил, наконец дала трещину. — Бедный, эмоционально нестабильный Дубей. Кристиан гортанно засмеялся. Черные волосы упали на лицо, прикрывая голубые пронизывающие до смертельного холода глаза. Он был расслаблен, сидя в кожаном кресле и наслаждаясь сигарой. Его мысли были заняты не разговором, в котором он стал главным участником, а женой, собственноручно сломленной. В последние дни его голову не покидала она, похожая на испуганную кошку. Они давно не виделись, да и наблюдать за тем, как она его боялась, ненавидела, Кристиан не хотел. Слишком было не до нее это время. Деви не появлялась, где был он, и всячески сторонилась, не желая даже подойти на шаг. Слишком кровоточила рана. — Мерзавец, я знаю, что ты держишь ее насильно. Рам будто прожигал его своей ненавистью. Возможно, этот ведающий и правда что-то чувствовал к Деви. Мужчины не будут беспокоиться о чести женщины, которая его не касается. «Отодрать заживающую корочку с открытой раны то еще наслаждение» — Ты же хотел ее себе, не правда ли? — Кристиан оскалился. — Ох, извините, господин Дубей. Вы просто ее хотели. Приток злобного удовольствия бешено ударил по венам. Ходить по острию ножа, быть зависимым от опасности — он любил это. Кристиану нравилось находить больные места, жалить и наблюдать, как люди корчатся, едва не на полу, морально убитые своими же ошибками и нерешительностью. Рам вызывал в нем смешанные чувства, вперемешку с явной неприязнью. Отношение к Деви явно задевало его. Возможно, Кристиан даже ревновал это внимание к своей жене. Рам определенно рос в семье, где охрана тех, кого ты принял в семью, становилось нормой и обязательством, долгом. Умри, но защити. Кристиан был другим. Раннее взросление и оторванность от родителей, злые сверстники закалили его. Сделали черствым, бездушным, но идущим к своей цели уверенно и результативно. Кристиан на секунду скривился. Долг — это не любовь. Рам медленно поднялся из-за стола. — Ты не понимаешь, что происходит, — его голос был холодным, твердым, опасным. — Это не твое дело, это не твоя жизнь. Ты — чужой. Кристиан усмехнулся. — А что, если я решу, что это мое дело? — спросил он, подняв брови. Рам приблизился к нему, его голос звучал тихо, едва слышно. Угроза сочилась сквозь каждое слово. — Если ты только попытаешься снова ее осквернить или унизить, я не позволю тебе сломать ее жизнь еще больше. Ты меня услышал? Кристиан улыбнулся, скрывая поднимающуюся волну беспокойства. Игра с огнем могла закончиться для него плохо. Его долг в Индии должен был быть исполнен. Наживание врагов не очень облегчало ношу. — Я понял, — пробормотал он, не сводя глаз с Рама, выдерживая колючий брахманский взгляд. — Ты не сможешь защищать ее от меня навсегда. Она моя жена. И она в моей власти. — Это мы еще увидим, генерал-губернатор. Рам резко отстранился от него и вышел из комнаты, оставив Кристиана наедине с мыслями.

***

— Тебе не кажется, что это слишком? Деви подозрительно осмотрела шелковое сари, расшитое золотыми нитями, складывающимися в цветы. Украшение из желтых бриллиантов было почти незаметным, камни россыпью укрывали шею, закрепленные незаметной прочной леской. — Не глупи, — Сарасвати закатила глаза и продолжила укладывать волосы Деви. — Сегодня такой важный Совет, ты обязана на нем быть самой блистательной! — Я бы вообще там не появлялась, будь моя воля. — Ну-ка, — Сарасвати шикнув, слегка задела Деви за плечо. Ясно дала понять, что спорить бесполезно. Деви в сдающемся жесте подняла руки, позволяя делать с ней все, что той заблагорассудится. — Покрутись, — требовательный, не терпящий возражений, тон. — Сара. — Даже не желаю слушать, давай. Деви начала крутиться вокруг себя, сначала медленно, но с каждым новым кругом все быстрее. Ощущение пьянящей свободы в голове заставляло ее задыхаться. Перед глазами все плыло, казалось, виски сдавливало будто под прессом, кровь отхлынула от рук и прильнула к голове. Она падала, не удерживаясь за край пропасти, в которой была. Казалось, что вся тьма, что внутри нее выходила наружу постепенно, аккуратно, так, что и заметишь сразу. Кристиан пробуждал это в ней. Своим не появлением в жизни он будоражил что-то внутри, возбуждал желание увидеть холодные глаза. Упиваться ненавистью, потому что, казалось, она ею только и питалась. — Деви! Сарасвати ухватила ее, не давая упасть. «Милая Сарасвати. Та, что всегда рядом» — Вот так! Не нужно глупить, как ты себя чувствуешь? — Я в порядке, — Деви отдышалась, приводя себя в порядок. Искала глазами точку, чтобы привести в норму головокружение. — Хорошо, — Сарасвати взволнованно осмотрела ее. — Я точно в порядке, Сара, — она успокаивающе погладила ее по голове. — Ты просто великолепна, — осмотрев с ног до головы Деви, выдала та. Деви закатив глаза, перевела взгляд в зеркало. Она выглядела как принцесса из сказки, благодаря усилиям Сарасвати. Цвет слоновой кости подчеркивал ее яркие черты лица и сохранял мнимую скромность. Сари удивительным образом скрывало выпирающие кости, открывая лишь тонкие кисти рук. Изысканная вышивка нужным образом отвлекало внимание от худобы. Красиво. Она именно так и желала. — Спасибо, — тихо проговорила Деви, ощущая благодарность. Сарасвати улыбнулась и кивнула. — Иди, покажи всем, что ты настоящая брахманская дочь. Деви поцеловала Сарасвати в щеку, крепко обняла, не давая слезам литься по щекам, и направилась к выходу. Она не позволит никому сомневаться в ее величии.