Голубой гибискус

Мужская рука крепко обвила ее талию. Деви уловила родной сандаловый запах. Горячее дыхание в затылок. Рам наклонился, прошептал в ухо всего лишь одно: «Скучал». Одним словом выбил почву из-под ног. Деви громко выдохнула, пропуская через легкие разгоряченный воздух. Положила голову на твердую грудь, уловив его внимательный взгляд сверху. Высокий… Ей пришлось бы дотягиваться на носочках, чтобы смотреть ему вровень. Без повязки его глаза особенно светились, словно изнутри. Рам будто пытался разгадать ее мысли, так долго и пристально смотрел. Деви пугалась, когда видела в его взгляде любовь, потому что слишком хотела ответить продолжением. Но сердце отчего-то сросталось там, где оказывались глубокие трещины. Лечилось этим чувством, и кажется даже выздоравливало, Раму стоило едва лишь взглянуть на нее. Стыд корнями разрастался в ее душе, накапливался и заживо уничтожал. Рам никогда бы не простил ей случившегося, если бы знал. Она была уверена в этом. Порядки и честь были превыше всего, они стояли выше любви и прощения, потому что удерживали баланс. Она, казалось, будто стояла на тонком бордюре, удерживала равновесие, но сильно покачивалась. Скоро должна была упасть. Рам медленно целовал ее шею, проводил мокрым языком там, где ощущалась сонная артерия. Кусал за ухо, шептал неразборчиво убивающие душу нежности. Его пальцы рисовали на худощавых плечах узоры. Целовал так, будто не мог жить без нее. Целовал так, будто хотел излечить каждый сантиметр измученного тела. У нее внизу живота сворачивался клубок, давил, заставлял стонать от предвкушения и удовольствия. Ей до скрежета зубов хотелось еще. Будто зависимые опиумом, они притягивались друг к другу. Они не могли дышать. — Рам, — Деви повернулась, завороженно очертила руками широкие плечи. — Тише, — на выдохе шептал так, что внутри все плавилось от возбуждения. — Подожди, — она аккуратно оттолкнула от себя его, увеличив расстояние. — Нельзя вот так бесцеремонно приставать ко мне в саду. Рам вопросительно выгнул бровь. — С чего бы это? — Ты забыл? — Деви демонстративно подняла руку с обручальным кольцом. — Я замужем. Рам усмехнулся, покачал головой, будто только что услышал ерунду. Тыльной стороной ладони провел по щекам. Наверняка видел, сколько мужества она пыталась найти в себе, чтобы оттолкнуть его. Деви хотела, чтобы он это понял, и остановил ее одним лишь поцелуем. Укрыл за собой. Защитил. — Я все помню, Деви, все помню. — Зачем ты это делаешь, Рам? Зачем? Она старалась унять дрожь в голосе, но выступившие на глазах слезы обжигали глаза и скатывали ручьем по щекам. Ей не хотелось привязываться сильнее, чтобы не разбивать в очередной раз сердце, которое и так уже терзалось, разрывалось и ныло от боли. Рам аккуратно взял ее за подбородок. Заставил смотреть в глаза. Он знал ее повадки слишком хорошо. Точно изучил, Дубей. — Рам, прошу тебя. Ты хочешь меня мучить? Неужели ты не видишь, что я медленно умираю заживо? Он покачал головой. Вытер большими пальцами мокрые дорожки слез. — Деви… Не воюй с собой — проиграешь же. — Я и не воюю, — она ткнула пальцем ему в грудь. — Единственный, кто здесь воюет с самим собой — это ты. — Воюешь против собственного сердца, — Рам наклонил голову, рассматривая ее исподлобья, с интересом и грустью. — Я же вижу, что на самом деле ты мне лжешь, а мы договаривались… Он наклонился, медленно коснулся своими губами ее лба. Голова, до этого мучаявшаяся от мигрени, на мгновение ощутила покой, словно он на долю секунды забрал ее себе. — Договаривались не лгать, но ты из раза в раз нарушаешь нашу договоренность, — Рам помедлил, будто что-то взвешивал. — Все закончится, если ты этого пожелаешь. Она смотрела на него словно плохо расслышала последнюю фразу. — Я должна это сделать ради дюжины, ради нас. — Я пытаюсь уберечь дюжину от войны. — Хорошо, — отвечал Рам. И это его хорошо резало ножами по венам, по коже, по сердцу грубо и резко. Обрывая. Убивая. Только все стало намного серьезнее. Быть супругой генерал-губернатора и иметь тайные связи могло стоить слишком дорого. Стоить жизни тех, кого она любила, оберегала. Можно ли было ставить свои желания выше долга? Она ненавидела Кристиана всей душой и мечтала сбежать при первом случае, но долг тяжелым грузом ложился на плечи. Правда, девичье молодое сердце не трепетало от любви, не билось в тысячу раз быстрее от долгожданной встречи, не ждало с замиранием интимного содержания письма. Оно будто застыло, закрывалось ото всех, сохранив в глубине тепло, на когда-нибудь. На никогда. — Я хочу, чтобы все закончилось. На его лице не было удивления, и все же разочарование быстро промелькнуло, спрятавшись вглубь за множеством других чувств. — Я тебе не верю, Махарани. Он подошел к Деви вплотную, всматривался, будто искал какой-то знак. Когда-то сам научил прятать самое важное так глубоко, что найти невозможно, а теперь пожинал плоды. На его глазах слезы. На лбу от напряжения выступили вены, казалось, Рам сильно сдерживался, чтобы не сорваться. Стиснутая почти до скрежета челюсть. И печаль, осязаемая, наэлектризованная в воздухе. Деви смотрела на него. С вызовом. Заставляла сказать, чтобы окончательно оттолкнуть, чтобы не причинять еще больше боли и закрыться, будто бы никогда их и не было. — Уходи, Рам. Она готова была бить его в грудь, дать то, что он отчаянно искал в ее взгляде. Но слова складывались в нечто иное. Защищали, оберегали, чтобы «никогда» стало «когда-нибудь». Рам глубоко вздохнул. Потер виски, будто пытался прогнать новый приступ мигрени Он потянулся к поясу. Блеск кинжала заставил Деви отшатнуться, опасаясь. Рам оскалился, словно оскорбился. — Не думал, что ты такого обо мне мнения. Я не глуп, чтобы совершить с тобой что-то запретное и не безумец, чтобы убить себя. Он покрутил в руках изящный кинжал. Редкий. — Этот кинжал я выкупил на рынке за сущие копейки, но, сдается мне, стоит он намного дороже. Рам указал на рукоять. — Вот здесь между изумрудами есть молитвы. Этот язык тебе неведом, но поверь мне, что несут они лишь благо. — Ты можешь прочитать мне их? — Деви наклонилась поближе, уже увереннее держалась. Рассматривала. — Нет, — уловил вопросительный взгляд Деви, ответил. — Мне запрещено. Язык божеств, лишь ведающие могут читать такие молитвы, но если услышат их другие — умрет и ведающий, и весь род тех, кто слушал. — Неужели, — Деви немного отступила, но не отрывалась взглядом от кинжала. Рам, казалось, был удовлетворен ее реакцией. Словно именно такую и ждал. — Прими мой подарок, — он протянул клинок, уложенный в ножны. — На твою свадьбу. — Решил поиздеваться. — Рам оскалился, не успев скрыть от нее задорные искры в глазах. — Но разве делать такие подарки, несущие божественное, не опасно? Он покачал головой, вкладывая в руку кинжал. — Не опасно. — Хорошо. Деви засунула кинжал за пояс, скрытый под плотной накидкой, он не был заметен. — Надеюсь, когда-нибудь мы вернемся к тому месту, на котором сегодня остановились. Она перевела взгляд на Рама. Не находила слов, опасаясь сделать ему больнее. За такой короткий срок, Рам стал для нее тем, кто поселился в мыслях, дарил покой и любовь. Понимал без слов, прикасаясь там, где болит — исцелял. Он был… Ведающим. — Увидимся на приеме. Больше ничего не сказал. Подмигнул, не дожидаясь ответа, ушел. Она знала, что стремительно исчез, чтобы не казаться слабее. Могло ли быть все иначе? Деви потрясла головой, отбросив мысли. Небо сегодня было особенно красивым, голубое, без единого белого облака. Чистое, словно новый лист бумаги. Слезы бесшумно шли, не желали останавливаться. Забирали всю печаль. Деви собственноручно отпускала того, кого любила. Собственноручно шла в руки к тому, кого ненавидела. Хлопок в ладоши. Еще один. Хлопки один за одним складывались в аплодирование. Она старалась унять дрожь в теле. Здесь кто-то был еще. Прищурилась в сторону, откуда раздавались звуки. Черная макушка и чертовски яркие синие глаза, слишком знакомые, чтобы не узнать из тысячи. — Какую драму ты устроила, дорогая, — Кристиан вышел из укрытия. — Из-за этого отпрыска Дубеев…я полагаю. — Заткнись, — рыкнув, Деви направилась в сторону резиденции. — Тише, — он схватил ее за локоть, больно сдавив. — Не спеши, милая. Мы не договорили. Угрожающий тон Кристиана на секунду заставил ее растеряться, испугаться от возможных последствий, которые скрывались за его резкостью. — Чего тебе от меня нужно? — Деви старалась выдержать его тяжелый взгляд. Она научилась врать. — О чем вы говорили? — О том, что тебя точно не касается. Кристиан цокнул. — Не раздражай меня. — Кристиан и Дивия де Клер, — голос грубый, знакомый. Они оба резко оглянулись в сторону открытых широких дверей резиденции. Видия стояла в проходе, смерив их пару странным взглядом, словно ей было удивительно неприятно обнаружить их здесь. — Госпожа, — Кристиан отпустил Деви, приобняв за талию и сжав, будто предостерегая «убежишь — убью». Она сглотнула подступивший ком в горле. Деви подташнивало от пережитого стресса. — Вас уже заждались. Прием начался немного раньше, мы ожидаем важного гостя. Идите за мной. Живее. Кристиан кивнул, по видимому, сдерживая себя от ядовитого выпада в сторону Видии. Видимо, слишком он хотел прибрать к рукам Совет. Деви никогда раньше не замечала, чтобы он так относился к Видии. — И давно ты наступаешь себе на горло, ради Видии? — шепотом Кристиану. — С чего ты взяла? — в ответ шепотом ей. — Ты не склонил голову в приветствии, но и не ответил на ее приказной тон. — Я склоняю лишь перед теми, кто заслужил мое доверие. И действую так, как считаю нужным. Он быстрым шагом направился за Видией, давая понять, что разговор окончен.

***

Прием и правда оказался великолепным. Самых разных цветов гибискусы, хризантемы и множество таких видов, которые Деви не видела в своей жизни, украшали зал. Приглашенные гости любезно поздравляли их с недавней свадьбой, желая побольше детишек. Деви едва сдерживалась от едких ответов. Рам неотрывно наблюдал за ней. Она ощущала его взгляд даже спиной. Особенно ревностный, гневный, когда Кристиан обнимал ее за талию. Показушно целовал в висок. Она стыдилась смотреть Раму в глаза, будто она была виновата во всем. Деви едва сдерживалась, чтобы не плюнуть каждому англичанину в лицо. Кажется, ее воспитание отходило на задний план. Весь вечер Видия была сама не своя. Деви никогда не видела, чтобы она так нервничала. Постоянно переговариваясь с Радхой, судачила с Камалом и Рамом, будто предупреждала о чем-то. Сарасвати постепенно подкрадывалась к месту, где стояла Дивия и Кристиан. Казалось, что она сгорала от невозможности держать в себе что-то очень секретное. Поравнявшись со столом с угощениями, но встав спиной так, что лишь Деви могла ее услышать, Сарасвати окликнула ее: — Деви, главный гость — это мой дядя. — Брат Видии? — Да, — Сарасвати поджала губы. Для отвода глаз взяла любимую расгуллу — Палач. — Палач? Что за имя такое? — Это не имя, — Сарасвати тихо выдохнула. — Доран Басу — Палач. В молодости он и Камал очень хорошо дружили. Воевали. Палачом его прозвали из-за событий в Индии, когда начался конфликт с Англией. Безжалостный. Кристиан, до этого стоящий в стороне, начал приближаться к девушкам. — О чем вы тут шепчетесь? — А тебе какое дело? Женских разговоров не хватает? — Деви поморгала невинно глазами, изображая дурочку. — Не советую тебе выводить меня из себя. — Так не терпи, — развернувшись, Деви направилась прямиком к выходу. Слишком душный прием сильно сказывался на головных болях. Остановить ее в своем желании уйти отсюда подальше никто не смог. Разве что… — Доран! — громкий голос Видии заставил Деви остановиться напротив дверей, едва не вписавшись носом в широкую грудь Дорана Басу. Высокий, статный, от него ощущалась мощь и власть — истинный лев Басу. — Кто это тут у нас? — проигнорировав Видию, Доран склонился над Деви. Их разница в росте была настолько велика, что ему приходилось сильно нагибаться, чтобы рассмотреть лицо Деви поближе. От него ощущался аромат белого мускуса, белого перца, сандала и гвоздики. Исходила аура смертельного холода. Доран Басу был не просто Палачом, он был настоящей смертью. — Дивия Шарма. Вздернув подбородок, Деви с вызовом посмотрела в ответ. Ей было не привыкать к запаху опасности. — Поздравляю со свадьбой, Дивия де Клер, — будто издеваясь, хрипло. — Вы хорошо осведомлены для того, кто был отстранен от этой семьи, Доран. Доран зловеще оскалился, встречаясь взглядом с кем-то за спиной Деви. — Раскрывать карты не пробыв на приеме и пяти минут — моветон, Дивия. Где твои манеры? Кристиан де Клер, какая честь! Кристиан ответил рукопожатием на приветствие Дорана, смерив того недобрым взглядом. Он едва уступал ему в росте, со смоляными волосами и в похожей одежде они могли бы сойти за братьев, правда, карие глаза Дорана выдавали в нем родственную связь с Басу. Глубокий шрам на лице придавал ему еще больше устрашения, хотя казалось, что Кристиана его приезд не удивил. — Это твоя прекрасная жена, не правда ли? — Верно, господин Басу, — тот кивнул головой, словно еще раз подтверждая очевидное. — Совсем молодожены. Дивия де Клер еще не до конца выучила, как нужно разговаривать с мужчинами будучи женой, — Доран усмехнулся, глянув с высоты своего роста на Деви. — Сложно свободолюбивой девушке сразу стать кроткой, господин Басу, — холодно ответил Кристиан. — До меня доходили слухи, что сложности вы любите. — Верно. — И не любите неподчинение. Кристиан промолчал, проигнорировав. Доран еще раз пробежался взглядом по Деви, будто оценивал, прощупывал ее. Она не успела отпрянуть, когда твердая рука Дорана схватила ее за подбородок, приподняв, заставила смотреть снизу вверх, словно она обязана была подчиниться. Деви попыталась вырваться, на что Доран глухо рассмеялся, сильнее сжимая ее лицо. — Прыткая, будет сложновато, — он стиснул ее щеки, подтянул к себе ближе положенного, будто намеревался сократить расстояние насколько это возможно. — Господин. Впервые Деви была рада Кристиану и его власти над ней. Жесткая хватка пропала, оставив лишь отпечаток. Она переборола желание потереть место, где Доран касался. Внезапно появившийся брат Видии не внушал ей ни доверия, ни желания познакомиться ближе, впрочем, как и сама Видия. — Отпускаю, отпускаю, — Доран поднял руки, словно сдавался. — Твоя красавица. Кристиан кивнул. — Моя. Деви ощущала на себе прожигающий взгляд. В области лопаток будто разгорался пожар. Вот настолько ее хотели забрать отсюда. — Вынужден вас покинуть, — Доран оглянулся за их спины, наверняка заприметив семью Басу. — Меня ждут дела. Рад знакомству. Он сверкнул глазами в сторону Деви. «Приструню тебя» «Ошибаешься» — Научи манерам эту женщину, — обращаясь уже к Кристиану. — С вашего позволения я сам с ней разберусь, — почти угрожающе звучал голос Кристиана. — Я об этом тебе и сказал. Доран словно плыл по воздуху, собирал каждый взгляд, присутствующих в зале. Он был схож с пантерой, крадущейся к добыче. Мягкая поступь, но звенящее величие и опасность ощущались за километр от него. Слишком загадочный, слишком смертельный. У Деви рядом с ним будто напрочь выключился инстинкт самосохранения. Ей не было страшно. — Пошли, — выдернув из мыслей Кристиан потащил Деви в сад. — Куда ты меня тащишь! — она попыталась вырваться, но хватка запястья была слишком сильной. — Кристиан! Отвечай! Кристиан злился, его напряженность будто электризовалась и исходила разрядами тока. Он никогда еще так грубо не уводил ее из публичного места. Это было абсолютно не в его стиле. Отойдя на приличное расстояние от резиденции, он резко остановился, едва не заставив Деви впечататься в грудь второй раз за вечер. — Больше ты не выйдешь из дома! После этого мои глаза, даже мое дыхание будет приковано и следить за тобой, ты слышишь меня?! Пока я не захочу, ты даже дышать не будешь! Не будешь говорить, пока я не скажу «говори»! Больше не будешь говорить, пока я этого не позволю, услышала меня? Пока я не скажу «думай», ты не будешь думать, тебе понятно?! Не будешь думать! Вместо тебя я буду думать, я! Тебе понятно?! — Ты ненормальный? Что это такое? Что ты себе позволяешь! Распахнув глаза от ужаса, Деви кричала на Кристиана в ответ. Никто и никогда не разговаривал с ней в подобном тоне, не кричал и не запрещал простые важные вещи, не ограничивал свободу воли. Кристиан с каждым шагом подбирался ближе, не давал ей отойти. Грубо сватил за лицо и усадил на скамейку. Он навис над ней, словно гора, величественная, опасная, осязаемая. Деви терялась, не знала, в голове было пусто. — Ты носишь мою фамилию! Ты слышала меня? Ты носишь мою фамилию, мою! Ты замужняя женщина! Мне все равно, кем ты меня считаешь, но я не позволю осквернить мое имя. Ты меня поняла? Поняла?! Свирепый. Деви не помнила, как сделала это, как впервые отважилась на такую крайность. Ей было стыдно больше, чем страшно или хорошо от поступка, потому что она соприкоснулась со тьмой. Дотронулась к ней голой рукой и ухватилась, душа требовала, а она, глупая, пошла на поводу. Деви не могла осознать, как клинок, мгновением находивший за пазухой, оказался в боку Кристиана.