Комендантский бал

Полтора года молчания. С чего он вообще взял, что увидит Анну-Марию в Монтерее? О семье Вердуго Диего слышал только одно, что дон Григорио вернулся из Испании и вошёл в совет при губернаторе Калифорнии. Мили и время делали своё дело, и хотя ни те, ни другие не залечили его ран, постепенно образ девушки и чувства к ней, хрупкие как листья в ноябре, загромождались проблемами других людей. Диего как-то говорил об этом: Зорро всегда решает чужие проблемы, забывая о себе. Вместе с тем Диего был согласен с отцом: романтика не равна любви, и любовь выращивают годами. Однако внезапное желание увидеть сеньориту Вердуго и побыть с ней вдвоем, прикоснуться к её руке и протанцевать с ней тур вальса на комендантском балу…Диего не допускал до себя мысли, что Анна-Мария могла выйти замуж, стать матерью, он даже не смотрел в эту сторону. Он вдруг задумался о другом…да, проблемы, Зорро, но – что мешало ему раз от раза ездить в Монтерей и видеть её хотя бы издали? Расстояние – ерунда для любящего сердца, а потому Диего задумался – любил ли он Анну-Марию на самом деле, или, как верно сказал дон Алехандро – романтическая любовь – такая ненадежная… Взбудораженный, взволнованный и растерянный, что было несвойственно ему, Диего провел бессонную ночь. Он не мог ни лежать, ни спать, пальцы дергали струны гитары, но как-то бессвязно и мучительно. Ближе к рассвету Диего услышал стук копыт за воротами гасиенды и понял, что сержант Гарсиа готов к дальней дороге. Молодой человек растолкал верного Бернардо и вдвоем они загрузили и оседлали лошадей. - Доброе утро, сержант! – приветствовал коменданта Диего. - И вам доброе утро, и тебе, коротышка! Дон Диего, я так волнуюсь, да и вы, кажется, не спали всю ночь. - А, не обращайте внимания, сержант… - На самом деле я тоже не спал почти до утра, всё думал – на кого же я оставлю город. Ведь в моё отсутствие здесь может случиться все, что угодно. Но я надеюсь, что за всем присмотрит Зорро. Я даже оставил ему записку на столе в своем кабинете. - Вы обо всем позаботились, сержант. Разве может Лос-Анджелес желать себе лучшего коменданта? - Вы всегда меня поддерживаете, дон Диего, - смутился сержант Гарсиа. - Ну, полно болтать. Едем? - Едем! И всадники пустили лошадей в галоп. *** Комендантский бал в Монтерее ежегодно собирал в доме губернатора блестящих офицеров и знатную публику со всей страны. Его еще называли временем заместителей. Гарнизоны на несколько дней, а то и недель, в зависимости от дальности расположения, оставались без головы. И всем заправляли те, кто занимал места комендантов на время отъезда. Губернаторский дом, в свою очередь, становился и постоялым двором, и конюшней, и дворцом, и будуаром, и штабом, потому что праздник растягивался на три дня. В первый день гости размещались в комнатах, устраивались, обживались и за ужином знакомились с новичками. На второй день губернатор с утра собирал военный совет, а после обеда затевал настоящий рыцарский турнир с обязательной наградой для победителя. Сам бал начинался на третий день в полдень, ведь комендантским жёнам, хоть их было обычно совсем немного, предстояло принарядиться перед торжеством и приготовить смену платьев на вечер. Диего по понятным причинам никогда не был на балу комендантов. Он ехал в Монтерей даже не столько для сопровождения сержанта Гарсиа и, как ни странно, не для того, чтобы всенепременно встретиться с Анной-Марией. Его влекло неясное чувство необходимости быть там. Нутром Диего чуял то, чего не мог объяснить своей умной красивой головой. Так бывает. Что-то кажется нам очень важным, но как только мы приближаемся к желанному, вдруг оказывается, что разговор был только поводом, мостиком для чего-то большего. Так и Диего чувствовал, что свидание с Анной-Марией, как бы нежно он не относился к девушке спустя всё это время, не конечная цель его поездки. Будет что-то еще. Хотя, конечно, его мужеству льстила предстоящая пикантная встреча втроём: он, сеньорита Вердуго и Леонор, дочка губернатора. Ведь сложно представить, что бы обе девушки не посетили столь блестящего мероприятия. Тем более, что как он знал, Леонор еще не была замужем и поиски подходящего мужа не первый год создавали её отцу головную боль. Однажды она даже сбежала из дома и переоделась солдатом, закрутила роман с Монастарио…Где-то он теперь… Так, неожиданно, Диего признался себе, что тоскует по своим горячим, яростным схваткам с Энрике Санчесом Монастарио. - Ведь он был моим первым комендантом…. – пробормотал он, глядя на заходящее солнце. - Вы что-то сказали, дон Диего? – спросил сержант, устало качаясь в седле. - Нет, сержант, нет. Нам бы передохнуть после такой долгой поездки. Я не помню, есть ли впереди какой-нибудь постоялый двор. Боюсь, что еще одна бессонная ночь станет мне не по силам. - Вы правы, дон Диего, я бы тоже с радостью лёг сейчас спать. Они поехали дальше и вскоре обнаружили небольшую мельницу. - Не знаю, подойдет ли вам такое место для ночлега, всё-таки вы знатный сеньор… - сказал сержант. - А, сержант, я настолько устал, что готов лечь спать среди камней и укрыться полынью. Пожалуй, Диего чуть было не сорвал с себя маску изнеженного и капризного потомка богатого испанского рода, и будь сержант чуть посмекалистей, то чрезвычайно бы удивился таким словам. Но оба они, вымотанные бессонницей и дальней дорогой, многое пропускали мимо. - Эй, хозяин! – зычно крикнул Диего, привстав в седле. - Хозяин! Есть здесь кто-нибудь? На крик молодого человека из двери мельницы выглянул человек. - Чего вы хотите? - Простите нас за беспокойство, сеньор. Я – Диего де ла Вега, а это сержант Деметрио Лопес Гарсиа, комендант Лос-Анджелеса. Мы едем в Монтерей, и хотели бы остановиться у вас на ночлег. - Но, сеньор, у меня здесь нет ни кроватей, ни стола, чтобы накормить вас. - Нам достаточно пары тюков сена, к сожалению, положение у нас безвыходное, а покормим мы себя сами. - В таком случае, моя мельница – к вашим услугам. Диего спешился, следом за ним из седла выпрыгнул Бернардо. Кряхтя слез со своей лошади и сержант Гарсиа. - Располагайтесь, сержант, Бернардо покормит вас, а я пока напою лошадей. - Но, дон Диего…разве вам пристало… - А, сержант, - махнул рукой Диего, - мы в дороге, не время капризничать. К тому же, надо ведь и о вас кому-то позаботиться. - Спасибо, дон Диего. Сержант и Бернардо вошли в небольшое помещение мельницы, а Диего взял всех троих лошадей под уздцы и ушел с ними к реке. Когда он вернулся, комендант Гарсиа уже вовсю храпел, едва расстегнув мундир, а верный слуга хлопотал, стаскивая в кучу всю возможную солому для постели Диего. - Покорми лошадей, здесь достаточно овса, утром я оставлю хозяину плату за хлопоты. Бернардо кивнул, а Диего, с трудом стащив с себя куртку из тонкой замши, рухнул спать. Бернардо заботливо укрыл его дорожным плащом и вышел на улицу к лошадям. Сон навалился на королевскую дорогу, прерию, путников, уставших скакунов. Где-то тявкали койоты, и Бернардо, опасаясь ночного нападения, осторожно завёл лошадей внутрь мельничного склада, где отдыхали с дороги Диего и сержант. Сам хозяин мельницы спал за стенкой. Спустя несколько часов громкий крик прервал сон мельника. - Хозяин! Хозяин! Статный всадник в военной форме полковника остановил коня у самых дверей. Заспанный мельник, стряхивая мучную пыль, выбежал на улицу. Навострил уши и Бернардо, вовремя, впрочем, вспомнив про соседство сержанта Гарсиа. Он изо всех сил прислушивался к разговору на улице и глаза его становились всё больше и больше. - Мне всё равно, где спать! - рявкнул поздний, а, скорее, уже ранний гость. Бернардо глянул на спящего Диего и не решился его разбудить. Приезжий офицер, тем временем, зашел на склад, стаскал в угол мешки с мукой и улегся, проклиная всех и вся. За горизонтом посветлело, начиналась утренняя заря. В предрассветных сумерках полковник осмотрел помещение, куда злая судьба военного привела его на краткий ночлег. Он увидел толстого сержанта, храпящего так, что у мельницы еле-еле что не сносило крышу. А на куче соломы офицер увидел того, кого ненавидел всем сердцем. - Не может быть… - процедил он. – Диего де ла Вега! Немыслимо! Солнечный свет пропитал склад, в столбах теплых лучей кружились пылинки, стебельки. Полковник смотрел в ненавистное ему лицо Диего, готовый зарубить врага шпагой прямо сейчас. Но тот спал, укрытый дорожным плащом и улыбался сквозь сонные утренние грёзы, самые нежные из всех возможных на свете. Солнце медленно подбиралось к его темным ресницам, в упрямой пряди едва вьющихся волос запутались соломинки. Диего сморщил нос, чихнул и резко проснулся. - Доброе утро, сеньор де ла Вега… Взъерошенный Диего глянул на говорившего и медленно сполз со своей соломенной постели. На него, усмехаясь в усы, смотрел затянутый в военную форму полковника Энрике Санчес Монастарио.