Охота на сердце

Когда Коди с гудящей головой возвращается в офис в казарме, он обнаруживает, что Рекс и Оби-Ван исчезли, и единственный след от них - это выброшенная мантия Оби-Вана. От этого Коди закатывает глаза, но сквозь смятение пробивается знакомое раздражение. Он подходит к халату, складывает его и проверяет наличие светового меча Оби-Вана - к счастью, его нет, - после чего аккуратно перекидывает его на спинку стула. Должно быть, у джедайского квартирмейстера есть целый запас таких мечей специально для Оби-Вана, думает он, забавляясь. И тут ему неожиданно приходит в голову мысль: а терял ли Мейс когда-нибудь свои мантии подобным образом? Он никогда не слышал, чтобы Пондс упоминал об этом, но Пондс не из тех, кто жалуется на что-либо - он мог бы потерять ногу по колено и попытался бы ходить в ней, храбрый ублюдок. Однако, если отбросить Пондса, Коди не может представить себе Мейса, делающего что-то подобное. Это кажется слишком недостойным для такого человека, как генерал Винду, непрактичным, когда Мейс не соизволил бы им стать. Насколько Коди известно, за все время, что они служили в одном месте, он ни разу не видел, чтобы Мейс хотя бы улыбнулся. До сегодняшнего дня он, возможно, считал, что тот не может этого сделать. На мгновение Коди уставился на поверхность своего стола, затем закрыл глаза и потер ладонью висок. Это еще не совсем головная боль, но ощущение такое, что она может быть. И если какая-то ситуация и заслуживает головной боли, то, скорее всего, именно эта. Выйти замуж. За генерала-джедая. За магистра Ордена. Фиктивный брак, обставленный как нечто реальное, а не просто политический союз, чтобы освободить все миллионы клонов, сражающихся по всей галактике. Коди опускается в кресло и закрывает глаза. Он пытается думать о чем-нибудь, о чем угодно, но единственное, что он может выудить из путаницы своих мыслей, - это образ Слика, вернувшегося на Кристофсис. Не Слик как предатель, которого утащили охранники, чтобы он, возможно, сгнил где-нибудь в тюрьме, а Слик, каким его всегда знал Коди, хитрый, добродушный сержант, который принимал разбитых братьев и помогал им снова встать на ноги. Не мягкий, но и не злой. Не тот, которого заставили убивать своих товарищей-клонов только потому, что он очень хотел свободы. "Черт", - неровно произносит Коди в тишине и открывает глаза, загоняя образ обратно в тот темный угол, где он обычно таится. Он не хочет думать о Слике, о первом личном предательстве. Не хочет задумываться о нем, о том, что означают его поступки, о том, сколько братьев чувствуют то же самое, только они достаточно самоотверженны, чтобы выстоять и продолжать бороться. Они мандалорцы. Они были рождены и выращены для этой войны. Они любят сражаться, и нет ни одного из них, кто отказался бы от вызова, когда он брошен. И все же… Никто из клонов не сражается по своей воле. Это единственное, что они знают, и это то, для чего они предназначены, поэтому они делают это. Будущее после войны - это несбыточная мечта, иллюзия. Его еще нет и, возможно, никогда не будет. Но когда оно наступит, что с ними будет? Коди не хочет этого. Он не хочет, чтобы ему пришлось отвечать за судьбу каждого брата на свете. Быть маршал-командиром 7-го батальона "Неба" достаточно сложно. И все же. Заманчиво, не правда ли? Гарантированная свобода, благодаря той лазейке, которую сумели найти генералы, уверенность в свободе Коди и почти уверенность в свободе остальных клонов. Мейс - не просто джедай, он... Именно о нем Коди думает автоматически, когда кто-либо говорит о Верховном генерале, независимо от того, имеют ли в виду другого члена Совета или нет. Это происходит автоматически, легко. У войск Мейса Винду тоже один из самых высоких показателей выживаемости. Он заботится о своих людях, и мрачный нрав - в стороне. Но он не был мрачным все это время в храме. Он не был дружелюбным, но он был теплым с падаваном, осторожно добрым. Коди никогда не слышал, чтобы Пондс сказал о нем плохое слово, и, может быть, отчасти потому, что Пондс не стал бы злословить о начальнике, несмотря ни на что, но Коди также готов сказать, что это только из-за Мейса. Переведя дыхание, Коди бросил настороженный взгляд на датапад, который дал ему Мейс, невинно лежащий на краю его стола. Юридический язык, и ему не очень хочется вникать во все это, но, зная Пло Куна, он наверняка знает все досконально. Он тоже заботится о своих солдатах, и ни он, ни Мейс не стали бы впутывать Коди в это дело, не зная всех тонкостей и нюансов. Возможно. "Ух ты, вот это вид", - шутит голос над головой. "Что теперь сделали Ваксер и Бойл?" Не поднимая головы, Коди отвечает: "Если бы пара десантников подарила мне такой взгляд, то это, наверное, были бы Джесси и Кикс. Но у меня нет такого взгляда, сэр". Энакин ехидно усмехается, и Коди поднимает взгляд и видит, что он стоит в дверном проеме, сложив руки, с озабоченным выражением лица. "Если это не взгляд, то Асока не впала в подростковый припадок сегодня утром и не разбила мое окно", - говорит он с укором. "Это действительно были Джесси и Кикс? Потому что я могу с ними поговорить..." "Они в порядке, сэр", - говорит Коди, забавляясь. "И даже если бы они не были в порядке, это Рекс должен был бы иметь с ними дело, а не я". "О, точно." Энакин усмехается. "Нас так часто пихали друг к другу, что трудно вспомнить, что 212-й и 501-й - это не одно и то же". Коди криво усмехается, потому что это действительно так. "Слепой, сэр?" - спросил он, не обращая внимания. "Потому что мы стараемся, чтобы нас было легко отличить". "И это работает, но когда все покрыто грязью, это становится немного сложнее". Коди не собирается спорить с этим. Он откладывает блокнот Мейса в сторону, а затем спрашивает: "Чем могу быть полезен, генерал?" Энакин вздыхает, слегка раздраженный, но в основном забавный. "Я ищу Оби-Вана. Или Рекса. Мастер Оби-Ван упоминал, что приходил сюда раньше, но теперь я не могу найти никаких его следов". Молча Коди показывает через стол на печальную, брошенную мантию, висящую на стуле. Долгое время Энакин просто смотрел на мантию. Затем он рассмеялся и взял её в руки. "Он опять линяет?" - спрашивает он почти с восторгом. "Клянусь, когда я был падаваном, он никогда не был таким плохим". Затем он приостанавливается, размышляет и фыркает. "Ну, наверное, нет. Все его плащи выглядят одинаково, так что иногда трудно сказать". "Я собираюсь начать ставить на них чипы локаторы", - признается Коди. "И на его световой меч тоже. Я уже получил форму заявки". Энакин хмыкает. "Только вживи ему подкожный имплантат, - советует он. "Его достаточно часто похищают, чтобы это оправдать". "Не думал, что вы любитель поговорить, сэр", - сухо говорит Коди, и Энакин поднимает на него лицо. "Мы говорим не обо мне", - говорит он. "Мы говорим о том, что заставляет тебя выглядеть так, будто кто-то только что вручил тебе ранкора в качестве домашнего животного". Коди открывает рот, чтобы снова ввести в заблуждение, затем делает паузу. Закрывает его, на мгновение задумывается, но... на самом деле у него не будет лучшей возможности ткнуть пальцем в проблему. "Сэр, - осторожно спрашивает он. "Вы действительно ненавидите генерала Винду?" Энакин моргает, явно не ожидая такого вопроса. "Джедаи не ненавидят", - машинально, с непосредственностью, ставшей заученной, отвечает он. Затем он замешкался, явно обдумывая вопрос более тщательно, и нахмурился. "Я... у вас есть задание с Винду?" Нет, но я, возможно, выйду за него замуж, - очень осторожно не думает Коди. Он никогда не был до конца уверен, насколько хорошо джедаи умеют читать мысли, нужно ли им для этого концентрироваться. Он не хочет рисковать, если вдруг это не так. "Я заметил это совсем недавно", - говорит Коди и судорожно вспоминает, когда Мейс в последний раз появлялся в его памяти. "Когда вы с генералом Кеноби говорили о Райлоте. Мне показалось, что он вам не понравился". Анакин держит паузу так долго, что Коди почти думает, что он не собирается отвечать. Затем, нахмурившись, он говорит: "Да. Я не люблю его. Он ублюдок, и он холодный. Он не понимает..." Он прерывается, закрывает рот, делает вдох. И уже ровнее говорит: "Знаешь, как я оказался в храме?". Не совсем понимая, какое это имеет отношение к делу, Коди поднимает бровь. "Старый учитель Оби-Вана нашел тебя на Татуине, - говорит он. "Он выиграл тебя в споре с твоим хозяином, освободил тебя и вернул обратно. А когда он умер, Оби-Ван взял тебя в ученики". "Более или менее", - говорит Энакин. "Но они не собирались позволять кому-либо обучать меня. Я был слишком взрослым, чтобы идти в ясли, и я не знал достаточно, чтобы сразу стать падаваном. Поэтому Высший совет проверил меня и сказал, что я не гожусь в джедаи". Коди откидывается назад, пораженный. Он определенно не слышал этой части истории раньше. "Но... они передумали", - осторожно говорит он, не уверенный, что это щекотливая тема или нет. Энакин пожимает плечами. "Конечно. Со временем. Но..." Он усмехнулся. "Винду был единственным, кто отказался, официально. А я был ребенком, и все вокруг было страшным, и мне было чертовски холодно. А Винду был самым холодным существом в храме". Он на мгновение задумывается, придавая этому вес, а затем делает недовольный вздох и проводит рукой по волосам. "Я никогда не видел, чтобы он улыбался, понимаешь? Мастер Оби-Ван - это все, чем должен быть джедай, потому что он добрый, и все его любят, и он просто сочувствует. Он понимает людей. Я думаю, что мастер Винду просто слишком отстраненный". Но я видел, как он улыбался, - хочет сказать Коди. Не хочет, но кивает и говорит: "Спасибо, сэр. За объяснение". Энакин морщит нос. "Это звучит глупо, когда я это излагаю", - говорит он. "Он мне просто не нравится". Крифф. Это не облегчит задачу. Если, конечно, Коди решит пойти на это. К счастью, Коди не служит непосредственно под началом Энакина, хотя это, скорее всего, лишь немного приглушит удар. Тем не менее, слова Энакина стоит иметь в виду. Еще один момент, который следует учесть. Если Коди это сделает, ему придется притворяться влюбленным, а это уже незнакомая территория. Да и Мейс Винду как-то не похож на человека, приглашающего к традиционным романтическим жестам. Но - Это не единственное, что нужно учитывать. "Если это поможет, сэр", - говорит он, больше для того, чтобы отвлечься от своих крутящихся мыслей, чем для того, чтобы что-то сделать. "Генерал Кеноби учил Рекса медитировать. Возможно, после этого они вместе куда-то отправились". Выражение лица Энакина смещается в сторону недовольства. "Я мог бы научить Рекса медитировать, если бы он захотел научиться!" - протестует он. Молча, осуждающе, Коди поднимает на него бровь. "Я мог бы", - пробормотал Энакин, бросив на него суровый взгляд. "Оби-Ван тебя испортил. Раньше ты был милым". "Мои товарищи по партии утверждают обратное", - весело говорит Коди и берёт датапад Мейса в руки. "Пока вы здесь, сэр, у меня есть несколько форм заявок, которые нужно подписать..." "Я лучше проверю в Дексе", - быстро говорит Энакин. "Оби-Вану будет холодно без плаща. До встречи, Коди!" Это никогда не подводит, думает Коди, усмехаясь про себя, и откидывается в кресле. Он включает планшет, затем быстро проверяет, какие файлы на него загружены. Они не обозначены, но, учитывая уровень секретности, в котором работают Пло и Мейс, Коди не удивлен. Он выбирает один из них наугад и с легким удивлением обнаруживает недавние судебные дела, упорядоченные по степени значимости для прав клонов. Это не то легкое чтение, за которое Коди надеялся взяться сегодня вечером, но... что ж. Лучше принять взвешенное решение, учитывая, что поставлено на карту. А если он узнает, откуда это взял Мейс, это поможет ему не выглядеть как безумная затея, придуманная под воздействием слишком большого количества стимуляторов. Ну. Возможно. Коди только что сделал предложение человек, который якобы никогда не улыбался в присутствии Энакина, который является легендой как для своих солдат, так и для джедаев. Он находится в той же лодке, что и Коди, и, похоже, готов навечно вступить в ложный брак, лишь бы братья Коди получили свободу, которую они заслуживают. Это будет долгая ночь, думает Коди со вздохом и включает настольную лампу. Мейс застает Шаака в ангаре, наблюдающей за погрузкой припасов. Окинув быстрым взглядом то, что несут на борт, Мейс проверяет, сколько боеприпасов они отложили, а затем делает быстрый крюк, чтобы сказать одному из рыцарей, помогающих ей, удвоить их количество. Затем, немного успокоившись, он направляется к Шааку и кивает ее командиру. Кольт кивает в ответ, снимает шлем и пристегивает его к поясу, настороженно глядя на Мейса. "Мейс", - говорит Шаак, довольная, и наклоняется к нему. Мейс позволяет ей обнять себя, упираясь рукой в ее спину, и слабо улыбается тому гулу силы-согласия-миролюбия, который всегда витает в Силе. "Пришёл проводить меня?" "Среди прочего", - допускает Мейс, и она с любопытством наклоняет голову, отступая назад. "Что ж, - говорит она со слабым весельем. "Я должна была догадаться, что одними любезностями вас не выманишь из кабинета. Что вам нужно?" "Для начала - уединенное место для разговора", - говорит Мейс и кивает в сторону тихого укромного уголка у края ангара. Здесь достаточно тихо, чтобы они могли поговорить, но достаточно громко, чтобы заглушить возможное подслушивание, электронное или иное. "Если у вас есть время". "Конечно." Шаак бросает взгляд на Кольта, затем спрашивает: "Это дело джедаев?" "Да", - мрачно ответил Мейс. "Но клоны тоже глубоко вовлечены в это дело. Коммандер Кольт, не хотите ли вы присоединиться к нам?" Кольт удивленно поднимает брови, но резко наклоняет голову. "Сочту за честь, сэр". Шаак осторожно берет Мейса за руку, направляя его к указанному месту. "Это имеет отношение к дискуссии, которую я прервала?" - тихо спросила она. "Вы с магистром Йодой не часто расходитесь во мнениях". Мейс хмурится. "Я принимаю меры, чтобы вернуть себе должность магистра Ордена", - говорит он. "По-моему, неудобно, когда Великий Магистр занимает пост главы Совета. Магистр Йода согласился". В конце концов. Не то чтобы Мейс был удивлен его возражениями. Последние несколько лет Йода был настороже, поскольку Тьма сгущалась. Любые изменения теперь вызывают у него беспокойство. Шаак тихо вздыхает. "Полагаю, у него есть все основания для беспокойства, учитывая вашу службу на фронте. Но я верю, что Сила будет хорошо вести джедаев, независимо от того, что происходит с нами как с отдельными людьми". Среди джедаев нет отдельных личностей, есть только части большого Ордена. Мейс живет так с шестимесячного возраста, и он не хотел бы ничего менять, даже если бы мог. Джедаю достаточно просто принять решение об уходе, и некоторые так и поступают, потому что некоторым людям трудно жить, но Мейс никогда не хотел этого, даже на мгновение. Он - джедай, до самой своей сути. "Но", - тихо говорит Шаак и складывает руки перед собой, поворачиваясь лицом к Мейсу. "На самом деле речь идет не о вашем разговоре с магистром Йодой, не так ли?" "Нет", - допускает Мейс и отходит в сторону, чтобы видеть и Шаака, и Кольта так, чтобы никто не видел его лица. "Шаак, вы собираетесь узнать больше о процессе клонирования". Это не вопрос, но Шаак наклоняет голову. "Каминоанцы неохотно позволяют кому-либо видеть их систему", - говорит она. "Но поскольку Республика является их клиентом, я думаю, что смогу убедить их быть более прозрачными". "Хорошо", - мрачно сказал Мейс. "Пока вы этим занимаетесь, попробуйте заставить их остановить быстрое старение, когда клоны достигнут зрелого возраста". Шаак моргает, а Кольт, стоящий у ее локтя, поднимает голову. "Генерал Винду?" - спросил он, сузив глаза. Мейс встречает его ровный взгляд. "Ты имеешь право на жизнь, которая будет такой долгой, какой только может быть, - говорит он. "А не на то, чтобы оборвать ее из-за вмешательства генетики. Я полагаю, что если каминоанцы могут запустить его, то они могут и отключить". "Это действительно логично", - задумчиво произносит Шаак и дарит Кольту полуулыбку. "Когда война закончится, будет гораздо лучше, если у тебя будет время насладиться миром". Кольт хмурится. "Каминоанцам это не понравится", - предупреждает он. "Если вы намекнете, что их работа не идеальна, это будет оскорблением". "Они вынуждены терпеть это в ходе ведения бизнеса", - говорит Мейс, не впечатленный. "Командир, вам известно о других модификациях ваших генов?" Кольт колеблется, поджав губы, а затем поднимает подбородок. "Ничего конкретного", - говорит он. "Но... ходили слухи. Длинноногие сделали что-то, чтобы мы все стали менее... агрессивными, чем изначально. Есть несколько разных теорий, но я никогда не слышал ни одной, которая была бы верной". Мейс обменивается взглядами с Шааком. "Джанго Фетт был, конечно, более злобным, чем когда-либо, когда я видела клонов", - говорит она, и Мейс чувствует, как по ее телу пробегает дрожь беспокойства. "Надо будет проверить, конечно. Спасибо, Кольт". "Конечно, сэр". Улыбка Кольта кривовата. "Слухи начались после того, как я сформировал партию десантников ARC, так что я не был уверен, что это просто блестки рассказывают сказки, но раз уж вы спросили..." Сила - штука мутная, особенно на Корусанте. Всякий раз, когда Мейс пытался взглянуть в ту сторону, будущее становилось лишь тенью и угрожающими предчувствиями, но… Впервые за долгое время он ощущает мелькнувшую уверенность, предчувствие, ощущение. Сила действует на джедаев как инстинкт, и Мейс взял за привычку прислушиваться к своим ощущениям. "Шаак", - говорит он, и Шаак замирает от его тона, все ее внимание сосредоточено на нем. "Что бы вы ни сделали, чтобы коммандер Кольт был переведен к вам, сделайте это, и как можно скорее. Держите его рядом как можно дольше". Шаак - опытный джедай; она не протестует против того, что может за себя постоять, просто долго изучает его лицо, а затем тихо говорит: "Ты что-то чувствуешь, Мейс?". "Может быть", - говорит Мейс, потому что Сила никогда не бывает ненадежной, но... в последние несколько лет она была тихой. Он остро смотрит на Кольта, на лице которого ясно читается озабоченность. "Командир. Если вы не хотите принимать это задание, поручите его кому-нибудь из ваших товарищей по группе, но не кому-нибудь другому". "Нет необходимости, сэр", - говорит Кольт и бросает косой взгляд на Шаака. "Я более чем счастлив защищать генерала, если это потребуется". "Даже если это означает выступить против каминоанцев?" серьезно спрашивает Мейс. В ухмылке Кольта показались зубы. "Вы знаете, скольких братьев генерал Ти уберегла от деактивации с тех пор, как взялась за обучение? Поверьте, сэр, со мной она в безопасности". "И ты, - говорит Шаак с оттенком доброго юмора, - в равной безопасности со мной, Кольт". Она на мгновение задумывается, склонив голову, головной убор ловит переменчивый свет из-за дверей, а затем говорит: "Если есть рыцари, которых можно освободить от активной службы, я могла бы воспользоваться помощью еще одного джедая. Особенно если каминоанцы будут... не готовы". Мейс поднимает бровь. "Конечно, еще один опытный переговорщик", - говорит он. Улыбка Шаак совершенно невинна, но Мейс знал ее еще в яслях; он видит, что за этим вежливым выражением скрывается лукавство. "Конечно", - повторяет она. "Ты же знаешь, Мейс, я иногда ужасно спотыкаюсь на словах". С семи лет Шаак ни разу не споткнулась в предложении, и Мейс знает это не хуже нее. Однако он скрывает свое веселье и предлагает: "Я полагаю, что Аген Колар сейчас находится между заданиями. Я пошлю его за вами, как только он будет проинструктирован". "Аген?" Губы Шаака дернулись. "Ты ведь хочешь, чтобы каминоанцы пережили эту... дискуссию?" "Аген всегда предупреждает, прежде чем напасть", - возражает Мейс. "И он один из лучших фехтовальщиков в Ордене, несмотря на его нелюбовь к дипломатии". Мгновение, и он позволяет себе с сожалением: "Я ожидаю, что большую часть разговора будешь вести ты, Шаак". "Очень", - сухо говорит Шаак, но склоняет голову. "Тогда я буду ждать его прибытия. Хорошо бы иметь рядом еще одного Мастера, да еще и опытного в деле проникновения". В чем Аген хорош, так это в меньшей степени в проникновении, а в большей - во взломе, но Мейс без протеста допускает такую щедрую интерпретацию. "Будьте осторожны", - тихо говорит он. "Каминоанцы были особенно недружелюбны, учитывая, что Республика - клиент в этой ситуации". "Да, - со вздохом говорит Шаак. "Я действительно это заметил". Она долго смотрит на Мейса, умно, внимательно, а затем протягивает руку, чтобы взять его руки в свои. "Мейс. Тебе тоже следует быть осторожным. Я и забыла, насколько здесь затуманена Сила". Мейс выдохнул. Шаак знает, как и любой член Совета. Миры Ядра тонут, и Корусант находится в самом сердце тьмы. "К счастью, - сухо говорит он, - к концу недели меня снова отправят на службу". Шаак смеется, маленький и грубый, и на мгновение крепко сжимает его руки. "До новых встреч", - говорит она. "Да пребудет с тобой Сила, мой друг". "И с тобой, Шаак", - говорит Мейс. Отходит назад и кивает Кольту. "Командир. Рет'урсие мхи". Фраза на языке мандо'а вызывает у Кольта улыбку, и он резко кивает. "Рет'урсие мхи, генерал. Если на то будет воля Силы". "Я верю, что так и будет". Мейс отходит назад, наблюдая, как они направляются к своему маленькому кораблю. На борту есть пара клонов-десантников, они радостно приветствуют Шаака и направляются вперед. Шаак следует за ними, грациозная в сумерках, Кольт - тяжеловооруженная тень за ней, а Мейс выдыхает тревогу в Силу, позволяя себе успокоиться. Он стоит там, наблюдая, пока не поднимается трап и не запускаются двигатели. Мгновение спустя должно быть получено разрешение, потому что корабль взлетает, а Мейс стоит на месте, пока он не исчезает на фоне растущей темноты горизонта Корусанта. В его груди что-то тревожно, неспокойно. Это похоже на момент, предшествующий образованию точки разлома, кристаллизации событий и будущего, сгибающихся воедино, но из этого ничего не выходит. Чувство только нарастает, растет, закручивается, как чудовище под волнами. Оно тяжелое, и Мейс не знает, что его вызвало. Доклад Шаака о клонах-десантниках и их подготовке? Его разговор с Коди? Один из его разговоров с Пло? Его спор с Йодой о будущем Ордена? Существует слишком много вариантов, и Мейс не может их отсортировать. Он потирает лоб, хмурясь, и затем решительно выпрямился. Световой меч у него с собой, а до тренировочных залов отсюда рукой подать. Несколько ката помогут ему очистить разум настолько, что медитация пройдет легко, а потом, надеюсь, он сможет уснуть. Разумеется, поскольку вселенная стремится к тому, чтобы быть как можно более интересной, вторая по величине головная боль в Ордене задерживается у ангара, слишком внимательно изучая какое-то растение и очень явно поджидая Мейса. Мейс смотрит на него, размышляя, не проскользнуть ли ему в другую сторону, пока его не заметили, но у него остается немного достоинства. "Оби-Ван", - безразлично произносит он. Вздрогнув, Оби-Ван поворачивается к нему лицом, и лицо его мгновенно приобретает более спокойные черты. "Мастер Винду", - официально произносит он. Затем, нарочито медленно, он моргает и говорит: "Вы выглядите более расслабленным, чем обычно, Мейс". Мейс бросает на него суровый взгляд. "Я направляюсь в тренировочные залы", - говорит он скорее предупреждающе, чем приглашающе, но когда он проходит мимо, Оби-Ван без колебаний опускается на ступеньку. "Учитель, - тихо говорит он, - я хотел бы попросить у вас совета, если вы согласны его дать". Мейс не смотрит на него, но слегка замедляет шаг. "Вы знаете, что можете обращаться ко мне", - говорит он через некоторое время. "То, что мы являемся членами Совета, вряд ли уменьшает нашу зависимость друг от друга, как членов Ордена". Это заставило Оби-Вана почти неслышно вздохнуть, с горечью и сожалением. "Скорее, это касалось... некоторых недостатков", - осторожно сказал он. "И вашего совета, как с ними справиться". Мейс поднимает бровь. Он никогда не скрывал своих недостатков и часто просил помощи в их преодолении, потому что никогда не считал гордость чем-то иным, кроме как камнем преткновения на пути роста. "Недостатков?" - повторил он, и Оби-Ван скривил лицо. "Это Энакин", - признается он через мгновение. "После Геонозиса он стал очень... злым. Более безрассудным. Обучение падавана помогло на некоторое время, но я всеравно беспокоюсь за него". Вполне понятно, думает Мейс. Война заставляет их всех злиться на каждом шагу. И он научился владеть своим гневом, потому что ему пришлось. Потому что ему нравится драться, и он очень хорош в этом, а это делает из него хорошего убийцу, но плохого джедая. Мейс на мгновение задумался над проблемой. Любому другому человеку он предложил бы стать наставником, потренироваться с ним некоторое время, но Энакин, скорее всего, не воспримет этого. По крайней мере, его все еще очень заботит чувство гордости. В большинстве случаев Мейс уверен, что он вырастет из этого. "Его гнев оправдан", - говорит он, и когда Оби-Ван бросает на него настороженный взгляд, Мейс не колеблется. "Есть источник, и этот источник оправдан. Гнев, который выплескивается наружу, бурлит из этой ямы, - он менее оправдан. Попытайтесь определить, что является причиной гнева, в самом его сердце, и устраните проблему, а не симптомы". "Ах", - говорит Оби-Ван, едва слышно выдыхая, и его рот кривится под бородой. "Это кажется таким простым, если так сформулировать". "В этом нет ничего простого", - с уверенностью опытного человека говорит Мейс и останавливается на перекрестке коридоров. "Ты заботишься о нем", - говорит он через мгновение, и когда Оби-Ван слабо поднимает голову, Мейс поднимает руку. "Это будет сложнее. Но... настойчиво". "Спасибо", - говорит Оби-Ван после паузы, наблюдая за ним. "А если я спрошу, могу ли я послать Энакина поговорить с вами..." "Я бы спросил, как ты собираешься удержать его от того, чтобы он не выпрыгнул в окно, как только я закрою дверь", - сухо говорит Мейс. "Я мастер-джедай, Оби-Ван, а не чудотворец". Оби-Ван слегка смеется. "Ну, признаюсь, за эти годы я видел некоторые совпадения", - говорит он. Мейс мог бы повернуться и уйти. Он даже подумывает об этом, потому что это было бы просто, но… "Энакин любит глубоко", - говорит он и думает о том, что Пло, возможно, в условиях меняющейся природы Галактики, есть место для... корректировки. Чтобы приспособить джедаев к новому образу существования. "Мы убеждали его не делать этого. Но... любовь - это не недостаток. Только в избытке и в отрыве от смысла она становится помехой. Возможно, осознание этого поможет ему найти баланс внутри себя". Оби-Ван ничего не говорит, и после долгого молчания Мейс предполагает, что и не скажет. Он кивает Оби-Вану и идет дальше, не собираясь отказываться от своих планов на вечер. В конце концов, у него есть всего несколько дней до того, как его снова ждут на фронте.