А
— Привет, дружище! — Анна перехватывает меня на развилке в наши отделения, приобнимая. — Рада тебя видеть, я соскучилась. — Привет, я тоже, — обнимаю за плечи и слегка покачиваемся, как два болванчика. — Ты как? — Ох, чувствую, отвечать мне на этот вопрос придётся много раз в течение дня. — Ну, все переживают за тебя. — Я знаю. Со мной всё нормально, правда. Если честно, хочется просто погрузиться в работу, благо, Эрин накидала задач на ближайшие дни, — Анна понимающе кивает. — Кстати, как Чарли? — Да как - хреново, ходит тенью по коридорам, ни с кем не разговаривает, ты бы заглянул к нему. — Конечно, сейчас разберусь с расписанием на сегодня и зайду к нему. — Хорошо, — утягивает меня за рукав к дальней стене, когда мимо проходят две медсестры. — Хэл приехал? — старается говорить тише, но всё равно, не скрыть удивления в голосе. — Откуда ты… — Видела вас на парковке. Это же был Хэл? — Он, — не хочу об этом сейчас говорить, но она же не отстанет, пока не вытянет хотя бы минимум информации. — И когда он приехал? Ты же хотел побыть один эту неделю? Он надолго? Он здесь, потому что ты что-то решил насчёт вас? Ты уедешь в Лос-Анджелес? — по лицу можно прочитать, как скачут у неё мысли от одной к другой. — Эй, притормози, а то боюсь, пропущу какой-нибудь вопрос, — пытаюсь отшутиться, но смотрит на меня серьёзно. — Как и договаривались, Хэл дал мне необходимое время побыть наедине с собой, без звонков и сообщений. Вчера вечером неделя истекла, и я думал, что мы сегодня созвонимся, но он нагрянул ко мне во втором часу ночи. — Серьёзный шаг с его стороны. — Я тоже так думал, пока не услышал, что он здесь лишь на шесть часов, которые можно будет если что списать на дозаправку и техобслуживание чьего-то там джета, на котором он возвращается из Франции. Так что романтик откладывается. — Ясно. Расстроился? — Если честно - не особо. Больше удивился, что он вообще на такое решился. — Мне кажется, или ты принял какое-то решение? — Думаю, принял. У меня было время попробовать посмотреть на всю нашу ситуацию со стороны, отбросив эмоции и поверхностные желания, попытался спроектировать возможные варианты развития наших отношений дальше, от самого безнадёжного до супер-оптимистичного, который всё же пришлось отмести из-за нереальности исполнения. Кажется, пришло время каждому идти своим путём, — много раз обдумывал это решение за последние дни, но, проговаривая его вслух, всё равно встаёт ком в горле. — Мне жаль, милый, — обнимает, поглаживая по спине. — Знаю, как непросто далось тебе это решение. Мимо снова проходит кто-то из персонала. — Опять добьёшься, что какой-нибудь “доброжелатель” пойдёт Энтони рассказывать, что ты ему изменяешь со мной, — хмыкаю, уткнувшись в её смоляные волосы с лёгким цветочным запахом. — Может я хочу, чтобы он поревновал! А то живёт себе спокойно, уверенный, что никуда я от него не денусь. Вот и приходится со всякими красавчиками в больничных коридорах обжиматься, — вздыхает театрально и отпускает меня. — Дурында, да он глаз с тебя не сводит, когда вы вместе. — Знаю, — лыбится довольно. — Любит меня, я же лучшее, что с ним случалось, — подруга в своём репертуаре. — Так, вернёмся к тебе. Судя по тому, что я сегодня видела, прощального разговора не состоялось? — Нет, я как-то был ещё не готов, и его такое внезапное появление на пороге моей квартиры было полной неожиданностью. — Ну да, ну да, и так выбило тебя из колеи, что, наверное, сразу потребовалось принять горизонтальное положение где-нибудь в районе спальни. Именно так. — Доктор Палуцци, а не пора ли нам перестать чесать языками и пойти поработать? Закатывает глаза из-за того, что вновь оставил её без пикантных подробностей. — Как скажете, доктор Хаммер, но у меня к вам предложение, не пойти ли нам сегодня после работы в какое-нибудь приятное местечко и не пропустить по паре бокальчиков винца под приятную беседу? — Расцениваю это как приглашение на свидание, — намекающе поигрываю бровями. Лёгкий тычок в плечо. — Можешь расценивать как угодно, просто Тони сегодня дежурит в ночь, а я не хочу дома одна сидеть. — Ладно, я в принципе не против, если не появится ничего непредвиденного к вечеру. В общем, на связи. Всё, я побежал. Хорошего тебе дня. — И тебе, пока-пока. После обхода и изучения пришедших результатов анализов, выкроил полчаса перед запланированной операцией, чтобы поговорить с Чарли. Последний раз виделись с ним на похоронах, и его состояние мне совсем не понравилось. Кажется, он даже и не пытался принять мысль, что заболевание мамы смертельно, что нужно быть готовым попрощаться с ней. Нет, он, врач с сорокалетним стажем, когда дело коснулось любимого человека, просто игнорировал неоспоримые факты, оставаясь в каких-то своих фантазиях, поэтому уход мамы стал таким невероятным ударом для него. Не уверен, чем я могу ему помочь, но, возможно, даже самый обычный разговор сможет показать ему, что он не один. Мама бы не хотела, чтобы Чарли был одинок. Метров за десять до приёмной шефа, увидел Тимоти, выходящего из неё. Прикрывает за собой дверь, поднимает взгляд и видит меня. Кажется растерянным, в первом порыве дёргается в противоположном направлении, но потом всё же поворачивается ко мне, делая пару шагов навстречу. Ловлю себя на мысли, что соскучился по этому нелепому парню. — Здравствуйте, доктор Хаммер. Как вы? Я сожалею о вашей потере. — Здравствуй, Тимоти. Спасибо, я в порядке, рад вернуться к работе, — кивает, но упорно не смотрит мне в глаза. — Слушай, неудобно вышло с нашей договорённостью, я обещал тебе помочь и… — Вы же не собираетесь за это извиняться? — перебивает, а меня больше удивляет не сам факт, а каким тоном это сделано, агрессивным, с претензией. — Если да, то я совсем уж себя дерьмом почувствую. — Нет, — говорю аккуратно, будто любой неправильный звук может спровоцировать детонацию. — Хотел сказать, что если ты захочешь, то можем на этих выходных осуществить запланированное. — Нет, спасибо. Я справлюсь сам. Я уже попробовал сдать экзамен на этой неделе, заработал двадцать один штрафной балл из пятнадцати допустимых, зато понял свои ошибки, думаю, на следующей неделе у меня получится сдать, — мельком взгляд мне в глаза и снова куда-то в область подбородка. — Ладно, — непроизвольно чувствую досаду от отказа. — Тим, у тебя всё нормально? — У меня всё замечательно, вы извините, но меня ждёт доктор Майерс, я пойду. До свидания, доктор Хаммер. — До свидания, Тимоти. Провожаю его удаляющуюся спину слегка озадаченно. Это я его чем-то обидел или он просто не в настроении? Решаю проанализировать это позже, сейчас стоит другая задача. Открываю дверь в приёмную, и первым делом взгляд по привычке падает на дверь маминого кабинета, отмечая, что именную табличку ещё не сняли. Глубокий вдох. — Привет, Клэр, шеф у себя?Т
Дурацкая пятница плавно перетекла в дурацкие выходные, наполненные шизофреническими диалогами с самим собой и самоуговорами. Просто отпусти его. Ты сам навыдумывал себе, чего не было, сам же теперь откажись от этого. Он в отношениях, теперь ты это знаешь точно, и ты не такой, кто полезет разрушать союз. Серьёзно, просто прекрати, иначе рискуешь выглядеть совсем уж ничтожно. Жизнь продолжается и пора уже, наконец, научиться ею наслаждаться. Под стать всему внутреннему спичу закончил его таким же нифига не оптимистичным, а очень даже унылым “йуху!”. Новая неделя началась с сюрприза. Утром, уже на подходе к раздевалкам, жаловался Саманте, ну и Стивену за компанию, плетущемуся сразу за нами, на тяжёлую жизнь интерна. — И почему меня опять направили к доктору Майерсу?! Достало это его “кудряшка Сью”, — открываю дверь и захожу в комнату. — Пусть бы Крис с ним и работал, раз у них такое взаимопонимание. Замолкаю, обнаружив в раздевалке незнакомого человека. Девушка в такой же докторской форме, как и у нас, поднимается с лавки, как только мы входим. Несмело машет рукой. — Привет. Вы из группы доктора Хейс? — сразу отмечается необычный акцент, вкупе с азиатскими чертами лица. — Привет, да. — Я Валерия Ан, ваш новый сопрактикант, но вам наверное удобнее будет меня называть Валери или можно просто Вэл. — Приятно познакомиться, я Тимоти, а это Саманта и Стивен, — все как-то неловко здороваемся. — А мы уже голову сломали, представляя кто же этот загадочный пятый интерн, — Саманта не скрывая любопытства разглядывает новенькую. — Ёбаный будильник этого ёбаного телефона! — в раздевалку так резко врывается Крис, что все чуть не подпрыгиваем от неожиданности. — А вы чего ещё не переодеты? Хейс уже на посту. Следующие полторы минуты в помещении слышно только шуршание одежды и тихие чертыхания. В коридор вываливаемся все вместе, на ходу кто - натягивая халат, кто - включая планшет. — Кстати, Крис, поздоровайся с пятым участником нашей супер пятёрки, это Валери. Тот, по всей видимости, действительно, только после слов Саманты обращает внимание на пополнение в наших рядах. Удивлённо оборачивается, в секунду оценивает и расплывается в обворожительной улыбке. — Привет, я Крис, прошу извинить меня за первое впечатление, которое мог произвести, на самом деле это потому, что я очень ответственно подхожу к своей работе и не люблю опаздывать, — обольститель-Крис всегда найдёт время для заигрываний, даже если торопится на встречу с ментором. — Очень приятно, Крис. Если ты о небольшой дозе мата, то не переживай, не вижу в этом ничего криминального, особенно в понедельник в шесть утра. — А она мне нравится! — оборачивается к остальным, словно ждёт подтверждения. — Кто бы сомневался, — Саманта бурчит еле слышно, так, что, кажется, только до меня долетают её слова. — Доброе утро, мои любимые интерны! — доктор Хейс встречает нас лучезарной улыбкой, а я в который раз задаюсь вопросом, как ей удаётся всегда поддерживать такой позитив. — Не прошло и месяца, как мы смогли вернуть себе звание любимых? — Сильно не обольщайтесь, доктор Олссон, может я просто хочу показать доброжелательность перед доктором Ан. Вижу, вы уже познакомились, хорошо. В общем, прошу любить и жаловать: доктор Валерия Ан, пятый член вашей команды. Очень надеюсь, что вы окажете ей всяческую помощь и поддержку, ну и как я уже говорила, доктор Ан, не стесняйтесь задавать вопросы по всему что будет непонятно. Первые две-три недели вы будете работать в связке с кем-нибудь из практикантов, чтобы быстрее и эффективнее влиться в процесс. До среды включительно вы с доктором Шаламе, — смотрит на меня, и лишь киваю, принимая информацию. — Ох, не щадите вы человека, сразу в пасть доктору Майерсу кидаете, — подруга-болтушка не может удержаться от комментария. — Не вижу смысла откладывать неизбежное, Саманта. Также напоминаю, что сегодня в 15.00 у вас семинар по ламинопластике, всем быть обязательно, кто не прослушает полный курс, в нейрохирургию допущен не будет. Всё, все остальные назначения остаются с прошлой недели. Всем хорошего дня. Крис, за мной. Когда зову Валери следовать за мной, догоняет меня в два шага. — Что за страшный зверь этот доктор Майерс? — Хирург-ортопед, классный специалист, но чисто по человеческим качествам на любителя, особой деликатностью не отличается, и будь готова, что скорее всего даст тебе какую-нибудь кличку, чисто исходя из внешних данных. — Окей, спасибо, что предупредил. Кстати, можно к тебе обращаться Тим? Боюсь, что Тимоти я произношу неправильно, не хотелось бы коверкать имя. — Да, конечно, большинство так меня и называют. Если не секрет, расскажешь откуда ты и почему сейчас сдавала экзамены, а не когда все остальные? Но если вдруг не хочешь, можешь не говорить. — Абсолютно не планировала делать из этого секрет, так что без проблем расскажу. Я из России, — бросаю удивлённый взгляд на неё. — Да-да, подозреваю, ты другое ожидал услышать. Мама у меня русская, а папа кореец, но я родилась в России и прожила там всё время до этого момента. Опущу рассказ о своих провальных попытках поступить в медицинский в США, в итоге окончила университет в России, и уже успела поработать чуть больше года в ординатуре. С девятнадцати лет ежегодно участвовала в лотерее "грин кард", и вот, полтора года назад удача мне улыбнулась. Когда прошла собеседование в посольстве и получила одобрение, бросила все силы на подготовку. Не буду расписывать всё в подробностях, но итог - я здесь, та-даам! — Обалдеть! И ты одна переехала в другую страну? — Ну да, родители и младшая сестра остались в России. — Невероятно, какую решительность и смелость надо иметь для такого шага. — Не говори так, я до сих пор пытаюсь себя уговорить, что ничего особенного в этом нет, и что всё вполне обычно, и я обязательно справлюсь, потому что если я позволю сомнениям победить, то можно гостеприимно распахивать дверь для панической атаки. Хочется, в точности как Крису, развернуться и кому-нибудь сказать: “А она мне нравится!”. Чувствуется в ней какая-то прямота, отсутствие наигранности и стремления произвести впечатление. Говорим каких-то пять минут, а совсем не ощущается какой-либо скованности, которая есть почти всегда при общении с почти незнакомым человеком. — Нет, давай-ка без панических атак. Не переживай, в группе доктора Хейс все отличные ребята, и без стеснения, если что, обращайся за помощью, уверен, никто не откажет. Да и наставники у нас классные и адекватные. — А как же доктор Майерс? — Ну, в каждом правиле есть исключение, — развожу руками, как бы извиняясь. — Хотя, знаешь, это, наверное, ещё вопрос совместимости, вот Крис, например, вполне нормально с ним уживается. Ну что ж, вот мы и пришли в логово зверя, готова? — кивает, и распахиваю перед ней дверь в ортопедическое отделение. После знакомства Валерии с доктором Зло, она мне понравилась ещё больше. Когда он попытался назвать её Люси Лью, она прочитала ему небольшую лекцию о том, что вообще-то у этой прекрасной актрисы китайские корни, а у неё самой корейские, и если уж ему очень хочется приписать ей какую-нибудь кличку, то пусть потрудится выбрать из кореянок, и она не согласится на страшненькую, а пока она не против, если он будет обращаться к ней просто “доктор Ан”. При этой сценке я присутствовал молчаливым наблюдателем и просто мысленно аплодировал ей. Последующие несколько дней я разговаривал столько, сколько, кажется, ещё никогда со времён средней школы, когда я сблизился со своим школьным другом Джейсоном, и мы взахлёб делились друг с другом всем, будто наше время было ограничено. Вэл постоянно подначивала меня на общение, поясняя это тем, что ей нужно как можно больше практиковаться в языке, она рассказывала различные истории из её обычной жизни и о том, с чем успела столкнуться в ординатуре, я в ответ делился своими. Поэтому, когда в среду вечером она предложила сходить куда-нибудь вместе повеселиться в конце недели, я нисколько не удивился, и только с лёгким запозданием пришла мысль, что надо бы ей дать понять, что в романтических отношениях я не заинтересован, но и тут, она, словно прочитав мои мысли, опередила меня. — Это не свидание. Вообще, я бы хотела собрать всю нашу группу. Где, как не на танцполе под хорошую музыку можно лучше всего познакомиться? — смеётся и хитро подмигивает мне. Танцы! Даа! Как же я соскучился по тунц-тунц-тунц. Но я всё же решаюсь прояснить, чтобы не возникло потом недопонимания. — Я обеими руками за, но я должен кое-что сказать. Я гей. — Вау! Поздравляю. А я гетеро. Будем дружить? — пихает меня бедром и хохочет. — Тим, какой же ты придурок. Криса и уговаривать не пришлось, он согласился, кажется, даже не дослушав наше предложение до конца. Стивен сказал, что будет вынужден пойти, если Саманта пойдёт. А вот подруга-то как раз и отказывалась, ссылаясь на усталость, кучу домашних дел и вообще не любовь к такого рода развлечениям. Пришлось прибегнуть к давлению на жалость в индивидуальном разговоре, объясняя, что мне просто необходимо отвлечься, чтобы забыть о недоступном докторе Хаммере, и подружеское плечо рядом будет огромной поддержкой. Думаю, окончательно её сломали мои щенячьи глазки, и она сдалась, соглашаясь на поход в клуб.***
После нескольких шотов текилы, выпитых за знакомство, дружбу народов и здоровье пациентов, танцпол раскрыл для нас свои приветливые объятия. Оказавшись в эпицентре ударов музыкальных битов, среди источающих волны жара тел, голова, наконец, отключилась и полностью отдала контроль телу. Как же здорово просто отдаться ритму, двигаясь по его указке, или, взявшись с подругой за руки, скакать как ненормальные и кричать в пространство слова знакомой песни. А главное не думать при этом ни о чём и ни о ком. Возвращаясь из туалета к нашему столику, где заботливым официантом уже был выстроен аккуратный рядок стопок нового сета, я услышал, как меня кто-то громко окликает, пытаясь перекричать музыку. Слегка покачнувшись и взявшись за перила для устойчивости, оборачиваюсь и почему-то совсем не удивляюсь, видя там красавчика Дина, с его великолепным каштановым беспорядком на голове. Стоп, Тимоти, с каких это пор Дин для тебя стал красавчиком? Хихикаю своему внутреннему вопросу. — Привееет! Быстро подходит ещё ближе, оставляя между нами расстояние в шаг, а я отмечаю, что производит совсем другое впечатление в обычных джинсах и чёрной, обтягивающей прокачанные бицепсы, футболке, нежели в этих его классических брючках и рубашке. Чёрт, или всё же виной всему алкоголь? — Привет, Тимоти, отдыхаешь? — Да, что-то вроде того, — чувствую, что лыблюсь ему во все тридцать два. — Ты отлично выглядишь, — сверлит меня своими тёмными глазищами, а мне пиздец как приятно. — А ты-то как отлично! — чуть качнувшись на него, хватаюсь за его руку, ощущая под пальцами каменные мышцы. — Тим! Ну ты где застрял? Там Крис хочет речь толкнуть, пойдём! — Вэл чуть наваливается со спины, подталкивая меня ещё ближе к Дину, и только тогда замечает его, выглядывая из-за моего плеча. — Ой, здрасьте. Дин даёт мне передышку от своего пристального взгляда, переводя его на Валери. — Привет. — Если хочешь, пойдём с нами, — у подруги, видимо, проявилось русское гостеприимство. Снова переводит взгляд на меня. — Нет, спасибо, я здесь с друзьями. Надеюсь, ещё увидимся, Тимоти. — Ага, — всё, что выдавливаю из себя, после чего он уходит в сторону бара. — Кое-кто нашёл приключение на вечер, да? — не ждёт моего ответа, а просто утягивает в сторону нашего столика. Мозг, словно онемевший или впавший в алкогольную кому, не посылает телу совершенно никаких сигналов, позволяя тому просто плыть на виброволнах грохочущей музыки. Прикрываю глаза, через веки ловя сполохи света прожекторов, и покачиваюсь, кажется, совсем не в такт, но наплевать на это чуть более, чем полностью. Чувствую, сначала по изменившемуся движению воздуха рядом, а потом и по более редким долетающим до век вспышкам света, что прямо передо мной кто-то появился. На какую-то секунду перед глазами рисуется желанная картина, что сейчас открою их и увижу перед собой высокого, русоволосого мужчину своей мечты, с вожделением прожигающего меня кристально-голубым взглядом. Кыш, ты нереален! Открываю глаза и натыкаюсь на ожидаемое вожделение, только тёмных, кажущихся сейчас совсем чёрными, глаз. Обнимает меня за талию, заводя руки за спину, и наклоняется к уху. — Так нормально? Нормально ли? Пытаюсь прислушаться к себе, но всё, что слышу: “Пусть сожмёт сильнее, плотнее притянет к своему твёрдому телу, пусть хочет меня безусловно”. — Да, — согнутые руки кладу локтями ему на надплечья. — Ты же больше не мой пациент. — Да я как бы и не был, — смеётся, а мне хочется целоваться. Впиваюсь в его губы, и отвечает мне моментально, с довольным стоном впуская мой язык себе в рот. Господи, как же хорошо, как же мне этого не хватало! Сам жмусь к нему сильнее, и он уже смелее давит ладонями на низ поясницы, а так как всё ещё продолжаем изображать подобие танца, слегка покачиваясь, то отчётливо оба чувствуем, как наши ширинки с давлением трутся друг о друга. Губы горят с непривычки, когда всё же отлепляемся, переводя дыхание. — Хочу увезти тебя к себе, — хрипло выдыхает мне в ухо. Низ живота наливается тяжестью желания, желания физически почувствовать крепкое обнажённое тело на себе. — Увези. Ухожу к нашему столику, чтобы попрощаться с ребятами, но застаю там только Саманту и Криса, о чём-то на удивление спокойно разговаривающих. Объявив им, что уезжаю, Крис лишь с ухмылкой подмигнул и пожелал удачи, а вот подруга аж подорвалась с места, хватая меня за руку. — Тим, ты уверен? — утягивает меня подальше от любопытных ушей Криса. — Да, сколько можно страдать по несбыточной мечте. Дин классный, почему нет? — Потому что ты пьян, и я не хочу, чтобы ты потом пожалел. Обхватываю ладонями её чуть пухлые щёчки и чмокаю в лоб. — Всё будет хорошо, пока.***
Открываю дверь квартиры ключом и стараюсь как можно тише захлопнуть её за собой, чтобы не вышла встречать. Прокрадываюсь мимо кухни, где горит свет, и тихонько заглядываю. Всё-таки услышала, или же целенаправленно ждала уже какое-то время, - сидит за кухонным столом лицом к дверному проёму и смотрит туда же, поэтому незамеченным остаться не получилось. — Привет, — здороваюсь и спешу ретироваться в свою комнату. — А ну стоять! — послушно разворачиваюсь обратно, и если бы у меня был хвост, поджал бы его сейчас как побитая собака. — Прошу, — хлопает приглашающе по соседнему стулу. Три дня получалось избегать этого разговора по душам, прикрываясь то сильной занятостью, то усталостью, но сегодня, по всей видимости, никакая из отговорок уже не сработает. — Сам всё расскажешь, или будем клещами вытягивать? Не хочу! Не хочу говорить об этом. Не хочу вспоминать это. В который раз вспоминать, как проснулся в воскресенье утром в чужой постели, с трудом соображая где я и чьи руки меня обнимают. В который раз вспоминать взгляд Дина полный надежды, и своё желание убежать оттуда прямо как есть, без одежды. Вспоминать неловкое общение, пока собирался, и его “Я напишу?” и попытку поцеловать меня уже у порога. И теперь он пишет (даже не помню, когда мы успели обменяться телефонами), зовёт на нормальное свидание, говорит о том, как ему было со мной хорошо, а мне хочется зарыться куда-нибудь поглубже, докуда не будет доставать сотовая связь. И, как назло, доктор Хаммер ходит и лыбится мне своей доброжелательностью, а у меня, стоит лишь увидеть его, как зубы от ярости сводит. Потому что он, только он виноват в том, что я переспал с Дином, он, который не смог меня отшить сразу по-человечески, который подпитывал меня надеждой, и который обжимался со своим мотоциклистом у меня на глазах. Из-за него я напился и переспал с человеком, которого теперь не знаю как деликатнее отшить. Долбанный доктор Хаммер заставляет меня испытывать чувство стыда, хотя только он во всём виноват! — Тим, мне улетать сегодня ночью, а я не представляю, как оставить тебя на неделю одного. — Дри, мне скоро двадцать пять, а не пятнадцать, не надо из меня делать совсем уж какого-то беспомощного. — Последние дни ты ходишь с таким видом, будто натворил что-то нехорошее, при этом настойчиво избегаешь со мной говорить, что я должна при этом думать? Ты можешь мне уже наконец-то сказать, где ты провёл ночь с субботы на воскресенье? Подрываюсь со стула, чувствуя подступающую волну неконтролируемой злости. — Да, блядский боже, я напился и переспал с парнем, у него же и переночевал! Всё?! Ты довольна? Почему тебе, блять, вечно надо копать! У меня уже может быть какая-то своя приватная жизнь без докладывания тебе! — не дожидаясь её реакции, разворачиваюсь и ухожу в комнату, громко хлопнув при этом дверью. Не заметил, как уснул. Проснулся по будильнику. Вышел из комнаты в тихую квартиру. Прошёлся по комнатам. Уехала. Чёрт, ну хотел же выйти извиниться. На кухонном столе обнаружил записку, уголком придавленную моей кружкой. “Прости меня, пожалуйста. Я знаю, что иногда перегибаю со своей заботой. Это от того, что я тебя очень-очень-очень-очень-преочень люблю. Обещаю, что буду пытаться исправиться. Твоя несносная тётя Дри. ххх” Тут же набираю ей, но ожидаемо “аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”. Поэтому тоже пишу сообщение: “И ты меня прости, я был очень груб. Ты ни в чём не виновата, я сам накосячил, теперь ищу кругом виноватых. Люблю тебя, позвони как долетишь”. Теперь пора собираться в больницу. Снова находиться рядом с желанным мужчиной и знать, что он никогда не будет твоим.А
— Давай ещё по одной и поеду домой, договорились с Хэлом на созвон после двенадцати. — Сегодня скажешь ему? — Ник приподнимает свою пустую бутылку, привлекая внимание официанта, и показывает пальцами “два”. — Да, не вижу смысла больше тянуть. Последние события только ещё раз показали, что у нас разные взгляды как на нормальные отношения, так и на жизнь в целом. Нужно просто уже содрать этот пластырь, и подождать, когда рана заветрится и покроется корочкой, тогда станет проще. — Это из-за видео? — Тоже видел? Хотя, что я спрашиваю, кто ж этого не видел. Да уж, кто ещё не видел, как Хэл Флендер на концерте какой-то поп-дивы наслаждается музыкой и своей новоиспечённой девушкой, потираясь об неё своими причиндалами и засасывая, глядя прямо в камеру. После того, как горечь от увиденного улеглась, даже получилось посмотреть на это с юмором, мол, “схалтурил ты, Хэл, мог бы сыграть и лучше”. — Ты знал заранее об этом перформансе? — Нет, и он объяснил это потом тем, что не хотел меня расстраивать ещё больше после смерти мамы. Так-то у меня прямо “доброе утро” случилось, когда проснулся, и посыпалось это из всех щелей. Ладно, если честно, не хочется больше это перетирать, решение принято, надеюсь, нам получится разойтись мирно и без взаимных обид. Нам действительно было хорошо вместе, но пора двигаться дальше. Так что, берегись, друг, вполне возможно, скоро составлю тебе конкуренцию в покорении женских сердец. — Спасибо, — благодарит официанта, принёсшего заказ. Отпивает глоток — Кстати, об этом, хотел тебе, наконец, рассказать, — отвлекается на зазвонивший телефон. — Привет, милая, ты почему не спишь? Вскидываю удивлённо брови, “милая?” это что-то новенькое. Никак не реагирует на моё удивление, а только внимательно слушает, что ему говорят на том конце, постепенно начиная хмуриться. — Подожди, а ты откуда узнала? — снова слушает. — Я понял, скидывай мне название клуба и на всякий случай его номер, я напишу тебе сразу, как заберу его. Эй, не переживай, всё будет хорошо. Давай, жду информацию и сразу еду. Целую, — скидывает звонок и теперь реагирует на мой немой вопрос. — Это Дри, она сейчас в Лондоне, ей позвонила какая-то девушка с номера Тима и сказала, что они в клубе, он сильно пьян, и она не может одна его увести оттуда, попросила помощи. Так что, я еду в клуб спасать племянника своей девушки. Это я и хотел тебе сказать до звонка, мы с Дри вроде как встречаемся, точнее, без "вроде как", а просто встречаемся, — смартфон пиликает новым сообщением. — Ладно, потом поговорим, я побежал. — Подожди, ты давай вызывай такси, а я пойду счёт оплачу и с тобой поеду. — Уверен? — Да, не хочу потом голову ломать, нормально ли у вас всё, да и посмотрю, что там сейчас в клубах происходит, тыщу лет в таких заведениях не был. — Хорошо, встретимся на парковке. Когда выходим из машины, чуть притормаживает. — Скажи честно, ты запал на этого парня? Слишком уж ты участливый по отношению к нему, учитывая, что он тебе никто. — Это ты сейчас как мой друг спрашиваешь или как парень его тёти, который такой “только попробуй его обидеть, и я тебе задницу надеру”? — Не переводи всё в шутку, я спрашиваю как твой друг. Выдыхаю резко и задумываюсь всего на пару секунд. — Может и запал, — впервые честно признаюсь в этом, даже себе. Неделю за неделей гнал от себя эти мысли, старательно игнорировал тот факт, что не могу перестать думать о нём, и что последние две недели действительно скучал по нему, даже по простому общению. — Только чем это отличается от ситуации с Хэлом? Тим молодой, ему нужно веселье, ему нужно вот это, — обвожу руками вход в клуб. — А мне нужна стабильность и определённость. Заводить отношения с человеком, с которым у нас заведомо разные цели? Спасибо, плавали, знаем, — Ник смотрит на меня молча, видимо, не зная, что сказать. — Ладно, пошли спасать твоего почти родственника. Зайдя внутрь, осматриваемся. Музыка гремит, заставляя буквально всё пространство вибрировать, освещение пульсирует так, что и у абсолютно здорового человека запросто вызовет приступ эпилепсии, танцпол битком набит дрыгающимися телами. — Чувствую себя стариком, — приходится кричать другу на ухо. — Ага, есть такое. Горе-алкоголика удалось достаточно быстро отыскать, в большей степени по нервно-маячащей в проходе между столиками доктору Ан. — Доктор Ан? — Доктор Хаммер? А вы здесь как? — Это Ник, — указываю на друга. — Бригаду спасателей вызывали? Показывайте пострадавшего. Отходит, являя взору кудрявую головушку, мирно лежащую на столе. А я-то уж думал придётся усмирять парня, а он самоликвидировался. — Вы не подумайте, он не собирался напиваться, мы и заказали-то всего по одному лёгкому коктейлю. Мне кажется, ему что-то подмешали, потому что рубануло его слишком резко. Был тут один тип, который всё подкатывал к нему, а Тим отшил его, возможно, это он что-то сделал. А мне стало страшно, одна я его даже до такси бы не довела, поэтому и позвонила его тёте. — Ты всё правильно сделала, не переживай, — присаживаюсь на диванчик, сдвигаясь ближе к парню. — Эй, Тимми, — поднимаю ворох кудряшек, чтобы заглянуть ему в лицо. — Тим, ты как? Поворачивается чуть ко мне, смотрит совсем мутным взглядом, после чего пытается махнуть рукой у меня перед лицом, словно в попытке развеять видение, но получается у него так себе. — Это всё ты виноват. — Ладно, — поглаживаю его слегка по спине. — Ник, вызывай такси. Валерия, проверь, что телефоны, кошельки, документы не оставлены. Обхватываю его за талию и сдвигаю ближе к краю, благо, гладкая кожаная поверхность сидения упрощает этот процесс. — Тим, давай, надо встать, держись за меня. Выйдя из душного клуба в прохладную, уже намекающую на осень, ночь, Тимоти хоть немного ожил, даже самостоятельно стоял, прислонившись к кирпичной стене, пока ждали машину. Ник тем временем позвонил и успокоил Дри, заверив, что с племянником всё будет нормально, отоспится и будет как новенький. Высадив Валерию у её дома, решаюсь озвучить Нику то, о чём думал последние минут пятнадцать. — Я думаю, Тимоти лучше переночевать у меня. Друг удивлённо разворачивается с переднего пассажирского сидения. — Что? Почему? — Его нельзя оставлять без присмотра в таком состоянии. — Я и не собирался, думал его к себе увезти. — Ник, если вдруг это интоксикация каким-нибудь веществом, то реакция организма может быть непредсказуемой, лучше если я буду в этот момент рядом. — Дааа, Арми будет рядом, — Тим, всё это время мирно бодавший моё плечо, подаёт признаки жизни. — Хочу к Арми. Смотрю на друга и слегка развожу руками, мол, видишь, двое против одного, и тот сдаётся. — Ладно, но если Дри меня прибьёт, это будет на твоей совести. Это кудрявое нечто поднимает на меня свой осоловевший взгляд. — Дри прибьёт нас всех. И почему-то у меня нет никаких сомнений, что так и будет. Попрощавшись с другом, вытаскиваю Тима из машины и веду к подъезду, поддерживая его за талию. Телефон в кармане пиликает несколькими входящими сообщениями, но сейчас совсем не до этого. — О! Я тут был! — уж лучше бы он тратил все силы на передвижение, чем на болтовню. — Я помню, давай, Тим, передвигай ногами и держись крепче, если ты свалишься, мне крайне тяжело будет поднять тебя. У лифта на первом этаже, не сдерживаясь в выражениях, высказываю всё, что я думаю о некоторых жильцах, которым показалось, что по ночам лифт как-то особенно громко работает, и поэтому теперь его отключают с двенадцати ночи до шести утра. — Упс, — разводит руками и чуть приседает, чудом оставшись в вертикальном положении. — И на какой нам? — На четвёртый. — Значит, всё-таки бабочки. — Какие бабочки? — понимаю, что смысла в его словах не стоит искать в таком состоянии, но всё равно спрашиваю. — Окно. Всё, — машет рукой. — У тебя… Бабочки. Удивительно, но даже понимаю, о чём он. — Не у меня, моя квартира в другую сторону. Ну что ж, двинули. Первую половину пролёта преодолеваем кое-как, на вторую - просто с силой прижимаю его к себе и почти затаскиваю на этаж. — Мне пиздец от Дри, — бормочет мне в шею. — Ой! Нет! Стой! Погоди! Начинает брыкаться, поэтому быстро прислоняю его к стене и заглядываю в лицо. — Что? Тебе плохо? Тошнит? Смотрит на меня, вытаращив глаза, будто только что какое-то открытие для себя сделал, а потом шепчет с придыханием. — У меня же хуй, значит мне не пиздец, а хуец! Начинает по-дебильному подхихикивать, а я не знаю, чего мне хочется больше - дать ему смачный подзатыльник или посмеяться на пару. Из кармана брюк раздаётся мелодия звонка, и думаю, неужели Ник уже доехал до дома, когда мы добрались только до второго этажа? Прижимаю Тима одной рукой к стене, чтобы не вздумал съехать и достаю телефон. Хэл. Блять, как я мог забыть! Не отвечать не вариант, будет звонить до победного. Нажимаю “ответить” и сразу убавляю громкость до минимума. — Да, привет, — Тим, умный мальчик, словно догадавшись, притих и как-то слишком серьёзно стал смотреть на меня. Смотрю на него так же, в упор. — Извини, сегодня, к сожалению, не получится. Тут непредвиденные обстоятельства случились, — наклоняет голову, взгляд с вызовом. А он точно пьян, а не притворяется? — Я напишу тебе, как смогу, пока. — Я помешал тебе? — Нет, Тим, всё нормально, — убираю телефон обратно в карман, всё так же продолжая придерживать парня одной рукой. — Просто давай мы уже доберёмся до квартиры и уложим тебя спать, хорошо? Ты сможешь идти? Кивает, хотя больше походит, что просто голову устал держать поднятой. — Смогу. Ослабляю давление на грудь, почти отпуская, и тут же начинает заваливаться вперёд. — Да блять! — снова прижимаю его к стене. — Так, Тим, посмотри на меня, я тебя сейчас закину себе на плечо, хорошо? Не пугайся, просто так будет быстрее. — Я тебя не боюсь. — Ну и отлично. Надеюсь, ты не заблюешь мне весь подъезд, — последнее уже произношу тихо себе под нос. Чуть приседаю и закидываю его на себя. Не такой лёгкий, как кажется на вид. Несколько ступенек лишь сопит громко, а потом, видимо, почувствовав себя вполне комфортно, решает сопроводить весь этот абсурд своим вокальным ревю. — And when I get drunk, You take me home And keep me safe From harm. When I get drunk, You take me home… Ставлю его на ноги перед дверью в квартиру. — А вот я бы никогда не сделал тебе больно. — Я рад. Давай заходи, — распахиваю дверь и пропускаю его вперёд. С полминуты с улыбкой на лице наблюдаю, как уперевшись обеими руками в стену, пытается стянуть с себя кроссовки, наступая на задники. Миссия оказывается всё же выполнимой, даже без моей помощи. И как-то слишком уж он целенаправленно сразу берёт курс на спальню. Перехватываю его за руку. — Эээ нет, тебе сюда, — так и не выпуская его руки, веду в гостиную. — В туалет хочешь? — Нет, — мотает головой. — А ты будешь там? — подбородком машет в сторону моей комнаты. — А я буду там. Давай, снимем с тебя верхнюю одежду, и ложись. Совсем не помогает, полностью оставив на меня процесс раздевания. Шатает его конкретно, поэтому придерживаю за спину, стягивая с него рукав куртки. Вдруг льнёт ко мне всем телом и с жаром выдыхает в шею, так, что скопище шейных мурашек, вмиг пробудившись, пробегают вверх, приподнимая волоски до самого затылка. Сухо сглатываю и отстраняюсь. — Ложись, Тим. Думал, что лучше бы снять и брюки, но нет, пусть остаётся так. Ухожу в спальню за пледом. Вернувшись, вижу, что послушно улёгся, уткнувшись мордашкой в спинку дивана. Осматриваю его и всё-таки решаюсь быстренько стянуть с него носки, после чего уже накрываю. — Я поставлю рядом с диваном на всякий случай кастрюлю. И если нужна будет какая-нибудь помощь, зови, я рядом, — рука без разрешения тянется погладить по голове. — Ладно, — то ли недовольно, то ли сонно. — Всё, отдыхай. Поднимаю куртку с пола, вешаю её на крючок у входа и ухожу в спальню. Подождав минут пятнадцать и послушав его мерное дыхание, решаю, что могу сбегать в душ, тем более что вход в него через мою комнату, и шум воды не должен его разбудить. Каково же было моё удивление, выйдя из душа, обнаружить его в своей постели, совершенно обнажённым. Стоит на коленях спиной ко мне, ноги чуть разведены, руками держится за верх изголовья. И слегка покачивается. Блять. Конечно же слышал, что я уже в комнате, конечно же знает, что смотрю на него, но продолжает так стоять и не оборачивается. И не то чтобы хочу его дразнить… Хотя, нет, хочу. За все его неоднозначности и намёки, за то, что такой, такой, что не могу выкинуть его из своей головы, и такой неподходящий. В отместку за это и просто потому что хочу ещё хоть немного им полюбоваться, продолжаю молчать и рассматривать его с расстояния. Красивое, стройное тело, тонкая спина, изгиб талии, и жопка, такая миниатюрная, чуть ли не физически могу почувствовать, как прекрасно ляжет в мои ладони. Особого рельефа мышц не читается, действительно не спортивный, но пока что берёт своей молодостью, и почему-то уверен, что гибкий, легко могу представить, как сгибается пополам подо мной. Трико, что натянул на голое тело, начинает слегка оттопыривать, а слышимое потяжелевшее дыхание Тима и его вздымающиеся рёбра только усугубляют ситуацию. Не-не-не, нельзя, возьми себя в руки, Арми. Этот парень пьян, и если даже сейчас ему кажется, что он хочет, не означает, что утром он не пожалеет об этом. К тому же, ты прекрасно знаешь, как это всё усложнит между вами, а он твой интерн. Ну и, в-третьих, ты так и не порвал с Хэлом. Подхожу к кровати, держусь позади него, одно колено ставлю на матрас, другая нога остаётся стоять на полу, чуть наклоняюсь к нему. Кожа такая светлая, особенно это бросается в темноте, пахнет одновременно и чем-то цветочным, и морозным, приятный запах, и к нему примешан запах дыма, но скорее не сигаретного, а того искусственного, что пускают в клубах из дым-машин. — Тим, что ты делаешь? Вздрагивает. Удивлён, что я заговорил, а не приступил к действиям? — Арми, ты хочешь этого, я точно знаю, что хочешь. И я хочу. Давай просто сделаем это. Чёртов искуситель. Кладу руку на прогиб талии, повыше слегка выпирающей тазовой косточки. Гортанно выдыхает. Чёртов невозможный искуситель. Ладонь пробирается вперёд, оглаживая нежную кожу, и накрывает пупок. Его ноги ещё больше разъезжаются, откидывается на меня, своей обнажённой спиной на мою обнажённую грудь. Чёртов невозможный блядский искуситель. Завожу руку ещё дальше, буквально беря его талию в захват, с силой прижимаю к себе и резко встаю, поднимая его. Вскрикивает и, кажется, понимает, что происходит, только когда уже на полпути до дивана. Насколько получается аккуратно опускаю его на выделенное для него место сна. Давлю рукой на грудь, чтобы даже не пытался подняться. — Спать, Тим. И ты не должен подниматься отсюда как минимум до восьми утра. — А если я в туалет захочу? — пыхтит недовольно и жуёт и без того яркие губы. — Потерпишь! — выходит с каким-то рыком. Не готов и дальше с ним препираться, поэтому просто разворачиваюсь и ухожу, прикрывая за собой дверь в спальню. А я-то, дурак, думал, что придётся всю ночь прислушиваться к его дыханию, как бы ни случилось чего! Ничего, он определённо выживет.***
Утро пришло со звонком будильника. Отключил его, и закинув руки за голову, решил поваляться ещё несколько минут, отсрочивая хоть на чуть-чуть предстоящее неловкое общение с горе-интерном. И какого хрена вообще? Дичь творит он, а неловко почему-то должно быть мне. Отсрочить хотел, да фиг-то там, уже скребётся в мою дверь. — Арми, я в туалет хочу. Да уж, проект квартиры явно не предполагает гостей. Быстро поднимаюсь и изображаю бурную деятельность по заправлению кровати. — Проходи! Несмело заглядывает, и лишь машу ему рукой в направлении санузла. Бросив торопливое “извини”, скрывается за дверью. Я же беру из шкафа первую попавшуюся футболку и выхожу из комнаты. Кофе. Любой гостеприимный хозяин предложит гостю с утра кофе, и будем считать, что на этом моя миссия будет закончена. Включив кофеварку, иду умываться в кухонной раковине. Возвращается в гостиную достаточно быстро. — Чай, кофе? — спрашиваю, не оборачиваясь. — Кофе, если можно, спасибо. Разливаю на двоих сварившийся напиток. — Как себя чувствуешь? — Нормально, жить буду, — заглядывает в кружку, которую поставил перед ним на столе. — А нет какого-нибудь сиропчика? — В смысле? — в голову почему-то пришли только сиропы от кашля. — Ну, в кофе, подсластить. — А, нет, извини, и даже сахара нет. Хотя, подожди, должен был тут остаться один, — начинаю шарить по шкафам. — Вот, держи, остался от племянницы, — подаю ему маленький “милки вэй”. — Спасибо, а она потом не спросит про него? — Не думаю, она не часто здесь бывает. Повисает ожидаемое неловкое молчание. Я остаюсь со своим кофе пить у столешницы, так и не сев за стол напротив него, он за столом шелестит обёрткой и съедает батончик в два укуса, после чего запивает несколькими глотками кофе. — Ладно, я поеду. Спасибо тебе за всё, и извини за доставленные неудобства. — Нет проблем, главное береги себя. На пороге, когда уже обулся и надел куртку, когда, казалось бы, осталось сказать “пока” и услышать ответное “пока”, внезапно поворачивается ко мне, и по его взгляду понимаю, что не будет простого “пока”. — До свидания, Арми. И так, чтобы ты просто знал - я бы не пожалел. Уходит, не дожидаясь ответной реплики, и это хорошо, потому что всё равно не знаю, что сказать.***
Разговор с Хэлом состоялся в тот же день. Долгий, не самый простой, но, что радует, без скатывания во взаимные упрёки и недовольства. — У тебя кто-то появился? — спрашивает, когда уже всё обговорили и пришли к мирному решению. Всё обговорили, и теперь по большей степени просто молчим, глядя друг на друга и периодически бросая какую-нибудь реплику, просто чтобы продлить эту связь, потому что, возможно, после того, как нажмём “отбой”, уже больше никогда не поговорим друг с другом. — Нет, но я хочу иметь такую возможность, — кивает, опустив глаза. — Эй, — вновь поднимает взгляд на экран. — Я счастлив, что ты повстречался в моей жизни. Натянуто улыбается. — И не жалеешь, что выдернул тебя из безмятежного гетеро-мира? — Нисколько. — Это хорошо, мне бы не хотелось, чтобы ты жалел. Я тоже очень рад, что ты был в моей жизни, как некий райский островок настоящести. — Хэл, у тебя всё будет нормально? — Пфф, — театрально закатывает глаза. — Конечно! У Хэла Флендера и не может быть по-другому кроме как отлично! — улыбается, но сейчас по нему и не скажешь, что хороший актёр. — Ладно, я побегу. Люблю тебя, Арми. Пока. — И я тебя. Пока, Хэл. Последнее, что вижу на экране, его раскрытую поднятую ладонь.***
В понедельник я улетел на три дня в Чикаго для участия в медицинской конференции. Три дня раздумий и сомнений. Три дня разрываясь между “хочу его” и страхом влипнуть в него ещё сильнее после близости, и вытекающим из этого страхом, что ему и вовсе кроме секса ничего и не нужно. Поговорить. Да, здравая мысль, просто взять и поговорить, узнать, так сказать сразу, на берегу, кто чего хочет. И если наши желания совпадут, то попробовать. В четверг, вернувшись в Балтимор, я заступал на ночную смену с семи вечера до семи утра, у него же, я посмотрел по расписанию, было стандартное дежурство до восьми вечера. Хотелось увидеть его сразу же как приехал в больницу, но терпеливо дотянул почти до восьми и тогда написал: “Привет. Ты где?”. “На крыше” - пришло почти сразу. “Дождёшься меня?”. “Да”. Подрываюсь на выход из отделения, но уже у самой двери меня перехватывает одна из медсестёр. — Доктор Хаммер, доктор Смит из онкологии попросил вас подойти через пятнадцать минут в приёмное для совместной консультации. Чёрт, ну почему всё так не вовремя. Ладно, хотя бы обозначу ему свой настрой. — Хорошо, спасибо. Бегом поднимаюсь до четвёртого этажа, вдоль операционных и снова по лестнице наверх. Распахиваю дверь и сворачиваю направо, зная уже, где его искать. Услышав мои шаги, резко поднимается на ноги, воздушной волной сбивая пустую бутылочку из-под сока вниз на мелкий гравий. Приближаюсь к нему быстро-быстро, одновременно пытаясь успокоить дыхание. Знаю, что нужно что-то сказать, но смотрю на него такого, с испуганными расширившимися глазами, с приоткрытым ртом в немом вопросе, и единственное что хочется, это целовать его. Потом, потом мы обязательно поговорим. Ещё на шаг к нему ближе. — Скажи, если против, — уверен, что поймёт меня. — Да ни за что! Одновременно подаёмся навстречу друг к другу. Первый поцелуй. Наверное, я думал, он будет нежный. Но лишь почувствовал прикосновение его губ, и забылся совершенно. Впиваюсь изголодавшимся зверем, накрывая его рот своим. Не могу решить, какую губу хочу втянуть в себя первой, поэтому жертвами становятся сразу обе. Пальцы зарываются в кудри и сжимают их в кулак, чуть оттягивая голову назад. Не могу, не могу сейчас быть нежным. Давлю на рот сильнее, словно цель срастись с ним дёснами. И какой же кайф, что не пытается отодвинуться, а только забавно всхлипывает и сам усиливает напор, нагло шаря своим языком по моему. Всем телом прилип ко мне, что и прижимать не обязательно, но я всё равно прижимаю, проходясь ладонью вдоль всего его позвоночника. Тонкими пальцами вгрызается мне в плечи, что, кажется, к росписи тату добавится украшение в виде отметин его авторства, и я совершенно не против. Не против быть его холстом. Время. Чёрт. Время. Постепенно ослабляю натиск, и теперь могу почувствовать и мягкость его губ, и приятную кислинку на языке. Сок был апельсиновый. Напоследок пройдясь языком по его приоткрытым губам, отстраняюсь, но он шепчет “ещё”, и у меня нет сил ему отказать, поэтому поцелуй продлевается ещё на несколько секунд. — Арми… Обнимаю его голову ладонями. — Мне надо бежать на консультацию, мы позже поговорим, хорошо? — Хорошо. — Поезжай домой. Я тебе позвоню. Какой же он милый. Чмокаю быстро в губы и убегаю вниз. Улыбка не сходит с лица, а губы слегка саднит и, кажется, нижняя даже немного треснула. От этого факта начинаю улыбаться ещё сильней. — Доктор Хаммер! — проходя через холл на первом этаже, слышу как меня окликают. — Здравствуйте! — Дин? Привет. Что случилось? Что-то с Треем? — Нет-нет, всё хорошо. Просто увидел вас и решил поздороваться. Я здесь за своим парнем. Можете меня поздравить, вчера Тимоти, точнее доктор Шаламе, сдался под натиском моего обаяния и согласился встречаться со мной, — светится весь от счастья, прямо как я минуту назад. Улыбаюсь ему, только теперь словно восковую маску натянув на лицо. — Поздравляю. Извини, мне нужно бежать. Отхожу от него. Губы сжимаются то ли от злости, то ли от досады, и чувствую как ранку начинает щипать от попавшей в неё апельсиновой кислоты.