(Не)сбывшиеся надежды

— Что ты тут делаешь? — наконец кричит Саша, вновь обретя дар речи. Её совершенно не смущает тот факт, что она стоит перед практически незнакомым мужчиной в одном нижнем белье, главное — понять, как он оказался в её квартире, которую она всегда считала своей неприступной крепостью. — Смотрю, как ты пытаешься убить меня взглядом, — невозмутимо отвечает Марк с усмешкой, в которой Саше мерещится — мерещится ли? — что-то злое, недоброе. Стряхнув мимолётный морок, она возвращается к атаке. — Я, блять, пытаюсь понять, что ты делаешь в моём доме! — Жду благодарность, — неожиданно серьёзно заявляет Марк, от чего Саша снова теряет дар речи. — За что, позволь спросить? — слабым спрашивает она. С глаз будто спадает красная пелена, накатывает реальность — осознание собственной наготы. — Не смотри на меня! — взвизгивает Саша, накидывая на обнажённые плечи стянутую с кровати простынь. — Чего я там не видел? Что тогда, что сейчас, — обнажая ровные зубы, с наглостью улыбается Марк. — Тогда — это когда ты кинул меня вместо того, чтобы поддержать? — холодно интересуется Саша. Она принимает всю нелепость образовавшейся ситуации и теперь пытается хотя бы нормально поговорить с Марком. Расставить все точки над i. Да, спустя восемь лет. Но лучше поздно, чем никогда. Если честно, Саша до сих пор не совсем понимала, что тогда случилось с их отношениями. Вернувшись после Пекина, они провели совместный отпуск и, вернувшись в Москву, с удвоенным рвением стали готовиться к сезону. Однако, откатав два старта, Саша невольно задалась вопросом: а нужно ли ей это всё? Ведь стабильные прежде квады не поддавались, помарки случались на тройных и — прости, господи — двойных, а спину то и дело простреливало болью. Конечно, она проходила обследования, но врачи лишь разводили руками: «Не факт, что вы вернёте прежнюю форму». Так какой тогда смысл губить и так угробленное здоровье? Нет, ради условного чемпионата мира Саша ещё была бы готова побороться — ведь золотые медали заманчивой целью так и мелькали перед глазами. Но ради местных «водокачек» со спорным судейством? Саша не могла. Да и не хотела. Ведь ещё не факт, что получится встать на пьедестал. Ей, с детства привыкшей быть первой, тяжело было пропускать вперёд новое, молодое поколение и с болью осознавать: кажется, в спорте ей больше делать нечего. Ведь ещё с юниоров её каждый прокат был повышенной сложности — борьбой если не с соперницами, то хотя бы с самой собой. Сколько квадов получится приземлить на этот раз? Два-три? Четыре? А может, попробуем пять? А что теперь? Одна попытка четверного и семьдесят баллов за технику в произвольной. Понимание. Тяжёлое принятие. Боль, слёзы, истерики. Часы, проведённые у полки с медалями. И один-единственный пост в соцсети. «Дорогие болельщики, я с грустью хочу вам сообщить, что вынуждена завершить свою спортивную карьеру» Продолжая тренироваться в упрощённом режиме, чтобы поддерживать форму для шоу, Саша думала: теперь она с головой погрузится в отношения. Однако, занятая своими переживаниями, тогда она и не замечала, что Марка в этот период было катастрофически мало. Дежурно брошенное «делай, как знаешь, солнце» и сказанное скорее из вежливости, чем искренне, «я поддержу любое твоё решение» с ужасом всплывали в Сашиной голове. Она и правда совсем перестала замечать, что Марк стал другим — холодным и отстранённым. Больше не было душевных ужинов и долгих разговоров, нежных ухаживаний и красивых свиданий — даже поцелуи, обычно страстные и опьяняющие, теперь стали вялыми и как будто скучными, с ужасом понимала Саша. Вспоминала она и то, что Марк допоздна где-то задерживался, прикрываясь якобы дополнительным льдом. Если бы это был единичный случай, она бы поняла — сама не раз задерживалась на катке до поздней ночи, но ведь Марк так делал регулярно! А потом Саша открывала сторис рандомной фигуристки и находила его на очередном банкете. И это при всех разговорах о серьёзном намерении продолжать карьеру. Впрочем, тренировок Марк не пропускал никогда — чего не скажешь о совместных обедах и ужинах. Сегодня не получится, прости, кот. Лутц никак не идёт, буду добивать после вечернего. Уезжаю на сборы, вернусь через две недели. Сборы, тренировки, соревнования… Это казалось каким-то замкнутым кругом, и Саша часами плакала в пустой квартире, проклиная спорт, что сначала свёл их вместе, а потом развёл. Ей не хватало азарта соревнований, но ещё больше не хватало поддержки Марка, так нужной в те дни. И однажды её терпение кончилось. Просто утекло сквозь пальцы, которыми она так часто вытирала горькие слёзы. Скандал получился громким. Об стену бились тарелки, а они кололи друг друга острыми, как клинки, словами. Их сказано было много — горьких и обидных, справедливых и не очень. В итоге Саша просто покинула квартиру, громко хлопнув дверью, а на утро обнаружила Марка в кровати с другой девушкой. — Ты хочешь поговорить о том, что было восемь лет назад? — голос Марка резко возвращает её в реальность. — Да, чёрт возьми! Я хочу наконец понять, что тогда произошло! — начинает злиться Саша. — Не черти, — неожиданно краем губ улыбается Марк, и Саша задыхается от неожиданности. Эта фраза была их своеобразным ритуалом, и теперь, произнесённая нежданно, она дарит иллюзию того, что этих долгих и мучительных восьми лет не было. Но это длится всего мгновение — Саша привыкла жить реальностью. Да и Марк снова приобретает серьёзный вид. Он будто сам не понимает, что на него нашло, и смущённо кашляет. — То есть я хотел сказать, что мне это абсолютно неинтересно. Ты, кажется, хотела знать, что я здесь делаю? — Хотела, — сквозь зубы цедит Саша. — Ты напилась в клубе, я отвёз тебя домой, по пути объяснив некоторым отморозкам, что пьяная женщина — это предмет бережного отношения, а не похотливого. — О… — удивлённо тянет Саша, но подозрительность в её голосе вскоре берёт верх. — А что ты вообще делал в том клубе? — Не представляешь, но, видимо, то же, что и ты: расслаблялся после тяжёлой недели, — кажется, его невозмутимость не прошибить ничем. — Ну да, у нас же на всю Москву один ночной клуб, — ехидно замечает Саша. — Следил за мной, да? — Мир не крутится вокруг тебя, Саша, — лениво отвечает он, наблюдая за ней странным, будто текучим взглядом: расслабленным и настороженным одновременно. — Учитывая, что ты сейчас сидишь здесь, я буду думать, что всё-таки крутится. Зачем ты меня раздел? — Нужно было положить тебя в чистую постель в грязной одежде? В следующий раз так и сделаю. Он что, издевается? — Никакого следующего раз не будет! — восклицает Саша и возмущённо ойкает, когда Марк резко встаёт и подходит, наклоняясь чуть ли не вплотную к её лицу. Слишком близко. Сердце Саши заходится в диком ритме. — Ну и отлично, потому что я вообще не понимаю, что я здесь делаю. Вместо того, чтобы проводить выходной с дочерью, вынужден сидеть с тобой и выслушивать какие-то упрёки! — Я тебя ни о чём таком не просила! — едва не кричит Саша, чувствуя, как на глазах закипают злые слёзы. Он ни капли не изменился. — Мог бы отставить меня там! — Не мог, чёрт возьми! Не черти, эхом звучит в мыслях. — Тогда ты меня бросил! Притащил в постель другую, когда мне нужна была твоя поддержка! — теперь уже кричит Саша, не сдерживая слёз, что тонкими дорожками бегут по щекам. Её захватывает одно желание: понять, что же им двигало в те дни. — Ты ничего не понимаешь, Саша, — отрешённо звучит в ответ. — Так расскажи мне. Расскажи мне всё, Марк, — просит, едва не умоляет Саша. — Я пойму. Марк упрямо молчит, глядя на неё немигающим взглядом. Саше становится не по себе. Хочется в душ, смыть с себя это дурацкое начало дня. — Тогда давай закончим этот бессмысленный разговор, — не дождавшись ответа, шепчет она. — Я благодарна тебе за то, что ты привёз меня домой, но я имею право знать правду, а не выслушивать глупые упрёки. Тебе лучше уйти... «... не только с этого дома, но и из моей жизни», — заманчиво крутится на языке, но Саша понимает, что это невозможно. Качнувшись с носков на пятки, Марк порывисто вдыхает воздух и покидает спальню. Спустя мгновение слышится хлопок входной двери. Прижимая к себе простыню, Саша переводит туманный от слёз взгляд на окно. Ситуация кажется до боли знакомой.

***

Спустившись вниз, Марк усаживается на скамейку в парке и достаёт пачку сигарет. Дурная привычка, которой он редко, но балуется. Закурив, он задумчиво смотрит на пожелтевшие кроны деревьев. Прямая встреча с Сашей за долгие восемь лет, несомненно, выбивает его из колеи. Она всё такая же красивая — будто и не изменились яркие рыжие волосы и зелёные глаза с лукавым прищуром. Их роман с Сашей был его первыми серьёзными отношениями. Такими, в которых понимаешь — это твой человек, самый родной и близкий. Который не осудит и всегда поддержит. Они довольно быстро стали жить вместе — переехали в просторную квартиру-студию в центре Москвы, взяв с собой Эллу и СелМу. По выходным навещали родителей Саши и остальных её собак, а потом гуляли по набережной, крепко держась за руки и строя планы на будущее — оба были молодыми и полными энергии. Саша после спорта хотела создать своё ледовое шоу, Марк — заняться творчеством. Пряча глаза, Саша призналась в том, что хотела бы завести свою семью именно с ним, Марком. Марк трепетно целовал её и говорил, что их дочки будут похожими на неё и поэтому самыми красивыми на свете. Однако этим планам не суждено было сбыться. Марк так и понял, когда в их счастливых и с виду крепких отношениях появилась трещина. Когда он так охладел к Саше. Всё началось с комментариев в социальных сетях. Вообще Марк старался не обращать на них внимания, однако после неудачной тренировки, будучи в отвратительном настроении, набрёл на статью довольно странного содержания и уже не мог остановиться. Было в этом что-то мазохистское — читать о том, что он недостоин Саши. Что он недостаточно ярок и успешен, чтобы быть с ней. Люди соглашались с автором, прячась за безликими аватарками, и даже не подозревали, что у Марка в душе начинался разлом. Он начал избегать Сашу, боясь, что все предположения фанатов — правда, а она не может порвать с ним из-за банальной жалости. На разговор с самой Сашей у него не хватило смелости. Да и гордость не позволила. Так будет лучше, думал он, слыша хлопок входной двери. Так будет лучше, твердил он, взяв на руки новорождённую дочь. Так будет лучше, верил он, стоя у алтаря рядом с счастливой Камилой. Лучше не стало, хотя Марк думал, что у него получилось разлюбить Сашу. Встретившись с ней восемь лет спустя, он понял лишь одно: он любит её. До сих пор. — А значит, я сделаю всё, чтобы она стала моей, — твёрдо сам себе сказал Марк, выдохнув навстречу серому небу струйку сизого дыма.