***
Несколько дней подряд Юнги ходит по дому, как сияющий фонарик. Тэхен думает, что скоро ослепнет. Улыбка с лица друга практический не сходит. Юнги думает о своих словах. Он чувствует, нет, он нуждается в том, чтобы сказать их Чонгуку лично. Омега хочет увидеть лицо альфы. Оно, наверное, будет выражать многогранные эмоции. Его улыбающиеся благодарностью глаза, его широкая улыбка, его удивление, его тронутое этими словами сердце. Юнги не может точно знать. Наверное, это даже не половина того, что Чонгук может начать ощущать. Юнги никогда не чувствовал такую искреннюю потребность в улыбке дорогого человека. Да, именно. Самого дорогого. Омега не боится этих слов. Они сидят в комнате Тэхена. Мин терпеливо повторяет за другом. Вязать получается не сразу, но Тэхен прекрасный учитель. Они сидят до позднего вечера уже который день. И Юнги, как ребенок, радуется первым успехам. — Я могу связать осьминожку? Я хочу осьминожку. — Найдем тебе схему, не переживай. Сначала научись базовым навыкам, — Тэхен улыбается, видя такого Юнги, — У тебя неплохо получается для новичка. Кстати, вы с Чонгуком переписываетесь? — Нет, — бормочет Юнги, — Я хочу сам ему предложить встретиться. — Понятно-понятно. Чего ждешь? — Наверное, жду, пока окончательно построю речь в голове и смогу ее повторять вслух, не заикаясь. Тэхен смеется. Он уверен, что омега репетирует чуть ли не каждый день. Такой очаровашка. — Давай куда-нибудь сходим? Мы давно не выбирались вместе, — Юнги и правда со своими свиданиями и днем рождения забегался. Непорядок. — С легкостью. Куда хочешь? Ты пропустил накид, — Тэхен подсказывает сразу, — Витаешь в мыслях своих, — шутливо толкает в бок. — Может, в кафе? — Как обычно. Наша комфортная зона. Я согласен, — Тэхен следит за правильностью движений Юнги, — Есть идеи? — Давай найдем что-нибудь новенькое. Например, чизкейки с другими вкусами. С карамелью! Я видел их! — Предлагаю коллекционировать их фото. Было бы прикольно, да? — Тэхен хохочет. Юнги передразнивает его слова другой интонацией. — Да ты в шикарном настроении, — Тэхен даже отрывается от занятия и поворачивается, чтобы полюбоваться омегой. Картина маслом. — А может, в клуб? — А может, в бар? — Ким понимает, что Юнги шутит. Но своей фразой намекает на то, что Юнги встретил в нем Чонгука, — Познакомишься с каким-нибудь барменом. Юнги серьезно воспринимает его слова и злобно хмурится. Тэхен смеется: — Ты что-то с чем-то. Омеги идут готовить панкейки. Юнги резко их захотелось. Он тот тип людей, когда ночью ему хочется резко чего-нибудь. И причем неожиданного. Тэхен вздыхает, но соглашается. Юнги вызвался ему помогать. С каждым днем они чувствуют все больше, что действительно отдыхают от всего.***
— Я решил на днях сказать Чонгуку, — Юнги ходит по комнате туда-сюда, — Как мне это сделать? Куда-то позвать? Но куда? Все оказывается немного сложнее, чем казалось на первый взгляд. — Ты не хочешь просто подождать вашей следующей встречи? Было бы логично. Но Юнги очень сильно нуждается в том, чтобы сказать все Чонгуку как можно скорее. — Напиши ему, что просто хочешь увидеться. Думаю, он тебе поможет с выбором места, — Тэхен терпеливо вытирает верхнюю полку книжного шкафа Юнги, хотя в этом нет необходимости. Мин следит за чистотой и убирается через день. Но Тэхену нужно заняться хоть чем-то, пока друг рассуждает вслух. Тот явно пока не позволит Тэхену сбежать к себе. — Это надо ждать выходных. А сегодня только среда. — Не забывай, что Чонгук работает и сильно занят в будни, — Тэхен должен спустить Юнги с небес на землю немного, хотя делает это с явной неохотой. Но спорить с фактами бесполезно же, — Юнги, боже мой, ну сбавь обороты, цветочек. Было бы неплохо. Омега вздыхает и падает на кровать, смотря в потолок. — Будь с ними аккуратнее. Там книги Ял- — Да-да, святое место, — Тэхен нетерпеливо говорит, кивая головой. Он не грубит, просто сам уже вскипятил себе мозги благодаря Юнги. Мину надо развеяться для начала. — Давай мы тебя накормим вкусно, и ты побудешь со своими чувствами еще немного наедине. Выпаливать их Чонгуку тоже будет не очень. Нужно немного успокоиться тебе. Все будет, куда ты торопишься? — Ладно, ты прав. Я что-то перегибаю. — Все нормально, это естественно, — улыбается Тэхен, поворачиваясь к нему, — Никуда Чонгук от тебя не денется. Юнги прикрывает глаза. Он не хочет Чонгука отпускать.***
— Вроде неплохое место, — Тэхен идет по навигатору, пока Юнги разглядывает улицу, находясь рядом. Они идут через парк. Тут много собак, с которыми вышли погулять хозяева. Юнги засматривается и сияет. — Нам осталось недолго идти, — Ким сосредоточен и постоянно поднимает голову, сверяясь с местом, потому что с ориентированием в городе у него плоховато. Юнги идет чуть ли не вприпрыжку. Потом успокаивается и просто улыбается. Он что, виноват, что ему хорошо? Это давно забытое чувство, не погружаться в него будет верхом безрассудства. — За поворотом и направо, — Тэхен выдыхает. Как же это сложно. Юнги немного успокаивается. Он думает о Чонгуке. И смущается, вспоминая их последнее взаимодействие. Альфа относится к нему так бережно. Что все замирает. Сначала было так сложно принять это. Да и сейчас все еще трудно до конца это сделать. Но Юнги дает себе время. Дает им время. Как же ему нравится вот это «мы». Кафе встречает красивым интерьером и наполовину занятыми столиками. Но здесь не шумно: все разговаривают тихо. По правилам приличия. Юнги такое очень любит. Далеко не все их придерживаются. — Неплохой ценник, — Тэхен листает меню, — Хорошо, что заранее решили это уточнить. Что будешь? Юнги листает сразу к десертам: — Тут большой выбор. Может, попробуем что-нибудь другое? Тэхен щурится, а потом улыбается. — Решил попробовать что-то новое? — намекает на новую страницу в жизни, — Тогда я тебя поддержу. Они выбирают новые пирожные. — Как у вас дела с Хосоком? — спрашивает Юнги, пока они ждут свой заказ, — А то все про меня и Чонгука. — Неплохо. Но мы немного поругались. Хосок притащил мне цветы, пока ты гулял с Чонгуком, а я его за это отругал. Они стоят, как чугунный мост, зачем так разоряться? На эти деньги лучше бы мы поесть сходили, — бурчит Тэхен, — Но я сразу извинился. — Это же его решение. Он хотел тебе приятно сделать и побаловать. Стоит такое принимать, — тихо говорит Юнги, — Мне кажется, что так. Мое мнение. Ты можешь не соглашаться с ним. — Да, ты прав, — Тэхен гуляет взглядом по столу, — Я привык экономить на себе и откладывать деньги на что-то более нужное. Плохая черта, наверное. — Это объяснимо. Может, тебе самому в ответ сделать ему какой-нибудь подарок? Уверен, он оценит, и вы помиритесь. — Ого, хорошая идея. Я об этом не подумал. Ты начинаешь разбираться в отношениях между парочками? — Тэхен улыбается, подшучивая. — Не думаю. Просто учусь… чувствовать не только себя, но и других? «Другого», исправляется мысленно Юнги. — Продолжай в том же духе, — улыбается Ким, — Ты молодец. Я тобой горжусь, правда. Без твоего желания вряд ли бы все начало сдвигаться с места. Это важно. — Стараюсь, — робко отвечает, пряча взгляд. — Я давно знаю Чонгука, — задумывается Тэхен, — И он сам по себе достаточно сдержанный эмоционально и отстраненный. У него есть определенная «роль», нет, звучит неправильно. Определенное отношение к жизни и к своему делу. Так у всех нас, — Юнги внимательно слушает, — Но выражать свои настоящие чувства Чонгук долго не мог. Он не хотел. И, я думаю, причина в том, что в этом не было необходимости. — Я заметил эти изменения, — делится Юнги, — Представляешь, он умеет улыбаться как-то по-другому. Сначала это было едва заметно. Ну и я еще был в том состоянии, когда погружался в себя и ничего вокруг не видел, кроме его действий. А теперь… — губы Юнги трогает красивая улыбка, — А теперь рядом со мной он будто открывается с другой стороны. — Значит, Чонгук сам так хочет. И, скорее всего, он понял, что самый лучший способ показать свою искренность по отношению к тебе — это стать открытым. — Это чувствуется, — Юнги поднимает взгляд, улыбаясь, — И это очень приятно. — Чем дальше, тем будет приятнее, — Тэхен игриво вскидывает бровь, а до Юнги не сразу доходит, на что друг намекает. Мин весь замирает и перестает дышать. Он не думал вообще о таком. Но теперь мозг начинает подкидывать картинки. Мысли про поцелуй уже были. И снова начинают забираться в голову. А дальше и вовсе страшно думать. — Не надо, — мотает головой Юнги, смотря серьезнее. Тэхен поднимает ладони: — Но, я надеюсь, что так и будет, — улыбается, — Блин, — омега достает телефон и видит входящий звонок, — Это Хосок. Я выйду на улицу, ладно? — Подожду тебя тут. Поцелуй с Чонгуком. Боги. Но он уже не в силах об этом не думать. Мысли сегодня не на его стороне явно. Чонгук с ним ласков. Эмоционально. И в легком взаимодействии с дистанцией. Чонгук будет с ним ласков при физическом контакте? Юнги, почему-то, так пугается своих мыслей, что резко вздыхает. А что, если да?… Его постоянные плавные движения. Улыбка. Успокаивающие слова. Просьбы не бояться. Юнги думал, что умрет от их первого прикосновения. И теперь об этом мысленно просит вселенную, потому что пережить поцелуй с Чонгуком… «Не отстраняйся. Почувствуй меня» Сердце грохочет. Запускает аварийные сигналы. Чонгук сказал тогда это так вкрадчиво. Он был так близко. Волнительно близко. «Иди ко мне» Юнги прямо сейчас можно увозить на скорой помощи. Очень скорой и срочной помощи, остановка сердца неизбежна. Омегу возвращает в реальность громкость голоса в другой части зала. Юнги выходит из мыслей и растерянно обращает туда взгляд. Огромный альфа, действительно огромный: он очень высокого роста и крепкого телосложения, стоит рядом со столом, за которым сидел. Перед ним стоит омега, раза в три точно меньше его во всех пропорциях. Юнги видит парализующий страх в его глазах. И чувствует, как этот страх через весь зал тянется к нему самому и заползает упрямо и грубо в вены. — Повтори, что ты сказал, — рычит на омегу альфа, пробивая пальцем ему грудную клетку. Он выше него почти на две головы. Нависает и давит эмоционально так сильно, что все вокруг от этой картины замирают и только и могут, что смотреть. Никто не решается подойти. Омега дышит рвано, в его глазах читается ужас. Юнги, смотря на него, ощущает, как начинают собственные руки сильно дрожать. — Знай свое место, — выплевывает разъяренно и четко каждое слово альфа, — Считаешь, что ты тут самый умный? Омега не может ничего ответить, по его щекам начинают градом течь слёзы. Он поднимает руки, закрываясь. Он будто знает, что будет дальше. Будто это не первый раз. Юнги задыхается. Он рвано хватает воздух, чувствуя, как начинает колотить все его тело, а одежда прилипает к позвоночнику. Он не может оторвать от этой сцены взгляда. Он парализован. — Я вытрахаю из тебя всю дурь. — Не дергайся, — обманчиво спокойным голосом, а в глазах злость, переходящая в безумство, потерю контроля над эмоциями, — На кого ты рассчитывал, а? — Он нависает сверху горой, припечатывая морально к поверхности кровати. Но это ненадолго. Дальше — следующий этап. Альфа отвешивает громкую пощечину омеге так сильно, что у того голова отворачивается в сторону, и он издает всхлип. Он сдерживает все внутри. Омега не хочет разозлить сильнее. — Решил, что сможешь уйти? Попросив соседа вызвать копов? — Он громко хохочет. Он просто в ярости. Он бьет кулаком рядом с головой Юнги по кровати, и омега чувствует, как она под ним прогибается. И его на ней подкидывает. Юнги жмурится изо всех сил, прося мозг отключиться. Чтобы не видеть, не слышать, и не почувствовать ничего дальше, — Я поговорил с ними любезно, — Он проводит по лицу грубыми пальцами медленно, притворно мягко, и после давит на губы, едва не превращая их в трещины, — Деньги решают все, ты знал об этом? — Он скалится, опуская лицо на расстояние сантиметров. Его дыхание забивает нос, — Смотри на меня! — рев разбивает стекла в помещении, люстры, посуду. Юнги плачет навзрыд, громко и отчаянно. Его срывает. Он не пытается вырваться. Это бесполезно. И это только все ухудшит. Сегодня у него почти все получилось. Он почти смог. — Тебя научить манерам? — Он давит коленом в бедро Юнги, двигая его резко в сторону. Омега мотает головой и задыхается слезами, — Вытрахать из тебя всю дурь? Альфа рычит, смотря на то, как омега молча поворачивается и опускает глаза к полу. Юнги слышит его крик. Слышит его безмолвный крик о помощи. Очень тихий. Едва слышный. Все вокруг не двигаются с места. Персонал тоже. Крика практически не слышно. Потому что никто не поможет. Он отвешивает пощечину, грубо хватая за челюсть, вжимает в кровать, заставляя смотреть на себя. Юнги всего колотит, он ненавидит себя каждой клеткой организма. Он жалкий и слабый. Он не может себя защитить. У него никогда этого не получится. — Отработаешь по полной, — Он задирает футболку до шеи и сжимает бок до боли в ребрах. Завтра расцветут черные синяки. Поверх уже существующих. На Юнги практически нет живого места, — Ты всегда будешь принадлежать мне. Юнги задыхается. Он хватает себя за грудь: еще секунды и оттуда будут вырываться хрипы. Он жмурит глаза так сильно, что появляются мушки и все чернеет. Омега открывает глаза от боли и понимает, что чернеет и все вокруг. Он практически ничего не видит, ощущая, как голова кружится, и все вокруг плывет. Его тело больше не принадлежит ему. Сердце готово порвать горло и выпасть прямо на стол, харкая кровью. Юнги хочется закричать, но голос пропадает. Он тихо стонет, падая на стол, дергаясь в беззвучных судорогах. По ощущениям это судороги. Его парализует страхом. Звуки вокруг пропадают, а в голове грохочут слова из прошлого, лицо горит, будто его секунду назад сдавливали Эти руки. Он умоляет себя держаться. Он умоляет себя на краю сознания сделать вдох, но знает, что это бесполезно. В таком состоянии это просто невозможно. Его ребра от боли готовы проткнуть внутренности, медленно убивая, но оставляя в живых. Кислорода не хватает: его попросту больше нет. Последние его остатки разносятся по телу и используются для того, чтобы мозг не отключался. С каждой секундой критическое состояние приближается. И Юнги так страшно, будто весь мир на него давит, готовый подчинить, надавить прессом и медленно вливать боль. Ему становится страшно одиноко, беспомощность душит, и хочется сорвать голос, чтобы попросить помощи. Юнги думает на секунду о Чонгуке, но только сильнее давится слезами, которые идут градом. Он боится представлять Чонгука. Не сейчас. Только не сейчас. Но мозг сразу хватается за эту мысль и развивает до катастрофических масштабов. Юнги отчаянно мотает головой с немым криком на губах, пока сознание показывает, как Чонгук ему улыбается, а после меняется в лице, протягивает руку, но для того, чтобы коснуться оголенной груди и давить куда-то вниз, пока кожа от прикосновения горит, а тело колотится от страха. Чонгук так не сделает. Чонгук так не поступит. Юнги упрямо во время этого шторма всего тела думает об альфе, о том, как тот шепчет «Не бойся», как тот шепчет «Тише». Омега за эти слова цепляется, пытается унять бешеный страх и начать дышать. Он насильно сопротивляется жалящим мыслям и заставляет себя вспоминать ласковую улыбку, теплый взгляд, то, как Чонгук спрашивает «Мне оставить тебя?» и то, как Юнги отвечает «Нет, не уходи. Пожалуйста». Вспоминает, что ему рассказали темно-шоколадные глаза. Которые улыбались: «Я хочу быть рядом, когда тебе тяжело» Юнги беззвучно плачет. «Я хочу, чтобы ты перестал меня бояться» Юнги надламывает брови и чувствует, как начинает задыхаться. Омегу продолжает накрывать всепоглощающим страхом. Он заслоняет дрожащими ладонями лицо. Ему так страшно. Юнги мысленно закрывается в комнате, прячется в угол и сильно плачет, шепча беспрерывно «Оставьте меня». Пока альфа и омега выясняют отношения, уже не крича на все помещение, Юнги начинает дышать. Он упрямо борется с тревогой, сосредотачивается и мысленно анализирует свои чувства, разбирая их на части. «Мне страшно, потому что это напомнило мне о плохом, это нормально, что я задыхаюсь, это пройдет, это сейчас пройдет». Вторит себе, не прекращая дышать. И у него получается через пару минут вернуть себе какое-то дыхание. Его перестает так сильно колотить, и Юнги чувствует, как берет под контроль свое тело. Это очень сложно в подобных ситуациях, но она, к сожалению, не первая, поэтому омега не теряется и не тонет в таком состоянии с головой. Он прикрывает глаза и дышит. Тэхен, закончив разговор, уже хочет зайти в кафе, но в последний момент отшатывается назад, когда из него выходит альфа, который тащит за собой омегу в машину. Ким заходит внутрь и находит своего друга. Он настораживается, когда видит Юнги. Он просит вселенную сказать, что это не то состояние, которое они оба давно забыли. — Что случилось? — Тэхен садится напротив и беспокойно оглядывает всего омегу, — Ты в порядке? Юнги тяжело сглатывает, открывает глаза и выдавливает из себя: — Да. Я нормально. Немного ударила тревога. — Ты пугаешь меня. Может, пойдем домой? Им приносят пирожные, извиняясь за задержку. Еще бы. Тут такое было. — Мы должны их попробовать, — улыбается Юнги, насколько хватает сил. Он возвращается в реальность. И сладкое ему поможет. — Ладно. Но потом домой, — Тэхен все еще наблюдает за другом. Тревога у Юнги давно. Ким привык к тому, что у омеги бывают такие периоды, и не теряется, когда с ними сталкивается. Но всегда следит, чтобы Юнги она не поглощала до конца. Тэхен научился распознавать издалека изменения. Сейчас Юнги выглядит сносно. Видимо, у него получилось справиться, пусть и не до конца. Поэтому Тэхен немного выдыхает. Он готов в любой момент среагировать, если понадобится. — Вкусные, — Юнги пробует десерт и прикрывает глаза. Да, вот так. Всегда помогает. — Мы с Хосоком помирились, — Тэхен не переводит эгоистично на себя стрелки, он говорит это, чтобы отвлечь Юнги от мыслей и ситуации, — Кстати, он сделал красивые фото. Сейчас покажу. Юнги чувствует, что паника отступает. Теперь ему действительно лучше. Он переживал, что не сможет взять себя в руки. У него давно не было такого. Это первый раз за последний год. И Юнги это настораживает. — Вот, смотри, — Тэхен протягивает телефон и показывает красивые фотографии закатов. Они розовые, оранжевые, перемешиваются цветами на фоне заходящего солнца. Юнги обожает закаты. — Неземная красота, — шепчет Мин, засматриваясь. Смотря на персиковый закат, он, почему-то, внезапно представляет побережье моря, — Как же их люблю. Юнги быстро съедает свой десерт. Откидывается на спинку дивана и прикрывает глаза. Это проходит. Это отпускает. И, когда снова начинает дышать ровно, понимает, что часто такое состояние не ценит. Омеги возвращаются домой.***
Юнги засыпает, как только приходит домой. Его тело вымоталось. И сам он эмоционально выжат. Поэтому, как только голова касается подушки, омега проваливается в сон. Вокруг все тот же густой туман. Юнги тяжело дышит, вертясь из стороны в сторону. Громко шепчут голоса, но слова разобрать невозможно: их так много, что они сливаются в один непрекращающийся гул, который нагнетает. Юнги идет вперед наощупь, когда слышит, как сзади него очень близко приземляется что-то большое. Оно будто бросает тень, и вокруг становится мрачнее. Он с собой принес темноту. Юнги испуганно выдыхает и бежит. Натыкается на стену и бьет по ней сильно руками. Его дыхание рваное и хриплое. Он оборачивается назад и продолжает разбивать себе руки, потом резко подается в другой проход, бежит сломя голову по лабиринту, едва не спотыкаясь на каждом повороте. Его что-то преследует, передвигаясь по воздуху с бешеной скоростью. Голоса начинают звучать громче по нарастающей, Юнги чувствует слёзы на щеках и бежит, бежит, бежит. Снова стены и снова проходы. Юнги замечает тусклый свет и бежит к нему, там, кажется, выход. Юнги видит силуэт, он протягивает руку. В спину омеги дышит страх и ужас, он уже оплетает ноги. Юнги тянет руку к силуэту, прося его не исчезать, пальцы почти касаются ладони, и в этот момент его резко хватают за щиколотки, омега падает лицом на пол и разбивает себе губу. Кричит. И что-то его тащит обратно, в свое логово, обратно в черноту, вцепившись холодными длинными пальцами. Юнги подрывается на кровати. Он хрипит, часто вдыхая воздух, и жмурит глаза. Стоило такого ожидать. Кошмары вернулись. И с каждой минутой Юнги ощущает, как падает в них без возможности за что-либо зацепиться. Вот это — его судьба? Готовиться всегда к плохому, чтобы потом не было так больно. Это та тактика, которой все еще стоит придерживаться? Юнги горько усмехается. И готов разрыдаться. Он только позволил себе забыть о черноте, только позволил себе попробовать все изменить. Только позволил себе потянуться к Чонгуку, следуя за его теплом. Позволил себе на мгновения им насладиться, позволил теплу проникнуть внутрь. Юнги думает о Чонгуке. Обо всем том, что было между ними. Вспоминает каждую встречу. И на глазах наворачиваются слёзы. Юнги прямо сейчас при всем желании не сможет убить в себе это тепло. И он не хочет. Но место внутри заполняется страхами, и они грубо вытесняют тепло за пределы. Безапелляционно. Юнги тихо плачет. Он хочет, чтобы Чонгук был рядом с ним. Альфа так много для него делает. Он такой невозможный. Но этому всему придет конец. Что Юнги может ему дать? Он даже не в состоянии удержать все то, что Чонгук подарил ему. Все утекает сквозь пальцы, и Юнги смотрит на это, понимая, что не может их прижать друг к другу. Это делает ему очень больно. Отсутствие части Чонгука в нем бьет, оглушая. Он Чонгука теряет.***
— Ты уверен, что с тобой все будет в порядке? — Тэхен отказывается выходить из дома до последнего. У него заболел папа и попал в больницу. За омегой уже приехал Хосок и ждет внизу. Тэхен готов все отменить и остаться с Юнги. — Не беспокойся обо мне, ладно? Тебе нужно ехать. — Я буду очень беспокоиться, — Тэхен делает акцент на «очень», — Звони мне сразу, если станет хуже. Договорились? — Конечно, — Юнги выдыхает и аккуратно улыбается, — Спасибо. Тэхен взволнованно осматривает друга и вздыхает: — Я ненадолго, — Ким оделся, ему остается только выйти за дверь, но он медлит. — Ты нужен своему папе. Не заставляй его волноваться и ждать тебя, — Юнги обнимает Тэхена, — Я взрослый, меня можно оставить дома одного, — улыбается, отстраняясь. — Хорошо. Ладно. Я пошел, — Тэхен торопливо открывает дверь, не теряя даже секунды, и снова поворачивается — Я очень быстро. Юнги закрывает дверь. Омега включает негромко акустические версии песен Bad Omens, ложится на кровать и смотрит в потолок, уплывая в мысли. Плейлист начинается с давно знакомой*. Будь осторожен со своими желаниями Юнги закрывает глаза. Только в безумии ты находишь прекрасную смерть? Безумие — это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом, в надежде на изменение. Юнги повторяет боль внутри снова и снова, чтобы обречь себя на безболезненное настоящее. Чтобы защитить себя от боли, которая может стать в один момент невыносимо сильной. От боли от чужого тепла. В надежде на изменение. Что тепло превратит ее в спокойствие и накроет собой. Это и есть безумие. И только в печали ты чувствуешь себя счастливым? Печаль — состояние душевной горечи.«Только когда хочется горько заплакать от твоей нежности, Чонгук, я чувствую себя счастливым».
Ведь ты не знаешь весь груз вины, что я нес совсем один. Ты бы не хотел знать это чувство.«Я хочу отдать все, чтобы ты никогда его не узнал».
Юнги чувствует слёзы. Он спокойно дышит и продолжает так лежать. Для него это самые невыносимые слезы. Когда внутри тебе горько от того, что ты не в силах ничего исправить и не в силах изменить себя. Когда эта возможность на расстоянии протянутой руки, но ты понимаешь, что не можешь до нее дотронуться. С каждым твоим шагом она отходит на такое же расстояние, обманчиво обрекая на надежду. Когда ты чувствуешь вину перед собой за эту беспомощность и одиночество. Одиночество, которое всегда с нами по жизни, там, где только мы и никого внутри. И ты так сильно желаешь это изменить, но осознаешь, что не в твоих силах это сделать. Вот так оно ощущается? Юнги медленно открывает глаза. Встает с кровати и идет одеваться. Он сам в ответе за свою жизнь и свои поступки. Он художник, владеющий миром, который создал.***
В баре в будний день, на удивление, много людей. Время медленно близится к вечеру, поэтому многие танцуют в середине помещения под негромкую музыку. Юнги сидит за барной стойкой и пьет коктейль, полностью погруженный в свои мысли. Как же один день может перевернуть все твое состояние и повернуть в другую сторону жизнь. Это нечестно. Нам приходится проводить намного больше времени в боли в сравнении с тем временем, которое уходило на переживание самой ситуации в прошлом. Которая стала причиной отравления. Юнги оглядывается на прошлое. Теперь обрывки воспоминаний мелькают в голове непрерывно. Пока он вставал, принимал душ, завтракал, одевался, выходил из дома, шел по улице. Со спокойным выражением лица. Будто ничего внутри и в голове не происходило. Это все игнорируется, потому что напоминает, что является частью тебя. Юнги тяжело вздыхает. Он действительно был таким слабым? Он позволял всему продолжаться из раза в раз, по бесконечному кругу, а когда попытался его разорвать, то в итоге разорвали его. Он не смог даже ничего с этим сделать. После того, как разрывали, нужно было снова и снова пробовать. Нельзя было глотать слёзы и зализывать раны. Нужно было заставлять себя продолжать, даже если за это ему бы пришлось платить эмоциональным и физическим здоровьем. Все равно ни одного, ни другого уже практически не существовало. Юнги ненавидит себя за эту слабость. За неспособность противостоять. За то чувство отчаяния, которое накрывало в те немногие разы, когда у него почти получалось вырваться из цепких лап. Лучше бы, отстаивая свое, он умер тогда. А теперь из-за того, что он остался жив, ему приходится умирать каждый день. Юнги оставляет деньги на барной стойке и идет к выходу. Перед ним большая компания, и он решает обойти через танцпол. На нем все активно двигаются, и Юнги со своим сниженным настроением немного увереннее пробирается вперед. Вероятно, было ошибкой сегодня витать в мыслях. Поэтому Юнги вокруг ничего не замечает. И только когда его резко хватают за живот и подтягивают к себе, прижимаясь сзади, омега возвращается в реальность с той скоростью, с которой с неба падают грузные капли дождя. Его парализует всем телом. Альфа сзади него явно сильнее омеги. Юнги считает, что последние дни — это просто какая-то шутка. Ему дышат в районе уха что-то пошлое, начиная гулять руками по животу и притягивая достаточно сильно, чтобы Юнги смог ощутить пах. Мин никогда не надевает одежду с короткими рукавами, когда выходит из дома. Но сейчас даже это не спасает: он через ткань чувствует обжигающие руки, будто те — оголенные провода. Юнги хочется закричать. Он начинает пускать слёзы. Он бессильный перед собой в таких ситуациях. Он не может себя защитить. Юнги хочется его убить. Но все, что ему остается, это выдыхать хрипы и чувствовать животный страх и ужас во всем теле. Альфа шарит двумя руками по животу, а Юнги чувствует приближающееся дыхание к своему уху. Омегу трясет от осознания, что сегодня он здесь один. Юнги плачет, думая о Чонгуке. Если сегодня с омегой произойдет то, чего он боится больше всего на свете, то он никогда больше не сможет подойти к Чонгуку. Это будет невозможно. Даже при всем желании. Тело Юнги станет окончательно неуправляемым. Омега жмурится от этой невыносимой мысли и ненавидит себя. Юнги выглядит со стороны так, чтобы к нему подходили вот для такого? Его всегда будут воспринимать как игрушку и безвольное существо? А может, Юнги такой и есть? И он заслуживает только такого? Стоит прекратить себя обманывать? «Это твоя сущность. Гнилая и убогая» Эти мысли застывают в голове. «Весь мой вид кричит о том, что надо мной можно доминировать». «Если меня приняли за того, кого можно снять, значит, я так и выгляжу». Юнги удается хоть как-то начать двигаться и вырываться, этого мало, но достаточно, чтобы альфа негромко засмеялся, взял его за руку и потащил к выходу.***
— Осталось сверить немного, — Хосок записывает в блокнот цифры, пока Чонгук стоит рядом, сложив руки на груди. Альфа приехал на пару часов в бар, чтобы помочь с поставками, так как был относительно свободен. Он берет все реже смены здесь, потому что Хосок постепенно набирает персонал и видит, что пока все могут справляться со своей работой. Чонгук медленно окидывает взглядом помещение. Удивляется, что людей сегодня днем больше, чем обычно. Это в принципе заметно. Обычно только к позднему вечеру приходило такое количество, пока Чонгук был на сменах. Бар становится популярнее. Альфа пока ничем не занят, поэтому решает проверить, все ли нормально в помещении, и внимательно скользит взглядом. Ему кажется, что у него появились галлюцинации. Когда на танцполе танцующие поворачиваются к нему боком, то Чонгук видит Юнги. Танцующим с каким-то альфой. Он хмурит брови. По поведению Юнги мало что заметно, потому что танцующих другие люди закрывают, и через секунды те тоже поворачиваются в другую сторону. Чонгук подвисает. Тело Юнги не могло ему врать. Такое нельзя подделать: все реакции на близость и личное взаимодействие. Это никак не укладывается в голове. Чонгук думает, что ему сделать. Но никак не может еще до конца осознать все происходящее. Он в ступоре. А когда видит, что Юнги, не сопротивляясь, идет за альфой к выходу, то раздражение накрывает волной.***
Юнги покорно плетется, пока его тащат за руку. Они идут пешком в ускоренном темпе, альфа говорит про отель, который находится недалеко отсюда, и что дорога до него займет не больше семи минут. Раз на Юнги посмотрели и сделали такие выводы, значит это всё, чего он достоин. Но сам факт того, что все произошло так быстро, ставит в тупик. Он не танцевал долго, чтобы к нему кто-то подошел. Потому что танцующие обычно не против. Но Юнги просто проходил мимо. А значит, на него посмотрели. Вот так. «Это твоя сущность» У Юнги нет на лице слез. Он понимает, что мысли так сильно давят на него, что он превращается в себя прежнего. Он будто теряет себя сейчас. В голове звучит то, что ему вбивали долго и упорно. Что он жалкий, что он глупый, что никчемный и достоин только такого отношения. Юнги с каждой секундой начинает принимать эти слова все больше за правду. Они заходят в отель, альфа забирает молча ключ и тащит к лифту. Юнги понимает, что тот заранее уже все спланировал и подготовился, чтобы не терять время.***
Чонгук в ярости. Он потратил время на то, чтобы на выходе расспросить людей о том, куда они пошли. Альфа заходит в отель, подходит к стойке регистрации. — Омега и альфа. Только зашли. Цифра номера, — Чонгук рычит эти слова. Омега белеет на глазах от такой ауры альфы, он застывает, не в силах прервать зрительный контакт. Торопливо называет номер, и, когда Чонгук большими шагами идет к лифту, только тогда садится на кресло и выдыхает. Чонгук сомневается. Со стороны было похоже, что все согласны с происходящим. Чонгук помнит, как Юнги реагировал на контакт к коже. Но омега сегодня был в одежде, и, может, это имело значение? Без разницы. Он выяснит все на месте. Чонгук выходит из лифта и видит, как альфа открывает дверь номера, чтобы туда зайти. Рядом с ним стоит Юнги. Его никто не удерживает. И он не уходит. Глаза Чонгука наливаются яростью. Он за несколько шагов доходит до номера, с ходу и с размахом ударяет в челюсть альфу. Тот не просто падает: он отлетает на пару метров, встречаясь с холодным полом, его зубы чудом остаются целыми. Чонгук выглядит настолько устрашающе, что, кое-как поднявшись, альфа сразу выставляет руки перед собой, давая понять, что больше ни на что не претендует. Даже ему становится не по себе от вида Чонгука. Юнги в шоке. Он с распахнутыми глазами смотрит на все это и не может дышать. Он ничего не чувствует. Внутри замерли от страха даже все эмоции. Чонгук поворачивается к Юнги. Он молча берет его за запястье и вталкивает внутрь, захлопывая дверь. Проходит в комнату и толкает Юнги к стене. Тот не сильно бьется спиной и в ужасе смотрит в глаза альфы. У омеги отказывают ноги при виде такого Чонгука. Альфа в бешенстве. И настолько давит атмосферой, что все тело Юнги готово рассыпаться, а сам он умереть от страха. Чонгуком впервые правят эмоции. Альфа, всегда спокойный и уравновешенный, даже не пытается сбавить обороты. Он полностью поглощен злостью и негодованием. — Как это понимать? — Чонгук четко выплевывает слова, направляя палец в сторону двери, где был альфа. Юнги ощущает их разницу в росте и размерах впервые настолько сильно. По ощущениям, Чонгук может при желании абсолютно все здесь снести. Юнги смотрит на него, все тело дрожит, но внутри он тянется к той части Чонгука, которая была с ним нежной. Которая теплая. Он хочет верить, что она еще там. Юнги не плачет, он еще не успел оправиться от предыдущего срыва, поэтому слёзы глубоко внутри. Чонгук воспринимает это по-своему. — Отвечай. Омега слегка мотает головой из стороны в сторону и надламывает брови, прося прекратить. Он не выдерживает. Он ничего не сможет сказать, не в таком состоянии. Чонгук смотрит взглядом, который способен разрезать на части. Альфа громко дышит и ждет. Эта тишина давит морально. Просто адски. Часть Юнги глубоко внутри готова расплакаться от облегчения, потому что Чонгук с ним, он пришел и спас. Но вся остальная вопит об опасности. — Значит, вот так ты себя воспринимаешь? — у Чонгука нечитаемый взгляд, он вдруг резко говорит холодно и спокойно. Это пугает похлеще сильных эмоций. Юнги молчит. Он просто смотрит в ответ. «Пожалуйста», просит он мысленно, «Пожалуйста, не говори этого, ничего не говори дальше». Чонгук молчит. Он мало уделял внимания реакциям Юнги. И прямо сейчас тоже не собирается этим заниматься. Ему нужны ответы. — В курсе, что было бы дальше? — раздраженные нотки, Чонгук слегка кивает головой в сторону выхода. Юнги рвано дышит, его бьет дрожь, но он не опускает взгляд. Смотрит в глаза Чонгуку. Он может только глазами передавать все, что хочет сказать. «Меня поглотило прошлое. Мне было так одиноко. В этом мире, на мгновения, я перестал всех ощущать. Я перестал ощущать тебя». Юнги бы страшно бояться прямо сейчас. Но с каждой минутой омега понимает, что только тянется душой к Чонгуку дрожащими руками, боясь, что оттолкнут. Он так нуждается в нем. Никогда еще так сильно не нуждался. Юнги хочет, чтобы альфа увидел все-все, что внутри, и все-все причины поведения, чувств и поступков. Он пытается сказать взглядом: [Пожалуйста, не верь увиденному] — Прошли бы сюда, — продолжает Чонгук, оставляя тон голоса прежним, — Он закрыл бы дверь. [Я все тебе расскажу] — Ты этого добивался? — Чонгук не описывает дальше ничего, его наполняет ярость от своих же фраз и мыслей от того, какое развитие событий могло бы быть дальше. [Я перестану бояться себя] Юнги рвано дышит, закрывая глаза. Он подпирает стенку сзади и не чувствует в ней опоры. И готов скулить от того, что прямо сейчас не чувствует опоры в Чонгуке. — О чем бы ты думал в такой момент? — Чонгук раздражен сильно. Он все еще отказывается до конца осознать увиденное, — Ответь мне, — холодно. Юнги прикрывает глаза, поддаваясь атмосфере. «О том, что хочу исчезнуть, потому что это не ты» «Не твой взгляд, не твои руки» — Ты настолько себя не ценишь? Омега пытается вспоминать ему подаренное тепло. Улыбку. Взгляд. Он хочет зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы Чонгук сейчас его так сильно не пугал. Чтобы убедить себя, что они просто ругаются. Что это не последняя их встреча. — Ты действительно был готов это сделать? — понижая голос. «со мной». Чонгук смотрит Юнги в глаза. Видит столько всего. Но не рассматривает. Ему нужно услышать слова, чтобы унять боль внутри. Чонгуку тоже бывает больно. «Вы оба! Не заслуживаете этого». Слова Тэхена режут ножами. Почему же Юнги понимает их только сейчас? [Только позволь остаться рядом] Все сердце прошибает болью. Чонгук замолкает. Смотрит в глаза Юнги. И не может найти ответы. Не может и не хочет их увидеть. Повисает тишина. Юнги жмурится и его трясет. Он что-то мычит, всхлипывает. «Я бы никогда этого не сделал. Я даже об этом не думал, пока шел следом за своим прошлым, которое вело меня за руку. Я был в ступоре, я до конца не осознавал, что происходило. Перед моими глазами была пелена отчаяния и страха. Очень сложно противостоять убеждениям, которые в тебя втыкали копьями так долго. Очень сложно было отстоять себя, когда все нутро не моим голосом кричало о том, что это то, что всегда будет меня преследовать. Я готов был проснуться от наваждения и уйти, чего бы мне это не стоило» Чонгук ждет ответа. И не получает его. Потому что Юнги мотает головой отчаянно, но он не смотрит в глаза Чонгуку. Альфе бы этого было достаточно. Юнги боится их открыть, потому что чувствует, что тогда тело не выдержит и он упадает. И покажет этим, что Чонгук во всем прав и что Юнги раскаивается. Чонгука ослепляют эмоции. И он не видит Юнги, не чувствует. Юнги думает о том, почему все так происходит. Насколько он сделал больно Чонгуку, что тот впервые с ним отстраненный? Альфа не понимает, не хочет понимать. Причина же в Юнги? Да? Или нет? Чонгук молчит. Он смотрит Юнги в глаза и над чем-то долго думает. Почти минуту. Юнги открыл свои. Он больше не может не видеть альфу. Он больше так не может. Чонгук внешне за десять секунд становится спокойным. Он дышит ровно и не отрывает глаз. Юнги мысленно сгибается пополам от боли, чувствуя, что альфа скажет что-то такое, от чего им будет больно. Двоим. Такие взгляды не врут. — Ты боишься близости только со мной? — раздается вполголоса в тишине. Чонгук едва заметно поднимает бровь. Это предположение, в которое он секундами позже отказывается верить. [Это отдаляет нас…] И вот теперь Юнги начинает ронять молча слёзы. Чонгук смотрит на Юнги и делает медленный шаг вперед. Омега не выдерживает, оседает на пол, закрывает лицо ладонями и навзрыд плачет. Ему так невыносимо больно. Он не может взять себя в руки, успокоиться и поговорить с Чонгуком. Сказать, что он не боится близости только рядом с ним. Потому что Юнги нуждается в том, чтобы Чонгук помог ему успокоиться. В таком состоянии, которое сейчас у омеги, действительно невозможно разговаривать. Даже если сильно пытаться. Этот срыв, отдаленно по ощущениям напоминающий паническую атаку, отнимает голос. Юнги не виноват. Это состояние сейчас подчиняет себе омегу. И Чонгук бы это прекрасно понял. И не принимал бы на свой счет. Но сейчас он слишком погружен в эмоции и боль. Чонгук замирает на секунды, смотрит на Юнги. И отступает на шаг назад. Он стоит в тишине, слушая громкие рыдания Юнги, и смотрит на него. Потом тихо говорит: — Все то, что произошло и могло произойти, — Чонгук медленно моргает, смотрит в пол и, не поднимая глаз, говорит еще тише, — Это то, что ты никогда не должен принимать за заслуженное отношение к себе. Чонгук идет на выход. Юнги считает каждый шаг. Юнги переживал, что все разрушится. Но причиной разрушения стал не Чонгук. Причиной разрушения стал сам Юнги. Чонгук уходит: Юнги сделал свой выбор. Омега сгибается пополам, обнимает бедра руками и срывает голос. «Ты сам творишь свою Вселенную» Так что же я натворил?