Ночь постепенно сгустилась над тихим поселением, но мало кто действительно собирался спать. Вся стая беспрестанно гудела и обсуждала главную новость прошедшего тяжёлого дня: самый нелюдимый и отстраненный член стаи показал своего человека.
Омега ворочался, постоянно подминая под себя подушки и переворачивая одеяло прохладной стороной внутрь. Уснуть ему сегодня явно не судьба.
Знакомство с, казалось бы, и так давно и хорошо известным ему альфой разбудило что-то внутри. Он не думал, что человек Инсока так красив.
В представлении Тэхена Инсок был неприметным низеньким пареньком с мелкими чертами лица и короткими, но сильными руками. Реальность хлестнула по сущности и спокойствию омеги длинным и жёстким кнутом.
Инсок был безупречен.
Высокий стройный парень с точеным лицом, ладной фигурой и ужасно привлекательным профилем не мог вписаться в составленный заранее портрет в голове Тэхена. Что-то было не так.
Волк и его человек — это две стороны одной личности, но, как правило, они совсем мало отличаются друг от друга.
Волк Хосока, к примеру, был худым и юрким. Он мог прыгать, как щенок, от радости, когда Намджун прилюдно хвалил его за успехи в охоте, и игриво крутиться вокруг Хеджин, пока та величаво двигалась в сторону общего сбора, притворяясь, будто никакой альфа не маячит у нее перед глазами битый час. В своей человеческой ипостаси они вели себя абсолютно идентично. Можно не знать, как выглядит волк Хеджин, но, если вы знаете её человека, то без проблем узнаете в её животной сущности ту самую себялюбивую гордую альфу.
С Инсоком же это правило не работало.
Тэхен отлично знал, как выглядел Инсок в обличии волка, и его уж точно нельзя было назвать очень привлекательным.
Он все время сутулился, двигался, будто спрашивал разрешение, и создавалось впечатление, что этот измученный альфа все время носит на своих плечах неподъемный груз вины.
Инсок никогда не рассказывал о жизни до стаи и не жаловался на свои прошлые невзгоды, если таковые были, но что-то угнетало его, и Тэхен, в чем ему стыдно признаться, никогда не пытался его разговорить. Теперь, у него вроде бы есть на это шанс, даже повод подойти к альфе лишний раз, но человек с пронизывающим насквозь взглядом и прекрасным молодым телом, возникшим из шкуры понурого потрепанного волка, вызвал в Тэхене полный диссонанс. И, видимо, только в Тэхене, потому что стая ликовала. Инсок величественно предстал перед шокированной толпой, и никто не задумался о таком разительном отличии волка и человека.
Отмывать кухню, чтобы очистить заодно и мысли, а также продумать дальнейший план действий было слишком поздно, поэтому Тэхен продолжил страдать от бессонницы до семи утра. А вот семь утра — это отличное время, чтобы начать драить кухню, а затем побежать двигать горшки с цветами по всему двору, пока омега не придумает, что делать с Инсоком. Да, отличный план.
Но ближе к рассвету Тэхен забывается неспокойным сном, а когда он в очередной раз размыкает веки, солнце уже стоит высоко в небе, и Намджун, судя по непрекращающемуся стуку в дверь, пытается как минимум выломать ему косяк, а не просто разбудить.
— Ну что за катастрофа… Иду! Боже… — причитал омега, пока спускался по лестнице, натягивая самые пушистые тапочки из своей коллекции.
— Почему так долго? Ты спал?
Настроение омеги было на отметке «язвить», поэтому глупые вопросы вожака его только подстёгивали:
— Нет, играл в бильярд.
— У тебя есть бильярд? — глаза Намджуна смешно округлились.
-Ты дурак? — Тэхен не мог поверить, что человек, стоящий перед ним, и был тем самым столпом, на котором держалась вся стая Ким вот уже не первый десяток лет.
Решив оставить этот вопрос на потом, вожак не стал тянуть время и на одном дыхании протараторил:
— В общем, сейчас в моем доме собрались приближенные. Мы будем решать, что делать с Чимином. Присоединяйся — и на этих словах альфа удалился, а Тэхен начал судорожно умываться и искать приличные чистые вещи. Все же выглядеть вкусно он любил.
В доме вожака действительно собрался узкий круг оборотней, что решали все серьезные вопросы, касающиеся стаи, в том числе и такие, как принятие нового волка в их достаточно большую, но дружную семью. Но каким-то боком в этот раз в доме помимо Хосока, Юнги, Хеджин и Дживон был еще и Инсок. Человек.
Загвоздка в том, что Инсока никогда не брали на подобные собрания.
Поначалу, как рассказывал сам Намджун, когда Инсок только пришел, ему попросту не доверяли. Чужака было опасно подпускать к внутренним решениям и делам стаи. Но позднее Инсок никак себя не проявлял, и, казалась, совсем не стремился в этот самый узкий круг доверенных лиц попасть.
Сейчас же он восседал чуть ли не в центре зала и с лицом ищейки под прикрытием готовил обе свои ноздри, чтобы вынюхивать все планы и секреты вожака.
Тэхен был в замешательстве, но неплохие актерские навыки помогали ему сохранять невозмутимое выражение на лице. Он подошел к Намджуну и мягко потянул его за рукав, головой незаметно кивая в сторону Инсока и по связи абсолютно нецензурно задавая интересующий его и остро стоящий вопрос.
На выпад удивлённого племянника Намджун спокойно пояснил, что сам принял решение позвать Инсока на собрание, ведь ничего особо важного сегодня не решалось, и он, как вожак, хотел бы посмотреть на его поведение и, возможно, даже начать вводить альфу в суть дел стаи. В конце концов за двадцать лет, проведенных подле вожака, Инсок заявил себя как преданного и верного волка, хорошего охотника и защитника своей территории.
На вопрос Тэхена, не странно ли такое резкое обращение после долгих лет в сущности волка, Намджун задумался. Альфа не просто так возглавлял целую стаю древнего рода Ким и прекрасно понимал, что чудес особенно таких, не бывает. Он предполагал, что Инсок втайне от всех мог обратиться к так называемым магам. Под сказочным и будто бы безобидным на первый взгляд названием крылись ужасные люди.
Маги жили одиночками вдали от любых поселений. Люди их прогоняли, а волки и вовсе грозились расправой, если те ступали близко к их землям. По рассказам, перелетающим с языка на язык, маги не боялись ни Бога ни Дьявола, творили все, что взбредет им на ум: умерщвляли, воскрешали и даже приносили в жертву детенышей оборотней. За сделку с магом якобы любой обретал себе огромный долг и, как правило, расплачивался за него жизнью.
Было ли все это слухами, или часть правды все же затесалась где-то между страницами местных легенд — никто проверять не хотел. Цена была слишком высока.
Тем не менее пока что подозрения и догадки Намджуна были беспочвенными, а обращение Инсока можно было списать на комфорт и чувство защищенности альфы внутри стаи. И, видимо, полную готовность волка выпустить своего человека наружу.
Но Намджун привык всегда оставаться на чеку, поэтому, убедив мысленно Тэхена, что все находится под полным контролем, он наливает омеге какао и отправляет к остальным оборотням в общий зал.
Инсок пристально следит за всеми движениями далеко не стеснительного Тэхена, но его взгляд не излучает уже привычные тихое обожание и глубокую симпатию. Он смертельно холоден. Тэхен практически уверен, что мороженый кусок оленины в его холодильнике хранится при более высокой температуре.
-Что ж, думаю, тянуть не стоит — начал вожак, и все взгляды устремились на него. Инсок нехотя и будто с оттяжкой переключил свое внимание на вещающего альфу — Чимин из стаи Пак просит у нас протекции и постоянного пребывания в стае Ким, то есть — пояснил Намджун — он хочет стать полноправным членом стаи.
Все оборотни внимательно слушали. Все, кроме Тэхена, конечно же. Он был занят высматриванием малейших изменений на лице хмурого и задумчивого альфы. Дернись у Инсока хоть одна мышца, скриви он губы или прищурь глаза, Тэхен бы сразу выловил, но парень оставался невозмутимым. Омега так и не понял почему не поговорил с ним сразу после обращения, и, что важно, почему Инсок не захотел, чтобы Тэхен стал первым, кто услышит его человеческий голос. Так долго бегать хвостиком, чтобы после обращения и свалившейся с неба возможности полноправно ухаживать за другим членом стаи на равных, притвориться едва ли не незнакомцами. Небывалый абсурд.
Пока Тэхен витал в своих мыслях и нарезал у себя в голове от волнения пятый круг без шанса на передышку, Намджун и все члены стаи перевели на него взгляд и явно ждали ответа на вопрос, понятия о котором он вообще не имел.
— Извините, я отвлекся — промямлил он — что вы спросили?
Намджун казалось не был раздражен. Он флегматично и с расстановкой повторил вкратце все сказанное ранее:
— Все присутствующие поддерживают решение дать Чимину укрытие и протекцию в случае нападения стаи Пак, что ду…
— Это небезопасно.
Ровный и уверенный мужской голос, ранее Тэхеном не слышанный, разрезал вопрос Намджуна пополам и уронил челюсть омеги на пол.
— Что? — переспросил вожак. Перебивать его решался далеко не каждый, даже самый близкий из круга.
— Мы не знаем Чимина. Всё, что он говорит, может оказаться чепухой, выдуманной за минуту до вторжения. — Инсок, глядя на каждого члена стаи попеременно, продолжил — нельзя так слепо доверять любой слезливой истории. Это может стоить жизней.
После слов альфы воцарилась полная тишина. Оборотни смотрели на Инсока, будто тот имел как минимум три хвоста, и все три из них — на лбу. Сложно сказать, что их поразило больше: голос недавно обращенного альфы, суть его предположения или тот факт, что парень без малейшего колебания перебил вожака, будто авторитет последнего для него был сродни лепету новорожденного щенка.
Оправившись от шока, Намджун заговорил первым:
— От Чимина не исходит угрозы…
— Это может быть маска — тут же отбил Инсок —вдруг он всего лишь хороший актер. Жажда мести способна менять людей до неузнаваемости.
После этих слов альфа будто на секунду отключился от разговора, и, пока Тэхен все еще пытался собрать свою пробившую деревянный пол челюсть, все время молчащая до этого Хеджин равнодушно произнесла:
— Тебе поверили так же. Вроде не мстишь.
Этой простой истиной дерзкая альфа разбила все доводы Инсока в пух и прах. Ведь, он в эту стаю явился точно так же. Буквально из ниоткуда.
В отличие от Чимина Инсок не был сильно искалечен. Он был напуган и изможден, но видимых увечий на нем не было. Его волк был способен идти и даже заметать следы, и выглядел он в разы подозрительнее полумертвого Чимина.
Но его приняли.
Не расспрашивая о произошедшем и не испытывая на прочность, его просто приняли, как любого щенка, что плутал возле границ неприкаянным скулящим одиночкой.
И тут ужасная догадка прошила позвоночник Тэхена электрическим импульсом, от чего тот выпрямил резко спину и уставился на затихшего и явно вставшего в ступор альфу: он молод.
Чертовски молод.
Судя по внешнему виду: состоянию кожи, волос, рук и даже зубов, Инсок был едва ли старше самого Тэхена. Но это абсолютно точно невозможно. Омега мог ошибаться, но насколько он знал, Инсок пришел в стаю в возрасте двенадцати-тринадцати лет, когда Тэхену едва исполнился год. Соответственно, на данный момент потрепанному жизнью и обстоятельствами волку должно было исполниться около 35 лет. Хосоку было тридцать, но он выглядел заметно старше Инсока. Даже если предположить, что его человеческая сущность не сильно истрепалась, сидя внутри волка, выглядеть так молодо она точно не могла. Не на двадцать с хвостиком лет.
Застыв взглядом на Инсоке, Тэхен пытался не выдавать своей внутренней паники, иначе оборотни это точно учуют. Намджун поднял на него глаза и нахмурился: своего племянника, считай сына, он знал прекрасно, и его страх насторожил вожака.
Инсок, казалось, все ещё думал над словами Хеджин, и, почувствовав, что собрание затягивается, а ситуация накаляется, Юнги решает разбить тишину:
— Я предлагаю дать ему шанс. — уверенно начал он — мы ничего не теряем. Пока он слаб, мы можем навести справки и узнать насколько его слова правдивы. Если то, что он сказал — брехня, то просто накажем его и вышвырнем за границы!
После чего с ухмылкой добавил:
— Уж с одним хитрым мышом мы точно справимся.
Намджун, казалось, расслабился после его слов, Дживон мило захихикала — она всегда любила чувство юмора Юнги — а Тэхен не мог отделаться от навязчивой мысли: а что, если хитрых мыша — два?
***
Заключение Юнги принесло облегчение, и все очень охотно с ним согласились, после чего разошлись по своим домам.
Тэхен помешивал какао уже на собственной кухне и решал сложную дилемму: рассказать ли догадки дяде? Намджун всегда прислушивался к смекалистому племяннику, но что если пристальное внимание Намджуна спугнет Инсока или, наоборот, побудит к скорым действиям? Проблема встала ребром и казалась нерешаемой.
В том что с Инсоком что-то не то, Тэхен убедился воочию.
Иное поведение, не подходящий волку человек и красота. Внутренняя светящаяся красота, которой Инсок никогда не обладал. Странно, но Тэхен готов отдать руку на отсечение: истинный Инсок так не выглядит.
И тогда назревает главный вопрос: настоящий ли это Инсок? Холод прошил позвоночник омеги в бессчетный раз за сегодняшний день.
Что если этот волк действительно не Инсок? Где тогда настоящий альфа?
Но эта идея так же быстро улетучилась под натиском железных аргументов, как и возникла.
Волчья сущность определенно принадлежит Инсоку.
Хоть это Тэхен точно успел выучить за столько лет нахождения в одной стае.
Решив оставить решение сложных задач на другой, более подходящий для этого день, Тэхен собирается, чтобы проведать Чимина. Травма действительно оказалась слишком велика для волчонка, но Юнхо, всегда пугающий своей отстраненностью и профессионализмом робота, вторые сутки поил омегу какими-то настоями и настойками с до ужаса зловонными запахами, от которых рана затягивалась на глазах, а состояние Чимина становилось лучше каждый час.
Но не успел Ким подумать о раненом, как у его ворот остановился низенький светловолосый парень, который по итогам совета теперь тоже являлся частью семьи оборотней.
— Тэхен, здравствуй! — Чимин помахал свободной от клюшки рукой — можно к тебе?
Растянув губы в улыбке, омега побежал навстречу пареньку и поспешил открыть для него калитку.
— Чимин, ну куда ты носишься? Нога не зажила ещё…
Немного поворчав, Тэхен взял омегу за руку и медленно довел до плетеного кресла в своем саду.
— Я очень долго шел до тебя, но Юнхо говорит, мне уже можно двигаться. Так что не бойся — немного помолчав, он тихо и будто смущаясь добавил — и Тэхен., спасибо большое за заботу.
Растерявшись от произнесенных слов, Ким, не привыкший получать подобные благодарности, быстро пролепетал:
— Да хватит тебе, Чимин… Ничего серьезного. Мне не сложно.
Омега мягко улыбнулся, а Тэхен ретировался на кухню, чтобы принести своему гостю только что как нельзя кстати сваренное какао.
Расставив чашки на столике, Тэхен сел в свое кресло и заметил шокированный взгляд Чимина. Проследив за ним, он понял, что омега всего лишь смотрит на его небольшую цветочную композицию.
— Сколько здесь цветов, Тэхен? — восхищенно спросил омега.
Притворившись, что задумался, парень будто нехотя выдает:
— Ты имеешь в виду разных видов? Ммм… где-то 113 — и, вздохнув, добавляет — вчера было 115, но я вырвал парочку, потому что они отцвели, и композиция выглядела до безобразия уныло…
Чимин с шумом втягивает воздух, пытаясь переварить полученную информацию и разложить ее внутри головы, но для бедного омеги это оказывается пока что невозможным.
— Это невероятно! Ты большой молодец!
— Спасибо — коротко отвечает Ким, но в душе у того приятно щекочет от такого чистого и явного восторга в чужих глазах и откровенной похвалы.
Слышать подобное о результатах своего труда -всегда приятно.
Тем не менее Тэхену больше хотелось поговорить о самом Чимине. Например, о своей прежней стае и жизни в ней он до сих пор не рассказал. Тэхен прекрасно понимал, что любому человеку, получившему тяжелую психическую и физическую травму, требуется время для связывания в единую цепочку разбежавшихся по углам мыслей, поэтому он мягко, но с явным интересом спросил:
— А ты никогда не сажал цветы? У себя в стае.
Взгляд омеги заледенел и замер на маленьком кустике карликовых астр.
— В моей бывшей стае такое не принято.
После этих тяжелых слов воцарилась полная тишина, и Тэхен уже хотел перевести тему, но Чимин продолжил. Он был готов продолжить.
— В стае Пак нет места свободной жизни и любым проявлениям счастья, Тэхен. Вы собираете вместе урожай, а потом вечером отдыхаете у костра. Вы весело готовите ужин и угощаете друг друга пирогами, сделанными по новому рецепту из первой попавшейся кулинарной книги — поджав губы и посмотрев затравленно на Тэхена, Чимин продолжил — у нас нет отдыха, Тэхен… Нет пирогов и книг — хоть даже и кулинарных — их просто нет.
Ким почувствовал, с какой болью и огорчением Чимин рассказывал, то что угнетало его столько времени.
Поначалу Тэхен думал, что если омега убежал из старой стаи и получил протекцию у кимов, то все обнулилось: парень счастлив и строит новую жизнь с новыми волками.
Но проблема в том, что у Чимина болело.
Эта застарелая боль сформировалась в мысли, а мысли в свою очередь — в слова. И теперь, они льются на Тэхена стройным тяжелым потоком.
С каждой минутой бывший Пак все больше понимал, как ужасно извращенно и неправильно функционировала его прошлая стая. Как жесток их вожак, и как отвратительно грубы их мужчины-альфы, которые провозгласили себя властью по никому не понятным причинам.
В стае Намджуна все были равны по умолчанию.
Все получали образование, если желали того, и сам Намджун был человеком высоко интеллектуальным, так что поддерживал любую инициативу со стороны своих волков. Тэхен сам не так давно получил заочное высшее образование. Жить в дали от леса было для него мучительно, поэтому параллельно обучению на ландшафтного дизайнера, омега спокойно обустраивал все пространство на своем участке исключительно на свой профессиональный вкус и наслаждался всеми благами природы и цивилизации одновременно.
Чимин такой роскоши позволить себе не мог.
— Я жалею, Тэхен — покрутив кружку с остывшим какао, он продолжил — жалею, что не мог ничего изменить. Такие, как я — жили в страхе. Нам бы просто не хватило смелости встать против вожака и его приближенных.
Лицо Чимина скривилось, и в глазах застыли кристальные слезы.
— Я не радуюсь, что я ушел. Ну, точнее — поправил себя — я рад, что мне ничто не угрожает, но паки — это не просто кучка жестоких незнакомых мне людей. Там остались мои друзья. Те, кого я пытался уберечь, и кто оберегал меня все эти мучительные и полные холода и страха годы. — он вздохнул — Моя душа болит за них, Тэхен. Я весь болею о них.
Тонкая струйка слез потекла по щекам сидящего напротив омеги. Об этой стороне оборотней из рассказов Чимина Тэхен мало что знал, и знать, если честно, никогда не желал.
Сохранять молчание казалось единственным верным сейчас вариантом, ведь, что бы он ни сказал сейчас омеге — будет бессмысленным. Понять его Тэхену было сложно, поддержать словами — в силу своего упрямого и странного характера — едва ли возможно.
Тихо положив свою ладонь на крохотную по сравнению с его ручку Чимина, Тэхен сжал пальцы и посмотрел вперед на клумбы. Омега прекрасно все понял без слов и, казалось, тоже был благодарен за такую тихую, но искреннюю поддержку.
Цветы, великолепно сочетающиеся между собой, слегка покачивались на мягких волнах едва заметного ветерка. Картина перед глазами умиротворяла, и Тэхен лишь сейчас понял весь смысл и пользу своего увлечения: если цветы способны хоть немного прикрыть раны на сердце Чимина — Тэхен усадит ими всё поселение.
***
После тяжелого, но откровенного разговора с Чимином омега чувствовал, как ни странно, облегчение. Ощущать чужое доверие и расположение к себе — действительно приятно. Рассказ омеги не был тайной, но Тэхен никому не расскажет об услышанном этим вечером. Слишком честно. Слишком лично.
Проводив нового друга до его временного дома, Тэхен не спешил домой.
Осень будто и не собиралась проливать на зеленый лес желтые и оранжевые краски сентября, и Ким с большим удовольствием наслаждался все еще теплой и солнечной погодой. Длинная, тягучая, как густая карамель, осень всегда была его слабостью. Еще чуть-чуть, и Тэхен сменит такой привычный ритуал приготовления какао на варку пахучего терпкого глинтвейна.
Погрязший в своих мыслях омега едва заметил, как к нему медленно и будто украдкой подобрался Инсок.
— Тэхен?
Услышав свое имя, омега дернулся и, казалось, даже шагнул в сторону.
Привыкнуть к голосу Инсока Тэхену еще не довелось.
Волк практически никак не контактировал с ним, и впервые прямое обращение кажется чем-то до ужаса подозрительным.
Но отмерев, Тэхен кивком головы дал понять, что внимательно слушает.
— Поговорим?
Что ж… Краткость — сестра таланта, а разговоры тет-а-тет — подручные преступлений.
— Можешь проводить меня до дома — с напускным спокойствием сказал омега и двинулся в сторону своего участка.
Тэхен остается Тэхеном даже под страхом смерти.
Упрямый, строптивый и в меру себялюбивый, он не привык роптать, даже если волоски на теле встают дыбом, а разум предупреждает об опасности.
Инсок молча последовал за ним и, когда они поравнялись на дороге, тяжело вздохнул, будто готовился произнести самые важные в своей жизни слова:
— Я должен извиниться перед тобой. — Тэхен сосредоточился на лице оппонента — я вел себя грубо и отстраненно лишь потому, что готовился к обращению. Я не знал, что из этого выйдет и не хотел причинить тебе вреда. Мне правда жаль.
Омега замер и уставился на ровное, будто высеченное из камня, лицо альфы. Напротив термина «сожаление» в словаре уж точно не стоит фото Инсока.
Альфа выдал все ранее сказанное как заученный текст — на одном дыхании и без единой эмоции. Тэхен не был силен в психологии, и мимику других людей он не всегда считывал верно, но сжатые челюсти, ходящие ходуном желваки и полное безразличие в глазах были похожи на что угодно, но только не на сожаление. Будто Инсоку стоило огромных сил буквально выдавить эту фразу из себя.
На секунду Тэхен предположил, что альфа его попросту ненавидит.
За его взглядом крылось что-то темное и уничтожающее. Тэхен боялся копнуть глубже.
— Я думал, что обидел тебя…. Или кто-то меня оклеветал в твоих глазах — Тэхен тщательно подбирал слова — я правда переживал…
На лице Инсока на мгновение промелькнуло удивление, но оно так же быстро исчезло все за той же жуткой маской.
Подумав несколько долгих нескончаемых секунд, альфа все же сказал:
— Не стоило
Между ними воцарилось неуютное молчание, но прервать его Тэхен не решался.
Дойдя до калитки, омега начал нервничать и топтаться на месте — звать такого Инсока в гости совершенно точно не хотелось. Но соблюдая все правила приличия, парень все же предложил ему зайти. Альфа к большому обоюдному облегчению отказался, долго рассматривал цветы вдоль забора и, видимо, из вежливости, спросил название одних, особо ему приглянувшихся. Тэхен уставился на него, как на призрака, но тем не менее рассказал о нежном и горячо им любимом пенстемоне.
Дослушав его, Инсок еще раз окинул двор перед собой долгим взглядом и напоследок произнес:
— Так между нам все в порядке? Все как раньше, Тэхен?
Омега посмотрел альфе в глаза и наконец-то ясно, честно и не колеблясь, пришёл к самому верному и простому заключению: человек, стоящий перед ним, — кто угодно, но точно не Инсок.
— Да, — ответил Тэхен — конечно, Инсок.
