Этот омега выводил до жути.
Прошло около двух недель со дня попадания Чонгука в стаю Ким, и никто ещё не успел его вывести так, как этот парень с цветочными горшками и мозгами набекрень. Пялился на него своими огромными напуганными глазищами, но из последних сил строил из себя главного смельчака стаи.
Он Чонгуку не нравился. Его подозрительное поведение тоже. Не мог же он так быстро его раскусить…
Актер из альфы, конечно, так себе. Сыграть ущербного униженного предателя Инсока оказалось сложно для такого статного и гордого альфы, как Чонгук. Приходилось бороться с собой и помалкивать, когда хотелось высказаться, и отворачиваться, когда сильно хотелось посмотреть.
Единственное, что действительно сильно сыграло Чонгуку из стаи Чон на руку — неспособность Инсока оборачиваться. Подумать только… Этот ублюдок не мог даже выпустить своего человека наружу. Таким трусливым и жалким он был. Но вспоминать его мерзкие поступки Чонгук больше не намерен.
Достаточно.
Его новая временная «семья» состояла, судя по всему, из отпетых смельчаков, главным из которых здесь, очевидно, был Юнги. Тихий, задумчивый, но не по годам мудрый волк казался Чонгуку единственной серьёзной угрозой, способной помешать самому важному на данный момент его жизни плану.
А вот сразу после него шёл Намджун.
Несмотря на свой статус, этот альфа казался менее решительным нежели молчаливый Юнги, но судя по состоянию и внешнему лоску их стаи — невероятно умным.
Кимы заняли лучшее расположение относительно всех необходимых благ: реки́, го́рода и зелени. Конечно, не благодаря Намджуну, а их далеким-далёким предкам, но, тем не менее, сохранить такое положение, укрепить и увеличить стаю смог именно он.
В чем-то Чон им даже восхищён, но альфа прекрасно знает, что за личиной доброго и открытого человека кроется истинный монстр. Правда лишь одна, и она будет исключительно в руках Чонгука. Должна скоро там оказаться, по крайней мере.
Альфа не зря упомянул о мести в тот вечер. Он не смог удержать язык за зубами, потому что месть стала целью и смыслом его жизни. Он засыпал и просыпался с мыслью об отмщении, о расправе и жестокости. Той самой жестокости, что отняла у него мать…
Иногда неконтролируемая злость и ярость застилали ему глаза, и тогда, чтобы не раскрыть себя и не показать своих намерений, он оборачивался и долго-долго бегал по лесу. Хруст сухой листвы и шум реки неподалёку отрезвляли достаточно, чтобы вернуться в «свой» тихий дом и лечь спать.
Да, терпению Чонгуку нужно ещё поучиться.
Тётя Бохи не зря всегда говорила, что у него с этим проблемы.
Ещё в детстве маленький альфа не мог усидеть на месте или просто подождать в сторонке, как было велено. Он вылетал навстречу матери, идущей с обхода границ и, перекувыркнувшись раз пять через себя, приземлялся точно подле её темных аккуратных лап.
-Гуки, сколько раз говорила, — журит его Ынха по стайной связи — даже если это я — не выбегай раньше времени! Иначе как-нибудь точно найдёшь приключений на свой пушистый хвост! — и, прикусив его зубами за холку, несёт, как провинившегося щенка, домой.
— Боже правый, ну в кого ты такой? Точно в неё… — тихо посмеиваясь приговаривала омега.
Эта фраза до сих пор сидит в голове у уже взрослого, прошедшего сквозь боль и слезы Чона.
О ком говорила его мать? Может о тёте?
Но Бохи всегда была тихой и покладистой, и сейчас — абсолютно такая же. Только осунувшаяся и поникшая, столько боли вынесет не каждая волчица…
Вспоминать о своей семье всегда тяжело, точнее о том, что от неё осталось. Но времени ностальгировать у Чона нет. Смешанные чувства слишком сильно мешают ясному мышлению, так что пока он здесь — он должен забрать то, зачем пришёл, и отплатить стае Ким той же монетой. И желательно сделать это с более-менее холодной головой.
Так что теперь, после нескольких долгих дней в чужом поселении, Чонгук успел освоить простые истины:
Пробраться в дом вожака возможно только через его племянника. Это альфа понял сразу.
Намджун, судя по их отношениям, заменял ему родителя, и ради Тэхена был готов отдать многое, если не все. Такая жертвенность не была чем-то особенным для родных людей, но все же это немного не вписывалось в картину представлений Чонгука о Намджуне. Но все рассуждения лучше оставить на потом. Чем быстрее альфа заберет то, что по праву принадлежит его семье, тем быстрее осуществит свой план. Пора искать подход к племяннику.
По наблюдениям альфы Тэхен, в свою очередь, был весьма близок с Инсоком, по крайней мере, Чонгук поймал того после встречи с омегой, но чужого запаха не ощутил. Значит, не сильно близок. Точно — не физически. Хотя, в его то ситуации о физическом контакте можно было и не мечтать.
Подобраться к омеге оказалось не так-то просто. Сам он на контакт он не шёл, а в разговорах с «Инсоком» старался не затрагивать личных тем и быстро находил причину ретироваться.
Тогда Чонгук попытался разговорить его через цветы: альфа едва мог отличить ромашку от василька, поэтому те гибридные монстры, что стояли у Тэхена на участке, были для него на одном уровне с ядерной физикой. Выбрав из всех инопланетных растений более или менее знакомые ему колокольчики, Чонгук спросил о них, но видимо попал совсем не туда.
Тэхен застыл и посмотрел как-то испуганно. Потом сухо и коротко выдал абсолютно не переводимое и не земное явно название, запомнить которое Чону было не под силу. Разговор снова трещал по швам, и альфа решил на этот раз отступить. Тактика нуждалась в срочной доработке.
Тем временем жизнь в поселении, как всегда, кипела. Новенький из стаи Пак быстро прижился и, кажется, нашёл себе нишу: он стал помощником лекаря Юнхо. Собирал для него травы, принимал членов стаи с несерьёзными ранами, и сам за ними ухаживал. Преемника у Юнхо не намечалось, так что Чимин оказался здесь как нельзя кстати.
Чонгук пытался относиться к нему скептически — судил вероятно по себе, но даже ему пришлось смириться с тем, что Чимин просто-напросто безобиден.
Омега все еще пугался громких звуков, неловко отказывался от патрулирования границ, после чего долго извинялся, и боялся оставаться с альфами в одном помещении, хоть и старался изо всех сил этого не показывать. Чонгук даже испытывал к нему жалость.
О стае Пак все время ходили ужасные слухи. Несмотря на то, что чоны так же мало поддерживают контакт с остальными стаями, жестокость у них была строго наказуема. Неравноправие вообще считалось чем-то невозможным и неприемлемым, как и в стае Ким. Пусть они не были такими же весёлыми и сплоченными, но преданными и верными друг другу они точно были. И Чонгук этим гордился.
После сбора урожая, количество дел заметно уменьшилось. Из постоянных обязанностей всех членов стаи была охота и обход границ. Чон охотно принимал участие и в том и другом, хоть и приносить пользу чужой, буквально вражеской для него стае противоречило принципам альфы. Но сейчас Чонгук для всех был Инсоком, так что положение обязывает.
В одну из очередных вылазок на охоту Тэхен его сильно удивил. Чонгук ещё не понял — приятно или нет.
Не имея обоняния, омега использовал остальные свои чувства в полную силу, и одним из таких оказался поразительно чуткий слух. Тэхен буквально не чуял добычу, а слышал её, в то время, как другие оборотни, включая Чонгука, сбивали чёткость своего слуха работающим обонянием.
Пятеро волков ступали тогда по шуршащей листве, которая не играла им на руку, но в какой-то момент все замерли, и Тэхен, повернув голову в сторону и прикрыв глаза несколько секунд, выслушивал жертву. Домой тогда вернулись с двумя огромными оленями, которых омега перехватил на полпути, буквально сшибая с ног каждого. Чонгук в тот момент замер от невероятной картины перед глазами: впервые серый молодой волк показался перед ним статным, сосредоточенным и вместе с этим агрессивным зверем. Не позволяя себе отвлекаться на омегу, «Инсок» качнул головой и начал, как и остальные члены стаи, помогать Тэхену с добычей. Когда альфа подошёл ближе и задел бок омеги, тот отскочил в сторону и даже смешно накренился, будто собирался свалиться, как мешок на землю, но вовремя спохватился и встал на ноги. Чонгук посмотрел на него вопросительно и узнал по связи все ли в порядке, на что волк лишь кивнул и быстро отвел взгляд. Да уж. Обстановка не улучшается.
Видимо, чону самому придётся ломать стену между ним и «сыном» вожака. Иначе никуда он не продвинется.
***
Осень в этом году лишь под конец сентября начинала пестрить всеми возможными красками. Погода стояла ясная и цветы на полях еще не успели сбросить свои яркие венчики, поэтому стали частью «гениального» плана альфы. Чонгук должен продолжить ухаживания за Тэхеном. Время на «помутнение» из-за обращения истекает, и любой, дружащий с головой волк или человек, что ухаживал за парой, продолжил бы это делать. Мяса у омеги было в достатке — с учетом последней охоты — так что начать стоило с небольшого букета полевых цветов. Да, это было глупо — дарить человеку, имеющему в своем арсенале сотни самых невероятных растений, простенький букет, но умнее он пока ничего не придумал. С чего-то все же придётся начать.
Оставшись после обхода на поляне недалеко от центра поселения, Чонгук, вздохнув полной грудью, с каким-то невиданным доселе энтузиазмом бросился большой пушистый мордой расталкивать тоненькие стебельки и уже сухие травинки в поисках симпатичных цветов. Таких оказалось немало, но альфа остановился на простых, но очень, на его вкус, симпатичных, и долго-долго выбирал те, что посвежее и одного размера. Флористом он не был, но букетик и впрямь получился очень милым.
Оставшись довольным своим первым опытом в области флористики, парень обернулся, перевязал цветы какой-то травинкой, что тоже пришлась к месту и, вернувшись в обличие волка, потащил свой подарок в зубах прямиком к адресату. Пробравшись к нему на территорию тихо, насколько это возможно, Чонгук оставил небольшой знак внимания на ступенях и собрался уходить, как вдруг почувствовал чей-то взгляд, направленный точно на него. Не подавая виду, «Инсок» медленно развернулся и пошёл к калитке, как вдруг на полпути резко повернул голову в сторону леса. Желтые глаза быстро исчезли во тьме, но Чонгук точно знал — кто-то из стаи только что следил за ним. Или же за Тэхеном?
***
Утро встретило поселение первым похолоданием и пасмурным небом. Чонгук, погруженный целиком в свои мысли, шёл на очередное собрание у вожака, когда заметил приближающегося человека.
Что-то мягкое и едва ощутимое ткнули ему в руку, а затем Чон услышал голос своего «объекта симпатии»:
— Это отдай Юнхо, по месту прописки…
Переведя взгляд с омеги на букет, Чонгук, видимо, состроил настолько растерянное выражение лица, что Тэхен поспешил пояснить, пока в этом доме окончательно не выбило пробки:
— Это лекарственные травы, Инсок. Спасибо, конечно, но Юнхо гоняет за ними Чимина каждый день, а тот приходит ни с чем… — и сам, вложив в руку ему букет, добавляет — Думаю, ты сильно его выручишь!
Остолбеневший альфа с букетом в руках выглядел до ужаса комично. Его что, отвергли? Да быть такого не может. Что этот засранец о себе возомнил?
Положив букет на ближайшую лавку, Чонгук решил действительно позже отдать его Юнхо. Все-таки лекарь и его травы — это святое.
После собрания намечался очередной патруль. В этот раз Чон осмелился попросить Намджуна, поставить его в пару с Тэхеном. Вожак странно на него посмотрел, будто сомневаясь, но сказал, что будет не против лишь при условии, что омега согласится. И Чон почти поверил в провальность своего очередного плана, но к его собственному удивлению парень и впрямь согласился.
В результате двое сильных, статных волков сосредоточенно прочесывали свою часть границы, когда тот, что пепельного цвета, поднял голову и застыл, прислушиваясь. «Инсок» последовал его примеру, и в момент, когда альфа услышал приближающегося к их границам чужого волка, омега уже завыл в небо, позвав часть патрулирующих оборотней на помощь.
Встав рядом с Тэхеном, Чонгук приготовился следить за происходящим, и лишь надеяться, что чужак — это не особо любопытный «нос» из стаи Чон. Не хватало тут еще межстайных конфликтов. В таком случае Чонгука точно не оставят в живых и будут правы.
Но чужак, судя по звукам, замер, а через мгновение из кустов резко вылетел огромный дикий альфа с раскрытой пастью и капающей из нее слюной. Первым на его пути оказался Тэхен, и чужак, не думая ни минуты, повалил омегу на землю и вцепился зубами ему в лапу.
Всё произошло настолько быстро, что шокированный случившимся Чонгук пришёл в себя только тогда, когда уже сам нависал над трупом волка с мордой и лапами целиком в густой крови. На него до ужаса испуганным взглядом смотрел серый оборотень, что лежал на земле и поджимал под себя разодранную лапу.
Прибежавшие на зов омеги члены стаи замерли в нескольких шагах от «Инсока», и Намджун, как истинный вожак, взял ситуацию под контроль:
«Мингю, Сана и Юнги, оставайтесь на границе на случай, если кто-то придёт за ним. Хеджин, помоги Тэхену подняться и доведи его до Юнхо. Сейчас же».
Все заработали как слаженный, отточенный за годы совместного проживания, механизм, и в итоге Намджун остался рядом с альфой, шерсть которого была насквозь пропитана кровью чужака. Взгляд того был абсолютно безумен, и вожак аккуратно пытался наладить с ним контакт:
— Инсок, ты слышишь меня? Понимаешь, что я говорю?
Альфа медленно поднял голову и посмотрел на вожака. Кивнул.
— Ты можешь пойти со мной?
Снова кивок.
— Хорошо, — с расстановкой говорил с ним по связи Намджун — пойдём Инсок.
Альфа медленно переступил через труп огромного волка с раскуроченной грудной клеткой и высунутым вбок языком, ни разу на него более не взглянув.
После нескольких минут пути оба волка оказались у реки, и Намджун попросил Инсока смыть кровь с шерсти.
Чонгук с абсолютно пустой головой барахтался в воде, стараясь получше промыть шерсть, после чего вышел, отряхнулся и последовал за альфой в поселение.
Травм на «Инсоке» не было, поэтому, пока тот не успел опомниться, вожак завёл его в свой дом и попросил обернуться.
Говорить о серьёзном желательно в облике людей.
— Спасибо, Инсок — альфа, потихоньку выходя из замороженного состояния, кивнул Намджуну — ты убил чужака за то, что тот набросился на члена твоей стаи. Ты наказал его в соответствии с законами оборотней, и я приношу тебе благодарность от лица всей стаи — и сделав паузу, добавил- завтра мы устроим ужин в твою честь, будь готов пожалуйста на него прийти. И ещё раз спасибо, Инсок, за то, что спас моего сына.
Чонгук прослушал все, что было сказано, кивнул уже в сотый раз за полчаса и вышел наконец из дома Намджуна.
Он не мог поверить в то, что сделал.
Его план мог отчасти осуществиться. Смерть омеги не приблизила бы его к той самой вещи в доме Намджуна, за которой он охотился, но точно бы стала хорошей местью практически без вмешательства самого чона.
Идеальное преступление.
Но его сознание или, точнее, подсознание не дало этому случиться. На инстинктивном уровне Чонгук встал на защиту омеги, не успев даже осмыслить происходящее. Он разодрал грудь чужака, прокусив ребра и вывернув наружу внутренности, умылся в чужой крови, лишь чтобы спасти врага.
Альфа медленно брел к домику на окраине, переваривая случившееся, в то время, как Чимин боролся с бурей внутри от осознания произошедшего сегодня на границе:
человек, что называл себя его парой и причинил ему столько боли — умер.
