В чужой шкуре

Время замедлилось. Зима наступила на пятки, затем обдала морозом спину и, наконец, захватила каждого из поселения, да и в целом — из всего лесного массива. Очередная охота прошла успешно, и снег потихоньку заметал маленькие аккуратные домики, в то время, как тонкие струйки дыма дружно выбегали из труб каждого жилища. Картина перед глазами возникала поистине живописная и уютная. Чонгук шёл вместе с остальными альфами и омегами, помогая волочить туши убитых животных до склада и краем уха слушал о планах оборотней на предстоящий праздник. В стае Чон, как ни странно, подобного дня не было и в помине, в то время, как в клане Ким день рождения стаи отмечался хлебосольно и действительно грандиозно. Все поселение, казалось, гудело и не переставая готовилось к такому важному для оборотней событию, и Чонгук невольно поддавался этой захватывающей атмосфере сказки и волшебства, хоть и по-прежнему заставлял себя считать стаю Ким заклятыми врагами. Так или иначе Чон всегда был наблюдателен и за время пребывания в центральном поселении заметил множество интересных и порой сбивающих с толку вещей. Как оказалось на практике, Кимы вообще не были и на толику такими, какими в страшных детских снах с подачи своей скромной тети Бохи их представлял маленький Чонгук. Например, как и в его родном клане, оборотни стаи Ким были дружелюбными и приветливыми, но в отличие от Чонов — более открытыми, в то время, как стая Чонгука была склонна к затворничеству и самостоятельному существованию, абсолютно обособленному от других оборотней. Были в этом и сложности, но за столько лет все волки клана привыкли обходиться либо своими силами, либо силами своей собственной стаи. Клан Ким же напротив — жил по немного другим правилам: они открыто сотрудничали со всеми хоть едва коммуникабельными стаями. Намджун имел контакты уймы вожаков самых разных кланов и поселений. Казалось, даже одиночных волков он знал наперечет. Порой стаи работали сообща и с явной взаимовыгодой, что конечно упрощало жизнь многим оборотням и поддерживало дружеский настрой. Чонгук такое понимал и даже отчасти уважал, но так же открыто контактировать с большинством волков находил для себя невозможным. Насыщенная социальная жизнь никогда не подходила его характеру. Как ни странно, никто в этой стае такой его отчужденности удивлен не был, поэтому мужчина в очередной раз убедился — Инсок здесь жил, но так и не прижился, являясь членом стаи лишь номинально. Альфа уверен — будь Тэхен в таком же положении, а именно: навечно застрявший в волчьей шкуре, как Инсок, он был бы вхож в каждый дом стаи и любим всеми волчатами от мала до велика. За всеми размышлениями Чонгук не заметил, как Намджун пытаясь до него достучаться отвёл его ближе к своему дому. — Инсок? Ты в порядке? Растерянный альфа, пару раз моргнув, наконец-таки фокусирует взгляд на вожаке и кивает. — В общем… Я знаю, что ты не попросишь сам и никогда не скажешь, что тебе нужно, — с явным смущением и неловкостью говорит Намджун — но ты обернулся, и я чувствую вину за то, что не догадался тебе предложить это раньше… Чонгук совершенно не соображает, что до него пытается донести лидер, но послушно кивает, вроде как выражая согласие, хотя и сам представления не имеет на что. Пока «Инсок» собирает мысли в маленькую и не особо устойчивую кучку в своей голове, Намджун выходит из своего дома с двумя огромными сумками и настойчиво пихает их оборотню в руки. — Прости еще раз, что не позаботился. — спешит оправдаться вожак — После обращения, думаю, твой дом требует больше базовых бытовых вещей — и тепло улыбнувшись продолжает — здесь два комплекта постельного белья, полотенца, немного бытовой химии и складная швабра –затем, засмеявшись, добавляет — Тэхен сказал, что раз у тебя теперь есть руки, то — цитирую: «Пусть и намывает». Вина и смущение лишили Чонгука дара речи и возможности двигаться на ближайшие пару минут. Ему самому во всей этой веренице событий и сменяющих друг друга планов по разрушению Кимов не пришло в голову привести в порядок свой дом. К мужчине действительно прибегала мысль о том, что жилище «обернувшегося Инсока» слишком пустовато для хоть немного комфортной жизни в человеческом обличии, но о том, что ему не хватает простых базовых, необходимых для существования, предметов быта — думать он даже не начинал. — Спасибо, Намджун — с неожиданной для себя честностью проговорил альфа — этого будет достаточно, не переживай обо мне. Вожак мягко улыбнулся и, похлопав Чонгука по плечу, развернулся, чтобы зайти в дом, но в последний момент остановился и окликнул волка: — Инсок! — когда тот повернулся, Ким продолжил — думаю в этом году ты точно не останешься один в день рождения стаи — и с хитрой улыбкой все же скрылся за дверью собственного дома. Шокированный Чонгук так и остался стоять на узкой, недавно расчищенной тропинке, пока тонкая пелена свежевыпавшего снега укрывала его широкие плечи.

***

Едва переставляя ноги в тяжелых утепленных сапогах, Чонгук отряхивал молоденькие веточки пихты и с особым усердием собирал их в корзину. Почему из всей стаи Юнхо пожелал поручить это до невозможного важное задание именно ему — известно не было, но так, как Чимин не подошел в данном случае по росту, а Тэхен — по его способности придумывать отмазки, Чонгук остался ближайшим возможным кандидатом на эту роль. И, возможно, Чонгук немного бы разозлился, узнав, что стал жертвой он лишь потому, что просто первым прошел мимо окон медицинского пункта и был замечен Юнхо, в то время, как все остальные члены стаи, прекрасно осведомленные о непонятной тяге лекаря привлекать к делу всех, кто маячит в его поле зрения, стабильно обходят этот несчастный домик десятой дорогой. Таким образом, недовольный, но смирившийся со своей участью, альфа отряхивает капюшон у порога лекарского дома и заходит на порог, попутно ставя полную корзину на ближайший стол. — Ух ты! Ты быстро! — восклицает шустрый Чимин, пока забирает принесенные волком ветки — Садись, чай попьем, согреешься! Альфа уже хотел было отказаться, но немного помявшись, все-таки прошел в комнату и молча сел на предложенный стул. Чимин выглядел откровенно взволнованным и немного растерянным, но с приподнятым настроением, что не могло не вызывать у Чонгука множество вопросов. Но едва открыв рот, тот сразу же его захлопнул, даже немного прикусив язык, ведь Чимин, быстро плеснув тому чая в чашку, вернул все свое внимание несчастному Юнхо, яро желающему скрыться от любопытства юного омеги. — Так, я не понял, а как поиск пары связан с днем рождения стаи? Волчонок даже подпрыгивал на стуле от нетерпения узнать побольше об истории клана Ким и его обычаях. Юнхо, тяжело вздохнув, приготовился отвечать на вопрос недавно пополнившего ряды стаи оборотня, в то время, как Чон, навострив уши, приготовился внимать информацию, которую, по идее, и так должен был знать на правах постоянного «Кима». — Особой связи действительно нет, — объяснял лекарь — просто день рождения стаи — это поистине большое событие для оборотней, и обрести в этот день пару или хотя бы потенциального партнера издревле считалось хорошим знаком — и, немного помолчав, все-таки добавил — говорят, таким парам суждено прожить вместе очень долго, но нужно понимать, что это, в конце концов, просто суеверие. — Почему? — встрепенулся омега — Неужели ты не веришь в подобное? Тяжело вздохнув в бесчисленный раз за вечер, Юнхо тепло улыбнулся и терпеливо пояснил: -Чимин, я верю в медицину и науку, а не в легенды… К тому же, — с грустью и некой отрешенностью Юнхо закончил мысль — я знал волков, которым это не помогло… -Кто?! — с детским и таким честным удивлением воскликнул парень. -Растирай траву, Чимин, с тебя на сегодня мифов достаточно — и тут же переключившись на Чонгука, лекарь с надеждой спросил — Инсок, ты поможешь мне завтра? Альфа, витавший глубоко в своих мыслях и все еще задумавшийся о легенде и загадочной паре несчастных оборотней, не сразу, но все же с опозданием ответил: -Намджун уезжает с волками к Канам. Я отвечаю за охрану стаи. Юнхо, хлопнув себя по лбу, пробурчал что-то про забывчивость и двинулся в другую комнату по одному ему известным делам. Чонгук, допив чай, поблагодарил погрустневшего Чимина и направился к себе. С утра вожак действительно собирается с приближенными в северную стаю Кан для решения каких-то дел и оставляет Тэхена, «Инсока» и Хосока в поселении, чтобы присматривать за стаей. Как оказалось, такая практика у них очень распространена, ведь Кимы активно взаимодействуют с другими оборотнями, и лидер частенько оставляет своих доверенных волков приглядывать за стаей. Вообще, Чонгук снова умудрился попасть впросак при общении с Тэхеном, чем довел того практически до бешенства, а все из-за своей неосведомленности о делах и обычаях стаи. — Почему он оставляет в охране всего троих? — открыто удивился Чон. Что за вздор? Как вожак оставит всего три волка для охраны целой стаи? Может, еще мишень им на лбу нарисует? Тэхен нахмурился и с заметным раздражением пояснил: — Ты идиот, Инсок? Троих — в его доме! Как обычно! Остальные дежурные будут просто в своих домах — и затем, резко посерьезнев и изменившись в лице, спрашивает — ты оставался так сто раз, ты что, не помнишь? Быстро сообразив, что сморозил глупость, мужчина расправляет плечи и несколько раз качает головой: — Нет, не забыл, я… просто немного не в себе сегодня… неважно. Когда они уезжают, говоришь? Растерянное состояние Чонгука имело прекрасное название, а вернее — имя: Ким Тэхен. Омега часто мелькает в мыслях мужчины и каждый раз после встречи с ним оставляет заметный шлейф недосказанности. Будь то его долгие полные задумчивости взгляды или абсолютно необъяснимый поступок на прошлом обходе границ, но Тэхен явно заставляет покрыться мутной пеленой четко прописанный план в голове Чона. — Через 2 часа — равнодушно бросил тот — жду тебя у Намджуна. — и, развернувшись, направился вдоль красивых, уже немного заснеженных домов. Отвратное чувство недосказанности дышало Чону аккурат меж лопаток.

***

В доме вожака было ожидаемо чисто и тепло. Вероятно, если бы Чонгук обустраивал свое собственное жилище, оно выглядело бы именно так: самая необходимая мебель, кухонный островок, большой камин с фотографиями и однотонный мягкий ковер на всю гостиную. Все это, кстати говоря, полная противоположность жилищу Тэхена, с которым мужчина теперь невольно сравнивает все дома, на пороге которых хоть раз стоял дольше минуты. Хосок шарится в холодильнике и причитает по поводу кислого свернувшегося молока, пока Тэхен в это время записывает что-то в своем измученном временем блокноте. Чонгук чувствует себя чужаком, вторгшимся в спокойную мирную жизнь, и прекрасно осознает, что на самом деле таковым и является. Но когда-то Кимы так же вторглись в жизнь его матери и, само собой, стаи Чон в целом, так что тихие, незаконные посиделки на чужой территории в доме вожака — самое безобидное, что альфа в данном случае вообще мог сделать. Время в доме главного Кима проходит спокойно и даже скучно: Хосок засыпает на диване под треск поленьев в камине, Тэхен читает книгу и периодически что-то из нее выписывает, Чонгук же листает каналы на телевизоре, едва фиксируя сменяющие друг друга картинки. С техникой в клане Чон, в отличие от Кимов, было все-таки туговато, а об интернете речи совсем не шло, так как расположение их стаи было менее выгодное, чем у Кимов, а к сотрудничеству с кланами они по собственным размышлениям не прибегали. Пара шипящих каналов и барахлящее радио — все, что мог позволить себе Чонгук, в то время, как книги были в домах Чонов в огромном количестве и соответственно — большом почете. Самому альфе привили любовь к книгам еще в детстве, так что недостатка в какой бы то ни было литературе он никогда не испытывал. Университет мужчина тоже закончил с удовольствием, но согласен был лишь на заочное обучение, как, кстати говоря, и Тэхен — оставлять стаю на долгое время на пожилую тетю и пару не особо сильных волков — слишком рискованно. Клан и так едва восстановился после смерти предыдущего вожака — деда Чонгука. Тот был суров и нелюдим, но все же справедлив и даже порой щедр. Любви он маленькому Чону не дал, а после смерти двоих детей и вовсе закрылся от всех, но опыт и искусство боя альфа от него перенял с большим успехом. Сейчас же душа Чонгука спокойна — его клан под присмотром самых надежных и сильных членов стаи, но о своем истинном местонахождении он осведомил только тетю Бохи, альф Мингю и Мунбель. С надежным тылом мужчина действительно чувствует себя увереннее. Вечер постепенно перетекал в ночь, и Тэхен, уже зевая, откладывал дочитанную книгу на низенький журнальный стол. Чонгук старался сохранять трезвость ума, помня, что в доме Намджуна лежит то, что ему больше всего нужно. На самом деле кулон его матери выглядел не совсем обычно, точнее дешевой побрякушкой или рядовой подвеской его точно нельзя было назвать: темный, буквально затягивающий в свою бесконечную черноту, камень выглядел как что-то магическое и, очевидно, обладающее некой силой. Маг, с которым Чон связался, долго выспрашивал его с какой целью альфа хотел проникнуть в чужую стаю, но Чонгук раскрыл лишь половину своего плана, а именно — сломить стаю изнутри. Про кулон по самому ему неизвестной причине он решил умолчать. Ведь, если вещь действительно обладает силой, то маги обязательно захотят ее взамен на свою работу и точно заберут, а подвеска с камнем — единственное, что осталось у альфы в память о его прекрасной матери, которую ему недовелось узнать подольше. Так что, во что бы то ни стало, Чонгук заберет вещицу и сохранит у себя. Вообще, требования магов были странными и откровенно жуткими, но помощь их была настолько жизненно необходима, а Чон так ослеплен жаждой мести, что он спокойно принял их условия — за чужую помощь альфа отдаст своего «желанного ребенка» и заберет «кольцо, что хранит покой в клане Ким». Эти не имеющие ответов загадки тревожили и ужасно раздражали альфу, но тот прекрасно понимал, что таким завуалированным образом маги пытаются стребовать с него побольше. Но Чонгук тоже не был глуп: желанных детей у Чона могло и вовсе не родиться, ведь тот не планировал когда-либо заводить семью, а нежеланным, если вдруг таковые появятся, к счастью, ничего не угрожало. Что насчет кольца Кимов, то до него альфе вообще не было никакого дела, как и до силы, которой тот, вероятнее всего, обладает. Пропажа ценной реликвии явно сломит крепкий дух стаи, а это единственное, что имеет для Чонгука в данном случае значимость. Поэтому, скрипя зубами и сжимая кулаки, Чонгук вступил с магами в договор, поклялся своей кровью в его исполнении, и спустя время сидит сейчас на чужом диване, едва скрывая свое взвинченное состояние: ему до ужаса хочется найти подвеску и чужое фамильное кольцо. — Пора ложиться, Инсок — тихо сказал Тэхен, стараясь не будить сладко сопящего Хосока — Ложись в гостевой, Намджун там скорее всего уже все постелил. Альфа почувствовал необходимым спросить: — А где ляжешь ты? Тэхен, видимо, исчерпал лимит удивления на сегодняшний день, поэтому, поведя плечами, равнодушно сообщил: — В его комнате, как и всегда. Омега уже начал медленно подниматься по ступеням, совершенно не ожидая от альфы ответа, когда тот мягко взял его за руку и повернул к себе: — Разрешишь остаться с тобой?