***
«Мы ещё поговорим, — повторял внутренний голос слова лекаря. — О чём мы будем говорить? И что он хотел мне сказать? Что значит, что ко мне его слова про привязанность не относятся? Неужели…нет, Эва, что бы он там ни хотел сказать, ты понимаешь, к чему всё идёт. И это становится опасно. Я же черномаг, мне надо думать о своей безопасности в первую очередь, я пока и с этим-то плохо справляюсь. Слыхала, что происходило с шезму, которые осмеливались заводить семьи. Мне такого не надо. Но, боги, как же тянет к нему…» — так она и дошла до дома, с неутихающим вихрем мыслей в голове. — Эва, где ты ходишь? — с порога накинулась на неё Дия. — Нам срочно надо идти в Фивы, там что-то с больными, нужны летописцы. Эвтида устало вздохнула и поплелась за сумой под поторапливающим взглядом подруги.***
Путь из поселения в центр города сопровождался резвым голоском Дии, которая рассказывала ей о прелестях масел. — А ещё оно делает кожу такой мягкой-мягкой, точно лепестки роз! — завизжала она вдруг, на ходу протягивая руку Эве, чтобы та потрогала её. — Чувствуешь? Это я на базаре купила сегодня. — На базаре? Разве эпистат не запретил брать что-то у местных торговцев? — спросила Эвтида, сурово оборачиваясь на подругу. — Э-эва, — протянула та в ответ, — ну ты сама подумай, это же масло. Его добывают из растений всяких, не думаешь же ты, что тут всё живое заражено? Эвтида вздохнула. Было ощущение, что она разговаривает с маленьким ребёнком, которому надо объяснять очевидные вещи. — Мы ничего не знаем об этой хвори, если это вообще хворь. А ты ведёшь себя так неблагоразумно, подвергая свою жизнь опасности из-за какого-то масла, — накинулась она на подругу, которая тут же опешила и даже отошла вбок от Эвы. — Тихо-тихо, успокойся. Моё масло закончилось, а мне срочно нужно было новое. Вот и купила, — она опасливо покосилась на Эвтиду. — Срочно? — спросила Эва, ехидно ухмыляясь. — Да, кожа сохнет. Да и Исман, — Дия резко закрыла рот рукой, не договорив. — А что Исман? — Эвтида даже остановилась, поворачивая голову в сторону подруги, и хитро улыбнулась. — Ничего! — тут же ответила Дия, выдавая тем самым своё волнение с головой. — Прямо-таки и ничего? — Эва сложила руки на груди, пиля взглядом подругу. Так они стояли с минуту, пока Дия, не выдержав зрительного контакта, не сдалась. – Ладно, только ты никому не говори. Мы с Исманом вроде как вместе, — протараторила она, нервно наматывая локон на палец. — Тоже мне секрет, — рассмеялась Эвтида, а потом добавила, — вы не особо и скрываетесь. Дия фыркнула, толкая Эву в плечо, побуждая продолжить их путь в центр Фив.***
Оказавшись в зале, которая предшествовала зале с больными и выступала скорее в качестве предбанника, Эва тут же увидела Амена. Его огромная светлая фигура выделялась на фоне низких смуглых тел лекарей и охотников, снующих туда-сюда в этом небольшом пространстве. — Идёмте скорее, эпистат уже давно вас ждёт, — встретил их у входа Тизиан и повёл к Амену. — Господин, вот летописцы, — охотник обратился к эпистату, обращая внимание того на себя, и Амен медленно повернулся вполоборота. — Слишком долго. Пишите. Появились новые симптомы, вызываемые проклятием, — отчеканил он. Эва от любопытства даже неосознанно подалась вперед, ближе к эпистату. — Какие? — заинтересованно произнесла она и тут же столкнулась с недовольным лицом Амена. — Лекари расскажут. Пока это напишите. Пока Дия и Эвтида торопливо доставали письменные принадлежности, эпистат переговаривался с охотниками. — Ясно, — вдруг громко отозвался Амен и повернулся к писарям. — Скоро подойдут лекари и подробно всё расскажут, — с этими словами он тяжелой поступью удалился из залы. — Эва, дела становятся всё хуже и хуже, — прошептала подруге Дия. — Да вижу, не слепая, — съязвила она в ответ. — Но что мы можем сделать? Мы и так обезопасили себя, занимаясь одним лишь письмом и не беря новых, — Эва запнулась, оглядывая помещение глазами, — сама понимаешь. — И все равно мне очень тревожно, — вероятно Дия продолжила бы и дальше, если бы не подошедший Ливий. — Следуйте за мной, — он махнул им рукой, и все трое отправились в соседнюю залу. Они зашли в большое помещение с каменными колоннами, которое было освещено лучами дневного солнца, проникающими через узкие щели в стенах и отверстия в потолке. Ряды деревянных коек протягивались вдоль всего пространства. Из-за скопления людей воздух был жарким и застоявшимся, а стоны больных и голоса лекарей эхом раздавались по зале. Только сейчас Эва поняла масштаб разразившейся в Фивах хвори. Почти все кровати были заняты, а лекарей катастрофически не хватало. — Чем это пахнет? — поинтересовалась Дия, брезгливо прикрывая рукой нос. — Смесью различных травяных отваров и запахом больных, — посвятил её Ливий. — Запах больных? — переспросила Эва, чуть не натыкаясь на одну из коек. — Да, хворь повышает температуру тела, вызывая лихорадку, из-за чего количество выделяемого пота увеличивается. Проще говоря, запах пота смешанный с другими человеческими запахами, которые здесь ещё и пытаются перебивать благовониями. — Ужас… — только и выдавила из себя Дия, с ужасом оглядываясь вокруг. — Да, приятного мало, однако, когда целый день работаешь с таким, быстро привыкаешь. — Я бы не смогла, — Дия сделала глубокий вдох и снова поднесла руку к носу. — Поэтому ты и писарь, — улыбнулся Ливий, оборачиваясь на неё, а затем остановился и сказал, — мы пришли, здесь вы можете расположиться и начать летопись. Мне надо идти, чуть позже к вам подойдет Акил и всё расскажет. — Разве не ты будешь нам диктовать? — наконец подала голос Эва, хватая уходящего мужчину за локоть. Тот посмотрел на её цепкую хватку, удивлённо выгибая бровь, и произнёс: — Нет, лекарей не хватает, а я здесь главный, — тут Ливий перевёл взгляд на Дию, которая устраивалась на диване. Убедившись, что она за ними не наблюдает, он ухмыльнулся и, чуть наклонившись к Эвтиде, прошептал: — А что? Будешь скучать? — Тьфу ты, вот ещё! — шикнула она в ответ и тут же отстранилась от лекаря, позволяя ему уйти.***
До глубокого вечера они писали, не отрываясь на отдых. Надо было обойти каждого больного и записать его симптомы. Осложняло ситуацию то, что каждый заражённый, видимо, чуя приближение конца, становился на редкость разговорчивым, поэтому выделенные десять минут на каждого, растягивались на все полчаса. Когда Эва, не без радости в душе, подходила к последней койке, ей казалось, что её рука сейчас отпадёт. — Исфет, это тебе всего ничего на этом свете осталось, хватит отнимать у меня заветные часы жизни своими глупыми россказнями! — наконец не выдержала и вскричала Эва на одного из больных, который принялся рассказывать девушке обо всех своих похождениях за спиной жены. Она была готова сама придушить умирающего, но неожиданно на её плечо нежно легла теплая рука. Эва сразу уловила сладкие нотки малины, а потому тут же поняла, кто именно это был. — Прошу простить нашего писаря, она сама недавно потеряла близкого, — обратился Ливий к больному, стоя за спиной Эвы. Тот в ответ лишь прокряхтел и, зло махнув рукой, отвернулся, прикрывая глаза. — Ты что творишь? – раздражённо прошипел Ливий, поворачивая девушку за плечо лицом к себе. Он презрительно выгнул бровь, а губа его брезгливо приподнялась. — Хочешь, чтобы он пожаловался Амену, и эпистат снова наказал тебя? — Да причём тут, — она вдруг замерла от осознания, — снова?.. — Ara, — выругался Ливий, и Эва почувствовала, как его пальцы крепче сжались на её коже. — Неважно, иди работай, Эва. — Я только что закончила, — ответила она и схватила мужчину, который отпустил Эву и уже собрался уходить. — Ну уж нет, Ливий, — она выделила его имя, — что тебе известно о наказании и откуда? Лекарь опешил, какое-то время помолчал, а затем нехотя выдал: — Дождись, когда все уйдут, и мы поговорим. Согласившись с тем, что сейчас было не время для разговоров, она отпустила его и направилась в поисках подруги. Спустя где-то час, в зале остались только несколько лекарей и два писаря. Дия писала что-то под чуткой диктовкой Исмана, который пришёл совсем недавно, а Эвтида расположилась на диване, аккуратно раскладывая папирусы в суме. — Эва, ты идёшь? Мы закончили, — сказала Дия, подходя к девушке и игнорируя стоны муки со стороны больных. — Идите, я ещё хотела зайти к Агние, — промолвила Эвтида, продолжая копаться в суме. — Эме, только не задерживайся сильно. Всё-таки опасно одной ходить в ночи, мало ли что, — предупредительно вымолвил Исман, хлопая подругу детства по плечу. Когда пара покинула залу, Эвтида встала и направилась к выходу. Сидеть среди умирающих и слушать мольбы о помощи, она больше не могла. «Во имя Дуата, и сколько мне его здесь ждать? — думала девушка, стоя в парадной зале и сжимая в руках ручки сумы. — Вдруг он вообще пошутил, а я, как дурочка, поверила?» — но тревожным мыслям не суждено было стать правдой, потому что в следующую же минуту раздался вкрадчивый шёпот на ушко. — Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать, милая. Внутри девушки всё сжалось от появления лекаря, а в животе стало разрастаться уже привычное приятное тепло. — Заставил, я уже собиралась уходить, — хитро протянула она, вдыхая аромат мужчины и поворачивая к нему голову. — Извини, — он обошёл её и, поравнявшись с Эвой, выставил в приглашающем жесте локоть и спросил, — пойдем? — Пойдем, — ответила она, пряча улыбку за спадающими волосами и обвивая локоть мужчины своей рукой.***
Какое-то время они шли молча, но когда Эва увидела, что они отклонились от привычной дороги, ведущей в поселение, она спросила: — Куда мы идём? — Туда, где меньше лишних ушей, Эва, — неожиданно серьезно произнёс он, и по спине девушки тут же пробежал холодок. «Небеса, о чём он хочет говорить, если ему для этого нужно место без людей? Уж не понял ли он, кто я на самом деле? Нет, он точно не мог… Наверное», — сердце забилось чаще, и Эвтида принялась считать дыхание и смотреть на пейзаж вокруг, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Закатное солнце освещало песчаную местность, окрашивая мир в оттенки красного. Фивы с каждым шагом были всё дальше и дальше. Рука Эва спокойно лежала на локте мужчины, и девушка специально пододвинулась ближе к Ливию, чтобы прикасаться к нему не только рукой, но и боком. Оглянувшись вокруг и убедившись в том, что они идут по безлюдной местности, Эвтида наконец нарушила молчание: — Так откуда тебе известно о наказании? — Ты не очень-то скрывала это сама, когда тогда в библиотеке Амона-Ра крикнула эпистату на весь зал про наказание, — сдавшись, проговорил он. — Так ты был там? Подслушивал? — Я и не скрывал своего пребывания в библиотеке, просто никто не проверял залы, — он повернулся в её сторону и подмигнул Эве. — Но вот за что он тебя наказал, мне было очень интересно. — Да поймал в ночи, пока я ходила к ткачихе за своими одеждами, ничего такого, — честно ответила девушка. Да, упустила деталь про Феоною, но ведь недоговорить не значит соврать, так ведь? — И что за наказание было? — спросил мужчина, чуть замедляя шаг. — Заставил мыть его склянки, — буркнула Эва, и от её слов лекарь прыснул. — Мыть склянки? — переспросил он, и, когда девушка ответила положительно, снова рассмеялся. — Да уж, и правда, берегут тебя боги, Эва. Эвтида лишь мрачно взглянула на веселящегося мужчину и отвернулась. Так они и продолжили молча идти, пока вдалеке не стал виднеться берег Нила. — Мы… — Красиво, правда? — перебил её Ливий, останавливаясь возле реки. — Мне нравится гулять здесь вечерами. Давай пройдём сюда. Он подвёл девушку к одной из пальм и, отпустив её руку и покопавшись в своей суме, достал льняной плащ, расстилая его на песке. — Садись, поговорим, — произнёс Ливий, опускаясь на ткань и указывая девушке приглашающим жестом на место подле себя. Когда она, чуть помявшись с ноги на ногу, присела, он взял её ладони в свои и, нежно глядя на её лицо, которое красными лучами освещало закатное солнце, вымолвил: — Ты такая прекрасная, — добавляя: — хоть и немного уставшая. Эва скептически хмыкнула, а её взгляд переместился с глаз лекаря на его губы. — Не смейся, я же тебе как-то уже говорил, что красит человека далеко не только его внешность, — сказал он, а в следующую секунду Эвтида одним движением подалась вперед, припадая губами к губам мужчины. Он тут же ответил ей, когда она проникла языком в его рот. Их языки переплелись, точно в каком-то диком танце, лаская друг друга. Если не знать, сложно было сказать, что Эвтида впервые целовалась с кем-то используя язык, настолько естественно выглядели и ощущались её движения. Ливий зарылся одной рукой в локоны девушки, а другой обхватил за талию и потянул на себя, вынуждая Эву повернуться вполоборота и вжаться в него. Но ей было этого мало, а потому в следующее мгновение, она, не разрывая поцелуя, села на него верхом, заставляя лекаря упереться спиной в пальму. — Ах, — только и вырвалось у Эвы, когда она почувствовала, как горячее возбуждение мужчины упёрлось в неё. Ливий лишь ухмыльнулся сквозь поцелуй, снова нагло проникая в рот Эвтиды языком и досконально его изучая. Девушка шумно выдохнула, когда мужчина спустил руки на её копчик, медленно поглаживая его и спускаясь наконец к ягодицам. Она начала ёрзать на нём, и жар между ног лишь усилился от ощущения возбуждённого органа мужчины. В ответ на действия Эвы лекарь сильно сжал её бёдра, и сдавленный стон вырвался из его горла. Эвтида стала опускаться поцелуями ниже, к шее Ливия, и, вспомнив красные следы на своей шее, оставленные им, она вдруг захотела отплатить ему тем же. Но лекарь всё тут же понял и, оторвав руки от ягодиц Эвы, аккуратно обхватил её голову, поднимая и вынуждая посмотреть на него. — Милая, — задыхаясь от возбуждения прошептал он, — я понимаю твоё желание отплатить мне тем же, но я тогда сделал это не нарочно. У меня нет одежды, способной скрыть твои следы. Ты же не хочешь, чтобы пошли слухи? — Нет… Я хочу… хочу тебя, — только и вырвалось из затуманенного чувствами сознания Эвтиды, от чего Ливий улыбнулся. Он вдруг резко отодвинул ткань на её шее и уже собирался впиться в неё губами, как вдруг увидел оставленные им самим следы и замер, осторожно проводя по ним тыльной стороной ладони. — Обещаю впредь контролировать себя лучше, чтобы тебе не приходилось залечивать и скрывать синяки одеждой, милая госпожа, — приник он к её уху, обдавая его горячим дыханием и вынуждая девушку сильно изогнуться в пояснице. Эва откинулась так сильно, что её грудь оказалась на уровне глаз мужчины, который одурманенным взглядом уставился на неё. Сквозь светлые перекрёсты ткани отчётливо было видно два подробных рельефа сосков. — Дорогая, если ты хочешь остановить меня, скажи сейчас, — еле-еле прошептал он, сидя, точно завороженный и ожидая её ответа. — Не… останавливайся, — с выдохом протянула она, упираясь руками в бёдра Ливия и ещё сильнее выгибаясь. Мужчина чуть вздрогнул от её слов, а в следующую секунду обвел пальцами контур одной её груди, от чего девушка сладко простонала. Ливий делал это не спеша, щекоча непривыкший к таким ласкам участок тела. Ещё один короткий стон вырвался из Эвы, когда лекарь переместил пальцы на ареолу соска, мучительно медленно обводя вокруг него, а затем резко сжал выступающую часть большим и указательным пальцами. Этот контраст прикосновений вызвал очередной прилив возбуждения, и девушка почувствовала появляющуюся влагу между ног. Мужчина продолжал играть с её соском, то выпуская его, то снова сжимая и поглаживая. Она ахнула, когда он прикоснулся ко второй груди, а затем стиснул обе в руках, мягко массируя. — Нравится? — лукаво спросил Ливий, но девушка не ответила. И тогда мужчина переместил одну руку к краю её одежды и начал поглаживать плечо. Эва слегка напряглась, но наткнувшись особенно чувствительной точкой между ног на твёрдое возбуждение, вновь расслабилась, отдаваясь ощущениям. Ливий не торопился, он смаковал каждый момент их близости, отчетливо понимая, как они дороги для него. Добравшись наконец чуть прохладной рукой до обнажённой кожи груди девушки, он поводил кончиками пальцев по самому верху соска, наконец ощущая его не через ткань. Дыхание Эвтиды участилось ещё сильнее, и она сжала ладонью штаны Ливия. Он осторожно помассировал круговыми движениями успевший стать мягким сосок, и тот снова затвердел. Увидев, что девушка получает от его действий наслаждение, мужчина осмелел и запустил вторую руку под ткань одежд. Эва снова застонала и тут же прижалась всем телом к торсу мужчины, наклоняясь к его лицу. Ей не сразу удалось поймать его губы своими, но когда она это сделала, то почувствовала всю страсть лекаря, которую она же в нём и разжигала. Он жадно впился в неё, продолжая массировать обнажённую кожу груди. — Хочешь, сделаю ещё приятнее? — вдруг прошептал мужчина в её губы, от чего девушка удивлённо отстранилась и усмехнулась. — Вряд ли мне может быть ещё приятнее, чем сейчас. — О, поверь мне, может, — уверенно ответил он, а затем спросил, касаясь узла её одежды на затылке, — ты позволишь? Эва поколебалась, всё-таки она никогда и не перед кем не была в нагом виде, но, собравшись с мыслями, тихо-тихо произнесла: — Да… И тогда Ливий заботливо, точно боясь напугать её своими действиями, развязал узел перекрещенной одежды. Ткань медленно поползла вниз, вынуждая девушку смущённо отвернуться. — Не стесняйся, милая госпожа, — он мягко взял её за подбородок и повернул голову Эвы на себя. — Я просто, — она замялась, подбирая слова, — никогда… Но лекарь понял её без слов и понимающе прошептал: — Ты мне доверяешь? — Доверяю, — опуская глаза пролепетала она. — Так чего же ты стесняешься? — с этими словами он отодвинул ткань, которая остановилась на её плечах, и его взору открылась небольшая упругая девичья грудь с двумя тёмными торчащими сосками. — Боги… — восхищённо прошептал он, заставляя щёки Эвтиды залиться краской. — Госпожа, твоё тело настолько прекрасно, что по нему впору лепить скульптуры, как у нас в Греции. Она перевела застенчивый взгляд на него и улыбнулась, но тут же громко вздохнула, когда Ливий припал ртом к её груди. Её обдало волной мурашек, и, чтобы совладать с этими новыми сильными ощущениями, она сильно прикусила губу. Лекарь вырисовывал неведомые узоры на её коже, поднимаясь к соску, обхватывая его губами и посасывая. Он играл с ним своим мягким и немного шершавым языком. Другой рукой Ливий поглаживал вторую грудь, иногда поднимаясь выше, к плечу. На потоке очередной волны возбуждения, жаром отозвавшейся в низу живота, она положила руку на его пах, а затем быстро переместила её ниже, касаясь разгоряченными пальцами стоячего органа. Касание получилось неловким, и Эва тут же отпрянула, открывая глаза и встречаясь ими с глазами Ливия, который оторвался от сладких пыток её груди, когда она дотронулась до него. Девушка вдруг испугалась, что они зашли слишком далеко, что он может сделать ей больно, как это когда-то было в детстве, и эти воспоминания заставили её вскочить, хватаясь руками за ткань и прикрывая ею обнажённую часть тела. — Эва, ты чего? — вопросительно уставился на неё всё ещё сидящий на плаще Ливий. — Мне пора, а то эпистат поймает, а уже солнце село, — попытка придумать оправдание успехом не увенчалась. Она уже хотела сбежать, но, когда нагнулась за сумой, лекарь схватил её за руку, сажая назад. — Во-первых, в таком виде лучше не ходить, особенно ночью на пустыре, — он красноречиво перевёл взгляд на её руки, которые всё ещё прижимали ткань к коже. — А, во-вторых, я не дам тебе так просто сбежать. Мы так и не поговорили. Девушка раздражённо вздохнула, но Ливий продолжил. — Давай так, я помогу тебе с одеждой и, пока я буду завязывать её, мы поговорим, идёт? — Идёт, — пробурчала Эвтида, понимая, что и сама хочет этого разговора.