***
— Ará, ну и что же там такое срочное, что не может ждать до вечера? — недовольно спросил лекарь. — Я думаю, нам не стоит больше вместе время проводить, — собравшись с мыслями произнесла Эва. А внутри всё заболело от этих слов, и подступило уже знакомое неприятное чувство тошноты. — Что? Почему? — с недоумением уставился на неё Ливий. — Пока ещё не поздно, пока мы не так сильно привязались друг к другу. — Да почему, Эва? — он резко остановился, и тряхнул её за плечи. — Всё же было хорошо. — Было, но я, — она оглянулась и перешла на шёпот, — черномаг, а ты лекарь, которого ждёт великолепное будущее, без обузы в моём лице. Ты же понимаешь… Пока я рядом с тобой, твоя жизнь всегда будет под угрозой. — Так, я ожидал этого разговора, пошли, — он будто вмиг забыл о работе и повёл девушку в сторону своего дома.***
— Теперь можем продолжить. На чём мы остановились? — Ливий запер дверь и, махнув рукой девушке, зовя за собой, направился к креслу. Та пошла следом. — Ах да, на том, что ты считаешь, будто бы у нас нет будущего. — Да, — подтвердила она, неловко садясь рядом с ним. — Буду врать, если скажу, что не думал об этом. Думал, Эва. И часто, — Ливий откинулся на спинку кресла, скрещивая руки на груди. — И ни в одном из возможных исходов будущего в своих мыслях я не думал бросать тебя. — Это глупо, — раздражённо фыркнула Эвтида, сидя с неестественно прямой спиной и снова ковыряя кожу около ногтей. — Вовсе нет. Глупо — бросать любимого человека из-за встретившихся на пути трудностей. — Трудностей?! — она вдруг повернула голову на него, испепеляя взглядом щёку лекаря. — Это, по-твоему, называется трудностями? Да мы оба можем умереть в любой момент, если останемся вместе. — Прекрати это делать, — он мягко коснулся руки девушки, останавливая её от ковыряния кожи. — Мы и так, и так умрём. Смерть неизбежна, Эва. — Да, но в моём случае она может наступить куда раньше твоей. И я не хочу тащить тебя вслед за собой в Дуат. Ливий помолчал, раздумывая о чём-то своём, а затем повернулся к ней и медленно спросил: — Что произошло? С чего такая спешка и такие мысли появились? — Ничего, — тут же ответила Эва, но, видимо, на её лице читался совсем другой ответ, который мужчина заметил. Потому что следующие секунд тридцать он не отводил испытующего взгляда от неё. — Агх, Исфет с тобой, меня шантажирует одна женщина, — наконец сдалась Эва. — Так? — И оба варианта, которые у меня есть скверные. — Давай, может, отравим её? — вдруг выпалил мужчина. Такая идея пришлась Эвтиде по душе, но она тут же вспомнила про Рэймсса, из-за которого жизнь всех троих писарей-черномагов всё ещё была под угрозой. Нет, убийство женщины только отсрочит неминуемое. — Бессмысленно, и к тому же сложно. — Давай тогда уедем? — предложение Ливия ошарашило девушку. С другой стороны, если задуматься, оно было ожидаемым. — Куда? — Отправимся ко мне на родину, в Грецию. Там никто за черную магию не порицает и не убивает. — Но как? И потом, я Исмана одного не брошу. — Мы можем взять и Исмана, моя милая госпожа, ему это будет даже на пользу как начинающему лекарю, — он стал накручивать на палец её волнистую прядь. — Но как? — повторила свой вопрос Эва. — Надо только до моря добраться, а там на корабле… — Как ты выберешься из Фив? Охотники досматривают каждую повозку. — Что-нибудь придумаем, госпожа, главное, скажи, ты согласна? Эва помедлила. Она не знала, как к этому отнесётся Исман, вдруг не согласится? А Дия и Рэймсс? Что с ними? — Мне надо подумать, — отрешённо произнесла она, а затем взяла руку лекаря в свою и крепко-крепко сжала. — И надо поговорить с Исманом. Вдруг он будет против. — Вот уж не думаю. Медицина в Греции так стремительно развивается, что можно только мечтать попасть туда на учёбу. — Ну ты же знаешь Исмана. Эме, это очень опасно, не стоит, — передразнила девушка друга. Ливий засмеялся, а потом спросил: — Давно хотел узнать, а почему Эме? — Это сокращение двух моих имён. — Двух? У тебя два имени? — его брови удивлённо поползли вверх. — Да, у многих в Египте так. Обычно второе имя известно лишь родителям и самым близким людям, потому как, если узнать полное имя человека, можно с помощью ритуала наслать на него беды. — Вот как… — он задумался. — Интересный обычай. — Мерит. — Что? — Моё второе имя — Мерит. Эвтида Мерит, а сокращённо Эме. Ливий даже не сразу понял, что то, что она озвучила ему своё второе имя было своеобразным признанием в любви. Она доверяла ему настолько, что уже открыла два самых сокровенных секрета. — Красиво… А что это значит? — взглядом, полным нежности, он оглядывал лицо девушки. — Мерит — возлюбленная. — Мери-ит, — повторил он её имя. — Ну, беги, моя Мерит, найди Исмана. И будь осторожна. — Как и всегда, милый господин, — весело ответила она и, чмокнув его на прощание в лоб, побежала.***
Был уже разгар дня, когда Эвтида оказалась в поселении. Солнце своими беспощадными лучами прожигало и без того загорелую кожу девушки. После изнуряющего пути от центра Фив в поселение хотелось лишь завалиться на кровать и, подобно почившему, лежать, лежать, лежать. Но надо было найти друга. И первым делом Эвтида побежала к дому лекарей. Хвала всем богам, Исман оказался там. — Эме! — радостно вскрикнул он, когда увидел на пороге девушку, а затем побежал её обнимать. — Задушишь! — улыбаясь пробурчала она. — Я хотела поговорить. — Проходи, — он засеменил внутрь жилища. — О чём? — Видишь ли… «Ради всего святого, как ему сказать-то…» — то, что ещё несколько минут назад казалось ей лёгкой задачкой оказалось сложным делом, и Эва решила схитрить. В конце концов кому хуже от небольшой лжи может быть, тем более, если эта ложь во благо? — Ливий считает, что тебе необходимо и дальше у него учиться. — Не поверишь, Эме, но я с ним согласен, — рассмеялся друг. — У него можно очень многому научиться, и я безмерно счастлив, что мне выпал шанс работать с таким человеком. — Да-да, — девушка активно закивала головой, — но он скоро возвращается в Грецию. — Как?! А хворь?! — Ему на замену приедет другой лекарь. И я хотела узнать, не хочешь ли ты отправиться с ним? Ты мог бы многому научиться в Греции, к тому же под покровительством такого умелого и именитого наставника. — А ты? Как я могу бросить тебя одну, ты же на следующий день во что-нибудь вляпаешься, — он снова весело улыбнулся. — Не вляпаюсь, — раздражённо ответила Эва. — И потом, я могу поехать с вами, я бы хотела увидеть другую страну. Да и черномагом быть там не так опасно. Последняя фраза девушки, видимо, возымела должный эффект на Исмана, и он задумался, уперев руки в боки. — Есть в словах твоих правда, Эва. Но как эпистат тебя отпустит? — Он не узнает. — Ты бежать собралась? Как ты хочешь незаметно покинуть поселение? — Придумаем, как, если согласишься. — Я не знаю… А Дия? — неуверенно спросил Исман. — Мы можем взять её с собой. С чего бы ей отказываться? Хочешь, я с ней сегодня поговорю? — Хорошо… хорошо, Эме. Да, так будет всем безопаснее, если мы в Грецию переберёмся. — Да… Тогда я пойду, доброй ночи, — на прощание она обняла названного брата, а затем направилась к себе в жилище. Её радовало, что Исман не просто выслушал её, но и был не против их с Ливием идеи.***
Эвтида уже минут семь наблюдала за вечерним уходом Дии, так и не решаясь начать разговор. Одно дело — говорить с Исманом, который за Эвой и в огонь, и в воду, но совершенно другое дело — говорить с Дией. Набравшись духу, она начала: — Дия, Исман уезжает в Грецию. Подруга выронила мазь и резко повернулась к Эве. Было видно, что Дия хотела что-то сказать, но слова застряли где-то в горле и вместо них раздался едва слышный хрип. — Как?.. — наконец выдавила она. — Они с Ливием едут туда, Исман будет продолжать учиться под руководством Пеллийского господина. — И Ливий? А ты? — Я тоже. — Что?! Эва! — она подлетела к сидящей на кровати девушке. — Ты хочешь покинуть Египет?! Но это же твоя родина! — Родина, на которой меня хотят поймать и убить, — Эвтида закатила глаза. — Ты же даже не знаешь греческого! — Выучу. — Легко говорить! А как ты мимо эпистата проскочишь? А что будет со мной и Рэймссом, когда Амен не найдёт тебя? Всех казнят после допроса. — Рэймссу и без меня смерть грозит. Вам тоже надо бежать, Дия. Другого выхода нет. — Как, Эва? — Дия опустила глаза, в которых уже стояли слёзы. — Надо дождаться послания от Реммао… Он нас не бросит, он же наставник… — Да очнись, ты, Дия! — взбесилась Эва из-за её наивности. — Никто уже не вернётся! Он бросил нас ради каких-то собственных целей, о которых мы даже не знаем. Мы умрём из-за него, если останемся! — Надо только дождаться от него весточки, — продолжала повторять Дия, как в бреду, и качаться на кровати из стороны в сторону, — и тогда всё станет ясно. Слёзы бежали по её щекам, а взгляд был направлен на какую-то точку на полу. Подруга повторяла одни и те же слова из раза в раз. — Чш-ш-ш, Дия, успокойся, — Эвтида пододвинулась и неловко обняла девушку, — приляг, отдохни. Успокаивать людей она плохо умела, поскольку сама привыкла подавлять слёзы, считая их проявлением слабости. На то была своя причина, ведь слёзы возникают, если тебя что-то трогает, берёт за живое, а что берёт за живое — может быть использовано против черномага. Чем меньше рычагов влияния на шезму, тем более сильным он становится, поскольку в случае чего его нечем шантажировать. Эва уложила подругу на кровать, помогая ей накрыться простынёй. Через несколько минут Дия притихла, уснула. Эва погасила лампу и тоже направилась спать.***
Вопреки ожиданиям троих, на следующий день ранним утром пришло послание от Реммао. Взволнованные черномаги вновь собрались в жилище девушек, и Рэймсс начал читать. — Да, мы были правы. Он не вернётся, — голос друга, такой обречённый, звучал, словно он читал приговор. — А ещё он советует и нам бежать. — Легко ему говорить! — усмехнулась Эвтида, а потом вздохнула и, с сочувствием посмотрев на Рэймсса, сказала: — Осталось одиннадцать дней до твоей… — Смерти, Эва, да, — вернувшиеся равнодушие и спокойствие друга немного пугали девушку. Казалось, это была просто его маска, скрывающая огромную смесь эмоций. — Умирать я не намерен, надо покинуть это поселение. Всем троим. — Да, погибать всем невыгодно, — протянула Эва. — Покинуть поселение всем? — беспокойно переспросила Дия. — Как ты думаешь, кого первыми начнут допрашивать после моего исчезновения? — обратился к ней Рэймсс. — Поселение можно покинуть либо пешком, либо на повозках. Повозки, при въезде в город, в том числе и в поселение, охотники обыскивают. При выезде тоже, — произнесла Эва. — А пешком… — А пешком мы скорее умрём на следующий же день пути от жажды, — подытожил Рэймсс. — Но это же лучше, чем быть казнёнными эпистатом, разве нет? — тихо сказала Дия. — То есть у вас выбор между разными вариантами смерти? — горько усмехнулась Эвтида. — Таковой, без сомнений, является смерть в пустыне. По сравнению с пытками, которые может устроить эпистат, смерть от голода или жажды выглядит наиболее гуманной. Стой, — он вдруг прищурился, глядя на Эвтиду, — ты сказала у вас? Дия глубоко вздохнула, она знала о плане Эвы бежать в Грецию с лекарями, а вот Рэймсс пока не был посвящён. — Исман уезжает в Грецию, я не могу его бросить. Да и черномагам там безопаснее. — Понятно, — сказал он так, будто дела Эвтиды его вовсе не касались, — тогда мы с тобой одни, Дия. — Да, но как мы сбежим и куда, Рэйм? — Придётся рискнуть. Близ Фив есть город Эсна, туда и подадимся на первое время, а потом видно будет. Дия лишь тяжело вздохнула, но спорить не стала. Да и не о чем было, другого выхода не оставалось. — Тогда надо начинать собирать вещи и запасы, но так, чтобы никто ничего не заподозрил, — скомандовал Рэймсс, оживившись. На том они и порешали.***
Дия давно уже спала, и Эвтида завидовала ей. После всего произошедшего днём её никак не отпускала тревога. Она тревожилась за себя, за Исмана, за Ливия, и за друзей-черномагов. Лёжа на кровати с накинутой на ноги простынёй, Эва перебирала пальцами свою ночную сорочку. «Рэймсс и Дия… Их же обязательно схватят охотники. Заметят тут же, что с котомками идут от поселения. Незримый бог, что же, — её вдруг осенило, — бог! Точно! Аш может мне помочь… Да уж, Эва, ты совсем обнаглела, если у самого Сета помощи просить собралась». Вскочив с кровати, она быстро накинула плащ и выпорхнула из жилища, оставляя посапывающую Дию одну. Решив, что мужчина снова может быть за чертой поселения, она, с лёгким страхом наткнуться на диких зверей, вышла в пустыню. Нет, никакого оазиса поблизости она не видела, хотя совершенно точно в прошлый раз как раз здесь он и был. «Где же ты, Аш, когда так нужен. Исфет, где тебя только носит!» — как только она об этом подумала, чья-то горячая рука легла ей на плечо, надавливая и поворачивая Эву к себе. — Как грубо. Чего тебе, шезмочка? — протянул Аш, улыбаясь и сверкая своими красными глазами. — Ты же покровитель черномагов, великий Сет, — начала было Эва, но мужчина её перебил. — Давай без прелюдий, а то мы с лестью никогда до дела не дойдём. Зачем звала? — Мне нужна помощь, — выгнув бровь ответила Эвтида. — Тебе или твоим черномагам друзьям? — Им, да. — И что я получу взамен? — он хищно ухмыльнулся, без стеснения рассматривая тело девушки. — Чего ты хочешь? Едва ли у меня найдётся то, что тебе по вкусу. — Хм, дай-ка подумать, — он убрал ладонь с её плеча и скрестил руки на груди. Покрутив головой, будто бы размышляя, он наконец сказал: — Ты отдашь мне своё имя. — Имя? — Эва свела брови. — Как это? Ты просишь о невозможном. Как я предстану перед богами после смерти безымянной? — У тебя есть второе имя. Или боишься покровительства Меритсегер? Предпочитаешь Нефтиду? Дарующая жизнь и возлюбленная. Эв-ти-да Ме-рит, иронично, не правда ли? — Что? «Я знаю, что имя содержит в себе частичку Ка, поэтому как раз, узнав полное имя, можно навлечь на человека проклятие ритуалом с папирусом. Но ему-то часть моей Ка зачем?» — недоумевала она, но забыла, что Аш может слышать её мысли. — Сколько лишних вопросов! — он поморщился. — Твоё второе имя в честь богини Меритсегер, которая является покровительницей почивших и охранительницей Фиванского некрополя. Ты и рождение, и смерть. И я хочу получить твоё первое имя, твою светлую часть Ка. — Погоди, ты сказал Фиванского некрополя? — Да. — Это же… — Да, Эвтида Мерит, это было предначертано. Твой приезд в Фивы, — он гадко посмеялся, — смертного всегда тянет туда, где почитается его покровитель, в твоём случае — к Фиванскому некрополю. — А Нефтида? Разве не она также является моей покровительницей, моё первое имя в её честь. — Я же сказал, что всё было предначертано, ты оказалась в Фивах не просто так. Ты с ними связана вторым именем, боги знали, что по приезде сюда ты потеряешь первое имя. — Но я же могу отказаться от сделки! — возмутилась Эвтида. — И моё имя останется со мной. Что тогда может быть предначертано? — А ты и правда хочешь отказаться? — тут он раздражённо цокнул языком и посмотрел на небо. — Решай скорее, я начинаю скучать. Эва прикрыла глаза, а затем, тяжело выдохнув, сказала: — Я согласна. — Отли-ично, — низкий мужской голос звучал совсем близко, распахни девушка глаза, увидела бы, что Аш стоял в сантиметре от неё. — Открой рот, шезмочка. Она послушалась, а в следующий миг почувствовала поток воздуха, будто что-то покидало её тело. Любопытство взяло верх, и Эва, открыв глаза, увидела, как белая дымка вылетела из её рта, направляясь прямо в рот мужчины. — Вот так, прекрасно, – он ухмыльнулся, — сделка совершена. Я помогу твоим друзьям, Мерит. Девушка вздрогнула от такого непривычного звучания второго имени, а затем, грустно ухмыльнувшись, спросила: — И что, я теперь не могу Эвтидой зваться? — В таком случае ты теряешь покровительство богини, в честь которой названа. Отныне Эвтида — не твоё имя, в нём нет больше твоей Ка, но я разрешу тебе так зваться ещё несколько дней. А потом, называясь чужим именем, ты будешь вызывать гнев Меритсегер и лишаться её покровительства. «Покровительство богов я потеряла давно, если судить по тем событиям, что происходят в моей жизни», — подумала она. — Ай-яй-яй, какая же ты неблагодарная, Мерит, — укоризненно покачал головой Аш. — Будь это так, стоял бы я перед тобой? — Позволь напоследок узнать, по какой причине ты явился ко мне тогда, в нашу первую встречу? Ты же явно не к каждому черномагу приходишь. — Правда твоя, не к каждому. Но тебе покровительствовала богиня Нефтида, моя супруга, — он смотрел на девушку таким пронзительным взглядом, что хотелось отвернуться. Особенно смущали его красные, как вода в Ниле в определённое время года, глаза. — Но теперь, когда я лишилась первого имени, а значит и её покровительства, мы больше не встретимся? — Всё будет идти своим чередом, Мерит. Может ещё свидимся. Девушка закатила глаза от столь размытого ответа, а потом резко повернула голову, услышав пронзительный крик сокола сзади. Когда она обернулась назад, мужчины уже и в помине не было. Вдохнув свежий вечерний воздух, чуть отдававший Нилом, она пошла домой. «Мерит, — плелась девушка к жилищу, стараясь привыкнуть к новому имени, — ради Ра, как я это Дие и Реймссу объясню? И стоит ли вообще говорить? Сет разрешил называться Эвтидой ещё какое-то время. А потом… Потеряю покровительство богини… Мерит…»***
— Давно надо было так сделать, — недовольно фыркнула Дия. Да, давно. Рэймсс решил, что собраться всем вместе и обсудить план, будет верным решением. А Ливий же великодушно согласился предоставить для этих «переговоров» свой дом. Всем надо было действовать сообща, чтобы помочь друг другу. Напоследок. — Что именно вы хотите обсудить? — подал голос Ливий, закинув ногу на ногу. — Видимо, побег, — Эва сидела на диване рядом с ним со скрещенными на груди руками. Девушка решила ничего не рассказывать друзьям про встречу с Сетом и потерю своего имени, по крайней мере пока что. Не хотелось забивать всем голову лишними вещами, когда и без того было много проблем. — Да, Эва, именно его, — Рэймсс стоял в центре комнаты. — Я порылся в вещах охотников, с которыми живу, и обнаружил их распределение на патрулирование. Завтра они все будут в Фивах, в поселении будет только Тизиан как доверенное лицо эпистата и ещё один охотник. «Исфет! Как назло, завтра, когда у меня должен быть заказ на него, он остаётся в поселении», — проклинала всё на свете девушка. — Если мы сможем незамеченными мимо него пройти, то полдела сделано, — подытожил Рэймсс, оборачиваясь к Дие. — А мы? — Эва вопросительно уставилась на Ливия, а затем перевела взгляд на Исмана. — Вам надо бежать в этот же день. Во-первых, будет один охотник на поселение, во-вторых, как только заметят наше с Дией исчезновение сразу придут к тебе, Эва, — ответил ей Рэймсс. — Я нашёл колесницу, — отозвался Ливий. — Мне помог мой ученик Акил, он как раз хотел направляться в Абидос, но охотно уступил повозку мне, после того, как я ему всякого наплёл. — Он нас не выдаст? — спросила Эвтида. — Нет, он только рад был, когда я сказал, что доверяю и передаю свои обязанности ему. — Хитрый же ты человек, господин Пеллийский, — протянула Эва, за что получила толчок в плечо от лекаря. — Дия, — вдруг раздался тихий голос Исмана, — ты уверена, что хочешь в Египте остаться? Девушка тяжело выдохнула, тут же неуверенно берясь пальцами за серёжку. — Исман, это мой дом. Юноша ничего не ответил, он, вероятно, понимал Дию. Но ему приходилось выбирать между сестрой и любимой. И он выбрал первую. Интересно, а осталась бы Эва в Египте, реши Исман остаться? — Патрулируют они ночью, а значит и мы выдвигаемся ночью, как только эпистатский кортеж покинет поселение, — решил перевести тему Рэймсс. — Дия, лучше отнеси сегодня ночью свои вещи в кусты у окраины поселения. Да припрячь, чтобы завтра с пустыми руками идти, не вызывая подозрения местных. Я сделаю то же самое. — Колесница Акила будет возле рынка в центре Фив, — Ливий, следуя примеру Рэймсса, стал разрабатывать план для них троих. — Что?! Какие Фивы, там же всё будет кишеть охотниками! — возмутилась Эвтида. — Эпистат будет знать, что я планирую отъехать в Абидос с Исманом, чтобы там переговорить с лекарями. Мои вещи в колеснице он никогда не обыскивает, спрячем Эву. — Как это спрячем? — прыснула вдруг Дия, но тут же одёрнула себя. — Обыкновенно, в мешки с одеждами, — совершенно спокойно ответил Ливий, но тут уже рассмеялась Эва. — Вы думаете она туда поместится? Она же ростом с пальму, — вклинился в их разговор Рэймсс. — Уместим, — всё так же спокойно ответил Ливий. — Мы не будем брать все вещи, чтобы не было подозрительно. Мы же, по моей легенде, ещё собираемся вернуться назад. — А куда вы отправитесь? — с любопытством спросила Дия. — Сначала в Афины, а там видно будет. Быть может переберёмся в Фивы, у нас в Греции тоже есть полис с таким названием, — ответил Ливий. — Если на этом всё, то я советую всем отдохнуть как следует, завтра очень непростая ночь, — сказал Рэймсс, и каждый в доме был с ним согласен. — Да, Эва, идёшь? — спросил подругу Исман, подходя к двери. — Идите, я догоню, Ливий обещал мне мазь дать. — Хорошо, — ответил друг, а затем покинул дом. С ним ушли Дия и Рэймсс, оставив влюблённых наедине. В давящей тишине сидели Ливий и Эвтида около трёх минут, каждый думая о своём. Потом девушка решила прервать молчание: — Вдруг это наша последняя ночь. Вдруг мы завтра погибнем? Лекарь сидел, смотря на дверь. Мыслями он был вовсе не здесь. — Знаешь, я хочу кое-что тебе рассказать. Не знаю, нужна ли тебе информация, но раз эта ночь может быть последней, я хочу, чтобы ты кое-что знал. Исман говорил тебе о нашем тяжелом детстве, но он не говорил, с чем именно я сталкивалась до того, как стала жить с его родителями, — Эва вздохнула, собираясь с мыслями. — Мой отец… он был скверным человеком. Он позволял себе такие вещи, которые… Которые отцы не должны позволять себе в отношении своих дочерей. Дышать становилось тяжелее, а к глазам подступали слёзы. Воспоминания, спрятанные где-то далеко в памяти, но не похороненные, проснулись и снова разворошили давно забытые чувства. Ливий повернул в её сторону голову, она заметила это боковым зрением, а затем, увидев скатившуюся по щеке Эвы слезу, смахнул её и притянул девушку к себе. Она легла на колени мужчины, лицом к потолку, а слёзы из-за такой нежности и заботы со стороны Ливия, к которым Эвтида не привыкла, только усилились. — Я помню эту боль, как будто это было вчера. Он всегда называл меня «его маленькой девочкой». Говорил, что я, — тут её голос прервал судорожный всхлип, — что я должна быть послушной. Он… Ливий сочувственно смотрел на неё сверху вниз, поглаживая Эву по волосам и иногда стирая её слёзы. На его лице была печаль. Нет, не печаль, это была боль. Боль из-за того, что пережила девушка в детстве. Боль из-за того, что он ничем не мог помочь той маленькой девчушке, которая так нуждалась в этой помощи. Но он мог помочь той маленькой девчушке, что плакала в этот самый миг на его коленях. Ливий только сейчас в полной мере осознал, насколько девушка любила его. Да, она никогда не говорила ему об этом прямо, но то, что она решила рассказать ему о самых болезненных воспоминаниях, о которых, он был уверен, никто больше никогда не слышал, было доказательством её любви. И он ответил ей тем же. — Милая, я сочувствую, что тебе пришлось пережить это, позволь себе выпустить всю боль. Но знай, что ты достойна только нежных слов и бережного отношения, и если будет иначе, то я отравлю любого, кто хотя бы подумает причинить тебе подобную боль вновь. — прошептал он, бережно гладя локоны Эвы. Его слова были не просто словами. Эвтида не знала, но на следующий же день, после того, как она рассказала Ливию о приставаниях охотников, после того, как она точно так же плакала на его коленях, охотники мучились от нестерпимых болей и молили дать им что-нибудь, что бы могло их умертвить. Эва не знала, но Ливий собственноручно подсыпал всем троим небольшую дозу яда в лекарство. Недостаточную, чтобы охотники умерли, но достаточную, чтобы они молили о смерти. Эва не знала, каких усилий стоило ему переступить через свой моральный долг ради мести за неё. Ливий, привыкший помогать всем нуждающимся, пошёл и подмешал охотникам яда в лекарство, обрекая их на нечеловеческие страдания, осознанно утяжеляя вес своего сердца на суде Осириса. — Нет, — Эвтида вдруг резко поднялась, вытирая слёзы, — никто не умрёт! Я только стала счастлива, вон, даже перспектива увидеть новую страну появилась, я так просто не умру завтра. Я сама убью этого эпистата, если потребуется. Ливий, поражённый такой резкой сменой настроения девушки, поднялся следом и, ухмыльнувшись, сказал: — И как же? — Перережу горло. — Боюсь не дотянешься, он такая махина… — Придётся тебе подсадить меня, дорогой, – она игриво потянулась к его губам. — М-м-м, заманчивое предложение, предоставлю тебе свой серебряный клинок для этого, моя госпожа, — Ливий подался навстречу её губам, а потом обеспокоенно спросил: — Но меня немного тревожит такая резкая смена настроения. — Просто не хочу провести эту ночь, если она действительно может быть последней, в страданиях. Хватит с меня. — А как же ты хочешь её провести? — руки лекаря стали гладить её плечи. – Может, это решит мой милый господин? — она невинно распахнула глаза. — Хм, дай-ка подумать, может, соберёшь вещи для завтрашнего побега? — Ты что, серьёзно? — она скривилась. — Нет, конечно. В такую темень я бы не пустил тебя одну идти до поселения, — он подхватил её на руки так быстро, что Эва не успела понять, что произошло, и направился в сторону купальни. Ногой пнув дверь, он внёс девушку в соседнюю комнату и осторожно опустил. — Думаю нам стоит освежиться после долгого дня, если ты не против. Девушка не была против, однако происходящее её сильно смущало. Заметив смятение Эвы, Ливий спросил: — В чём дело? — он улыбнулся, касаясь её щеки, — чего краснеешь? — Не краснею я! — огрызнулась Эвтида из-за того, что Ливий заметил её смущение. — Уверена? А щёки точно алый Нил. — Да ну тебя, — она всплеснула руками, — ты что же, хочешь вдвоём тут? — Ну другие вещи мы же делаем вдвоём, — его многозначительная ухмылка дала понять девушке, о чём именно он говорил. Эва только пробубнила в ответ что-то невнятное. — Что-что, милая госпожа? Я не расслышал, — он стал медленно расстёгивать пуговицы на рукаве. «Боги, и как мне победить эту треклятую стеснительность? Я уже столько раз нагая перед ним стояла, но каждый раз смущаюсь, как будто в первый», — с этими мыслями она стала развязывать свою тунику, повернувшись к мужчине спиной. Почти победив стыд, она скинула одежду, оборачиваясь. — Я уже говорил тебе, что твоё тело достойно быть запечатлённым на века в виде статуи? — он восхищённо смотрел на неё, а потом подошёл, протягивая руку. Эва вложила свою ладонь в его, и он провёл девушку к небольшому сидению, усаживая её. Остановившись позади Эвтиды, лекарь взял в руки небольшой ковшик и стал поливать водой плечи девушки. Затем он перекинул её волосы на одну сторону и вперёд, обнажая спину. Ещё раз полив её водой, он отставил ковшик и принялся массировать плечи Эвы. Как только лекарь к ней прикоснулся, девушка издала блаженный стон. Его руки двигались плавно, надавливая на кожу в определённых местах, расслабляя мышцы. Так он спустился ниже, и под властью его пальцев оказалась вся спина Эвтиды. Иногда его руки поднимались назад к плечам и скользили к ключицам, задевая грудь. Эва поймала ладонь лекаря, притянула её к губам и поцеловала, а затем, держа её, встала. Он не сопротивлялся, а лишь слегка улыбнулся, когда она взяла ковшик и, встав впритык к мужчине, полила его водой, гладя смуглое тело Ливия. — А это что? — обратила она внимание на стоящие в углу комнаты бутыльки. — Исфет, Ливий, у тебя и в купальне отрава какая-то стоит? — Да, на случай если враги поймают меня в самом пикантном положении, — смеясь, ответил он, а потом, уже более серьёзно, добавил: — Это для бритья. — Ах, вот оно что… — протянула Эва, тут же отводя от бутыльков взгляд. Забавно, она никогда не видела у Ливия щетины, видимо, избавлялся от неё, как только она появлялась. Или использовал какие-то мази, чтобы ограничить её рост. Под воздействием этих мыслей она потянулась к его лицу, но мужчина нагнулся к ней первее, и они слились в мягком и бесконечно нежном поцелуе. Их мокрые и скользкие тела соприкасались друг с другом. Когда с процедурами в купальне было покончено, Ливий, обернув свою госпожу полотенцем, а затем обернувшись сам, поднял Эву на руки и отнёс в комнату. Опустив девушку на кровать, он встал, взял что-то со стола и вернулся, ложась рядом. — Протяни руку, — прошептал он. Эвтида послушалась, и в следующую секунду Ливий показал ей то, что он сжимал в кулаке. То самое масло. Девушка невольно улыбнулась. — Надеюсь, ты не очень уставшая для того, чтобы усвоить новую информацию. — Думаю, что на этот урок меня хватит. — Тогда смотри, — он открыл пузырёк, капнул немного масла на руку и приложил палец к запястью Эвы. — Вот так… Он провел дорожку от ладони к локтю, и от его движений стало щекотно. — Масло очень хорошо наносить на влажную кожу, подольше держится. Как тебе подходит этот аромат, — задумчиво протянул он. — Спасибо, — шепнула она, приближаясь к лекарю, который проделал всё то же самое с другой рукой Эвтиды, а потом лёг, опираясь на локоть и заправил прядку девушки за ухо. — Моя золотая, — он стал нашёптывать ей нежности, — такая бесстрашная, гордая… самая лучшая. — Ливий, и не жалко будет тебе покидать такой роскошный дом? — внезапно спросила Эва. Мужчина с усталой улыбкой посмотрел на неё, а затем приложил свою руку к её сердцу и произнёс: — Госпожа моя, вот здесь мой дом, моя родина, всё, для чего я отныне живу — здесь. А теперь давай спать. — Давай, мой милый господин, — она отвернулась и чуть поёрзала, устраиваясь так, чтобы тело мужчины идеально вписалось в её спину. Ливий обнял её одной рукой, а второй накрыл обоих простыней. Так, в обнимку, они и уснули.