Останься со мной хотя бы на одну ночь, Гето Сугуру

«Я вернулся сюда, чтобы внести свою идеологию в массы. Не думал, что техникум так изменится. Много талантливых ребят набрали. Особенно Юта Оккоцу. Его проклятая техника – воплощение идеала. Если бы она только стала моей…» Гето фыркнул, когда рана на животе вновь начала ныть и кровоточить. Он прикусил губу и прикрыл глаза. Облокотившись на каменную стену где-то в подворотне и вытянув ноги, стало немного легче, можно было полноценно вдохнуть. «Это точно не мой день». Рукав длинных одежд полностью окрасился в алый. Сугуру надавил ладонью на живот, чтобы остановить поток выходящей крови. Парень шипит от того, насколько жгучая бывает боль, но это позволяет ему продержаться еще пару минут. Вечер наступал. Солнце мягко касается своими лучами уставшее лицо. Ни капельки не согревает, но на душе становится немного спокойнее. Гето выглядывает из-под ресниц, чтобы в последний раз запечатлеть красоту уходящего дня. Голубые оттенки неба сменяются на золото-розовые, окрашивая землю в подобные цвета. Парень пригляделся к тому, куда его загнали – это был тихий спальный район. Маленькие домики с разноцветными крышами, при каждом дворе свой собственный сад, территории окружены заборами и в целом выглядят прилично. Тоненький ветерок подул навстречу, сбивая грязные пряди черных волос с глаз. Гето молча его поблагодарил, ведь сам уже не смог бы убрать их. Он провожал закат до последней секунды, до того момента, как первая звездочка не загорелась на небе. И время немного замерло. Леденящая дрожь нежным касанием прошлась по спине Сугуру. Поток проклятой энергии заполнил пространство вокруг. Будь он незнаком с этим явлением – точно бы напрягся, но не сейчас. Парень знал, кто сейчас придет. Такого человека сложно не заметить. - Нда, Гето, ну ты суматоху устроил, - этот голос коснулся самой души. Сатору вздохнул и присел рядом на корточки. Он беглым взглядом оценил состояние своего друга и снова громко выдохнул. - Раз ты ничего не надел, что могло бы скрывать твои глаза, значит дело серьезное. - Правильно думаешь. Сугуру хмыкнул. Прошло около трех лет с их последней встречи, а Годжо все верен своим привычкам. - Ты пришел меня казнить? Он не ответил. Этот вопрос был слишком очевидным. Было невыносимо, когда дорогой тебе человек покинул тебя, а ты остался один, сжимая в кулаках записку, которая приносила тебе силы эти годы. Сатору верил и чувствовал, что они встретятся вновь. Но не в такой обстановке. И не тогда, когда тебе приказали убить того, кто подарил тебе смысл жизни и пробудил такие глубокие чувства. Годжо любил Гето, но с каждым днем закапывал эту мысль в пучину тревоги. Он просыпался в холодном поту и хотел кричать. Бесконечная энергия разрушала его тело, ломала кости, выворачивала и заставляла страдать. Дни перемешались, время тянулось и никуда не торопилось, а Сатору умолял, крича в подушку, что пусть он будет мертв, чем терпеть эту разлуку. А днем, как ни в чем не бывало, возвращался в строй, ходил на задания, болтал с Секо и искал его взгляд. Черные, хищные глаза. Они преследовали его, следили за каждым шагом. Годжо оглядывался, но Гето нигде не было. Тело с каждыми новыми сутками становилось неощущаемым. Парень смотрел в зеркало и ничего не чувствовал. Перед ним стоял потрепанный юноша, который считал себя всемогущим, но он не смог предотвратить уход своего близкого человека. Отвращение подступило к горлу, он громко цокнул и схватил себя за белоснежные волосы, накручивая пряди на пальцы, и тянул кожу головы в разные стороны, пока агония растекалась лавой по его телу. Только боль могла доказывать из-за дня в день, что он еще жив. Это – не просто мешок с органами, которые на кой черт продолжают хвататься за жизнь, это по-прежнему душа с телом, которые требовали внимания и нежности к себе. Сатору откровенно было плевать, что с ним будет сейчас и что будет завтра. Будь возможность, парень бы заскочил в петлю или позволил бы бесконечности разорвать его на лоскуты ткани. Годжо отвернулся от отражения и устремил взгляд на прикроватную тумбу. На ней стояла деревянная рамочка, за стеклом которой припрятана бумажечка с кривым почерком. Да, черт возьми, Сатору сохранил прощальную записку Сугуру и вот так ее бережет. «Прости, Гето, но будь моя возможность, я бы точно покончил с собой. Но мы обязательно встретимся, я тебе обещаю». - Я скучал. Ласковый голос вывел из транса Годжо, который потерял связь с реальностью на пару минут. Он поднимает взгляд на черные глаза, которые прожигали его все это время. - Зачем ты это говоришь? – в интонации прозвучала явная обида. - Потому что я по тебе скучал, Сатору, - Гето тяжко вздохнул, кислород обжигает бронхи и силы покидают его с каждым новым вдохом, - У меня к тебе предложение. Слушатель склонил голову набок. Ему не нравилась такая перспектива, но возражать пока не стал и слушает дальше. - Не черни свою душу, оставь меня умирать здесь. Мне остались считанные минуты, я не хочу видеть твои страдания перед казнью. Лицо Годжо в миг переменилось. Он сжал пальцы в кулак. - Не говори чушь, пожалуйста. - А что мне еще говорить? Ей, Сатору, я выкарабкаюсь и буду жить? Парень не мог не согласиться с высказыванием, поэтому вопрос остался без ответа. Они продолжали смотреть друг на друга. Сугуру оставался непоколебимым, по сравнению с товарищем, которого потряхивало и взгляд которого метался из стороны в сторону. Время, как песок, сыпется сквозь пальцы, частицей за частицей касается невидимого дна часов. Гето мысленно отсчитал несколько минут и, вздохнув, как бы тяжело это физически не было, заставил свое тело подчиниться в последний раз. Свободной рукой он касается холодной щеки Годжо. - Ты все также прекрасен, как и в ту ночь, - уголки губ дернулись в подобии улыбки. Сугуру не разрывает зрительный контакт, ему важно сохранить образ человека напротив в мельчайших деталях. Сатору повзрослел за эти годы, лицо потерпело некоторые изменения в виде острых скул и более четкого подбородка, но глаза остались все такие же. Родные, блестящие, два маленьких озера с безумной глубиной, в которых тонешь по голову. И Гето был бы рад умереть именно так. На руках любимого человека. - Давай не кисни, Сатору, - Сугуру продолжал улыбаться. Ему важно остаться в памяти светлым пятном, важно остаться тем самым парнем, который ночь напролет целовал своего друга и ушел под утро. - Я не переживу твоего ухода снова, - прозвучал ответ дрожащим голосом. Годжо продолжает смотреть в глаза, ведь точно также не хочет потерять в пустую драгоценное время и провести его уставившись в землю, - Если бы только знал, как мне было херово, когда тебя не было рядом! Парень громко цокнул и зажмурил глаза, позволяя слезам политься по щекам. - Если тебе станет легче, то знай, мне тоже было плохо. Я скучал и хотел вернуться, но к тому моменту мною уже был уничтожен поселок, я не знаю, почему новости до колледжа идут так долго. Он аккуратно поглаживает щеку, убирая капли большим пальцем. Руку немного кольнуло, когда на нее облокотили голову и начали медленно ластиться. Гето на мгновение расцвел, наблюдая за этой картиной, как белоснежные волосы приятно касаются жёстких подушечек пальцев, а Сатору предстал перед ним как маленький и беззащитный котенок, который хочет домой к этому человеку. Песок закончился. Последняя крупинка выскользнула из пальцев и время, которое Сугуру отсчитал, пришло в срок. - Я люблю тебя, Гето. Ответа не было. Сатору открыл глаза и его парализовало. Он видит, как тело друга бездыханно лежит, а длинные одеяния полностью пропитались кровью. Черные бусины глаз померкли, но они продолжали смотреть на Годжо до последнего вздоха. На лице замерло умиротворение и спокойствие. Уже навсегда. - Сугуру… Каждая буква выговаривалась с непосильным трудом. Парень крепче схватился за руку, которая застыла на его щеке. На ней еще оставались остатки тепла, но наступающий ветер быстро их развеивал. Сатору шептал имя друга, пытаясь достучаться до загробного мира. Ответа не было. Годжо подсел ближе к Гето, прикрыл его глаза, чтобы те не пересохли, а сам крепко его обнял, абсолютно плевав на то, что чужая кровь может его испачкать. Да и думать об этом некогда. Одно дело, когда человек покидает тебя духовно, но где-то на этой земле продолжает ходить. Другое, когда на твоих руках лежит труп твоего друга, с которым вы уже никогда не пересечетесь. Никогда не поговорите, даже по телефону. Никогда не сможете подшутить друг над другом. Никогда уже не будет душевных разговоров ночью в комнате. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. ꈤꀤꀘꂦꁅꀸꍏ. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Nᴉʞoƃpɐ. Никогда. Никогда. Никогда. ዘሀኸዐናሏል. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. ᕼᑌᏦᗝᒋᗪᗣ. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Никогда. Ни в какое время, ни при каких обстоятельствах.

***

-Годжо-сенсей, - рыжая голова показалась из дверного проема, - Вас вызывают, говорят дело срочное. - А без меня совсем никак? - Никак, - Нобара ушла, звук стучащих каблуков затих дальше по коридору. Сатору закатил глаза. Он уже знает, что происходит и что от него хотят. Кто-то или что-то поставил завесу над районом Сибуя. Будь все намного проще, не был бы сейчас разгар празднования Хэллоуина. «Поиграем по их правилам». Молодой человек встал с кресла, потянулся, чтобы выпрямить позвоночник и перестать походить на креветку, подправил черную повязку и, практически в миг, оказывается в центре событий. Он смотрит на толпу под ногами. «Выглядит довольно проблематично». Годжо ощущает присутствие еще одной завесы, но не слышит возмущающиеся голоса под стопами. Ничего такого, просто он решился пройтись по головам застрявших здесь людей. - Простите! Дайте пройти! – Сатору добежал до самого верха. Он уставился вниз, анализируя энергию, исходящую от каждого из присутствующих. Это не было удивительно, когда на путях образовалось «черное пятно» проклятой ауры. Годжо приземляется на рельсы. - Похоже, вы, ребята, уже готовы. Если вы опять проиграете, - парень указал пальцем на соперников, - то оправдаться уже не получится. - Это тебе стоит подумать об оправдании, - Дзёго ехидно улыбнулся, предвкушая интересную схватку. Над головой образовалась плотная сетка из корней деревьев. Люди начали толкаться и некоторые даже падать на платформу. - Если я сбегу, вы же собираетесь убить их всех, верно? Ответ не заставил себя ждать. Дзёго схватил за волосы какую-то девушку и резким движением отрывает ей голову. Кровь брызнула во все стороны, туловище падает, а проклятье продолжает вертеть в руках черепушку. Ханами присоединяется к всеобщей резне, протыкая своими ветвями первых попавшихся. Неизвестный дух использует технику крови, что позволяет ему издалека атаковать. Сатору с хладнокровием наблюдает, как человеческая плоть превращается в фарш, перемешанный с грязью метрополитена. Люди спотыкаются, падают на трупы, даже наступают на вырванные кишки, но чем сильнее они хотят отсюда сбежать, тем сильнее жажда убийств проклятий. Годжо запрыгнул на перила. - Кажется я говорил тебе не сбегать, - прорычал вулканчик. - Признаться честно, я удивлен. - Что, уже начинаешь оправдываться? - Неа, сраный ты лысик. Я просто удивлен, что кто-то действительно подумал, что этого будет достаточно, чтобы победить меня, - маг снимает повязку с глаз, разводя руки в стороны, - Вы умрете первыми. Во время всеобщей паники, Сатору врывается на поле битвы. Он позволяет соперникам подойти как можно ближе, даже замахнуться на него, но его бесконечность не дает и пальцем тронуть. Шаг назад и Ханами с Дзёго врезаются. Не давая им времени на подумать, Годжо запрыгивает на второго и выворачивает тому руку, наслаждаясь звуком хрустящих конечностей. Отпустив проклятье, маг пинает того и переключается к дереву. Быстрым и резким движением, Сатору хватает крепкие ветви, торчащие из «глаз». - Кое-кто сказал мне, что это твое слабое место. Он вырывает их, ногами вдавливая соперника в пол. - Ты сдохнешь первым. Ханами влетает в стену и превращается в пепел, от него остается только вмятина в бетоне. Дзёго примкнул к бегству. Годжо это только позабавило, ему нравилось это нарастающие чувство превосходства, ощущать, как бесконечная энергия кипит и насыщает тело силой. Сатору шел напролом, не сводя глаз с вулканообразной головы. Люди верещали, толкались, падали, все что угодно, чтобы покинуть это адское место побыстрее. На противоположную сторону приехал поезд, и вся толпа ринулась туда. Годжо замер. Не может быть все так просто. Двери отворяются и оттуда вываливаются проклятья самых разных размеров. Виновник этого явления выскакивает из первого вагона. Сатору пересекается с ним взглядом, улыбающаяся рожа машет ему ручкой, словно отвечая на вопрос, какого черта здесь происходит и что стало с людьми. Техника Махито извратила пассажиров, превращая тех в проклятья, которые желают человеческой крови. Еще живые начинают бежать в обратную сторону, но те, кто был в конце толпы не понимали, почему они все развернулись, в итоге образовалась давка. Люди орали и насмерть забивали своих соратников, которые, увы, падали и не могли достучаться до тех, кто подошвой тяжёлых сапог раздавливает им печень. - Хаха! Я правда не могу ударить его, - промурчал Махито, когда его рука замерла в нескольких сантиметрах от тела мага. Дзёго, который воспользовался моментом отвлечения внимания Годжо, пошел в рукопашный. Магу не составило труда отразить атаку, он отрывает руку проклятию. Но большей проблемой стало то, что темная аура резко взросла – были активированы техники «Отторжения тела» и «Суперновая». Корни, что в самом начале сражения были установлены Ханами, в ту же секунду обратились в прах. Люди начали сыпаться и оттуда, добавляя жгучести ситуации. Время шло, гражданские гибли как мухи. Махито, неизвестный и преобразованные люди терзали тела, потроха валялись на каждом шагу, возможно, даже на люстре станции можно обнаружить висящие кишки. Сатору застыл на мгновение, но то, с какой скоростью он взвешивал все пути решения, создали иллюзию более длительного ожидания. Играться жизнями людей – плохо, но сейчас нужно действовать по принципу «Все или ничего». Вдохнув, он скрестил пальцы и вымолвил: - Увеличение территории. Необъятная бездна. Это заняло всего лишь 0,2 секунды. Все впали в ступор, а для мага представилась возможность очистить этот этаж от мутировавших людей. Годжо бежал, уничтожая кривые рожи. Каждый шаг и сокращенный метр между толпой – несколько тел уже лежат обезглавленные. Он чувствует, как воздух вокруг него становился более разряженным, настолько он был быстр. Информация проносилась в голове с бешенной скоростью, надо успевать различать проклятья от гражданских, нечаянно не повредив вторых. Сердце качает кровь, которая и так бурлит, насыщенная кислородом и проклятой энергией, она разливается по всему телу: руки бьют точнее, а шаги все шире. Еще один, второй, третий. Сатору сбился со счета. Он остановился и начал глотать воздух, так жадно, словно рыба на суше. Тоненькие облачка пара выходили с его рта. Конечности немного потряхивало от пережитой нагрузки. Каким бы ты сильным не был, но нужно перевести дыхание. Годжо потер виски, чувствуя отдачу в подушечки пальцев пульсирующей артерии. - Открыть врата темницы.