Это совершенно нормальная просьба, чтобы попросить своего коллегу, о чём вы говорите?

Шан Цинхуа вёл себя странно. Ну. Страннее, чем обычно. Сколько он себя помнил, его шиди всегда был немного странным, но в последнее время? Определённо, он вёл себя слишком странно. С тех пор как он познакомил его с Синьи, Шан Цинхуа постоянно подходил к нему, лицо у него было нечитаемое и озабоченное, словно он хотел задать ему вопрос. И раз за разом, когда Вэй Цинвэй пытался узнать, что ему нужно, его шиди придумывал какую-нибудь отговорку и снова убегал. И так до следующего раза, а потом и до следующего. После семнадцатого раза ему это надоело. Он подошёл к Ань Дину, прошёл мимо учеников, которые проводили его подозрительными взглядами (очень уж они берегли своего шизуня, хорошие ребята), и вошёл в его кабинет. — Хватит бегать. Что ты хотел? — потребовал Вэй Цинвэй. Цвет лица Шан Цинхуа быстро менялся от белого к розовому. — Ничего, ничего! Этот шиди ничего не хочет! Правда, шисюн! Угу. Конечно. Впрочем, это не имело значения. Он был уверен, что знает, чего тот хочет. Он не знал, почему его шиди не мог просто спросить, но так нервничал. Этот человек слишком много думает. Разочарование на лице мужчины, когда он взял Синьи от него, чтобы привести её в порядок, всплыло в его памяти, когда он поймал Шан Цинхуа за руку и поднял его с пола, легко перекинув через плечо. — Ах, подожди, минутку! Этот шиди действительно сожалеет! Он больше не будет приставать к тебе! Это был несчастный случай! Несколько… м-м-много раз! Он знает, что ты занятой человек! Занятой лорд пика! Занятой отец! — лепетал Шан Цинхуа, слегка покачиваясь. — Не спеши! — Какие приставания? Почему ты ведёшь себя так, будто я собираюсь тебя побить? Успокойся, — сказал Вэй Цинвэй, покрепче обхватив его за талию, чтобы не дать ему снова убежать. — Просто попроси то, что тебе нужно. Шан Цинхуа продолжал нести чушь, пока они не добрались до Вань Цзяня, и он не поставил его в своём доме. Вэй Цинвэй забрал Синьи у толпы младших учеников, которые почти две недели умоляли его дать им возможность поиграть с ней, и передал её на руки Шан Цинхуа. Шан Цинхуа только и сказал: — Э-э-эм, — глаза расширились, тело напряглось. Вэй Цинвэй погладил нежную щёчку дочери, провёл по ней мозолистым большим пальцем, улыбнулся её милому «ба!» и шевельнул пальцами в его сторону. — Вэй-шисюн? — на лице Шан Цинхуа было написано замешательство. — В следующий раз, когда шишу захочет увидеть свою И-эр, просто попроси, — произнёс Вэй Цинвэй, на мгновение став строгим. — Не заставляйте меня снова прибегать к таким мерам. Я не стремлюсь унизить тебя. Ему нравилось дразнить его в игре. Его намерения по отношению к нему не были злыми. Если бы он только умел лучше общаться, то не было бы необходимости в таких крайностях. (Возможно, Вэй Цинвэй и сам был виноват в том, что потерял терпение… но у него не было того в избытке). Отрицания Шан Цинхуа пересохли у него в горле, и он медленно кивнул, лицо его налилось кровью. — …хорошо. Да, шисюн. Вэй Цинвэй похлопал Шан Цинхуа по плечу за сотрудничество. — Хорошо. Теперь идём. Синьи не помнила Шан Цинхуа, но этого и следовало ожидать. Она не видела его с того самого первого раза. Вэй Цинвэй иногда держал её на руках, когда Шан Цинхуа приходил и не мог посидеть с ней, но он никогда не подходил так близко и не общался с ней. Вэй Синьи, казалось, не обижалась, когда Вэй Цинвэй передавал одну из её игрушек в руки Шан Цинхуа и предлагал ему поиграть с ней там, где они сидели на земле. — Хорошие дяди балуют своих племянниц вниманием, верно? — пробормотал он, успокаивающе поглаживая плечо. Шан Цинхуа кивнул, всё ещё неловко, всё ещё скованно. — Да. Абсолютно. Ты прав. Он покрутил палочку таогу между пальцами, заставляя маленькие струны с шариками, прикрепленными к их тонким концам, шлёпать по натянутой поверхности разноцветного барабана. Синьи проследила за этим движением, и с её губ сорвался восхищённый вздох. Её руки дернулись вперёд, пытаясь выхватить у него барабан. Да, ей очень понравилось. Милая девочка. Вэй Цинвэй наблюдал за тем, как Шан Цинхуа постепенно смягчается, чем дольше он играл с их дочерью, и в конце концов почувствовал себя достаточно комфортно, чтобы рассмеяться. Его тело всё ещё было напряжено, словно он ожидал, что всё вот-вот безвозвратно испортится, но на самом деле всё было замечательно. И Вэй Цинвэй говорил ему об этом. Шан Цинхуа негромко захихикал. — Как скажешь, шисюн. Если ты так говоришь… Когда пришло время кормить её мягкой пищей, шиди снова стал очень неловким, стоял в стороне и молча наблюдал за происходящим, пока Вэй Цинвэй спокойно ухаживал за малышкой, убирал за ней неизбежный беспорядок и укачивал её, когда она плакала. — Ты уже хочешь идти? — спросил Вэй Цинвэй, уложив Синьи спать. — Тебе не нужно разрешение. Я не держу тебя в заложниках. Это вызвало ещё одну усмешку. — О. Ну, это я знаю, — он потёр затылок. — Да, я, наверное, пойду. Но. Спасибо? — сказал Шан Цинхуа. — Это было… Приятно. Круто. Ага. Вэй Цинвэй улыбнулся и проводил его. — Конечно, шиди. Конечно. Приходи играть с ней снова, когда захочешь. Только попроси. Они уже почти покинули пик, когда Шан Цинхуа пробормотал себе под нос что-то, очень похожее на: чё-ё-ёрт, шисюн, зачем тебе понадобилось так сильно быть похожим на горячего дилфа? Вэй Цинвэй не имел ни малейшего понятия, что это значит. Но он довольно хорошо разбирался в интонациях, и это? Определённо, это комплимент. Пусть и смущённый. А кто не любит комплименты? — Лорды пиков Цан Цюн или справляются со всем, или сваливают, — заявил Вэй Цинвэй, с удовольствием перефразировав одну из фраз из той деревни, о которой упоминал его шиди, и подмигнув. — Это в нашей природе. Шан Цинхуа на мгновение выглядел потрясённым, а затем разразился коротким смехом, глаза его смягчились. — Вэй Цинвэй. Ты действительно такой… — Какой? — с любопытством спросил Вэй Цинвэй. — Аха-ха, только не говори так, когда посетишь мою деревню. Кто-нибудь обязательно неправильно истолкует твои братские придирки, — покачал головой Шан Цинхуа. Значит, дело было в сексе. Хе-хе. Может быть, это одна из тех вещей, которые он застал, когда они были учениками и рисовали эротические рисунки? Эта часть с «дилфом»? Нет, он помнил, что на этих страницах явно прослеживалась тема «хозяин-слуга», прежде чем Шан Цинхуа вырвал их у него из рук, не обращая внимания на то, что пергамент порвался, и убежал с ними, бормоча какие-то бессмысленные оправдания и безудержно краснея. Вэй Цинвэй вообще не делал с ним ничего подобного… должно быть, дело в другом сексе. Подождите. — Когда? — повторил Вэй Цинвэй. Его веселье исчезло, сменившись абсолютной серьёзностью. — Ты хотел познакомить Синьи с твоими родителями? С братьями и сестрами? Тётями? Дядями? Друзьями детства? Давай обсудим это. Может быть, именно об этом он так нервно спрашивал! Глаза Шан Цинхуа слегка расширились, и он ещё немного покачал головой. — Нет. Нет! Зачем мне… я не совсем… она же твоя дочь. Я всего лишь шишу. Это было бы… странно. Хех. Да, нет. Нам не нужно туда идти. Конечно, нет. Как дерзко было бы просить тебя, как смело, как… Всё действительно было хорошо. Действительно. Ему не нужно было так нервничать из-за этого. — Ты уверен, шиди? Я с большим удовольствием рассмотрю… — начал Вэй Цинвэй, но был прерван. — Как ты и сказал! Ты — баба! Пожалуйста, не обращай на это внимания! Я пойду, прямо сейчас! У меня ещё много дел! — настаивал Шан Цинхуа, прежде чем исчезнуть. Ну что ж. Ладно.