Часть 6
24 сентября 2023 г. в 04:00
По Ми рассекал прохладный утренний воздух, направляемый духовной энергией своего хозяина. В нескольких метрах под ним руки хозяина светились от ладоней до пальцев, быстро формируя в воздухе всё более сложные печати, а глаза пристально следили за траекторией движения клинка.
Его ребёнок лежал, прижавшись к его туловищу, связанный мей-таем. Как и во все предыдущие утра, она уже давно успокоилась и дремала, пока отец тренировался.
Удивительно, как её успокаивали звуки проносящихся мимо мечей, будь то его собственные или учеников.
Конечно, они никогда не причинили бы ей вреда. Вэй Цинвэй никогда бы такого не допустил. Но всё равно это было интригующе. И, безусловно, восхитительно.
Его дочь воистину была совершенством.
Странный звук привлёк его внимание.
Рука шиди поднялась и закрыла себе рот. Вэй Цинвэй рассмеялся, следя за тем, чтобы не разбудить Синьи.
— Ты в порядке? — поинтересовался он. — Выспался?
— Ты носишь ребёнка в слинге, — прошептал Шан Цинхуа.
Вэй Цинвэй посмотрел вниз, на макушку Синьи. По Ми, как всегда, просто почувствовав его желание, полетел вниз и вернулся в ножны.
— О, мэй-тай? — он пожал плечами. — Цзяо-мэй одолжила мне его несколько недель назад, — Вэй Цинвэй нежно похлопал по алой ткани, перекинутой через живот дочери. — Сейчас её сын немного великоват для неё. Не хочешь попробовать?
Шан Цинхуа отнял руку от рта.
— М-м-м?
— Возможно, это поможет тебе избавиться от страха уронить её в любой момент, когда она окажется близко от тебя, — размышлял Вэй Цинвэй.
Это вызвало у его шиди усмешку, хотя и с излишней самоуничижительностью.
— Ну, не знаю. Мои страхи не столько отменяются, сколько разгораются.
— Шиди.
— Разгораются — это существующее слово, верно? Или я думаю о брожении? — Шан Цинхуа пробормотал, скорее про себя, чем про Вэй Цинвэя, и долго смотрел в никуда.
— Я считаю, что слово разгораются — существуют, но ты можешь уточнить у Шэнь-шисюна, если хочешь, — предложил Вэй Цинвэй.
Это заставило Шан Цинхуа снова посмотреть на него.
Губы Вэй Цинвэя изогнулись.
— Шучу-шучу. Этот шисюн спросит об этом его вместе с тобой. Только попроси.
Рот Шан Цинхуа дёрнулся в улыбке, в глазах мелькнуло веселье.
— А, шисюн… шисюн, ты же не пытаешься так скоро подмаслить меня ради ещё одного ребёнка? И-эр ещё и года нет, а ты уже планируешь для неё братика или сестричку? Если я загляну в твой дом, найду ли я ещё одно такое же растение?
— Какая жалость, — отмахнулся Вэй Цинвэй. — Шиди раскрыл мой коварный замысел, чтобы выманить у него не один, а два дома. Что же мне теперь делать?
Шан Цинхуа подошёл поближе, подыгрывая, и покачал головой в притворном разочаровании.
— О, тебе нужны даже не дети? А недвижимость? Ай-яй, мне придётся устроиться на вторую работу, чтобы позволить себе твои дорогие привычки.
Вэй Цинвэй напустил на себя обиженный вид, резко вытирая воображаемую слезу.
— Ну, не знаю, чего ты ожидал, не сделав из меня честного человека, когда мы только узнали о нашем ребёнке. Разве это не достойное покаяние?
— Ты!.. Это ты не хотел жениться, — запротестовал Шан Цинхуа, ткнув в него пальцем. — Не надо сваливать всё на меня.
Вэй Цинвэй возразил:
— Я помню это не так, — сквозь обиду пробилась нагловатая ухмылка, но тут же вернулась его плохая игра. — Где же твоя честь, Шан Цинхуа? И это после того, как я родил нашу дочь и всё остальное. Какой жестокий человек. Какой бессердечный.
— Неужели? Теперь ты идёшь с мпрг? Не думай, что это меня испугает — ты бы видел некоторые из жёлтых книг, которые я читал, — сказал Шан Цинхуа, подняв голову с удивительной самоуверенностью. — Это расплавит твои маленькие чистые глазные яблоки в черепе. Они превратятся в бесполезные лужицы на полу. Твоему мозгу потребуется дезинфекция.
— Да? Ну, давай, — настаивал Вэй Цинвэй. — Я не девственник, как Лю Цинге. Я не буду сгорать от одного только намёка на то, что что-то произошло.
Это такая подлая формулировка… — но Шан Цинхуа смеялся так сильно, что почти замолчал, плечи его дрожали, глаза слезились. Его рука снова поднялась, чтобы прикрыть рот, а глаза то и дело бросались к ребёнку.
— Что? Видел бы ты, как он покраснел, когда Хуэй-шиди прислал ему на день рождения нефритовые столбы, — признал Вэй Цинвэй.
— Ученики Цзуй Сяня просто устроены по-другому. Боже мой, — вздохнул Шан Цинхуа, всё ещё немного хрипя, — я не могу поверить. Как Хуэй-шиди ещё жив?
— Если бы я знал. Действительно, у меня нет ни единой мысли, какому богу он продал свою душу за такое спасение. Я почти уверен, что пару лет назад он отправил Шэнь-шисюну целую коробку смазочных масел, — сказал Вэй Цинвэй, постукивая себя по подбородку. — Если верить его заявлениям.
— Человек жаждет смерти, — заметил Шан Цинхуа.
— Ну да, конечно, — согласился Вэй Цинвэй. Хуэй Цинли действительно нужно было прекратить напиваться и заказывать подарки для своих боевых братьев, пока они его не убили.
— Ша… ши?
Они разом опустили головы на девочку. Синьи медленно моргала, широко раскрытые ореховые глаза прояснялись от тумана сна. Она пошевелилась, чтобы поднять руку и помахать ею Шан Цинхуа.
— Шаши?
Улыбка Вэй Цинвэй смягчилась. Шан Цинхуа пару раз моргнул, затем сделал ещё один шаг и неуверенно протянула руку, чтобы пожать её, указательный и большой пальцы легли на её ладонь, мягко надавливая на неё вверх и вниз.
— Привет. И, эм, я — Шан-шишу. Помнишь? — сказал он.
— Шаши, — упрямо повторила Синьи.
— Ты всё ещё хочешь, чтобы она называла тебя «шишу»? — спросил Вэй Цинвэй.
После вчерашнего он промолчал. После того, как ты довёл себя до бешенства из-за желания сделать для нее что-то по-отцовски.
На лице Шан Цинхуа появилось сложное выражение.
— …маленькими шажками.
— Хорошо, — уступил Вэй Цинвэй. Это было замечательно.
— Но… — Шан Цинхуа осторожно погладил Синьи по макушке, взъерошил её пушистые волосы, слабо улыбнулся, глаза стали жидкими от тепла. — Может быть, я как-нибудь попробую надеть этот мей-тай. Хорошо?
— Хорошо, — согласился Вэй Цинвэй, довольный. — На самом деле, он очень удобный.
— Поверю тебе на слово, шисюн, — пробормотал Шан Цинхуа. Он пристально смотрел на него.
— …Ты ведь хочешь её обнять, — оценил Вэй Цинвэй.
Шан Цинхуа покраснел.
— …да. Пожалуйста.
Вэй Цинвэй развязал путы, освободив дочь, и поцеловал её в лоб.
— И-эр. Доброе утро.
— Ба-ба, — сказала Синьи, мягко ударив его по щеке маленькой ладошкой.
Его улыбка стала ещё шире, и он поцеловал её в щеку, после чего передал её на руки Шан Цинхуа.
— А теперь, будь добра к шаши, а? Баба примет ванну.
Шан Цинхуа подпрыгнул.
— Ты оставляешь меня с ней наедине? Ты никогда не оставляешь меня с ней наедине.
— Не сможешь с ней справиться? — посмеялся Вэй Цинвэй. — Я довольно эффективен. Я не буду долго отсутствовать. Если будет слишком много, я могу позвать Сяобо.
— Н-нет… я… справлюсь. Всё в порядке, — заикаясь, проговорил Шан Цинхуа, глядя на свою малышку, словно ожидая, что она взорвётся в его руках.
Вэй Цинвэй нахмурился.
— Уверен? Всё в порядке, если тебе некомфортно быть одному.
— Нет, нет. Всё в порядке. Это всего лишь полчаса или что-то вроде того, верно? Я вполне могу с этим справиться. Ага. Отлично, потрясающе, — сказал Шан Цинхуа, кивая, кивая и кивая.
Вэй Цинвэй уставился на него.
Шан Цинхуа неубедительно улыбнулся.
…хм.
— Её игрушки в доме, — уточнил Вэй Цинвэй.
Шан Цинхуа снова кивнул и ушёл с девочкой, негромко разговаривая с ней. Вэй Цинвэй нашел Ху Сяобо на тренировочном поле и велел ему подать чай своему дяде.
— Этот ученик должен ответить на все другие вопросы, которые могут возникнуть у Шан-шишу, пока шизунь будет приводить себя в порядок внутри, как он это делает каждый день. Только если они у него возникнут, конечно.
— Хороший мальчик.