Сердце Ворона

Не каждое солнечное утро крестная мать и ее возлюбленная дочь, теперь обе вступившие в новые роли, могли позволить себе спокойно прогуляться в любимом саду Авроры вместе. В родном королевстве девушки был точно такой же палисадник, где Королева Лейла, ее родная мать, любила отдыхать, будучи беременной. Жаль, Рори не знала ее. И не знала, что юная дочь короля Генри тоже безумно любила природу и цветы. — Я так рада, что многие из твоего народа остались помочь нам восстановить дворец, — восторженно вновь вздохнула девушка с белыми кудрями в лёгком розовом платье. — Скоро всё вокруг снова станет прекрасным. Мы с Филиппом решили сделать залы и комнаты более уютными, а башни — невысокими и менее устрашающими. Светлыми, подстать новой эре и миру между нашими землями, — Аврора переглянулась с идущей рядом крестной. Малефисента все больше времени проводила среди людей. Аврору скоро будут готовить к восхождению на трон, к правлению, к важной церемонии объединения трёх королевств. И женщине было важно знать, как себя чувствует ее любимая дочь. В ней она находила и собственные покой и радость. — Ты так озабочена внешней красотой нового дома, что забываешь о его внутренности, — настороженно и загадочно произнесла фея, ступая чуть вперёд властной походкой. — О настроениях своих новых подданных, людях Королевы Алстеда. Примут ли они тебя. — Волшебница держалась как настоящая царица, будто это она здесь новый правитель. Но в ней в таком окружении из стражи в железных доспехах и напуганного народа с вилами давно пустили корни напряжение и излишняя осторожность. Они отошли достаточно далеко от главной беседки и стен дворца, чтобы начать серьезный разговор. — Аврора, я верю, что ты несёшь только добро и свет в этот мир, любишь все живое. Но, помни — рядом могут оказаться и несогласные… — предостерегла девушку Малефисента. Обе они остановились под огромным дубом и присели на мягкий мох, что бархатным зелёным покрывалом обволакивал выступающие над землёй могучие корни. — Я понимаю, о чем ты говоришь, и буду осторожна, — заверила ее девушка, хлопая длинными ресницами и чуть кивая головой. — Когда Филипп знакомил меня со своими друзьями, — голубые глаза опустились на красивое колечко на безымянном пальце с узорами и сияющим камнем, — некоторые генералы смотрели на меня с недоверием и презрением. Но я их не виню. Я для всех здесь чужой человек. И хочу стать частью его семьи, — с каждым словом чуткая и скромная девочка вновь просыпалась в Ее Высочестве. — Возможно, я рано дала себе волю, наш брак ещё не узаконен по всем правилам королевства, — и снова опустила глаза, теребя ленточки на поясе. — Я понимаю, — Малефисента накрыла ее колено рукой. — Ты должна показать Филиппу и его народу свой серьезный настрой. Быть в курсе всех дел, отраслей, проблем и планов. Так поступают королевы, заботящиеся о поданных. — Знаю, ты считаешь меня доверчивой… Волшебница подняла лицо девушки за подбородок. — Милая. Я вижу, как ты выросла. И верю, что у тебя все получится. Я буду рядом. Только позови. Аврора усмехнулась. — Не совсем рядом… — К любимым путь недолог, — на лице женщины воцарилась узнаваемая, ее материнская теплая улыбка. — Кстати о любимых. — подернула бровями блондинка. — М-м? Под таким взглядом Владычицы Болот Рори не спешила и поосторожничала с волнующим лично ее вопросом к крестной. Девушка удобно поерзала, улыбаясь смущённо и выдавая свои мысли розовым оттенком на щеках. — В дни, когда тебя не было, — попыталась осторожно пояснить Аврора, — мы с Диавалем очень переживали за тебя. Он тогда сказал мне… — в пылу она чуть не выдала своего друга, о чем обещала ему молчать в ту же ночь. Когда тоскующий ворон проговорился ей о самом сокровенном, — что не чувствует своего сердца в груди, когда ты не рядом. У птиц ведь оно бьётся гораздо быстрее, — Рори с детства была невероятно пытлива и порой невыносимо любопытна. Поэтому и сейчас не могла сдержать своего интереса к личным отношениям между крестной и… Практически крёстным дядюшкой. — Да, — вздохнула весьма привычно и будто бы устало-обыденно и скептично Малефисента, глядя на то, как солнечные лучи отгибают верхушки деревьев ближайшего леса. И слегка прикрыла глаза. — Особенно, когда они без памяти целуются с феями в их личных покоях где-то после полуночи. Восторг молодой королевы не знал границ, что здорово ударило по чуткому слуху Волшебницы, когда неугомонное дитя сжало кулаки от радости. Но женщина не злилась. Этим утром ей было тепло и приятно вспоминать минувшую жаркую ночь. И сейчас поделиться таким семейным секретом с дочкой. — Это замечательно, ох, я так за вас рада! — воскликнула звонко блондинка, изо всех сил стараясь заразить крестную улыбкой. — Я всегда знала, что Диаваль твоя судьба! — Неужели? — с любопытством изогнула бровь хитрая Малефисента, медленно повернув голову. — И как же ты это поняла? Судьба хранительницы Топких Болот какой-то грязный любопытный черный ворон… Звучало это не так приятно, как шепот Диаваля вчера ночью в ее алые губы. — По тому, как он смотрит на тебя, — сразу без раздумий ответила Аврора. — С восхищением. Не потому что ты фея. А потому что нравишься ему, — девушка заговорила ещё теплее и мягче, тон голоса стал нежным и серьезным. — И то, как ты улыбаешься, когда он шутит или кидается в богларов грязью, — легко усмехнулась, вспоминая детство. От этих картин в своем подсознании Малефисента через секунду всё-таки сдалась. — Он болван, — с плохо скрываемой улыбкой вроде как удивительно смущённо, но гордо произнесла женщина. И все же их обеих овеяла приятная лёгкая радость от таких доверительных и весёлых женских и романтических разговоров. Аврора хотела знать каждую деталь их поцелуя, хоть он и не был столь сказочным и милым, как в жизни юной принцессы несколько лет назад. Но Малефисента никогда не была открыта к таким темам. Сейчас — особенно, потому что на сердце у нее все ещё было неспокойно… — Только одно меня тревожит, — задумчиво молвила женщина, после долгого мечтательного молчания. — Мой страх… снова быть преданной. Тем, кого я полюбила, — ее глаза бледнели с каждым мгновением тех воспоминаний. Аврора заметила это и успокаивающе сжала холодную руку крестной. — Я будто бы… не могу расслабиться, быть с ним всей душой, — Малефисента чувствовала, как слаба в такие моменты. Как растворяется внутри и словно испаряется… Рори по-настоящему удивилась этому признанию крестной. Тому, что она вообще осознала это и тем более озвучила. Она так изменилась… Это было действительно важно для нее. Не так давно Аврора узнала ту ужасную историю… И с тех пор безумно желает помочь своей названной, но такой родной и любимой маме победить все страхи и быть свободной. Жить счастливо. С тем, кого она любит. Ее очередь заботиться о ней. — Думаю, мы должны проработать этот страх, — твердо и уверенно заявила девушка, держа за руку крестную. — Я помогу тебе. Ты должна расслабиться, научиться не контролировать все вокруг, познать лёгкие прелести, которые бывают в человеческой жизни. Я знаю, каково тебе здесь. Но это отличный способ снова облегчить свое сердце и радоваться жизни, радоваться миру, который ты создала и оберегала столько лет. Я хочу научить тебя быть просто женщиной. От этого ты не перестанешь быть сильной феей, матерью для своего народа и моей любимой крестной. Малефисента видела по ее глазам, что Аврора действительно горит этим. И знает, о чем говорит. Уж в радостях жизни и видении прекрасного вокруг она знает толк. Ее редко заботило что-то кроме сломанных дождем деревьев и сбежавших из королевства пикси. — Проработать страх… — смириться с этим процессом и вариантами своего «обучения» под началом юной девушки фее было непросто. По крайней мере пока. — Как ты — заставляла меня лезть на деревья, перемещая яблоки как можно выше, чтобы я не боялась высоты, собирая их. — Но я тебя страховала. — Мы с Диавалем будем рядом. Вот увидишь. Мы поможем тебе. Волшебница перевела глаза на поврежденную часть дворца. — Не знаю, волноваться мне или радоваться…

***

Чего же она боится? Диаваль не спал полночи. Он все думал о словах своей хозяйки. Она, стало быть, скрывает от него что-то очень личное и сидящее глубоко. Но очень важное и непростое для объяснения. Малефисента преодолела множество трудностей и одержала верх над всеми своими врагами. Но как ей быть, когда самый главный враг, появившийся ещё много лет назад, питается ее же энергией? То, что зародилось в ней после травмирующих событий. И причиной им был близкий человек. Ее возлюбленный. Ворон ходил по пустым залам в самых непреступных башнях дворца. И все думал. Как тот, кому она доверяла, любила и прощала, смог совершить столь ужасный поступок — предательство? Он украл у нее самое дорогое. Ее силу, свободу, оружие. Ее крылья. Хотя, если бы не эта трагедия в ее жизни, они бы вряд ли когда-нибудь встретились… За все эти годы ворон ни разу не осмелился завести этот разговор во второй раз. Да и первый был немногословен и в гневе прерван. Диаваль опустил глаза и вспомнил ту ночь своего любопытства. Она тогда много плакала… Он знает. Когда он в облике птицы, Малефисента не редко даёт волю своим чувствам. Птицы не умеют плакать. Но как ему хотелось разделить ее боль, забрать себе, обнять ее, укрыть своими крыльями, черными как смоль, от всех тревог, бед, переживаний и терзаний. Она очень тяжело переносила любые воспоминания. Особенно, когда Аврора подолгу гостила у Филиппа, здесь, во дворце. Ворон понимал — Малефисента боится не ночи, она боится, что кто-то снова может ей угрожать. Здесь, среди людей. Может напасть на нее подло, внезапно, обмануть, как это сделал Стефан. Отнять у нее всё, когда она отдастся сну и потеряет контроль… Да и вообще… Её наверняка терзают кошмары — перед глазами до сих пор картины всех этих войн и погибели. О каких чувствах и любви может идти речь, если она ни минуты не проводит без переживаний, в страхе за собственную жизнь?.. Задремавший на пару минут лишь утром Диаваль проснулся от шагов за дверью. Кого могло занести в дальнюю башню в такую рань? Как оказалось, это сам принц Филипп, зашёл в хранилище за мечами для утреннего урока фехтования. Ворон вызвался помочь ему донести необходимое до площадки во дворе. И заодно поделиться своими мыслями, спросить совета, как у мужчины и почти мужа Авроры. — … Поэтому я просто не знаю, как мне быть! Она ведь женщина. В первую очередь. Красивая, хрупкая и… — Диаваль выговорился по пути к площадке и теперь вывод сам лег в его голову. — Я должен научиться ее защищать, — мужчина уверенно кивнул головой. — Тогда она доверится мне и мы, наконец-то… Филипп почувствовал изменения в его голосе и обернулся, остановившись. — Сможем быть вместе. Он узнавал лицо друга семьи. Такое же взволнованное, как у него, когда тот делал предложение Авроре. Он его хорошо понимает. — Ты прав. Каждой женщине, не важно, хрупкая принцесса она или могущественная фея, нужен сильный партнёр рядом. Готовый защитить. Мужчины продолжили путь, но Диаваль снова резко остановился. — Научи меня, — молвил ворон, будто его осенило, — владеть мечом и другим оружием. Чтобы я смог обеспечить защиту Малефисенте. Я уж точно готов быть на чеку, чтобы она расслабилась. Она так давно этого не испытывала. Филипп наклонил голову и улыбнулся, когда черноволосый задумался. — Уговаривать ее сбежать в какую-нибудь безопасную страну, леса, степи, мир, где феи, животные и другие волшебные существа будут полностью ограждены от людей и свободы… Бесполезно. Она не оставит Болота теперь. И свой клан, который поселится и на его землях тоже. Я хочу стать для неё настоящей каменной стеной. В словах Диаваля молодой принц с лёгкостью расслышал Любовь, преданность и настоящее горящее желание. Помочь такому человеку или Фейри или оборотню будет для него только в радость. К тому же, это друг Авроры. Он вырастил её. Долг Филиппа помогать всем волшебным существам. — С радостью, дружище, — принц кивнул и забрал колчан со стеклами и лук из рук Диаваля. — Первый урок сегодня, когда солнце будет в зените. Не опоздай.