Сердце Ворона

Когда они оказались наедине в покоях феи, ему по-настоящему сорвало башню. Он понял, чего она желает. Мужчина-ворон страстно налетел всем телом на хрупкий стан Малефисенты, толкнув прямо на поверхность резного туалетного столика у окна, уже смелее и жарче держа за талию. И припал губами к шее, помедлив лишь секунду сперва, чтобы смахнуть пелену безумного желания, что застилала его черные глаза. Не снится ли ему всё это… Женщина откинула голову назад, буквально врезавшись поясницей в элемент мебели и едва успев вцепиться в плечи Диаваля, которые в секунду стали такими невероятно сильными и каменными… Что от одного прикосновения к ним и давления его широкой груди на свою — возбуждение ударило в голову, снова лишая Волшебницу контроля. В извинениях он жарко, но все ещё сдержанно и коротко — она знала, он может куда наглее — целовал ее шею, плавно переходя на тонкую изящную белую ключицу. — Какой я глупец, что позволил себе вас обидеть, — шептал черноволосый, прикрыв глаза и в беспамятстве покрывая горячими и осторожными поцелуями ее руку. Затем, с трудом оторвавшись, преданно заглянул в полыхающие то ли гневом, то ли страстью глаза Малефисенты. И медленно и покорно опустился перед ней на колени. Заветно вожделея её приказа. — Как я могу искупить свою вину, моя Госпожа? Ей хотелось играть в эти роли — он согласен исполнить любую, лишь бы быть рядом с ней. Женщина вдоволь насладилась этой фантазией, так скоро воплотившейся в реальность, и гордо и властно слегка приподняла голову, ещё больше демонстрируя свое превосходство над ним. Это чувство сейчас кружило ей голову. Она никогда не ставила это удовольствие превыше всего. Но теперь она намерена взять от их новых отношений с Диавалем всё самое неистовое и желанное. Зная, что и он жаждет дать ей это. И буквально одержим стремлением сделать её счастливой, ласкать и касаться, чтобы вознести на бескрайнее небо, в бесконечный поток эйфории… Кажется, Малефисента снова возвращает себе вкус к жизни и стремление познать человеческий мир. Ворон стоял на коленях, подняв голову, и обнимал ладонями длинную пышную юбку ее платья, едва касаясь бедер под нею. Женщина властно и строго перехватила черноволосого за плечи, остановив. — Можешь сделать это молча. Едва услышав приказ своей беспощадной и холодной Госпожи, Диаваль приступил к особому ритуалу ласк. Для особой женщины… Его дыхание сбилось, все мысли вылетели из головы. Осталась лишь одна — он способен заставить ее тело трепетать и содрогаться. Это он был властен над ней. Он — тот, кто докажет ей, что темная фея может быть чувственной и страстной. Стоит только довериться своему верному спутнику и забыть обо всех страхах и опасностях… Диаваль осторожно отодвинул подол платья с тайным разрезом от середины бедра до самого пола и нежно поцеловал разгоряченную внутреннюю сторону. Затем, осмелившись добавить к своим прикосновениям горячий язык, мгновенно вызвал на белоснежной коже новую волну мурашек. И сразу стремительно направил влажную дорожку вверх. А когда ворон поцеловал ее шёлковое исподнее, Малефисента вздрогнула и схватилась руками за край столика позади себя. Ноги подкашивались, а тонкая сокрытая ткань быстро намокала… Диаваль делал это удивительно смело для простого оборотня — припадал к ней с настоящим голодом, заставляя женщину вцепляться в его черные волосы за затылке. Его перстни на руках холодным металлом и камнями касались кожи ее ног, не позволяя полностью выйти из реальности. Она кусала губы и только шумно вздыхала, едва не срываясь на тонкие горловые стоны, хмурила брови, скалилась и шипела. Диаваль усиливал давление, кажется, добавляя к голодным ласкам небольшие укусы внутренней стороны бедра — и она прогибалась в пояснице, подставляя свой стан лунному свету… Это самое лучшее спонтанное ее желание за последние пару десятков лет. Малефисенте нравилось то, что он с ней делал, и женщина уже была готова полностью отдаться… Как вдруг их естественно прервал аккуратный стук в дверь. Фея вздрогнула, словно готовая к сражению с опасным врагом — дверь сразу же отворилась. Только наличие растянутой утром перегородки, за которой женщина меняла наряд, спасло пару от чужого взгляда ворвавшегося гостя. За нею без света он мог заметить только странную тень. Не подозревая, что это она и замеревший от неожиданности Диваль, увешанный лоскутками серого платья любимой Крестной юной Королевы, которого Волшебница мигом превратила в незаметную крохотную мышь. А нежданным вечерним гостем феи, кстати, оказалась именно Аврора. — Крестная! Женщина лишь успела запахнуть платье и выпрямиться. На слегка неустойчивых и горящих от поцелуев ногах. — Ты в порядке? — девушка остановилась около перегородки и скромно сложила руки на корсете, поумерив свое любопытство. — Поговорила с Диавалем? Не стоило ей наверное так врываться без разрешения. Но она так привыкла, что на Болотах нет никаких стен и дверей и она может увидеть Малефисенту, стоит только ее позвать. — Да-да. Все в полном порядке. — фея продемонстрировала юной Авроре свое самое доброжелательное и безобидное выражение лица. — Разговор… все уладил. — но замялась, мысленно уговаривая себя отпустить руку от столика, за который держалась для подстраховки. Без крыльев и рогов совершенно неудобно в таких неожиданных ситуациях держать баланс. Голубоглазая нежно и тепло улыбнулась. — Решила немного прибраться. — фея попыталась скрасить неловкую паузу и заодно прикрыть свое странное положение и вид полного бардака из украшений на столике. — Перед сном. — натянутая улыбка уже было выдала ее умолчание о предмете «разговора» с вороном, если бы не сброшенная характерным властным жестом ткань, полетевшая прямиком в открытый сундук. Имитация так называемой «уборки». Аврора удивлённо подернула бровями, теперь тоже чувствуя себя неуютно. Она все же помешала Крестной. — Говорят, люди иногда считают это «маленькими радостями»… — все же снисходительным саркастичным тоном привела безобидную отговорку Волшебница, сияя во все белоснежные клыки. — Я рада, что ты открываешься новому опыту и чувствам. — слегка наклонила длинноволновую голову красавица, застенчиво качнувшись из стороны в сторону как в детстве. — Знаешь, я тут решила… Устроить завтра небольшой пикник. Пригласить тетушек. Не составишь нам компанию? — румянец на ее щеках подкупил бы кого угодно, когда девушка о чем-то просила. — Хочу посоветоваться с вами насчёт нашей с Филиппом приближающейся коронации… — но повод пикника она вдруг сочла, возможно, не самым приятным для феи. — Если ты, конечно… — Я приду. — быстро согласилась Малефисента, растянув алые губы в блистательной материнской улыбке. Конечно же, она поддержит все, что ее любимой Рори будет важно… — Спасибо. Ну, спокойной ночи. — девушка вновь радостно качнулась с пяток на носочки, пристукнув каблучками, и взмахнула длинными рукавами кружевного персикового платья, прощаясь. — Спокойной, дорогая. — чуть кивнула ей женщина. — Найду Диаваля, он, должно быть, наверху. — у дверей Аврора обернулась и ласково наклонила голову, улыбаясь фее тепло и благодарно. — Люблю тебя. — И я тоже. — ответила Малефисента, которая всегда искренне ценила эти слова и чувства дочери. Больше, чем что-либо на белом свете. Да, хотела бы и она сейчас найти этого прохвоста. И всё-таки закончить «разговор». Но напоминание о предстоящей коронации сбило ей весь настрой и нагнало вязкие серые мысли и мрачные сомнения по поводу союза, которые вновь тяжёлыми грозовыми тучами заслонили их с Диавалем новое далёкое голубое небо и яркое солнце любовных чувств… Конечно, благословение, вера в их с Филиппом истинную любовь, свадьба — все это Малефисента приняла уверенно, обдуманно и от чистого сердца. Но тяжёлое мрачное прошлое и осадок от войны не позволяли ей радоваться происходящему сплочению миров так же, как и открытой этому миру юной Авроре. Когда девушка ушла, фея одним лёгким взмахом руки прибрала вещи на свои места. И, чуть обернувшись, послала немного волшебства и назад, чтобы бедняга Диаваль вновь стал человеком. Тот не ожидал, что превращение случится так быстро и, вырастая в размерах, естественно запутался в тканях штор. И с присущим его родному языку вороньим кряхтением, на четвереньках, задом изящно выкатился на ковры к самой кровати. — Лучше бы это был комар… Облик мыши явно не пришелся оборотню по душе. — А пол — чистым. — сделав ещё одно придирчивое замечание подернул плечом ворон. Поразительно, как быстро он перенимал манеры и настроение своей хозяйки. За двадцать-то с лишним совместных лет… Малефисента развернулась и без сил упала на высокую постель, заправленную золотистым шелковым покрывалом. Абсолютно измотана и истощена эмоционально. Голова гудела от мыслей о том, что завтра придется снова играть какую-то роль и слушать о политике и королевстве. И куда хуже — писклявые голоса этой троицы нянь. Но как бы она не относилась к людям и их миру, фея хотела быть рядом с дочерью на всех этапах становления ее как Королевы и оберегать от ошибок, которые Малефисента совершила в ее возрасте… — Порой сама ощущаю на себе корону из сомнений вместо пары родных рогов… — фея раскинула руки, отдаваясь неге усталости, и прикрыла глаза. — Бессонные ночи, Госпожа? — понимающе и сочувствующе обратился к ней тихим бархатным голосом Диаваль, аккуратно присаживаясь рядом на край кровати, чтобы не потревожить ее. Словно укрывая своей энергетикой заботы и внимания, как теплым одеялом… Все так резко сорвалось… Но он понимал, что это был лишь момент их слабости. Пика их человеческих желаний и зова тел. Сейчас и всегда им гораздо важнее быть друг с другом эмоционально и соприкасаться душами. — Третью ночь не могу уснуть в этом проклятом людском замке. — Малефисента открыла глаза, каменно и холодно глядя на расписной поток покоев. — Срываюсь на всех подряд… — и вновь закрыла с сожалением. — Позвольте охранять ваш сон. — доброжелательно вызвался мужчина, нежно глядя на прекрасное лицо Госпожи. Она на минуту стихла. И Диаваль вновь поймал себя на мысли — желании прикоснуться к ней, невесомо погладить по щеке, по шелковым черным волосам. Но фея вдруг подала свой властный строгий голос в ответ на его романтично-преданную инициативу благородного стража. — Ночной патруль над границами никто не отменял. Черноволосый печально и безнадежно вздохнул, сдавшись на сегодня. Он полностью разделял ее тревогу, тяжесть и усталость, всей душой. Его бы воля — забрать весь этот груз с сердца прекрасной Малефисенты, чтобы оно всегда ощущало лишь радость и покой. — Вы правы, Госпожа. Я не отказываюсь от своих обязанностей, но порой… — ворон перевел взгляд на луну в иссиня черном звёздном небе. — Вам тоже необходим отдых. Капелька счастья, — в последнее время он все чаще решался давать своей хозяйке такие личные советы, с той же преданностью и бескорыстным желанием выполнять роль ее друга. — Чтобы сохранить силы для… — мужчина вновь обратил взгляд на фею… И понял, что Малефисента уснула. — вашего непростого материнства… Не смея проронить больше ни слова, верный ворон остался охранять безмятежный тихий покой и такой ценный и хрупкий сон своей прекрасной Госпожи…