Секс, наркотики, рок-н-ролл.

- Я его убью, да нет же, я его правда убью! — Вопил Итан, в очередной раз набирая номер друга. — Дамиано был бы не Дамиано, если бы снова во что-нибудь не встрял. — Спокойно ответила Тори. — Пора бы привыкнуть к его вечным опозданиям. — Пора, нам на сцену, чёрт возьми, пора, а он шляется невесть где! — Завопил Том. — Держу пари, он опять сидит, укуренный шо пиздец, и забыл о нашем существовании. — Зачастил он в последнее время. — Едва слышно ответила Тори. — Я понимаю, расставание с девушкой и всё такое, но пора бы прийти в себя. — Что там? Итан? — Не отвечает. Судя по всему, батарея сдохла. Как обычно. — Хмыкнул он, крася карандашом глаза. — Почему я не удивлён? — Ребята! Скучали? — Дамиано, кажется, помешал их желаниям прикончить его на месте, когда вошёл. — Лёгок на помине!.- Хмыкнула Тори. — От тебя за километр несёт. — С марихуанной жизнь куда проще. Угощу в следующий раз, красотка. — Беззаботно ответил солист, глядя на кислые мины друзей. — Вы чё, похоронили кого-то? — Нет, но сейчас похороним! — Завопил Итан, хватая Дамиано за воротник. — Где тебя черти носят?! — Не поверишь, такииие пробки. — Дамиано крепко обнял друга, хлопая его по плечу. — Пробки, а как же… — Хмыкнула Тори, нанося помаду. — Дамиано, у тебя совесть есть? Мы должны были выйти на сцену еще десять минут назад! — Брось, малышка. — Он подмигнул ей. — Наши фанаты готовы простить нам всё. Особенно — мне. Я это улажу. — Клянусь, Дамиано, еще один раз и я тебя точно прикончу. — Затараторил Итан, передавая в руки солисту чёрный кайал. — Стилист так и не дождался тебя. — Брось, дружище, мне не нужен стилист. Я шикарен. Тори лишь устало закатила глаза. Дамиано та еще сволочь. Он и пунктуальность — вещи совершенно несовместимые. Зато он и эгоцентризм, кажется, одно целое. Она знала его со школы. И Дамиано всегда, всегда был таким. Его самооценка превышала Эверест. А его наглости можно было лишь позавидовать. Девчонки велись на это. А еще на то, что его вторым счастье была наглость. И, конечно, на его внешность. Дамиано был красив, чертовски красив, и ставил под вопрос авторитет взрослых, мастерски обходя законы и не думая о последствиях. Тори была уверенна — не стань Дамиано знаменитым, сел бы в тюрьму. Он никогда не испытывал угрызений совести, ему просто было плевать. Но всё же… Несмотря ни на что, он умел ценить дружбу. За улыбкой и надменным взглядом пряталось нечто большее, чем смазливая мордашка, она знала это, пусть Дамиано никогда бы не признался в том, что у него, как и у всех, есть проблемы. Есть дни, когда не хочется выходить из номера. Есть дни, когда хочется бросить всё. Есть дни, когда грустно и тоскливо. И есть дни, которые пытается вырезать из памяти наркотиками и алкоголем. Скинув с себя толстовку, Дамиано нырнул в кожаные штаны, а сверху на плечи накинул чёрный пиджак. — Я готов. И стоило столько бубнить? Итан, дружище, тебе стоит проще относиться к жизни. Очнись, мы звёзды, нас подождут. Всё под контролем. — Он лихо улыбнулся, проходя на сцену. Заметив Дамиано, публика оживилась. Толпа встретила группу громкими овациями, захлопав в ладоши. Уже стемнело, и прожекторы освещали лица участников Maneskin. — Берлин. Вы готовы? Я не слышу? — Дамиано рассмеялся в микрофон. — Отлично! Тогда, начинаем! Этот концерт запомнился надолго. Дамиано обычно не придавал особого значения концертам. По правде, они уже приелись ему; стали обычной рутиной. Как и внимание поклонниц. Он не задумывался, приглашая к себе в номер очередную девушку, будь она моделью Versace или просто фанаткой. Не запоминал лица и имена. Просто наслаждался процессом, исчезая под утро, не давая обещаний, не мечтая о большем. В нём видели секс-объект; идеализировали его. Почти любая мечтала провести с ним хотя бы одну ночь, и соглашалась, стоило лишь подмигнуть и поманить пальцем. Дамиано не задумывался о том, что будет завтра. Он жил одним днём. Особенно — сейчас, после расставания с любимой, когда остался один. Его девушкой была итальянка. Хорошенькая, милая, спокойная. Она всегда ждала его с гастролей, могла часами обсуждать с ним творчество, давая новые идеи. Ей Дамиано не изменял. Изменять было в принципе не в его духе. Он любил её, он её обожал, мечтая однажды связать с ней будущее. Бывало, она клала голову к нему на колени, а он бездумно гладил чёрные волосы любимой, наслаждаясь их запахом, запахом ванили. Его это успокаивало; успокаивали объятия с ней, её поцелуи. Он часто вспоминал, как они мечтали назвать детишек, когда после очередного секса порвался презерватив. Дамиан даже тогда поклялся жениться, если окажется, что она беременна. Он безмерно её любил. Она безмерно любила его. Их расставание произошло слишком внезапно. Она просто сказала, что не может больше так. Что не может вечно ждать его. Что он нужен ей здесь, сейчас, рядом, а не где-то там, в Америке Европе. Она со слезами на глазах говорила о том, что он добъётся большего без неё, что не хочет рушить его будущее… А ведь он готов был оставить сцену, только бы попросила. Да, не хотел. Но ради неё был готов. «Пусть мне лучше будет больно сейчас, чем потом. " — Тихо всхлипывая произнесла она. — «Я не хочу ломать тебя, ломать твою жизнь. Всё кончено. Слышишь? Я отпускаю тебя.» Он молча обнял её, прижав так крепко, как мог. На глазах заблестели слёзы. Она хотела свободы. Он хотел свободы. Но, получив её, ощущал себя всё чаще опустошённым. Не было ни скандалов, ни истерик, ни рукоприкладства. Они разошлись мирно и тихо, Дамиано просто собрал вещи и ушёл. Он был создан для сцены, она же хотела тихой, простой, семейной жизни. Не любила быть в центре внимания, не желала становиться известной лишь благодаря роману с ним. И сделала правильный выбор… Наверное. Выбор, от которого паршиво было им теперь обоим. В глубине души Дамиано надеялся, что она перезвонит. Что скажет о том, как сильно любит, о том, что ждёт. Она, в свою очередь, ожидала, что он приедет, и обнимет её снова, будто ничего и не было, но шли недели, и они лишь сильнее отдалялись друг от друга. Дамиано губил свои чувства, притупляя их алкоголем, травкой, сигаретами, засыпая в объятиях очередной. Это помогало. Пусть и не надолго. За его маской, наглого, самоуверенного, самовлюблённого эгоиста, который не брезгает запрещёнными веществами, крылась израненная душа, запертая в красивую оболочку. Вся его жизнь походила теперь на сцену, где приходилось играть роль, к которой настолько привык, что начинал терять себя, настоящего. Дамиано не был наглым. Не был самовлюблённым. И не был эгоистом. Но он настолько долго вживался в роль, что сам себе поверил. Эдакий бэд бой, который собрал все клише о рок-музыкантах. — Дамиано? Можно к тебе? — Замявшись у двери отетеля, после концерта, спросила Тори. — Для красавиц мои двери всегда открыты. — Держа косяк в руке, ответил он с самодовольной ухмылкой. Блондинка вошла, не разуваясь. И, присев на кровать, тяжёло вздохнула. — Что? Кто-то посмел обидеть тебя? Выглядишь взволнованной. — Я переживаю о тебе… — Брось. Из-за травки? Мы почти всегда вместе курили. Еще тогда, за школой. — Дело не в травке. — Наконец, она посмотрела парню в глаза. — Ты точно в порядке? Дамиано, если тебе нужна помощь… Если просто хочется поговорить, ты знаешь… Я могу выслушать тебя в любой момент. Может, даже неплохо, что ты отрываешься. Но мне как-то не по себе. — Мне не нужна помощь, Тори. — Едва слышно ответил он. — Я сам не знаю, что мне нужно… От этой жизни. Когда оказываешься на пике славы, ты в тупике. Я добился, чего хотел. Мне всего 22. Что дальше? Что мне делать дальше? Миллионы фанатов по всему миру. Всё обрушилось так внезапно, что даже боязно. Кажется, вот-вот я проснусь. Снова, мальчишкой. Неуверенным в себе, прыщавым подростком, которого никто не воспринимал всерьёз. Которого дразнили из-за поношенных вещей и забирали обед старшеклассники, высмеивая мой голос. — Это закалило тебя. Помнишь, что я тогда сказала? Пройдёт время и ты даже не вспомнишь. Я всегда верила, что ты добъёшься большего. Я всегда знала, что ты однажды станешь знаменит. — И всегда любила меня, да? — Дамиано усмехнулся. — Я этого не знал. До меня не доходило. Я был слишком погрязшим в своих проблемах, что бы заметить очевидное. — Помнишь, как я тебе призналась? — Я помню всё. — Парень с некой благодарностью посмотрел ей в глаза. — Ты помогла мне стать сильнее. Стать лучше. — Это пустяки. Мы ведь были друзьями. — Мы до сих пор друзья. Ты, Итан, Том. Я знаю вас столько лет, что вы стали семьёй. Я не представляю жизни без вас. Спасибо. — Он мягко улыбнулся девушке, вытирая её слёзы кончиком пальца. — Не стоит расстраиваться из-за меня. — Видя тебя в таком состоянии, я не могу иначе. — Подумай об Итане. Наверняка он ждёт тебя, а ты сидишь здесь, со мной. — Ты знаешь о нас с Итаном? — Девушка удивлённо посмотрела на Дамиано. — Я вижу, как он на тебя смотрит, Тори. Не слепой. И вижу, как ты отвечаешь ему улыбкой. Химию между вами сложно не заметить. Хоть я порой и злюсь на себя, что не заприметил такую красотку себе раньше. — Дамиано… — Иди сюда. — Крепко обняв, прошёптал он. — Я так и не стал твоим парнем, но ты стала первой, кто поверила в меня. Ты прекрасная, Тори. Девушка улыбнулась сквозь слёзы. — Жаль, что у вас не сложилось… — Не стоит об этом. — Попросил он. — Я лишь надеюсь, что её имя не украсит заголовки жёлтой прессы. Я любил её. По-настоящему любил. — И она любила тебя. Очень сильно. — Это в прошлом. Важно лишь будущее. — Дамиано опустил взгляд, пряча боль. — И наша дружба. Пусть я и бываю несносным. — Ты тот еще засранец временами. Но, знаешь? Ты лучший засранец из всех, кого я знаю. Он рассмеялся, медленно выпуская из объятий. Завтра они уже будут в Бельгии. А через неделю — в Испании. Но это совсем неважно, ведь они будут вместе. Как и этот рисунок будет рядом с ним, напоминать о Берлине и о девчонке с синими глазами, которую будет вспоминать с улыбкой.