Секс, наркотики, рок-н-ролл.

Это — безумие. Безумие, безумие. Считала Мелисса. Вдруг и вправду маньяк, нужно прихватить перцовый балончик, мало ли. Она в последний раз покрутилась перед зеркалом, рисуя стрелки. Сегодня она выглядела особенно хорошо, об этом даже упомянул двоюродный брат-задрот, который сказал, что, если бы она не была его сестрой, и он бы не был занят майнкрафтом, позвал бы ее на свидание. Вообще, Тони был славным. Голубоглазый брюнет с белоснежной кожей. Жаль, из компьютера не вылезал и девушек видел только на обложках журналов в последние лет пять своей жизни. «Нужно выйти тихо, что бы не засекли» — Решила Мелисса, шнуруя кеды. Да, она была совершенолетней, но ее любимая тётушка слишком пеклась о ней, будто о ребёнке. Переживала, что Мелисса недоедает, и вечно ходила за ней хвостом, боясь, что ее единственную племянницу тут же охмурит какой-нибудь итальянский мачо, обесчестит и заделает ей ребёнка. Уж она-то итальянцев знала не по наслышке, один её муженёк Фредерико чего стоит! Фредерико — отдельная тема. Он был невероятно красив, но так же невероятно ленив и несамостоятелен. Когда Шанталь приехала поработать после школы в Италию, влюбился с первого взгляда и решил, что женится. Конечно же, вся его многочисленная итальянская родня была категорически против, особенно его мама. Джулия очень боялась отпустить своего первенца, своего сыночку-корзиночку во взрослую жизнь, всячески оберегала его от внимания «меркантильных профурсеток», боясь, что им от Фредерико нужна только жилплощадь, и совершенно неважно, что в доме, где жили бабушка, дед, отец и мать и имелось целых шесть детей, у Фредерико даже не было собственной комнаты, всё равно женщины — коварны и им доверять никак нельзя! Джулия каждый раз демонстративно хваталась за сердце, когда Фредерико уходил на свидание, а когда привёл в гости знакомить с семьёй Шанталь, устроила громкую сцену и даже пришлось вызывать «Скорую». Но не ей, а бабке Фредерико, старушка во всю кричала, что женитьба на иностранке — позор, и что Шанталь не католичка, а, значит, еще больший позор. А когда Фредерико сообщил, что Шанталь останется с ними, так как деваться ей некуда и она на третьем месяце, у бабки случился инфаркт. Благо, её откачали и она была жива до сих пор, и даже со временем объявила Шанталь «своей любимой невесткой», правда, лишь после того, как Шанталь обвенчалась с Фредерико и приняла католичество. В общем, теперь, по мнению тётушки Шанталь, итальянцы были ужасно ветренными, маменькиными сынками и тянуть всё ей приходилось на себе, пока муженёк, по-прежнему красивый, но очень бесполезный, занимался поисками работы вот уже десятый год. Пока безуспешно. И такой участи Шанталь не хотела для Мелиссы. Выйдя за порог дома, девушка поёжилась. Было прохладно, а, может, просто боязно было ей, идти на встречу с незнакомцем, не зная даже того, как он выглядит и явится ли вообще. Воображение рисовало страшные сценарии, где её наутро найдут изнасилованной и убитой, а преступника не найдут никогда, потому что он родственник какого-нибудь мафиози. Вдруг, её вообще продадут в рабство? Нет уж, пусть лучше сразу убьют. Она даже хотела было свернуть, но была бы не собой, если бы любопытство не взяло верх над эмоциями. В центре Рима было довольно людно, в некоторых домах всё еще горел свет. Туристы делали селфи у собора, кто-то распивал спиртные напитки, кто-то играл на гитаре, некоторые гуляли за ручку, признаваясь друг другу в любви среди ночи, и Мелисса немного расслабилась. В конце концов, Рим — не Мексика, и здесь с ней мало что может случиться. Она решила, что даже если незнакомец не появится, она подышит свежим воздухом, и, может, нарисует что-нибудь в альбоме. Присев на ступеньку лестницы, она потянулась к зажигалке, вдохнула сигаретный дым. Всё же, Рим — невероятно атмосферный город, по сравнению с тем же Бонном. Здесь, кажется, всегда кипит жизнь и люди кажутся приветливее. Дамиано, стоявший вдали, заметив знакомый силуэт, усмехнулся. Как в дурацкой мелодраме, не иначе. Зачем судьба сводит с ней уже дважды? Что бы что? Мелисса славная и хорошая. Он для неё слишком плохой. Его настрой отыметь её куда-то делся, и теперь он считал свою выходку слишком самонадеянной. Хотя еще пару минут назад хотел сделать с ней всё то, о чём писал. Подойдя ближе, он еще несколько минут понаблюдал за ней. Было в ней что-то, что цепляло. Её наивность. Смелость. Глупость. То, как она смотрела по сторонам, вглядываясь в лица прохожих, вероятно, решив, что никто не придёт, наверное, ощущая себя дурой. Хотя она по сути и была дурой. И могла бы нарваться на кого похуже, если бы повезло меньше. Дамиано направился к ней уверенной, твёрдой походкой, и, не здороваясь, присел рядом, медленно опуская маску. В его голове это выглядело, вероятнее всего, намного более эпичней, чем вживую, потому что Мелисса, побледнев, рассмеялась, а не бросилась к нему на шею с просьбами трахнуть её поскорее. Он даже на какую-то долю секунды решил, что она не узнала его, но тут же отбросил эту мысль. Он — Дамиано Давид. Его нельзя не узнать. — Подожди, подожди, это сон? — По-немецки спросила она. — Всё слишком абсурдно. — Если это сон, то он, определённо, прекрасен. Как и ты. — Не думала, что тебе есть когда общаться с простыми смертными. — Ухмыльнувшись, произнесла Мелисса. — Травка творит чудеса. — Я себя чувствую как-то странно. Всё это слишком странно, не находишь? — Клянусь, если бы не знал тебя, решил, что ты — сталкерша. Моя очередная фанатка. Которая имеет талант находить меня даже с левого профиля. — С момента нашей встречи прошло больше месяца. — Отметила Мелисса. — А ты всё так же похож на гопника. Зачем тебе солнцезащитные очки и кепка среди ночи? — Что бы не натыкаться на таких, как ты, это же очевидно. — Хмыкнул парень. — Кстати, прекрасно выглядишь. Я бы даже назвал тебя «Bella», но это слишком старомодно. — Старомодно — это страдать звёздной болезнью. Я не твоя фанатка, от вашей музыки у меня вянут уши. — Помню-помню. — Усмехнулся он. — Итак, я — бездарь, маньяк, гопник, страдающий звёздной болезнью. — Еще социофоб, одиночка и параноик. — Именно. — Он улыбнулся. — Так что, твоё предложение еще в силе? — Предложение? — Мелисса приподняла бровь. — Ну, ты, вроде, хотела переспать со мной. Я не против. — Вот так сразу? А как же твоё предложение устроить экскурсию? — Брось, я интереснее любой экскурсии. — Дамиано подмигнул ей. — Ты же не думаешь, что я на полном серьёзе стану спать с тобой. — Ты же не думаешь, что я на полном серьёзе стану тебя уговаривать? — Он ухмыльнулся. — Дело твоё. Мы можем просто пообщаться и разойтись, я даже могу проводить тебя до дома. — Звезда провожает простую смертную? — Да, звучит так-себе. Я просто подвезу тебя. — Дамиано… — Мелисса усмехнулась. — Ты здесь не за этим. Не за сексом. Ты здесь потому, что хотел открыться. Кому-то, кого не знаешь. Должно быть, паршиво ощущать себя одиноким, когда ты — кумир миллионов. Когда ты желан, молод и богат. Вроде, столько людей рядом, но нет никому, кому бы доверял. — Мелисса коснулась его ладони. — Всё, что ты скажешь, если захочешь, останется между нами. Мне всё равно никто не поверит, даже если я расскажу. Где я, никому неизвестная девочка с Наполеоновскими амбициями, картины которой никому не сдались, и где ты — сам Дамиано Давид? Человек, по которому сходят с ума. Парень пристально посмотрел на неё. Правда в словах была. Он ничем не рискует. Никто и никогда не поверит в такое совпадение, никто не поверит в их случайную встречу и в то, что он искал себе кого-то. Все считали его недостежимой звездой, до которой нельзя дотянуться. Мало кто видел в нем человека, парня, со своими тараканами и проблемами с головой. Даже если бы она проболталась, её бы подняли на смех. А его стали бы любить и дальше, несмотря на все выходки. Ведь он — Дамиано. А она — просто Мелисса. — Я буду честен с тобой. — Произнёс едва слышно перед тем, как начать свою исповедь.