Когда ты теряешь кого-то, это чувство всегда остается с тобой, постоянно напоминая тебе, как легко можно пораниться.
Майский день был жарким. Деревья колыхались от еле заметного ветра. Птицы сидели на ветках и пели только им известную песню. После первой встречи с знахарем прошло три месяца. Адад-Нирари объявил о подготовке к походу на Финикию. Мужчина был сильно загружен. Потихоньку правитель стал отдаляться от девочки, ведь редко, когда они встречаются и проводят время. Почти каждый день Аурита с няней зависали в выделенной комнатке Зубери. Мужчина взялся за обучение девочки. Каждый день она усердно училась, полностью погружаясь в работу и знания. Провидец хорошо объяснял, что и как делать, но был достаточно требовательным и строгим. Аурита, например, заучивала все возможные и невозможные яды, настойки и лекарства, как отличить одну болезнь от другой. Какой иголкой нужно защищать рану, а какой нельзя. Почему рану нельзя зашивать и как остановить кровь, как вправить вывернутые части тела и что делать при переломах. Девочка получала образование лекаря. Она не жаловалась и не была недовольна. Зубери больше делал внимание на теорию, выдавал все знания устно, а Аурита по его советам и замечаниям училась сама. Маленькая девочка хотела заниматься фехтованием. Но ей в руки меч не давали, объясняя это тем, что у нее полно работы, которую она должна сделать и выполнить. Аурита не возмущалась и спокойно читала непонятые книжки провидца. Помимо этого у девочки были другие занятия. Знахарь давал читать книжки с разными гаданиями, приметами и своими наблюдениями. Светловолосая с дергающейся бровью на лице пыталась разобрать его корявый почерк, скачущий, словно чайки на картинах 2-летних детей. Чаще всего рассказы из таких записей были в стиле: «это не делай-умрешь», «это сделаешь-умрешь», «этот знак к смерти, болезни, несчастью.» Было увлекательно читать, но сложно запоминать и применять в реальности, потому что многие знания перемешивались в клубок непонятных ниток. Помимо этого наставник учил читать людей по мимике, движениями, замечать разные детали, которые можно будет использовать против человека, а также смотреть в будущее через гадания на картах или по чайной гуще. Зубери объяснял, как заглядывать внутрь себя, то есть заниматься медитацией. Первый раз, когда девочка попробовала помедитировать — словила паническую атаку и пятнадцатиминутную истерику с криками и воплями. Но самое интересное происходило ночью. Из-за медитации почти всегда Аурита видела разные сны, странные и необычные. Если раньше это были кошмары или какие-то непонятные цветные пятна, то сейчас в сновидениях был смысл и какие-то подсказки. Иногда девочка видела, как она проводит свой день за чтением книги, или какой чай она пьет на кухне у колдуна. Просыпаясь, Аурита бежала записывать все, что видела, чтобы потом не забывать такие маленькие детали. Сны были разными: от воспоминаний из прошлой жизни до странных ситуаций в этой. Дочь правителя стала вдумчивой и больше полагалась на интуицию и какое-то внутренне чутье, делая некоторые вещи интуитивно и машинально. — Чаще помешивай до однородной массы, ты же не хочешь травануть себя, — девочка, прикусив губу, сосредоточенно следила за котелком, в котором делала отвар из ромашки. Сзади нее стоял Зубери: он все контролировал. По всей кухне стоял цветочный аромат. — Знахарь, а чего это вы ко мне так относитесь? Я между прочим — Ваша Госпожа. — усмехнулась светловолосая, высоко задирая голову. — Это не моя родная земля. Ты госпожа здешних, никак не относится ко мне. — с улыбкой произнес мужчина. — Уф, а если не догляжу за кипением, оно испортится окончательно? — девочка перевела тему на чай. — Естественно. Все твои двухчасовые страдания пойдут насмарку. — Мужчина хитро улыбнулся, глядя, как Аурита скорчила гримасу боли и отчаянья. — Давай-давай, не отвлекайся. Смотри Аурита, кто-то уши погреет, зайдут сюда наверняка. — Опять ваши странные фразочки и тайные смыслы? — На самом деле Зубери был очень веселым и харизматичным человеком. Пусть вечно ворчал и ругал девочку, он имел свое чувство юмора. Неожиданно во входную дверь постучали. Они вдвоем переглянулись. — Это старший брат. Он обычно приходит в такое время, — девочка улыбнулась. Спустя несколько минут, на кухню вошел Салманасар Первый. — Здравствуйте, господин. — Знахарь поклонился. Аурита встала и также поприветствовала своего любимого брата. Светловолосая с детства знала, что именно Салманасар станет Правителем. Это, конечно, благодаря знаниям истории. Однако чем больше девочка растет, тем сильнее чувствует кровавую войну за трон. Если не поздно, стоит отказаться от трона и придерживаться с будущим царем теплых отношении. — Что-то случилось, брат? — светловолосая подошла к парню, обнимая его за талию. Рост определенно мешает, но это умиляет старшего. — Знахарь, будьте добры, я заберу ее на сегодня. — парнишка поднял девочку. После согласия провидца, они отправились в дворцовый сад. — Я получил от отца приказ, что мне нужно будет выступить в поход, — блондин тяжело вздохнул, — Это очень длительная дорога, боюсь мы с тобой долгое время не увидимся. — Вам не стоит волноваться, все хорошо. — девочка прикоснулась ко лбу брата, убирая складки меж бровями. Парень вздохнул апельсиновый запах пушистых детских волос, и ясноликая трепетно улыбнулась. — Поберегите себя, брат, — девочка взяла парня за руку и с улыбкой сообщила: — Я вижу вас, вы вернетесь с победой! — Кареглазый за долгое время почувствовал то самое счастье. Маленькая госпожа заставляла парня искренне улыбаться. Время давало трудностей на пути старшего наследника. Потеряв родного брата, стал свидетелем сумасшествии матери. У него и его сестренки нет опоры, поддержки какая должна была быть у всех детей их возраста. Парень провел весь день в сопровождении своей сестренки. Была поздняя осень. Наступила ночь, а голубая дымка дня поднялась, чтобы показать звезды. Прошло пол года с тех пор, как правитель с сыном отправились в поход. Девочке исполнилось восемь, но она провела весь день в раздумьях за свою будущую жизнь. Аурита осознала всю тяжесть своего положение в этом мире, она девушка не бесприданница, поэтому неудачное замужество ей не страх. Однако что если она, того не зная, поменяла ход истории, и Салманасар не станет Правителем? Что произойдет с ней, если в будущем трон займут другие ее братья? Она чувствовала приближение глобальных перемен, но интуиция подсказывало, что еще рано волноваться, надо готовиться, не принять судьбоносный удар, противостоять. После определенных событий в жизни старшая жена Адад-Нирари стала нервной. Ее будто бы подменили, не было больше нежной и спокойной женщины. Теперь же во дворец входила дерганная и во всем сомневающаяся госпожа. Ее эмоциональные всплески раздражали всех. Ее постоянные подозрения, постоянные сомнения настораживали. Всему виной была семейная жизнь, которая расшатала нервы госпожи. Потеря второго сына, какие-то недопонимания с мужем, и его постоянные измены. Пласида пугала своими истериками, свидетелем которых становились несколько раз служанки. Ее швыряло из крайности в крайности. Она потеряла сознание, и до сих пор в постели. Ничего не оставалось, как посочувствовать несчастной. Оставаться с мамой старшего наследника Аурита больше не желала, по крайней мере в последнее время, потому что крайне часто становилась заложницей ее монологов, которые та изливала светловолосой. Ясноликая госпожа была бы рада поддержать женщину, но та несла непонятную чушь. Этими изменениями за короткое время Пласида и загоняла себя в угол. Она как-будто обезумела. Это утомляло, честно признаться, поэтому девочка решила, что всего этого безумия она не вынесет. Пласида не та добрая и любимая мачеха, которая пригрела девочку после потери матери. Во всем виновен лишь один мужчина, погрязевший в грязь жизнь двух любящих его женщин. Это совсем ужасный человек, который не знает, чего хочет и куда движется. Пласиду жалели, надеялись на самый лучший исход, который только может быть в ее случае. Как-то раз, сидя в покоях первой жены, светловолосая спросила: — Госпожа, почему вы так сильно любите отца и так же сильно переживаете за него в походе? — Ты еще маленькая, и никого не любила. Никто не вызвал в тебе трепетных чувств. Тебе не понять мою боль, Аурита. Я не пожелаю никому, а особенно тебе пережить такое, — в глазах женщины боль, которую она переживает изо дня в день. Ясноликая госпожа кивает ей, в знак того, что ответ ее удовлетворил. Хотя, это совсем не так. На одной любви ведь далеко не уедешь. Развестись можно, но куда уедешь совсем одна, без денег и сына. Аурита в силу духовного возраста поняла женщину и кидала на нее жалобные взгляды. Дни тянулись за днями, во дворце играла музыка в честь прибытия царя, все танцевали, веселились, только ясноликая не имела в лике радости. Недавно она будто выпала из мира, учитель оставил ее, как-только госпожа обучилась всему. — Почему вы уходите? Можете хоть немного остаться. Я к вам так привыкла. — девочка тихо запищала. — Мне интересна твоя судьба, Аурита, — провидец слегка улыбнулся, сжимая дрожащие маленькие ручки, — ты всему обучилась. Я должен уйти в свои родные края. Пока не стало поздно, я обязан пойти на могилу своей матери. — мужчина обнял девочку. — я не могу посмотреть твое будущее, сколько бы не пытался. Ты как загадка на неизвестном языке. Не могу прочесть, не могу расшифровать. Много добьешься, будь уверена.~~~
Теплым вечером, Аурита учила историю и культуру Египта. Записывала и выучивала новые для нее слова. Недолго ей довелось побыть в одиночестве. Тихо, словно привидение, вошла пожилая женщина с подносом на руках. Аурита вздрогнула и испуганно на нее взглянула. — Госпожа, Вы наверное утомились. Я вам принесла виноградный сок и немного десерта. — Присси поставила поднос на столик рядом с кроватью. Девушка невольно улыбнулась, смотря на женщину. — Радость моей госпожи — моя радость, — Присси с добротой поглазела на свою повзрослевшую красавицу госпожу. — Няня, — Светловолосая встала. — как же я вами дорожу. Мать человека не заменит никто и никогда, но вы стали исключением. Вы растили меня с самых пеленок, и вот мне скоро исполнится пятнадцать. — Вы повзрослели, стали такой красивой, мудрой. Смотрю на Ваши волнистые белокурые волосы, в памяти появляется Ваша мать, она бы гордилась вами. Воспоминания о погибшей матери опечалили девушку. Прошло много времени, но образ Диялы не покидает ее мысли. Все, что светловолосой напоминало о матери — это ее покои и море, которое как-то принесло Диялу к берегам Ассирии. — Ее душа всегда рядом с Вами, Госпожа. Но раз она любила море, то именно там стоит искать душу покойной, если Вы почувствуете, что рядом нет, — женщина слабо улыбнулась, приобнимая юную Госпожу, которая скучала по матушке. — Она погибла из-за любви к отцу. Любовь слишком сильное чувство, которое вскружило голову моей мамы и Госпожи Пласиды. И больше не хочется кого-то любить. — Когда-то вы тоже полюбите человека, который станет для вас самым близким. Не приведи вам лить слезы от горя, связанные с ним, — Присси имела иную точку зрения в изменении характера госпожи. И в этом была своя логика. Но на остальное сказанное няней, девочка лишь усмехнулась, отводя глаза. Как и всякая девушка, она, конечно, влюбится, но что-то в данный момент ей этого не хотелось. А еще ее пугало то, что она может влюбиться так же сильно, как и ее покойная мать, что забудется, потеряется и погибнет от этой же любви. — Моя мать пала из-за любви. Ее чувства к отцу были так сильны, что перекрыли инстинкт самосохранения. Без меня она была бы жива, но предполагала, что ребенок поможет обрести единность в сердце отца. А он даже не подозревает — через что прошла моя мама. И разве любовь — это прекрасно, раз она губит? — рассуждала Аурита, также, когда в очередной раз топтала землю у могилы матери. — Любовь — сильное чувство, способное, как окрылить, так и растоптать… Провожать старшего брата в поход было привычным, но весьма трудным делом. Госпожа боялась, что в походе может что-то случиться и он не вернется, а их проводы — это последняя встреча. В массивную дверь делают несколько стуков и после положительного ответа, девушка заходит в покои. Без матери наследника обстановка между молодыми людьми менее официальная. Салманасар тут же откладывает все бумаги и все дела, спеша заключить сестру в объятия. Кем бы они не являлись — они семья, пусть не совсем простая. Блондин ценил, в первую очередь, именно это, каждый раз закрывая глаза на официальность, когда появлялась возможность. — Скоро я перестану тебя узнавать, как быстро ты выросла, Аурита, — Салманасар говорит искренне и не перестает восхищаться сестрой. Аурита прекрасно понимала, что если он станет Правителем, то горя знать она не будет. И она искренне надеялась, что его отношения с отцом не ухудшатся, потому что возникали размолвки, о которых становилось известно вне покоев царя. Все оставшееся время, которое есть у них до позднего вечера, и Аурита, и Пласида проводят рядом с наследником. На рассвете Салманасар исчезнет вместе с рыцарями, оставляя женщин в ожидании. Пласида, хоть и была привыкшей к тому, что сын всегда стремился на поле боя, не желая отсиживаться в столице, все равно волновалась, молилась, чтобы ее ребенка обошло несчастье, он вернулся скорее домой живым и невредимым. Госпожа с улыбкой наблюдает за тем, как молодые люди прогуливаются по саду, велит накрывать на стол в покоях сына ужин. Пласида невольно вспоминает, как имела второго ребёнка и как пережила его смерть, так, может душа того неповинного дитя переродилась и пришла в этот мир под видом младшей сестры к ее сыну? Госпожа тешила себя и этим, не нарушая той идиллии, которая царила между ее сыном и дочерью царя. С первыми лучами солнца Салманасар прощался со своей семьей. Пласида была взволнована, старалась держать себя в руках, но было ясно, что прощание с сыном для неё очень тяжелое испытание. — Матушка, я скоро вернусь вместе с повелителем, Вам не о чем беспокоиться, — он произносит это с легкой улыбкой, хотя в глазах застывает тоска, которую он будет испытвать в дороге. Салманасар любит свою мать, он оберегает её, не позволяя слезам вновь завладеть прекрасными глазами его мамы. Она достаточно настрадалась в Основном дворце, он хорошо запомнил те времена, когда его мать ни во что не ставили и как изгнали в Старый. — Салманасар, — женщина улыбается, старается сдержать слезы, которые застыли в глазах женщины. Она обнимает сына так крепко, как только может, желая передать ему всю свою любовь, всю свою заботу, — Ближе, чем ты у меня никого нет. Береги себя. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Слеза скатывается по её щеке, а сама она, хоть и улыбается, очень сильно переживает и уже скучает по своему единственному сыну, которых хоть и стоит с ней, душой он уже на поле биты. Госпожа Луны смахивает слезу, отстраняется от сына, крепко сжимая его ладонь. Ободряюще улыбается, но боится, что сын не вернется, что что-то случится и эта потеря будет для нее настолько невыносимой, настолько тяжелой, что она сама сляжет в могилу. Госпожа потеряна, просит оставить ее, когда вместе с Ауритой они доходят до ее покоев. Дверь закрывается и Пласида горько плачет, понимая, что ее единственный сын вновь ушел на войну, где его могут убить. Дурные мысли завладевали ею намного быстрее, чем другие. Она выплакивает всю свою боль, поднимая взгляд наверх. Аурита обожала Пласиду. Она сильно волновалась за нее, и чаще, чем за город каталась к ней. Очень часто мачеха забирала падчерицу к себе, стараясь оградить от дурного влияния дворца, от ее козней и предстоящих бед. Женщина особенно проникалась к девушке. Потерявшая сына, и любимого мужчину, и весь смысл жизни, жена Адад-Нирари как-то с особым чувством смотрела на дочь повелителя, пригревая ее, когда у нее пошли чёрные полосы. Она находила в этом какую-то радость, нянчась с ней. Поэтому Аурита была благодарна этой женщине, считая ее верной, отзывчивой. У этой женщины было доброе сердце, хотя судьба была к ней не очень добра, Ясноликая уважала женщину. Этим же утром девушка проснулась от ужаса, представилась ей во сне Пласида, вся в крови и в белом. Приходила она, как умершая в раю. — Госпожа Вы не можете ехать одна. Это не безопасно, повелитель будет зол, если узнает, что Вы отправились одна, — пожилая прислуга старательно уговаривала Госпожу отказаться от идеи ехать в старый дворец, где была мать старшего наследника. Сопроводить Ауриту никто не мог, а откладывать поездку ещё на несколько дней девушка никак не могла. С тех пор, как начались приготовления к походу, Маркий не мог сопровождать наследницу, а одной ехать ей было никак нельзя. Понимая, что во дворце все заняты приготовлениями, Аурита решила тихонько ускользнуть, никто и не заметил её отсутствие, только если бы не кормилица повелителя. Та настойчиво убеждала султаншу от этой затеи, потому что ехать молодой девушки без сопровождения было нельзя. Отговорить девицу было невозможно, как бы Агата-кормилица не пыталась. — Скажите Маркий-Дему, чтобы после всех своих дел отправлялся туда, никто и не узнает, что я уехала одна, я вернусь с ним, — решительно произнесла девушка, шагая по коридору, — Я поеду, просто никто не должен знать когда я уехала. Тем более неизвестна место нахождения отца и когда он прибудет сюда. И удержать эту девчонку было совсем невозможно, замотавшись в своих делах, женщина упустила из виду ясноликую, которая окольными путями покинула дворец, утащив из дворцовой кухни сладости. — Чтобы в пути ничего не случилось… — с придыханием произнесла кормилица, тревожно смотря в окно. Молодая кровь, своевольность и непокорный нрав мешались в одно, из-за чего девушка совершала опрометчивые поступки, которые можно было оправдать лишь возрастом. Но Госпожа умело выходила сухой из воды, если ситуация принимала не самый лицеприятный характер, возможно, что происходило это по той же причине. — отец просто закрывал глаза и долго сердится на дочь не мог, да и не хотел. Поэтому данный случай мог лишь создать проблем для Дему или Агате, но никак не для юной девушки, которая под давлением собственных мыслей, умчалась при первой же возможности. И, если господь правда есть, то пусть убережет Госпожу от неприятностей и опасностей, которые могут ее поджидать. Агате еще долго не спокойно, но сорваться с места она не может, от чего сердце женщины рвется на части, а в голове мельтешит лишь одна мысль: «Хоть бы с Принцессой ничего не случилось». Дорога утомляла Госпожу слишком сильно, хоть виду она никогда не показывала. Всегда было как-то душно, мало места и хотелось скорее ступить на землю. Даже, когда Аурита находилась одна в карете, легче ей никак не становилось. Мечтая о скорейшем завершении своего путешествия, ей совсем ничего не оставалось, как смотреть в окно, задумчиво накручивая прядь волос на палец. Ничего не предвещало беды. Но сердце больно кольнулась, молодая особа была в рассеянности. Солнце было высоко в небе и даже немного, хотя осенью такие солнечные и сухие дни большая редкость, которую упускать совсем не хотелось. Дворец встречает молчанием, одна из служанок выходит на шум закрывающейся двери. — Почему стало тихо? Где все? — очень резко, с порога, произносит Аурита, хотя ее слова не очень громкие, в полной тишине первого этажа, они кажутся громче. — Прибыл повелитель и все наверху, — негромко отзывается девушка, замечая очень явную нервозность дочери правителя. Госпожа Солнца тут же спешит к лестнице, не разбирая дороги летит на верх, что за ней едва поспевает ее сопровождение. Сердце колотится все сильнее, намереваясь выпрыгнуть из груди, с каждой новой ступенью. И дело не в подъеме, а в том, что ей не нравится тишина. Ей страшно войти в одну из комнат и увидеть там нечто ужасное. Но она идет, не оборачиваясь назад, двигаясь только вперед. Судя по негромким звукам, все были в покоях Пласиды, куда Аурита и заходит без стука. Она тяжело дышит, ожидая увидеть хоть кого-то, но в комнате пусто, все на балконе, это она понимает, когда видит силуэты. На мгновение она останавливается, чтобы вслушаться в то, что кто-то говорит, но голос очень слабый и тихий, не разобрать слов, находясь на таком расстоянии. Девушка шагает к балкону, застывает в дверях, потому что на ее глазах Пласида делает свой последний вздох и взгляд на мир. Госпожа, одетая в белое платье, последний раз смотрит на своего мужа и закрывает глаза, отдавая душу господу. Правитель окликает ее, трясет, но все бесполезно, Пласида не отзывается, она мертва, как бы он ни пытался ее растормошить. Зеленые глаза дочери царя расширяются не столько от удивления, сколько от ужаса. Она смотрит на бездыханное тело мачехи, которая еще вчера крепко ее обнимала и приходит в полное оцепенение, не совсем понимая, что сейчас происходит. Ее пробирает крупная дрожь, которая заставляет сделать неуверенный шаг, потом ещё один, пока она не достигает женского тела, оставаясь за спиной своего отца. Она всматривается в лицо, которое не выражает никаких эмоций, надеясь что вот-вот, и Госпожа вновь откроет свои глаза, но ничего не происходит, до разума не сразу доходит, что Пласида только что скончалась на руках отца. Взгляд скользит чуть ниже и по пустому флакона из-под яда, становится ясно, мысль закрепляется окончательно, это ударяет Светловолосую, словно нож в спину и она моментально оседает на кафель балкона. Из самой души выходит истошный крик, который передаёт состояние, которые охватило Госпожу в данный момент. Это заставляет слегка дернуться служанок, по чьим щекам не скатилось ни слезы, это заставляет Адад-Нирари обернуть голову и испытать ещё больше боли, чем он испытывал в данный момент. Аурита отталкивает отца от тела, стараясь забрать бездыханную плоть женщины, чтобы обнять ее, хоть этой теплоты она уже никогда не почувствует. Слёзы текут без остановки, женский душераздирающий крик слышен до самого дворца повелителя. Она совсем ничего не соображает, только прижимает уже покойную мачеху к себе, не желая верить в то, что ее больше нет. И ее даже не пытаются оттащить, даже не пытаются успокоить, зная, что это бессмысленно. Царь попытался дотронуться до плеча дочери, но та отрицательно мотала головой, не желая, чтобы ее трогали. Плохо было всем на данном балконе, но хуже всех той, кого Пласида растила и любила, кого она защищала и кому искренне желала добра. Ясноликая Госпожа потеряла часть своей души, она лишилась той, кого только не называла матерью, но кто заменил ей родную душу. И именно это отражали те крики, от которых сотрясались стены дворца на ипподроме. Пласида покинула своего сына и падчерицу…