Осколки, что искрятся на солнце

      – Чосо! Чо-со!       Юджи летел к старшему брату со всех ног, сшибая высыпавших в коридор второклассников. Те шепеляво материли его, поправляя на плечах лямки здоровенных рюкзаков. К сожалению, юноша не мог выделить достаточно времени, чтобы принести им всем свои искренние извинения – у него случилась настоящая беда, и только братец-герой мог его спасти.       – Юджи? Что стряслось?       Чосо стоял в холле школы, в углу между окном и стендом расписания. Он почувствовал встревоженное состояние младшего еще до того, как тот к нему прибежал. Ну прям зов крови какой-то.       – Помоги, молю! Классная сказала, директор будет ходить после третьего урока проверять форму! А я, – пальцы оттянули края жёлтого джемпера, объясняя всё без слов, – Вот!       Чосо закатил глаза. И он, и Итадори, и двое совсем мелких детей, посещающих началку, ходят в эту школу с самого начала своего ученического пути, и стандартная форма одежды здесь всегда была одна и та же. Чёрные брюки, белая рубашка, тёмно-синий галстук. Но каждое утро его дорогого братца переклинивает, и он наряжается то в красную толстовку, то в жёлтый джемпер, то в зелёную безрукавку, будто в него вселяется дух демона-дальтоника. Чосо не знает, что с ним делать, но осознает, что обязан защитить его от воплей главы школы. Он – старший, а кровь – не вода.       – Раздевайся, – тон причудливо сочетает в себе огорчение и повелительные нотки. Первые две пуговицы у ворота оказываются расстёгнутыми в одно мгновение. – Будем меняться.       – А… а ты?       – Ты же рассчитывал на это, верно? – усмехается Чосо. – Мелкий паршивец. Навряд ли ты прибежал сюда за выкройкой и тканью.       – Прости, Нии-сан, – бормочет Юджи, ударяя себя по затылку и кланяясь. – Я просто терпеть не могу, когда эта тётка…       – Не надо ничего снимать, – посоветовал подоконник женским голосом, а следом явил из-за задёрнутых жалюзи девичью фигурку. – У тебя надета футболка под низом, Юджи?       – Кимико, – удивился парень. – Что ты тут делаешь?       – Пришла посмотреть расписание, а потом решила подремать, – невозмутимо пожимает плечиками, будто дрыхнуть на школьном подоконнике, спрятавшись за бумажными шторами для неё самое обычное дело. – Ну так что?       – Эээ… –Итадори лезет рукой в горловину, хотя и так знает, что кулак схватит белую ткань. – Ну да.       – Что здесь происходит? – не выдерживает Чосо. Ему непривычно, что на помощь его детям приходит кто-то, не являющийся членом семьи.       – Это Кимико, моя одноклассница, – представляет младший. – Собственно, это вся информация, которой я владею. Я тоже не знаю, что она задумала.       – Кимико, – пробует имя на вкус парень. – «Дитя благородной крови». Звучит красиво.       – Спасибо, господин… Итадори?       – Нет, – встревает Юджи. – Итадори – это только моя фамилия. Его зовут просто Чосо.       Просто Чосо. От этого слова у упомянутого бесфамильного юноши почему-то начинает сверлить в точке на середине лба, впрочем, ненадолго.       – Приятно познакомиться, господин просто-Чосо. – девушка кланяется и поворачивается к Юджи. – Я предлагаю футболку надеть задом наперед, чтоб её было видно в вырезе свитера и сделать воротник, как у рубашки, из двух листов бумаги. Я уже так делала себе пару раз, и всегда прокатывало.       Чосо зачем-то отступил на пару шагов назад, почти упираясь в стенд с расписанием, словно стремился доказать, что вверяет непутëвого братца в её нежные ручки. Она справилась довольно быстро, ловко прикрепила импровизированный воротничок парой булавок и для надежности приколола не только к футболке, но и к джемперу. Итадори оценивал результат работы, разглядывая себя во фронтальной камере, а Чосо же почти неприкрыто пялился на его одноклассницу. Красивая девчонка, но как будто бы сама по себе, без фамильных корней и привязанностей. Одинокая, точно кошка. Чосо сразу чуял такое и считал это крайне неправильным.       – Спасибо, Кимико! Ты даже не представляешь, как меня выручила. И его тоже, – тычок фаланги указал на Нии-сана. – А то бы ему прям тут раздеваться пришлось!       – Помолчи, мелочь, – ласково пожурил брат. В речи проклюнулись наставительные нотки. – Скажи, что в джемпере поверх, потому что заболел. Морозит. Если что, я подтвержу.       – Ага!       – Ну, идите. Я к Эсо зайду. Проверю, не сломал ли он чего у себя в кабинете…       – Приятно было познакомиться, просто-Чосо-сан.        – Эээ... Взаимно.       – До вечера, братик!       ***       Недавно Итадори исполнилось семнадцать лет, но он был самым явным подтверждением фразы «Возраст – это всего лишь цифра». Именно цифра, потому что сейчас юношу, носившегося по всему коридору за девятилетними Кечизу и Эсо, смело можно было причислять к их возрастной группе. Мелкие шкодники чуть было не сшибли вазу, и Чосо вскинул голову, предупреждающе схлопывая перед собой вытянутые вперед ладони.       – Почему вы делаете так, Чосо-сан? – поинтересовалась Кимико, копируя движение руками. – Не в первый раз за эти полчаса замечаю. Как будто муху хотите прихлопнуть.       Юноша несколько флегматично перевёл на неё взгляд. Впервые они познакомились только вчера, а сегодня Юджи уже притащил её в квартиру, делать какой-то проект. «С ней никто не хочет работать в паре!» – кричал он так, будто задели его чувства лично. «Но она очень, очень хорошая!» Для Чосо это был слабоватый аргумент – он не любил, когда в их дом, пристанище их семьи, заглядывал кто-то посторонний. Но разве в его силах было отказать младшему? Итадори во всех людях мог увидеть что-то прекрасное, это было очень в его духе.       – Не знаю, привычка. – Он прочистил горло, хотя в этом не было необходимости. Неужели в присутствии девушки начинало одолевать некоторое смущение? – Ты далеко живёшь? Твои близкие не переживают, когда ты задерживаешься?       – Живу недалеко. – Она перемешала чай ложкой и облизнула её, прежде чем положить на блюдце. – Близкие не переживают.       Чосо принюхался. Кровными связями тут и не пахло.       – Где именно? Думаю, будет логичным проводить тебя, когда вы закончите.       – А какой сегодня день недели?       – Четверг, – приподнял тонкую бровь парень. – При чём здесь это?       – По четвергам и понедельникам я остаюсь в городской больнице, – ответила девушка. – Там дежурит добрая медсестра, которая разрешает переночевать и принять душ. А ещё даёт то, что осталось от ужина. Во вторник я сплю на автовокзале, в среду – это сложнее всего провернуть – в школе… А в пятницу, субботу и воскресенье я помогаю в баре, и там даже есть моя кровать. Так что домов у меня даже больше, чем можно подумать.       Она улыбалась, безразлично сверкая глазами. Чосо посмотрел на Юджи и перевёл взгляд обратно, на девушку. Не верилось, что они одногодки.       – Ты так… существуешь… с детства?       – Существую?       – Да. Существуешь. Жизнь без семьи – лишь существование.       Кимико откинула голову, потёрла шею. Чосо подумал, что у неё очень красивая линия подбородка.       – Достаточно. Я покинула своё родовое поместье, когда мне было двенадцать. Меня там ничего не держало.        Вот почему он ничего не почувствовал. Она остановила кровотечение, забинтовала раны и терпеливо ждала, когда они зарубцуются. А он сейчас занимался тем, что пытался расковырять чужие давние шрамы.       Чосо закинул в рот дольку гематогенки и проглотил, не чувствуя вкуса. Девушка оторвалась от созерцания кругов, появившихся на травянистого цвета жидкости после опускания кружки на стол, и теперь наблюдала за потасовкой мальчишек.       – Сложно поверить, что двойняшки учатся в младших классах, – прокомментировала она. – Эсо вообще похож на тренера бодибилдеров.       Собеседник испытал прилив гордости.       – Мы все с детства занимаемся спортом, – сообщил он с небольшой самодовольной усмешкой. – Итадори кулаком и стену прошибить может. Или головой своей дубовой…       – Помню, как он дверь в столовую вместе с косяком вынес случайно…       – Ха-ха, точно. Было такое.       – Вы как мамочки на лавочке сплетничаете, – вклинился Юджи, плюхаясь на стул. Сила инерции была к нему беспощадна – он проскользил пятой точкой по дереву и упал на пол, вызывая взрыв хохота у Эсо и Кечизу.       – Как думаете, способен ли он прошибить пол своими ягодицами? – задумчиво спросила девушка, будто они болтали о каком-то третьем, не слышащем их, лице.       – Не хотелось бы проверять, – наметил улыбку Чосо. – Но думаю, такая вероятность точно есть…       Мелкие синхронно бросились к падшему братцу и принялись кусать его, подражая игривым щеночкам. Юджи опять расхохотался и случайно ударился затылком о ламинат. Кимико прихлёбывала чай, как ни в чём не бывало, а Чосо с удивлением думал, что она не выглядит чужеродно в этой привычной для них картине.       – Мы, наверное, никогда так не начнём делать проект…       – Вы хоть бы гостью постеснялись, ребята, – пробормотал старший брат, впрочем, не ожидая, что сможет воззвать к совести своих детей.       – Позже, Нии-сан! Тут бой не на жизнь, а…       – Хаа!       Эсо вложил в удар максимальное количество силы, но Итадори увернулся, и из деревянного покрытия пола полетели щепки. Чосо вскочил на ноги, вытянул руки под девяносто градусов относительно своего тела и с силой ударил в ладони. Мальчишки замерли, а потом вышли из оцепенения и тихонько рассыпались по разным углам комнаты.       – Хватит!       Кимико равнодушно поднесла чашку к губам. Звук шумного отпития горячей жидкости разрушал звонкую, будто вибрирующую, быстро опустившуюся тишину. Чосо повёл подбородком в сторону девушки, озадаченно посверлил её глазами и шумно выдохнул. Атмосферное давление в помещении тут же нормализовалось и больше не угрожало раздавить нашкодивших парней.       – Все идут смотреть мультфильм и успокаиваться, – принял решение старший. – Затем садятся ужинают, садятся за уроки и не бесят Нии-сана.       – Мы с Итадори сразу за уроки примемся, – утвердительно произнесла Кимико. Чосо стало дико от того, что кто-то осмелился спорить с ним в доме, где он был главой.       – Посмотри на него, – хмыкнул он, кивая на Юджи. Тот пытался отдышаться, высунув язык на бок, как собака. – Думаешь, в его голове сейчас есть какие-то зачатки здравомыслия? Поверь, я его брат, и знаю лучше. Ему надо успокоиться.       Чосо был доволен собственной задумкой. Он убьёт двух зайцев сразу – и младших успокоит, и покажет гостье, что такое вечер в семейном кругу. Может быть, это заставит её задуматься над тем, какой ужасной жизнью она живёт.       Девушка чуть хмурится, стучит пальцем по щёчке, но быстро меняет сомнения на беспечность. Юноше кажется, что на её лице проступает какое-то хитрое выражение.       – Хорошо. А можно я выберу, что будем смотреть?       – Ну… отказывать дамам неприлично. Ладно.       – Тогда я хочу «Рыбка Поньо на утёсе!»       – Ну нееет! – запротестовали младшеклассники. – Название какое-то детское! Давайте включим про…       – Отказывать дамам – неприлично, – медленно повторил старший брат. – Вы какао допили? Убирайте чашки в раковину и фантики в мусорку.       – Ну Нии-сан…       Спустя час грусть покинула всё семейство без следа. Во-первых, Кимико приготовила закуски к фильму, во-вторых, главная героиня мультика была до безумия похожа на Чосо своей прической и манерой хлопать перед собой в ладоши и ходить таким образом. Последний быстро стал объектом добрых подшучиваний и наконец осознал, почему девушка так загадочно улыбалась, предлагая именно это аниме. Чосо думал о том, что мало кому он позволил бы так шутить над собой, но подколы являются важной частью родственных отношений, так пусть она испробует их хотя бы на нём. Потом была работа над проектом, затянувшаяся допоздна, и настойчивые предложения Чосо остаться у них на ночёвку, и не менее твёрдые отказы. В конечном итоге молодой человек сдался, но проводил Кимико до её сегодняшнего дома сам, чтобы не пришлось отвлекать Юджи от уроков, а может, ещё по какой-то причине.       В конечном итоге стало ясно, что Кимико оказалась приятным исключением. Чосо будет не против, если она будет иногда заглядывать к ним домой.       ***       – Эй, Кими-ми-ми-ко, – насмешливо тянул высокий парень. –Не хочешь со мной на свидание сходить?       Кимико бросила взгляд через плечо и вернулась к выбору наиболее спелой ветки бананов. Странно, что одноклассник узнал её здесь, в супермаркете – в своём классе она ни с кем не общалась, кроме Итадори.       – Чё молчишь-то, швабра? Самое время согласится и выразить свою благодарность. Тебя-то явно больше никто не позовёт…       – Моё сердце занято, – равнодушно ответила девушка, отрывая ещё один кулёк. – Кровь по организму качает.       Надо поменьше контактировать с Чосо, подумалось ей. Слишком быстро она переняла его выражения, манеры и привычки…       – Что ты чешешь, – фыркает приставший. – У тебя явно ни сердца, ни сисек…       – А ты сейчас без головы останешься, – буднично информирует Чосо, выныривая из-за полки со снеками. – Через три, два…       – Понял, понял. Так бы и сказала, что у тебя уже есть хер, Кимико… – Чосо медленно опустил и поднял веки, и одноклассник испуганно сглотнул. –То есть прошу прощения. Ээээ… пока.       Он спешно зашагал к холодильникам, делая это несколько косолапо. Девушка ловко перекрутила в руках пакет, завязывая узелок.       – Привет. Неужели в кои-то веки покупаешь нормальную еду?       – Это мелким, – пояснила она, кладя фрукты на сгиб локтя. Опять забыла взять корзинку. – Хотела к вам в гости зайти перед работой. Привет.       Чосо потёр переносицу, присматриваясь к пузатому гранату – та резко начала болеть, вызывая головокружение, но также резко и прошла. Они достаточно тесно общались с одноклассницей Юджи в последнее время, и юноша даже уговорил её перевезти часть своего скудного имущества в их квартиру. Кимико быстро стала той, кому можно доверить приготовить обед мальчишкам и попросить проследить за выполнением уроков у Итадори. Чосо и сам не заметил, как стал её опекать, интересоваться питанием, сном и здоровьем. Она всё чаще оставалась ночевать у них дома, в последние две недели только в пятницу, субботу и воскресенье не пользовалась такой возможностью, и то из-за работы в баре. Чосо не совсем устраивал такой расклад – он считал, что общаться с алкашами не подходящее дело для юной красивой девушки и втайне подыскивал ей другую, более спокойную работу.       – Я вижу, как ты скривился, – тыкает в уголок рта женский палец, хотя назвать Чосо эмоциональным человеком с выразительной мимикой ни у кого бы язык не повернулся. – Опять будешь ворчать, что мне нужно увольняться?       – Конечно, нет. Ты взрослая и ответственная, и я не могу за тебя решать… Домой ночевать придёшь?       – В каком-то смысле. У меня же там есть своё спальное место.       – Домой ночевать придёшь?       – Я же до утра буду. Не хочу вас будить… – Кимико выглядела несколько смущенной, но тут же выпрямилась, демонстрируя бодрость. – Пойдём за чипсами?       – Выделываешься? – усмехнулся юноша. Однажды он применил этот аргументальный аргумент для решения маленького спора и нашёл его весьма удачным, так что теперь иногда прибегал к нему, когда очень хотел решить разногласия в свою пользу.       Она вернула улыбку, тоже вспоминая разговор полугодичной давности.       – Как ты можешь есть эту гадость? – кривится Чосо, наблюдая за исчезающей во вру девушки сухой лапшой быстрого приготовления.       – Эта еда дешёвая и высококалорийная, – различает он через хруст. – Мне нужно много энергии, чтобы нормально работать, а зарплата у меня небольшая.       – Зато те два раза, что ты была у нас, ты всегда отказывалась от угощений…       – Вам ведь нужно кормить своих детей, просто-Чосо-сан, – облизывает кончики пальцев. – Не могу же я просто так приходить и пользоваться вашей добротой, зная, как сложно достаются деньги? Навряд ли вы хотите тратится на чужого человека.       – Итадори не считает тебя чужой, – дёрнул щекой юноша, будто бы какое-то из слов его по непонятной причине оскорбило. – Так что… не выделывайся.       – Ну если ты так хочешь, то приду. Домой.       Парень забрал бананы со сгиба девичьего локтя и сунул их в металлическую корзинку – в отличие от этой вредной мадемуазель, он старался подходить ко всем делам собранно. Ну ладно, на самом деле, эта корзинка просто ничейно стояла возле лотков с растительной пищей.       – Возможно, я хочу этого не так сильно, как ты чипсы, но…       Кимико тыкнула его освободившимся локтем в бок. Если бы сторонний наблюдатель подглядывал за ними в течение буквально пяти минут, то тут же увидел бы, как поднялось настроение у молодых людей сразу после встречи друг с другом, но для них это так и оставалось не очевидным. Девушка что-то увлеченно болтала; Чосо морщился от резких запахов специй, которые внезапно атаковали его нос. Парень накладывал в тележку полезную еду, а его спутница взяла на себя обязательство подкинуть туда конфеты и завариваемый кипятком рамён. За рассказами о прошедшем дне и обсуждением всякой всячины полчаса пролетели, как пара минут.       На кассе стояла приличная очередь, но удача улыбнулась паре – продавец сел за компьютер почти в тот момент, когда они подошли. Кимико выкладывала на ленту продукты, а юноша искал свой кошелек, чтобы расплатится быстрее, чем это сделает она.       – Пакетик брать будете? – пискляво протянул мужчина-кассир. От этого звука у Чосо словно кровь из ушей пошла, но он не мог понять, почему.       – Нет, у нас свой, – ответила за затормозившего братца Юджи девушка. – И проведите скидочный купон сразу, пожалуйста.       – Будете ли вы брать пакетик? – проигнорировал её слова сотрудник магазина.       – Я же и говорю…       –Нести куски трупов в руках будет очень неудобно, мой дорогой Чосо, – всё выше и выше верещал голос. Хотелось зажать голову руками, но вместо этого он крепко обнял Кимико. Пусть все знают, что она под его защитой. – А вы нарезали та-а-а-к много…       Кимико положила ладонь на похолодевшую щеку парня. Он с трудом сфокусировался сначала на прилавке, усеянном разлагающейся плотью, а затем отупело перевел взгляд на грустное, красивое лицо.       – Беги, Чосо. Тебе нужно вставать и бежать. Не беспокойся обо мне.       Она воспринимала происходящее, как должное, лишь лёгкая тревога за юношу плескалась на дне зрачков. Чосо сошёл с ума так быстро, что, казалось, его оттуда кто-то столкнул, а теперь он бешено крутился в воздухе над пропастью и не мог найти вокруг ни пылинки здравого смысла. На соседней кассе женщина ругалась с продавцом из-за неправильного ценника. Кровь шумела, как водопад; кто-то приплясывал на месте, громко отбивая ритм чечётки. Он помнил, что когда-то знал эти шаги. Но зачем они ему сейчас? Сейчас, когда у него есть его братья и Кимико?       – Кимико, – хрипло протянул он. Юноша знал, что секунды утекают сквозь пальцы, но понятия не имел, почему, и абсолютно не представлял, как он до этого додумался. Чёрт возьми, он ведь всего лишь зашёл в магазин! – Я… мы теперь твоя родня.       Он понял, что обхватил её руками за шею. Девушка медленно покрывалась трещинами прямо в его пальцах, как и всё, что происходило вокруг. Только противный хохот всё приближался и приближался, и нависал над ним вместе с длинными голубыми волосами, вместе с кучей пар конечностей, что стремились к его телу. Он вцепился в Кимико. Почему так страшно от того, что он, возможно, видит её в последний раз? Почему каждая капелька крови противится этому?       – Каждый раз ты осознаешь неизбежное всё быстрее и быстрее, – неожиданно бархатно тянет мужчина, на вид сшитый как будто из лоскутов. – Но всё равно, это не менее забавно. Следить, как ты не помнишь абсолютно ничего, а потом – бац! – и твой мирок с братьями и этой девкой рушится по моей прихоти…       Свет ослепил Чосо. Кровь струилась по лбу, щекам, подбородку; пыталась собраться в ладонях, что были плотно прижаты друг к другу из-за пут, крепко стянувших запястье. Её больше не было с ним, и не понять, куда она исчезла, как смогла раствориться за одно лишь прикрытие век на долю секунды.       – Нельзя поступать так, как поступил ты, мой дорогой Чосо. Я буду доносить тебе эту мысль из раза в раз…       Тело, скованное ремнями, выкрученное под причудливым углом, начинало ощущать вспышки первой боли. Чосо постепенно выныривал из иллюзии, куда погружался, пока Махито ставил на нём свои извращенные опыты. Он чувствовал на себе запах вонючей жижи из цистерны, куда его запихивали из раза в раз, дыхание этого голубоволосого чудища, что теперь чуть ли не языком водило по его ушной раковине, но сильнее всего он чувствовал пустоту.       – Юд… жи… Ки… ми…       – О да, хрипи… Дай мне всласть насладится твоим отчаянием, твоими всхлипами из раскуроченной трахеи…       – … ко…       Зелёная жидкость вновь с радостью приняла изувеченное тело в свои объятия.       ***       Ночь была тихой, звёздной и по-летнему теплой. Кимико положила голову на плечо Чосо и пальцами щипала травинки, которые можно было найти за пределами пледа. Молодой человек чувствовал умиротворение, спокойствие, безмятежность, ликование. Он чувствовал счастье.       – А вон то – созвездие «Телец», – прошептала она, пальчиком показывая на какой-то рисунок из небесных светил, а затем спеша вернуть ладошку в теплоту мужской руки.       – Кровяных? Кровяных телец?       –Ну если бы такое было, – едва слышно смеётся девушка, – то ты бы точно родился именно под ним…       Серебряная звёздочка озорно подмигнула наблюдающим и укатилась куда-то за горизонт. Ребята проводили её взглядом.       – Ну вот, опять не успела желание загадать, – скуксилось красивое личико. – Что ж такое…       – А что бы ты загадала? – нежно потёрся Чосо подбородком о сладко пахнущую макушку. Руки стиснули девушку в объятиях покрепче, и она довольно выдохнула. – Я постараюсь исполнить любое твоё желание.       – Чтобы мы, – она заглянула в чёрные, отливающие фиолетовым свечением, глаза. – Всегда были вместе…       – Мы и будем, Кимико. Всегда будем.       – Я знаю, – вздохнула она. – Но я люблю тебя, и не хочу, чтобы тебе было больно…       – Почему мне должно быть больно, Кимико? – не понял юноша. Он решил, что девушка растрогалась и теперь придаёт их интимному моменту элементы драматичности.       – Тебе всегда больно, когда ты просыпаешься, Чосо. Мы связаны кровной клятвой, и я это чувствую.       – Я не очень понимаю, что ты имеешь ввиду…       Она села поудобнее – так, чтобы зрачки были друг напротив друга. Слезы скапливались под веками.       – Это всё не по-настоящему, Чосо. Он держит тебя в плену за то, что ты его предал… И каждый раз ты видишь эти иллюзии. Но я всегда с тобой в них. Наблюдаю или участвую. Потому что я люблю тебя, и хочу пройти с тобой весь твой путь, каким бы сложным он ни был.       – Родная, это какая-то шутка?       – Ты всегда видишь разные видения. В одних ты – школьник, в других – совсем взрослый… Неизменно лишь одно – мы. Мы пятеро. Ты, я, Итадори, Эсо и Кечизу. Ты связан кровными узами с ними от рождения, а со мной – после того обряда. Но ты его, конечно, не помнишь… Прости. Зря я проболталась. Теперь тебе придётся проснуться. Ты всегда просыпаешься, когда вспоминаешь настоящее. Или когда этот зверь решает сам тебя разбудить…       – Кимико, я не понимаю…       – Поверь, я бы жизнь отдала за то, чтобы освободить тебя. Но мне это не по зубам… Единственное, что я могу – приходить сюда и подстраиваться под твои видения. Здесь я та Кимико, которую ты сам себе придумываешь, но иногда, очень ненадолго, я могу слиться с ней. Почувствовать на себе твои руки, ощутить твой запах, услышать стук в твоей груди. Только ради этого я и существую.       – Суще… существуешь?       – Да. Существую. Жизнь без семьи – лишь существование. Моя семья – это ты. Ты и мальчики.       – Кимико…       Чосо и не заметил, как потухли звёзды на небосклоне. Девушка беззвучно плакала, жалея, что пришлось разбить этот идеальный мир так быстро, но её сердце рвалось на части. Каждый раз, когда её любимый просыпался, был шанс, что он сумеет избавиться от оков и найти её там, в настоящем.       – Я очень, очень люблю тебя, Чосо. Я буду любить тебя до конца своих дней, и потом, обратившись в пепел, или что там происходит с такими, как мы…       – То, что ты сказала, это… Это правда?       Она закусила губу, давя всхлипы. Сложнее всего на свете для парня было вынести эту картину.       – Да, Чосо. Это так.       – Не переживай, – он принялся вытирать слезинки большими пальцами. Вековые породы обращались в песчинки. У них было так мало времени… – Я освобожусь. И найду тебя, кровь из носу найду. Я сделаю тебя счастливой, обещаю.       Она поцеловала его так, как ещё никогда не целовала в этой иллюзии. Пылко, жестковато, отчаянно. Чосо думал, что её губы будут солёными, но они были безвкусными. Он постепенно забывал, какие же они на самом деле.       Кимико рассыпалась в его руках подобно склону, на котором они уютно сидели каких-то пять минут назад. Скоро она вернётся в своё тело, и опять будет проводить ритуалы на слияние с его разумом. Опять будет ждать его, но каждый раз все меньше верить, что дождется.       Он обещал найти её уже столько раз… Но до сих пор не нашёл.