Осколки, что искрятся на солнце

      Мышцы рук и корпуса горели. Пот обтекал шею, струился между лопаток, заставлял прилипнуть ко лбу выбившиеся из захвата заколочкой пряди чёлки. Сегодня Сёко сделала ему причёску перед тренировкой, и теперь у Сугуру Гето на голове были две короткие косички и куча невидимок с Хеллоу Кити. Кто бы подумал, что такая, как Сёко, может проявить сентиментальность и сохранить любимый атрибут из своего детства? Годжо, сидевшему напротив со скрещенными ногами и хмурым лицом, тоже досталось. Точнее, он сам потребовал заколоть короткие белые волосы аксессуарами так, чтобы они торчали вверх. Гето не обращал на него внимания. Он сосредоточился на мысленном счёте отжиманий, перевалившем за тысячу, и сохранением в голове этой восхитительной пустоты.       Сатору просветлел, раздвинул в пальцах веер карт пошире и вытащил ту, которая, судя по радости на лице, решит все его проблемы.       – Что, хотел схитрить и забыл, куда карту припрятал?       Сугуру внутренне хмыкнул. Это глупости. Сатору может забыть поставить завесу, но способ, которым можно обвести соперника вокруг пальца... Никогда.       – Твой ход, болтушка.       Сёко аккуратно наклоняется вперёд, держа равновесие на поднимающейся и опускающейся спине Гето, и перекидывает выбранную для ответа даму треф через чёрноволосую голову. Картонный прямоугольник немного не долетает до места назначения и Сугуру, подведя грудь максимально близко к полу, дует на него тяжёлым дыханием. Карта сдвигается к карте Сатору. Тот обиженно дует губы, а Сёко благодарит Гето за помощь поглаживанием по влажному плечу.       – Как быстро ты эмоции меняешь, – усмехается Сёко.       Сугуру наверняка услышал бы ноту зависти в этих словах, не будь он так сосредоточен на правильной технике упражнения. Как-то немного нетрезвая одноклассница сказала ему, что она испытывает сложности в управлении мимикой, да и чувства кажутся ей немного притупленными. Приходится делать усилие, чтоб настроиться на них и понять, что ты испытываешь. Совсем недавно юноша мог бы разделить её точку зрения. Сейчас он выгонял терзающие раздумья из своего организма запредельными нагрузками, и главным теперь казалось только правильное положение Сёко, выполняющей в данный момент функцию утяжелителя, на перекатывающихся мышцах спины. Гето не хотел падения девушки или получить травму самому.       Иэйри, словно услышав его мысли и решив нашкодить, отклонилась немного влево, реализуя возможность залезть в правый карман своей юбки. Там она носила сигареты и зажигалку – самую обычную, потому что памятная, подаренная ей Годжо и Гето, осталась когда-то в пасти проклятия. Сугуру поглотил его, но уже и не помнил, ощущал ли он тогда бензиновый привкус. Да и вообще, когда он в последний раз чувствовал во рту что-то кроме вкуса рвоты и горечи табака?       Годжо разглядывал поле карточного боя поверх очков, пытаясь то ли углядеть признаки шулерства, то ли найти выход из сложившейся западни. Перетасовал в руках карты, вытащил наугад первую попавшуюся и бросил её вниз хлёстким, уверенным движением. Звук шлепка «рубашки» о покрытие пола оказался приглушён щелчком зажигалки.       – Бито!       Сатору принялся усиленно сгребать часть колоды, чтобы сбросить её в отыгранную кучу, но Иэйри разглядела брошенную поверх её дамы девятку пик.       – Шулер!       Сугуру упёрся локтями в пол, подтянул корпус поближе, разглядывая мелькающие в руках друга маленькие рисуночки. Тревожное, апатичное бессилие постепенно покидало тренированное тело – пустота в голову заполнялась заинтересованностью в происходящем. Сердце опять чувствовало комфорт и спокойное удовольствие от того, что близкие люди рядом.       – Сатору, ну ты, конечно….       Мошенник, раздосадованный тем, что его спалили, а значит, победу ему не одержать, подполз ближе к Гето, отталкиваясь на ладонях. Колени, сложенные как для позы лотосом, приподнялись, и юноша попытался ткнуться пахом прямо в лицо Сугуру, но тот успел отвернуться. Сёко завалилась набок, и Годжо, имитируя губами клич индейца, залез на освободившуюся спину.       – Сё, ты как?       Девушка легла на спину, отползя чуть подальше от парней, зажала в зубах сигарету. Затянулась, выпустила дым и подняла руку вверх, показывая сложенные в колечко большой и указательный палец.       – Это окей или очк…       Сатору хотел было придушить Сугуру, то тот просто скинул его, делая «волну» выбрасыванием ног вверх. Гето сделал последний рывок, подполз к Сёко, улёгся рядом и припал к предложенной, почти выкуренной папироске. Спустя минуту Годжо навис над ними, потирая ушибленный лоб и оскорблённо отклянчивая нижнюю губу.       – На, – Сугуру перехватил начинающий тлеть фильтр, сделал последнюю затяжку и протянул сигаретный огрызок Годжо. – Выброси.       – На выброси, на выброси, – разворчался тот, но просьбу выполнил. – Я всё для вас, а вы… А вы….       Сугуру переглянулся с Сёко, синхронно с ней ухмыльнулся и прикрыл глаза. Он почувствовал усталость, но она была приятной, предвещающей сладкий сон ночью.       Годжо протиснулся меж однокурсников, расталкивая их узкими бёдрами, и тоже завалился на такой притягательный паркет. Иэйри оттолкнулась носочками стоп, проезжая по полу спиной, и устроила голову в плечевой ямке парня. Сугуру же повезло меньше – едва он устроился поудобнее, смягчая давление на затылок собственным согнутым локтем, как другое предплечье ударило его по горлу и замерло. Наверное, это было не очень удобно, но невероятно успокаивало. Гето знал, что сегодня в царстве Морфея он будет пребывать столько, сколько положено, без кошмаров и липкого пота, а завтра уже будет готов к обычной жизни. С обычными радостями и, самое главное, исполнением своего предназначения. Гето Сугуру вновь будет спасать людей без лишних раздумий, но будет делать это благодаря поддержке своих друзей.       – Вы совсем охренели, бездари?! – неизвестно, когда директор Яга успел ворваться в спортзал, но теперь от его целительных пилюль никуда не скрыться. – Я час каждому из вас звоню…       Наставник злился, а Гето было смешно. Его рецепторы, воспринимающие хорошее настроение, очистились, и юноша мог вновь в полной мере наслаждаться их работой.       Будет здорово, если этот эффект останется с ним как можно дольше.       ***       Моей бабушке нравились стаканы с рифлёными краями, а вот мне они сразу пришлись не по душе – чтобы убрать с них разводы после мойки, приходилось тереть грани с особой тщательностью. Джеро сразу разглядел нашу с посудиной взаимную неприязнь и, как мог, старался мне помогать в этом деле, хоть руки у него и были слишком крупными и не пролезали внутрь стеклянных ёмкостей. Он вообще старался помогать мне всегда и во всем – не даром мы были соседями и дружили с самого детства. Правда, в этом контексте его незнание почему именно я так не люблю возвращаться домой, выглядело очень странно, но я не могу рисковать его ментальным и физическим здоровьем.       Мне нравилось работать в этом крошечном кафе. Заведение открыли наши с Джеро бабушки, они же и вставали ни свет ни заря каждый день, чтобы приготовить значившиеся в меню рисовые шарики, паровые булочки и пирожки неги. Мы с другом являлись здесь официантами, бариста и уборщиками в одном лице, но, надо сказать, со своими задачами справлялись вполне неплохо. Посетителей было мало, однако почти все, кто забредал в наш скромный кулинарный островок, возвращались вновь.       Я поливала цветы, а Джеро расставлял протёртые, ненавидимые мною стаканы на решётчатую полочку, когда колокольчик над входной дверью забренчал, извещая о новых гостях. На пороге обнаружилась шумная толпа, и шумной она была только благодаря двум молодым людям – тёмненькому парнишке со стрижкой под «горшок» и блондину в солнцезащитных очках.       – Меня он любит больше! – верещал пепельноволосый юноша, выходя за пределы нормального значения децибел. Челюсть его была сдвинута набок – очевидно, передавая всю степень возмущения. Он тыкал пальцем в высокого парня с пучком на голове, а тот, словно не желая попадать под указку, всё норовил сместиться куда-то в бок.       – А я и не претендую! Но платить-то Гето-сан всё равно будет только за меня! – спорящий оттянул нижнее веко и высунул язык, обозначая то ли свою выигрышную позицию, то ли шуточность перепалки.       Джеро протянул мне меню из-за стойки, показывая таким образом, что пришедшие попадают в мою зону ответственности. Я спохватилась, что уже какое-то время «залипаю», подслушивая чужие разговоры, а нужно бы встретить компанию и предложить сделать заказ.       Один из гостей – с зализанной челкой набок и часами на запястье – спокойно обогнул импровизированное поле боя, развернувшееся за внимание некоего Гето-сана, и прошествовал к столику у окна. Тот предназначался для четырёх персон, а посетителей было пятеро, но крикливый очкарик быстро решил эту проблему, хватая по пути стул и неся к месту дислокации прямо над головой. Он поставил его у торца, ровно напротив окна, а затем шумно отодвинул, скрипя ножками. Руки юноши картинно взметнулись, приглашая присесть единственную в их обществе девушку, но та просто прошла дальше и устроилась у стенда-перегородки. Блондин оскорблённо схватился за разбитое сердце, правда, сначала немного перепутал и обнял ладонями правый бок, но быстро исправился. Потом сам развалился на этом же сиденье, закидывая ногу на ногу и упираясь локтем в спинку. Я замедлила шаг – не хотела стоять над душой, пока все будут рассаживаться, а вот понаблюдать за происходящим, напротив, было интересно.       – Я и за Сёко заплачу, – мягко сказал тот самый парень с пучком. – Я же всё-таки джентльмен…       Он сел рядом со спутницей и скучающе подпёр подбородок рукой. Юноша рядом отзеркалил его жест, сдувая со лба пепельную чёлку. Видимо, тёмные очки запотели от волны тёплого воздуха, потому что через секунду он стянул их с лица и принялся усиленно протирать. Хотя, как по мне, это было абсолютно бесполезно – стёкла такие плотные, что через них можно что-то увидеть, только очень сильно напрягшись. Конденсат пара явно не самая главная здесь проблема.       Очки вернулись на переносицу, и парень дурашливо закрутил головой, делая вид, что настраивает фокус зрения. Спустя пару секунд в зону его внимания попал флегматичный молодой человек с зализанной челкой, и, готова поспорить, глаза за непроницаемыми линзами азартно загорелись.       – На-на-ми, – если бы моё имя тянули так ласково и любовно, не знаю, что бы я сделала – растеклась лужицей или насторожилась бы. – Дорогой друг…       – Это некрасиво, Годжо-сан! – парень с каре подскочил от возмущения с места, на которое только что умостился. – Кенто второгодка! Нельзя заставлять платить кого-то младше себя!       – Я не хочу, чтобы Нанами-кун платил за меня, – пояснил Годжо шёпотом, будто раскрывал какой-то секрет, хотя его речь слышала даже я. – Мне просто нужно, чтобы Сугуру приревновал…       Эта драма на пустом месте казалась абсурдной, но невероятно привлекательной. Я переминалась с ноги на ногу, иногда опуская взор на картонки с названиями и картинками блюд, которые сама же и рисовала. Выбор еды в нашем кафе очень скромный, но зато была возможность вложить душу в каждую буковку самодельного меню.       – Заткнись, Сатору…       Голос парня с пучком и крупными серьгами в ушах – по всей видимости, Гето – был тише, чем остальные, но таким бархатными и как будто бы чуть ленивым, что воспринимался поверх всей какофонии звуков от Годжо и мальчика-с-горшком, словно считывался кожей. По спине побежали мурашки. Наверное, Джеро не закрыл дверь погрузки со стороны комнаты персонала, и теперь оттуда дует.       Я наконец-то приступила к своим прямым обязанностям и направилась к гостям. Пуговица на форме одного из них, кажется, Нанами, блеснула, отражая солнечные лучи, и меня пронзило осознание. Они все в одинаковой форме – тёмно-синяя, ассиметричного кроя, с золотыми застёжками. Многие бы отнесли такую одежду в католический тип, но мне известна правда.       «Они из магического техникума.»       Эта простая мысль ошарашила, заставляя запнуться. Однако я быстро взяла себя в руки, точнее, привела в порядок ноги. Какая разница, откуда они? Пусть и посещают место учёбы, куда я очень хотела бы попасть, но путь туда оказался заказан, это не отменяет моих прямых обязанностей.       Я поздоровалась, представилась, стараясь улыбаться как можно искренней. Блондин в очках спрашивал про каждое блюдо из небогатого ассортимента, постукивая пальцем по губам, как заправский гурман, поэтому остаться у столика пришлось надолго. Всё это время я стояла за спиной Гето, разглядывая его линию роста волос – она почему-то казалась безумно привлекательной. Девушка быстро определилась с выбором и попросила кофе с коньяком, и я, конечно, должна была отказать ей, но почему-то не стала, только попросила никому не рассказывать. Они были магами и из-за этого располагали к себе, а может, была ещё какая-то причина. Хотелось сделать что-то приятное для этих людей. Как будто бы я на короткое мгновение стала человеком, живущим за границей и неожиданно встретившим своего земляка.       – Боже, всё звучит так вкусно, – растягивая гласные, хвалил Годжо. – Так сложно выбрать… Хотя, какой в этом смысл. Мой парень всё равно не хочет за меня платить…       Он погрустнел почти натурально – даже кончики белёсых прядок удручённо поникли на лбу. Я неловко улыбнулась, пожимая плечом. Наверное, я бы сделала им хорошую скидку, получи сегодня выручку побольше, но пока что такого случая не представилось – покупателей в этот день было чрезвычайно мало. План есть план, и особенно важным его выполнение становится, когда отчитываешься о нём главе своей семьи.       «Клана», – внутренне передразниваю слова своего дяди, пытаясь не скривиться.       – Господи, да заплачу я за тебя, Сатору… – устало бормочет жертва абьюзивных отношений, потирая переносицу. Впрочем, он быстро сбросил это деланное недовольство, потому что повернулся ко мне через плечо. – Я не его парень.       – Это только пока что, милый! – просиял Сатору. – Видишь, ты уже поддался моим чарам. Тогда я буду это, это, это и ещё вот это…       Палец скользил по строкам меню, показывая мне, что включить заказ. Я старалась записывать быстрее, посмеиваясь про себя. Эта компания выглядит, как мои сверстники или немного старше. Хотела бы я учиться с ними, выполнять задания, а после распивать молочные коктейли в забегаловках и обсуждать всё на свете.       – Годжо-сан, вы не лопните? – поинтересовался темноволосый юноша с короткой стрижкой – прямой конкурент за внимание Гето-сана. Сидящий рядом парень с прилизанной чёлкой лениво хмыкнул на это заявление, отрывая глаза от меню для того, чтобы покоситься на часы.       – Сёко меня подлечит, – выпаливает будто на автомате.       – Неа, – девушка – полагаю, та самая Сёко – засунула в рот зубочистку и теперь лениво перекатывала её туда-сюда. – Я скорее добью.       – Твоя техника так не…       – Кхм, – перебивает молодой человек с пучком. – А какой чай у вас есть?       На самом деле, выбор очень ограничен – я могу предложить только пакетики чёрного и зелёного, а также порошковый лимонный напиток, который и чаем назвать-то нельзя. Однако почему-то хочется впечатлить посетителя, точнее, их всех, но этого юношу в особенности. Из-за того ли, что они все были студентами магического техникума, вызывающего восхищение? Частью которого мне никогда не стать?       – У нас обширный выбор, – вру и не краснею. – Возможно, вы могли бы сказать, чего бы вам хотелось?       – Ну, знаете, – Гето поднёс кончики пальцев на уровень лица и потирал их друг о друга, подбирая слово. – Я бы предпочёл что-то… со стойким вкусом.       –Могу посоветовать чёрный чай со смородиной и мятой, – представляю в голове бакалейные полки магазинчика рядом, уже зная, что смогу уговорить Джеро сбегать туда. – Или…       – Хорошо, этот подойдёт, – юноша улыбнулся, чуть приподнимая брови и прищуривая глаза, а затем развернулся спиной, показывая, что разговор окончен. – Спасибо.       Блондин со строгим лицом – методом исключения было вычислено, что это Нанами, – выбрал зелёный чай и слоёную улитку. Имя парнишки со стрижкой-горшком осталось для меня загадкой, и это на долю секунды меня даже обидело – такое упущение не давало почувствовать себя частью их шаманской банды. Он пожелал рисовые шарики с тунцом и стал последним в чеке этого стола, а значит, мне нужно было уходить на кухню и лишаться возможности понаблюдать за их общением. У меня был друг в лице Джеро и иногда я болтала с одноклассниками в своей школе, но сейчас такой выдавливание из коллектива заставляло почувствовать себя жалкой. Ну и странной же я стала с тех пор, как мои дяди и отец сошли с ума…       – Ро, – шепнула я на ухо своему коллеге сразу же, как только вернулась за стойку. – Сгоняй, пожалуйста, в тот универмаг за углом и купи рассыпной чай со смородиной.       – Чего? – он педантично разглаживал складки на тряпочке своими длинными красивыми пальцами. – А наши запасы что, совсем кончились?       – Нет, просто тот мужик с большими серьгами его захотел. А он за всех платит, и у меня такое чувство, что сегодня нам перепадут хорошие чаевые…       – Мужик, скажешь тоже, – друг фыркнул, и в этом действии мне померещилось некое раздражение. – Мелочь какая-то… Ну ладно, я пошёл.       Джеро испарился, а я принялась варить кофе и доготавливать нужные продукты. Привычное дело поглотило меня, однако взгляд всё норовил вернуться к хихикающей компании, к мальчику с горшком, принявшемуся складывать кораблики из салфеток, к Гето и Сёко, вышедшим покурить, и к Сатору, который тоже выбежал на улицу их напугать. Желание стать частью их коллектива не спешило меня покидать, хотя я точно знала, что эти мечты несбыточны.       На дворе стремительно вечерело; скоро отужинавшие гости уйдут по своим таинственным магическим делам, оставив меня здесь одну. Уйдёт и Джеро – вечером у него факультативные пары в университете, а он, зелёный первокурсник, считает себя ещё не настолько борзым, чтобы их пропускать. Я завершу оставшуюся работу и вернусь домой, как бы сильно мне не хотелось сбежать из этого места куда подальше. Надо, наверное, забежать в аптеку за мазью от ушибов и бинтами – мои запасы после ежедневных семейных тренировок стремительно пустеют. Хотя, если занятия по боевой подготовке будет проводить дядя Иоши, то удасться обойтись малой кровью – он любит меня капельку больше, чем отец или их старший брат господин Исао. Но надейся на лучшее, а готовься быть избитой в отбивную, как говориться. Главное, чтобы бабушка не увидела результаты напрасных стараний мужчин – у неё больное сердце.       – Эй, мисс, – энергично замахал рукой Годжо. Прошло полтора часа с тех пор, как они зашли сюда; солнце, и так не особенно ярко светившее, уже село окончательно, но он до сих пор был в своих солнцезащитных очках. – Рассчитайте нас, пожалуйста!       Я подумала, что он мог бы выдать что-то в духе «а, не надо нас считать, нас же пятеро», и эта мысль мне понравилась – она ощущалась так, будто я действительно знаю устройство его личности. Ребята поблагодарили меня за вкусные яства, но похвала Гето за выбранный сорт чая почему-то была особенно приятной.       – Можно задать вопрос, мисс? – озорно оскалился Годжо, склоняя голову набок.       – Конечно, господин.       – Вы не помните, случайно, какой век шёл после каменного? Что-то я запамятовал…       Было приятно получить подтверждение своим доводам о том, что он несёт всякие неожиданные смешные глупости большую часть времени, которое отводит для речевых коммуникаций. Несколько минут назад компания говорила мне «спасибо» за угощения, а теперь я мысленно отвечала им тем же за то, что позволили на короткий миг ощутить себя частью магического техникума. Я рискнула позволить себе побыть с ними на одной волне в этот момент, поэтому тоже выдала несуразицу, которая, по моему мнению, пришлась бы по вкусу Годжо.       – Ножничный, господин. А потом вроде бы шёл бумажный…       Парень рассмеялся, откидывая голову назад; кончик его язычка оказался прижат зубами. Темненький юноша с короткими волосами тоже широко улыбался, и даже Гето приподнял уголок губ, покачивая подбородком. Он словно говорил: «Зачем ты поддерживаешь его бред?»       – Вы самая умная официантка, которую я только видел! – восхитился Годжо, немного успокоившись. – А я вижу в три раза больше, чем среднестатистический человек. Вот, держите! За прекрасное обслуживание!       Я машинально протянула руку ладонью вверх, ожидая, что в неё приземлится какая-нибудь конфетка. Только вот там оказались чаевые, причём они превышали сумму всего заказа в два раза.       – Годжо-сан, вы же сказали, что у вас нет денег!       Нанами закатил глаза. В его радужках по кругу было написано слово «позер».       – Такой ерунды я сказать не мог, Юу, – парень важно смахнул с плеча невидимые пылинки, добавляя статусности своему образу. – Я же завидный богатый наследник могущественного кла… семьи. Мне просто хотелось забо-о-оты и внима-а-ания…       – К ним в комплекте ещё подзатыльник идёт, – ласково пообещал Гето, непроизвольно напрягая мышцы плеча.       – Господин, не стóит… – потребовала вмешаться в обсуждение моя совесть, но её голос быстро перебил другой – звонкий и самодовольный.       – У меня всё стоит…       – Фу, Сатору, – поморщилась девушка, вытягиваясь на стуле, чтобы достать из кармана сигарету.       – Это уже перебор, придурок, – Гето потёр переносицу большим и указательным пальцем, наморщиваясь. – Извините за это, – обратился ко мне.       – Ничего, – отшучиваюсь я. – Видимо, у нас слишком крепкие молочные коктейли…       – Как мои ягоди…       Ко рту Сатору синхронно потянулись сразу две руки – Гето и Нанами поспешили заткнуть этот генератор пошлых фразочек. Мило, что приятели позволили мне, постороннему человеку, влиться в их дружеские обменивания шпильками, пусть и ненадолго.       – Хорошего вечера, – пожелала я удаляющимся спинам. Годжо дёрнул Гето за пучок, и тот принялся отпихиваться от него на ходу. – Приходите к нам ещё…       Уже намывая полы, я поняла, что нервничаю перед возвращением домой меньше, чем обычно. В случае этих гостей действительно хотелось надеяться, что мы ещё увидимся вновь.       ***       Цепочка на шее Юки медленно перекручивалась от исступлённых толчков. Сугуру почему-то всегда было важно видеть её, поэтому периодически он перекидывал вперёд длинные светлые волосы, оголяя спину. Он схватил округлые бёдра и начал двигаться быстрее, не для того, чтобы подтолкнуть себя и её к краю, а чтобы утихомирить этот не затыкающийся гул голосов в голове. Не разобрать, что они там вопят, но подобное становилось просто невыносимым. Сугуру и раньше доводилось испытывать чувство, будто он висит над пропастью, подвешенный за крюк прямо за рёбра, а все действия будто приближают его к зловонному рву. Гето бултыхал ногами, пытался делать всё по совести, по чести, чтобы выбраться, но это не помогало – тоска и апатия засасывали всё глубже, тошнота накатывала всё сильней и сильней. Только руки Сатору и Сёко вытаскивали его раз за разом. Сугуру вновь мог катиться на велосипеде по твёрдой дорожке, уверенно крутя педали, вот только ехал он в счастливое будущее, а оказывался каждый раз почему-то всё там же. С железякой под грудью, беспомощно болтающий ногами.       Казалось, тропинка к яме с отходами со временем становилась только короче. Голоса в голове переживали за него, требовали что-то сделать, но что они от него хотят? Разве он не прав в своём выборе и своём образе жизни? Отношении к ней и к людям? Сказали бы, что нужно, и Сугуру придумал бы, как решить это проблему. Но они лишь истерично вопили, и запах изо рта их казался почти таким же омерзительным, как и вкус проклятий. Приходилось разбираться самостоятельно. Травмировать мышцы в спортзале, работать до изнеможения, чтобы просто поспать без кошмарных сновидений. Вдалбливаться в податливое мягкое тело, что сейчас уже начинало дрожать в преддверии оргазма. На его месте, наверное, хотел бы оказаться любой мужчина, но у Гето просто не было ресурсов, чтобы оценить всю её красоту. Ему плевать на узкую талию, красиво расширяющиеся бёдра, подтянутую спину и упругую грудь. Просто Юки была не против регулярных встреч для взаимного удовлетворения, и раньше Сугуру получал то, зачем гнался – расслабление и пустоту в мыслях. Когда же он лишился и этого умения?       Краткая вспышка наслаждения пробила тело, прокатилась под кожей, разливая волны жара в паху. Девушка лежала на диване уже почти полностью, получившая свою дозу удовольствия, и Гето облегчённо вздохнул, выходя из неё и стаскивая презерватив – сейчас ему крайне не хотелось заботится о чьих-то желаниях. Он тяжело упал на сиденье, успев подхватить узкие щиколотки и закинуть их вверх, чтобы не причинять неудобств. Юки перевернулась на спину, довольно вздыхая, и пощёлкала пальцами перед носом, имитируя высекание искры из зажигалки. Таким образом она обычно просила сигарету.       Сугуру кивнул, показывая, что выполнит её просьбу через пару минут. Тело его устало, но требуемой чистоты разума он так и не достиг, и это заставляло досадливо поморщится. Парень и сам хотел бы покурить, попытаться перебить этот вкус рвоты и застарелой мочи во рту, да сил не было. Сегодня он не поглощал проклятий, последнее было вчера, ещё до обеда, а эта мерзость всё еще источала свои миазмы, будто умела застревать в зубах. Раньше таких осложнений не наблюдалось, и не у кого спросить, нормально ли это? По всей видимости, побочные эффекты его техники способны не только портить настроение и отбивать вкус, но ещё и аккумулироваться в организме.       Юки притворно цокнула языком, поднялась со скрипучей софы и сама полезла в карман мужских штанов. Ловко выудила пачку папирос, подцепила одну губами и бросила картонный прямоугольник Сугуру. Тот еле нашёл в себе силы, чтобы поймать его, а вот на зажигалку ловкости не хватило – та прилетела ему в лоб.       – Что с тобой? Не понравилось?       Партнёрша упала на диван, закидывая ногу на ногу, и красиво затянулась. Гето покачал головой, тоже затянулся. Дым поцарапал горло, запустил клешни в лёгкие особенно неприятно, вызывая кашель. Может, стоит покупать сигареты с ментоловыми кнопками? Вдруг они дадут ту самую необходимую свежесть?       Мысль под сводом черепа сверкнула неожиданно, как вспышка молнии. Она заглушила нестройный хор противных голосов лишь на секунду, но Сугуру успел ухватить её за хвостик. Молодой человек повернулся к Юки.       – Не хочешь в кафе сходить?       – А что, – ухмылка заиграла на припухлых губах. – В кафе теперь тоже трахаться можно?       Гето улыбнулся, но как-то неискренне, по-привычке. Когда там Сатору уже притащит свою сильнейшую задницу из длительной командировки? Хочется всего лишь рассмеяться от всего сердца. Неужели он так много требует от этой жизни?       – Навряд ли. Просто хотел предложить выпить чаю.       – У меня был где-то…       Девушка порывалась было встать, но Гето остановил её отрицательным покачиванием подбородка.       – Хочу определённый. Проще будет всё-таки в кафе. Пойдём, я угощу тебя…        –Как, – Юки прищурилась. – Друзья?       – Конечно, – не задумываясь, подтвердил Сугуру. – Как друзья.       – Не, – поразмыслив, вынесла вердикт блондинка. – Пожалуй, откажусь. Могу подбросить, если нужно.       – Давай. Только в душ схожу… Дашь полотенце?       – Конечно. Спинку намылить?       – Спасибо, – поднялся Гето, потягиваясь. Глаза напротив пожирали его без стеснения. – Сам дотянусь.       ***       Сегодня Джеро ушёл пораньше – у него был важный коллоквиум. В качестве извинений принёс мне любимые цветы и коробку американского печенья, а также переделал вообще все дела, которые значились в списке задач на нынешний день. Я поправляла неровно стоящие стулья, думая о том, как мне с ним повезло. Уверенность в том, что Ро всегда окажет свою поддержку, помогала плыть по течению этой жизни менее тревожными движениями. На дворе суббота, а значит, можно закрыться пораньше – в выходные, как правило, все ходят в более презентабельные места или же сидят дома. Только несчастные студенты с шестидневкой, бывает, заползают за дозой углеводов. Я поставила цветы на столике у окна в большую стеклянную банку и теперь периодически зачем-то подходила и двигала её туда-сюда по гладкой поверхности. Столик прятался от входа за большим стендом, практически стеной, на котором раньше висели какие-то новости и объявления. Теперь тут расположились мои маленькие рисуночки и разные стикеры. Иногда гости с детьми просили подарить им полюбившуюся картинку, и я, конечно, никогда не отказывала. Мне было радостно видеть, что есть люди, которые воспитывают своих отпрысков в любви, хотя, конечно, пару раз горло сковывало обидой. Мне, балансирующей в ежовых рукавицах с самого младенчества, не чужда была зависть.       Колокольчик на двери звякнул. Я машинально поправила тканевые салфетки обернулась на звук, натягивая на лицо доброжелательную улыбку. Не важно, кто забредёт в нашу скромную обитель сегодня – посетители всегда должны видеть, что их ждут. Впрочем, того, кто оказался на пороге, я была рада видеть искренне.       – Привет.       Гето Сугуру зашёл один. За стеклянными дверьми не было компании, с которой он приходил в первый раз, и это одновременно показалось и хорошей новостью, и плохой. Странно было получать удовольствие от вида человека, с которым пересекаешься второй раз за всё своё существование, но я уже поняла, что студенты магического техникума мои любимчики по умолчанию и бороться с этим не собиралась.       – Доброго вечера! Проходите, пожалуйста.       Гето почему-то помедлил, но всё-таки прошествовал к столику, за которым трапезничал в прошлом с друзьями. Он был одет иначе – в белую рубашку с закатанными до локтей рукавами и простые классические брюки. Такой наряд невероятно ему шёл, впрочем, этому парню, наверное, всё к лицу.       – Точно. Мы же на «ты» не переходили. Прошу прощения.       Он отодвинул стул и сел на него полубоком. Я подошла поближе, но блокнотик доставать не стала – думаю, много он не закажет.       – Хотя, навряд ли ты вообще меня помнишь… То есть вы. Вы. Что ж такое… Извините, мне очень жаль.       Я посмеялась про себя над его репликой, отчётливо понимая, что в памяти крепко зацепились не только его паспортные данные, но и образ необычно красивой линии роста волос. Сугуру выглядел каким-то… уязвимым, что ли, и мне отчего-то хотелось, чтобы я ошиблась в своём предположении.       – Всё в порядке. Я вас помню, господин Гето. Вы можете называть меня на «ты», если так будет удобнее.       Сугуру ассиметрично улыбнулся, чуть склоняя голову, и прядь чёлки красиво качнулась над лбом.       – Это возможно, только если мы оба избавимся от уважительных суффиксов.       – Я не могу, – смущаюсь по непонятной причине. – Это не по правилам.       – Не по правилам… – он взглянул на меня сверху вниз, но лицо посерьёзнело, будто ему резко пришлось обдумывать что-то глобальное. Миг – и Гето уже сидит спиной ко мне, напряженно положив локти на стол. –Действительно. Правила это очень важно.       Я щёлкнула зубами, осознавая, что упустила шанс установить с гостем более неформальные отношения. Конечно, мне этого хотелось, ведь подобный опыт поможет сделать мои воздушные замки, связанные с мечтами о жизни шаманов, более осязаемыми.       – Принесите чаю, пожалуйста, – бормочет, сидя всё в той же позе. Белая ткань обтянула мужественный рельеф, и это выглядит незаконно красиво. Не припоминаю, чтобы кто-то ранее так притягивал мой взгляд.       – Как в прошлый раз?       Сугуру оглядывается через плечо. Я вижу намёк на мягкость в тёмных радужках, хотя у меня вообще нет права судить о таком – я совсем его не знаю.       – Да. Пожалуйста.       – Пять минут…       – Я выйду покурить, хорошо? Но вернусь.       – Конечно, господин.       Гето хмыкает, вздыхает, будто ему нужны дополнительные силы для совершения простых действий. Я уже спешу, чтобы поставить греться воду, поэтому слышу только скрип стула и тихие шаги. Входной колокольчик едва-едва звенит.       Не самый плохой вечер, думается мне. Сегодня после работы можно спокойно сделать уроки – мужчины, прости господи, клана идут пить саке и вернутся только под утро. Из всех традиций, которые они придумали, эта моя самая любимая. Потом можно будет почаёвничать и поболтать с бабушкой, послушать её сожаления о том, что учёба в выпускном классе больно напряжённая и она меня почти не видит. Возможно, заглянет и бабушка Джеро, и жалеть меня будут сразу с двух сторон. Воскресный подъём в шесть утра и последующие избиения – назвать это тренировкой силовых навыков или спаррингом просто язык не поворачивается – меня не особо прельщают, но от судьбы и семьи не убежишь.       Трель звоночка над дверью раздаётся быстрее, чем я ожидала – чайник ещё не вскипел. Я ставлю заварник на подставку и спешу навстречу Гето, предупредить его, что придётся немного подождать.       – Господин… О. Здравствуйте. Добро пожаловать!       На пороге стояли пять молодых мужчин. Внешний вид их вызывал некоторую настороженность – все крепко сколоченные, бритые налысо и в чёрных спортивных костюмах. Я машинально отклонилась в сторону, пытаясь разглядеть Сугуру за стеклом двери, но обозримая площадь на улице оставалась пустой. И Джеро рядом нет… Хотя почему я вообще это делаю? Какое право имею судить людей по внешности? Вон, сама тоже не та, кем кажусь на первый взгляд.       – Доброго вечерочка, – оскалившись, протянул один из пришедших. – Можно у вас тут… погреться?       Остальные парни засмеялись, словно говоривший выдал какую-то презабавную шутку. Сердце под рёбрами забилось немного тревожнее.       – Конечно, – улыбаюсь в привычной манере. – Можете присаживаться за любой столик…       Гости, не сговариваясь, двинулись за стол Сугуру. Хоть и никаких его вещей там не лежало, было бы некрасиво заставлять юношу пересаживаться, когда он вернётся. Место спрятано за стендом и с первого взгляда его не обнаружить, но я не припомню, чтобы эта компания уже посещала нас когда-то. Хотя, может, они заходили однажды утром, в моё учебное время.       – Извините, господа. За любой, кроме этого. За ним уже сидит другой посетитель.       – Он что, прозрачный, что ли? – хмыкнул всё тот же говорун. Молодые люди уже начали рассаживаться на стулья. – Хотя неважно. Главное, что ты – нет…       Я не поняла, к чему относится это абстрактное замечание, пока не услышала следующий комментарий.       –… смотрел бы и смотрел, – парень сложил руки под грудью и теперь бесстыдно таращился на меня, покачивая головой, словно соглашаясь со своими мыслями. Миг – и он уже двигается ко мне, глядя прямо в глаза.       Я напряглась, выпрямила спину, неосознанно повернулась чуть боком, выставляя вперёд левое плечо. Юноша же, подойдя почти вплотную, выудил из-за прилавка три меню и развернулся, направляясь к друзьям. Он сделал это механически, даже не осматриваясь, словно точно знал, где оно лежит.       – Классные рисунки, – хмыкнул один из них, разглядывая стенд. – Сразу видно, нежными ручками сделаны. Интересно, что ещё они умеют делать?       Нестройный хохот голосов запустил по спине неприятные мурашки. Я, человек гораздо более эмпатичный, чем кто-либо другой, буквально осязала их развязное настроение. Надеюсь, Сугуру не передумал пить чай и всё-таки вернётся. Я его почти не знаю, но даже гипотетическое присутствие мага здесь уже дарит чувство защищённости.       Я вернулась в подсобку, промывала заварку и заливала её горячей водой, когда из зала меня окликнули. Маленький ножик удобно лёг в кармашек декоративного фартучка, но я не была уверена, что смогу им воспользоваться в случае чего.       – Эй, красотка, – всё тот же болтливый юноша смотрел на меня, запрокинув затылок назад и балансируя лишь на двух ножках стула. – Мы готовы заказать.       Он с грохотом вернулся в нормальное положение. Я опасливо шагнула вперёд, с каждым метром замедляясь всё сильнее. В мыслях промелькнула вспышка – то ли страх, то интуиция.       «Они сейчас меня схватят».       – Извините, одну минуту, – тяну низким голосом, скрывая дрожь. – Забыла… эээ… блокнот взять.       Они поднялись все разом, синхронно. Будто какие-то мутанты, которых вырастили в пробирке. Я не эксперт, но на проклятий вроде не похожи… Хотя в нашем мире первостепенное зло – человек.       – Не волнуйся, красотка, мы будем кратки.       Я скинула туфли на маленьком каблучке – платформа немного отклеилась, но это значительно повлияло на устойчивость. Кое-какие уроки из занятий с отцом и дядями я вынесла, несмотря на то, что толком они объяснять ничего не умели. Лишь мутузили меня снова и снова. Может, проверка от них? Хотя и идиот поймёт очевидное – сражение с пятью хорошо сложенными мужчинами я не потяну. Даже если они не знают и самых простых приёмов.       – Назад!       Голос Сугуру воспринимался слухом в меньшей степени, в большей – кожей. Я бросилась в бок, к прилавку, перемахнула его, ударяясь голенью. Звуки борьбы поглотили помещение уже через мгновенье после этого короткого приказа, и я краем сознания прокрутила мысль, что человек не может двигаться так быстро.       «Точно, он же шаман… И всё равно боюсь за него».       Я сосредоточилась на том, чтобы дозвонится до полиции. Глухие удары и матерные слова шумели будто вдали, и только дыхание Сугуру имело значение в этой какофонии звуков. Оно даже почти не сбилось, и это успокаивало. Больше всего на свете мне сейчас хотелось, чтобы с ним всё было в порядке.       Переливы сирен приближались к кафе стремительно. Я встала в полный рост, готовая тут же в случае чего присесть, дабы не мешать Гето. Четыре парня лежали аккуратным рядом у стола в центре, последний сейчас испытывал на себе удушающий захват крупной ладони и локтя с взбугрившимися мышцами. Картина была бы красивой, не будь она такой ужасной.       Бритоголовый обмяк в почти заботливых объятиях Сугуру, и он положил его рядом с остальными. Ноги заплетались, но уже несли меня к спасителю. Я обогнула штабель молодых людей в спортивных костюмах и подбежала к Гето, хватая его руки в свои.       – Ты в порядке?       Он подмигнул мне и ласково улыбнулся, как старший брат улыбается своей любимой младшей сестрёнке. Большие пальцы огладили мои костяшки, и я почувствовала, как по жилам заструилось спокойное тепло.       – Конечно. А ты? Испугалась? Прости, за зажигалкой отошёл… Моя перестала работать.       Мы стояли друг напротив друга всего несколько секунд, но я успела впитать и блеск в умных тёмных глазах, и мелкие-мелкие морщинки вокруг них, и синячки под веками, и кажущуюся мягкость обветренных тонких губ. Сугуру даже не вспотел от своей незапланированной физической разминки; чёлка всё так же небрежно свисала надо лбом, добавляя реальности в слишком идеальную картину. Полицейские ворвались в заведение до неприятного резко; входной колокольчик забился в истерике. Мы с Гето отпрянули друг от друга, и я даже не успела подумать, когда это успела начать романтизировать все происходящее, как меня пригласили на допрос.       Беседа с людьми в форме продолжалась полчаса. Всё это время я нервничала не потому, что ко мне ворвались странные люди с очень сомнительными мыслями, а потому, что чай Сугуру остывал. Жутко не хотелось, чтобы он ушёл, так и не выпив его. Вдруг у парня имеются какие-то неотложные вечерние дела?       Нарушителей спокойствия и личных границ увезли. Гето вновь уселся за свой столик. Выглядел он гораздо более довольным, чем когда вошёл сюда, а мне хотелось протереть все поверхности тряпкой с антисептиком, лишь бы дорогой гость не касался чего-то, что трогали те уроды.       – Прости…те. Чай нужно будет перезаварить.       – Ничего, я подожду. Мне всё равно нравится более горячий. И давай уже на ты, раз так повелось…       Я кивнула, соглашаясь. Сдержать уголки губ, рвущиеся вверх, не получилось. Мы официально представились друг другу, пожали друг другу руки – моя потрясывалась, предвкушая прикосновение теплой ладони, Сугуру же сжимал мои пальцы удивительно бережно. Потом он пил чай, с которого валил пар, а я отвечала на его вопросы о школе и секретном ингредиенте в булочках, которые, оказывается, очень хвалил Нанами. Сначала были попытки быть посдержанней – мне показалось, что Сугуру человек достаточно закрытый – но они провалились, придавливаемые взглядом внимательных раскосых глаз. Мне хотелось заинтересовать его, удержать хоть на чуть-чуть подольше, но никаких особенных качеств я не имела, поэтому просто несла какую-то околесицу. Время пролетело до обидного быстро. Гето спросил, далеко ли я живу, и, получив правдивый ответ «совсем близко», ушёл. Закрывая кафе, я вспоминала черты его лица и крупные матовые серьги в ушах, а в голову так и лезли наглые мысли.       «Может быть, попросить его научить меня драться?»