Сирень и золото

      Солнце, надоедливым шариком висящее над Пассажем Вазари, нещадно припекало. Итэр устал сдувать взмокшую челку со лба и мотать головой, чтобы прилипшие к коже волосы не щекотали шею. Паймон разомлела от жары, притихла и обреченно летела рядом.       Привычная прохлада, окружавшая Фонтейн из-за обилия воды вокруг, сегодня обернулась удушливым коконом. Хотелось забиться в тень и до вечера оттуда не высовываться. Ни порыва ветра, ни мелкой тучки. Ничего, что могло хоть на мгновение подарить передышку.       Итэр плелся по каменным плитам в горку, поминутно поглядывая наверх, пытаясь прикинуть, что случится раньше: он испарится или дойдет. Ноги не слушались. Хотелось распластаться на дорожке и съехать вниз, выражая таким нехитрым образом протест погодному бесчинству. Останавливало то, что потом пришлось бы идти сдаваться Бай Чжу, а объяснять, как ему пришло в голову заработать синяки и ссадины на этот раз, не хотелось. Не стоило добавлять ему работы, которой и так предостаточно.       Впереди, где улица расширялась и расходилась в обе стороны Квартала Лионез, было шумно. Итэр удивлённо переглянулся с Паймон. Та пожала плечами. Разморенно-уставший вид моментально остался в прошлом. Подниматься сразу стало легче.       — Ничего не понятно, — посетовала Паймон, когда они дошли до Катерины. — Я думала, что сейчас все сидят по домам.       — Может быть, снова какой-то праздник или Фурина будет выступать в спектакле? — Итэр просмотрел поручения Гильдии и, не найдя ничего интересного, оглянулся.       Людей, и правда, было много. Они собрались небольшими группками и что-то негромко обсуждали. Похоже, их ничуть не волновала жара и перспектива отправиться к врачу с солнечным ударом. Похоже, в Фонтейне назревало какое-то грандиозное событие.       — Смотри! — Паймон радостно указала пальцем куда-то в толпу. — Там Шарлотта! Давай у неё спросим.       — Хорошая идея, — согласился Итэр. — Уж кто-кто, а Шарлотта знает все.       Пробираться между группками людей оказалось неожиданно сложно. Возбужденные горожане то и дело наступали на ноги или пихались локтями. Итэр поначалу старался уворачиваться, но вскоре забросил это дело. Он терял время. Пришлось идти напролом. Пару раз ему едва не попали зонтиком в глаз и кулаком в ухо, но зато уже через пару минут он увидел знакомую очаровательную шапочку Шарлотты.       — Привет! — Паймон замахала ей обеими руками. — Мы так давно тебя не видели!       — Паймон? Итэр? — Шарлотта закрепила фотоаппарат на поясе и поправила очки. — Я тоже рада вас видеть. Вы очень вовремя.       — То, что мы вовремя, как-то связано с суетой вокруг? — прищурился Итэр. Выражение ее лица очень ему не понравилось. Закралось нехорошее предчувствие.       — Да! Вы не читали свежую газету?       — Нет, — покачала головой Паймон. — Мы поручение выполняли. Как ушли вчера вечером, так вот только что вернулись.       — А что там? — спросил Итэр. Нехорошее предчувствие стало еще ощутимее. Они неотвратимо влипали в очередную передрягу. — Что произошло?       — Месье Нёвиллет пропал.       — Ч-что?       Итэр не поверил своим ушам. Такое не могло произойти. Ни в этом мире, ни в этой жизни. Никогда. Итэр безучастно смотрел на продолжавшую что-то говорить Шарлотту, но не слышал ни слова. В ушах был только шум. То ли свирепого ветра, то ли опасных волн. Что угодно, только не ее голос. Высокие белые стены Кур-де-Фонтейна кружились и качались, гонимые ослепительно яркими лучами солнца.       — Итэр? — испуганная Паймон потрясла его за плечо. — С тобой всё хорошо?       — Да, — ответил он и рухнул на каменные плиты.       ***       В носу зачесалось. Итэр поморщился. Резкий запах, который поначалу оглушил настолько, что едва не отбил всякое желание дышать дальше, потихоньку рассеивался. Он облизал пересохшие губы. В них сразу же ткнулся край чашки. Пара глотков прохладной воды окончательно вернули в реальность.       — Давай, дружок, приходи в себя, — раздался совсем рядом скрипучий голос. — Две юные леди совсем за тебя испереживались. Негоже так поступать. Негоже.       Итэр приоткрыл глаза, ожидая, что по ним тут же ударит яркий свет, но нет. Вокруг сгустились комфортные сумерки. Солнечные лучи остались за плотно задернутыми шторами. Итэр лежал на жестких накрахмаленных простынях. Лоб покрывало влажное полотенце. Капли, сбегавшие по вискам, приятно холодили кожу.       Возле кровати сидел сухонький старичок в круглых очках. Он сжимал запястье Итэра и внимательно вглядывался в циферблат напольных часов, часть которых можно было увидеть за перегородкой. Пахло чем-то бодрящим, точно кто-то минуту назад разломил сорванный с ветки пузырин.       — Кто вы? — Итэр высвободил кисть из мозолистой руки старичка и вгляделся в испещренное морщинами лицо. Ни посветлевшие с возрастом голубы глаза, ни крупный, похожий на клюв буревестника, нос, ни лихо закрученные седые усы он не узнавал. — И где я?       — Ты, дружок, в больнице, а я доктор Гийом. Имя своё помнишь? — отозвался старичок и взял в руки деревянную дощечку с листами бумаги.       — Итэр.       — Хорошо, — доктор Гийом быстро что-то нацарапал и, заново намочив полотенце, вернул его на лоб. — А как в обморок упал, помнишь?       — Архонты! — Итэр поспешно сел.       Он помнил. И горячий воздух, вдруг ставший особенно удушающим, и гомонящую в преддверии беды толпу, и слова, верить в которые не хотелось. Нёвиллет пропал. Это все еще казалось самой настоящей глупостью. Как мог пропасть тот, кто всегда был? Итэру так казалось, по крайней мере. Иначе Фонтейн не Фонтейн без своего Верховного судьи.       Хлопнула дверь. Будто прочитав его мысли, в палату заглянули Шарлотта и Паймон. Последняя тут же бросилась Итэру на шею. Ее потряхивала нервная дрожь до такой степени, что пару раз клацнули зубы.       — Ты нас напугал, — Шарлотта присела на край кровати. — Как ты?       — Никогда больше так не делай! — Паймон стукнула его по плечу и тут же снова обняла. — Паймон было так страшно. Ты вдруг упал. Паймон много нехорошего успела подумать, пока Шарлотта бегала за доктором. Тебе уже лучше? Правда же?       — Правда-правда, — Итэр чуть отвел маленькие руки, сжимавшие его шею, чтобы легче было дышать, и взглянул на Шарлотту. — Нёвиллет? — голос чуть дрогнул от слабой надежды.       — Нет, — она покачала головой. — Никто не знает, что произошло. Месье юдекс просто не пришел на заседание суда. Леди Фурина, конечно, взяла все в свои руки, но вопрос останется вопросом. Он исчез.       — Его уже ищут, — вклинилась Паймон. — Лучшие детективы Фонтейна, члены палаты Жердинаж и Гильдия искателей приключений. Но никто пока ничего не узнал.       — Я для этого вас и искала! — Шарлотта вскочила. Прислушалась и наклонилась к ним, переходя на заговорщический шепот. — Мне кажется, что это все неспроста. Чтобы безупречный месье Нёвиллет не пришел на суд, должно было произойти нечто невозможное. Последний раз это было… — она задумчиво посмотрела наверх. Нахмурилась. — Да никогда такого не было!       — Может быть, тут опять замешаны Фатуи? Сотворить что-то такое вполне в их стиле, — предположила Паймон.       — Давайте пока не будем ничего утверждать, — отозвался Итэр, пытаясь совладать с клокочущим сердцем. — А лучше попробуем разобраться, что произошло. Нет никаких сомнений в том, что исчезновение Нёвиллета не случайность. Что-то происходит.       Повисло молчание. Все задумались. Шарлотта взялась за фотокамеру. Ее это, очевидно, успокаивало. Паймон обхватила себя за плечи и нахмурилась. Итэр застыл в оцепенении. Его нехорошее предчувствие подтвердилось самым чудовищным образом. Теперь оставалось только гадать, что с Нёвиллетом и жив ли он вообще.       Итэр прикусил губу. Нельзя об этом думать. Сжал кулаки. Нёвиллет жив. Иначе быть просто не может. Он тот, без кого Фонтейн кажется другим. Пусть он скрыт от любопытных глаз стенами Дворца Мермония или оперного театра Эпиклез, он все равно неотъемлемая часть города, как пронизывающая его вода. И просто поэтому Нёвиллет должен быть жив.       — Я найду тебя, чего бы мне это не стоило, — тихо пообещал Итэр. Память ответила ему знакомой слабой улыбкой на тонких губах. — Я его найду, — прозвучало громче и решительнее.       — Я знала, что на вас можно положиться! — обрадовалась Шарлотта. — А я напишу об этом грандиозную статью!       — Ух ты! — Паймон надела на нос очки с приклеенными к ним усами. — Мы снова беремся за расследование. Детектив номер один в деле! — она захлопала в ладошки. — Тогда мы подождем тебя снаружи, а заодно и купим вкусняшек. Надо отметить твое выздоровление!       Однако выбраться из больницы оказалось значительно сложнее, чем попасть туда. Дружелюбные мелюзины-медсестры улыбались, глядя на Итэра, как на неразумного ребенка, и провожали обратно к кровати. Следили, чтобы он лег, и терпеливо вытирали лоб влажным полотенцем.       Итэр злился, скрипел зубами, но терпел. Стоило ему задуматься о том, чтобы сказать какую-нибудь резкость или не ответить улыбкой на улыбку, в голове вкрадчивый голос повторял одну и ту же фразу: «Мелюзины — прекрасные существа, настоящая гордость Фонтейна. К ним следует относиться по-дружески, и ни в коем случае не стоит причинять вреда». Противостоять мягкости, тщательно скрытой в строгих интонациях, Итэр не умел и не хотел даже учиться.       В сотый раз вздыхая, он просто надеялся на чудо. Что именно сейчас случится что-то, что позволит ему сбежать и отправиться, наконец, искать Нёвиллета. Он не мог исчезнуть просто так. Значит, где-то да остались зацепки. Возможно, ему нужна помощь врача. Думать об этом не хотелось, но объяснить то, что Нёвиллет не вернулся до сих пор, иначе не получалось. От этого желание предпринять очередную попытку побега возрастало.       Итэр прикинул, какова вероятность застать в Чайнике Бай Чжу. Обычно он приходил раз в два-три дня, как раз к тому моменту, как вырастали целебные травы, и проводил долгие часы за работой над лекарствами, устроившись в лазарете. В крайнем случае всегда можно добраться до хижины «Бубу» и отыскать его там. В помощи он точно не откажет.       — Ну-с, дружок, отдохнул? — доктор Гийом заглянул в комнату, когда Итэр задумчиво поглядывал в сторону окна. Не попытаться ли в четвертый раз тихонько уйти через него?       — Да! — он бодро вскочил на ноги. — Я чувствую себя лучше, чем когда-либо. Ничего не болит. Ничего не беспокоит. Я совершенно здоров. Могу я идти?       — Эх, молодёжь, все вам бежать куда-то, — улыбнулся доктор Гийом. — Хоть бы кто-нибудь остановился оценить вид из окна или шепот волн.       Итэр зажмурился. Вид из окна палаты ему уже надоел, а шепот волн он хотел бы послушать в компании одного человека, которого было бы неплохо отыскать для начала. Без него волны интереса не представляли, а из окна было бы удобнее всего выпрыгнуть. Беспокойство росло слишком быстро.       В голову настойчиво лезли мысли о давно погибшей Сеньоре, которая заморозила Венти и запросто забрала у него Сердце Бога, о статуе Вечности, в которой когда-то были Глаза Бога, лишившиеся хозяев, и громадный доспех Странника, готового стать новым Архонтом. Нёвиллет мог угодить в сети Фатуи, хотя это было спорно. Слуга вызывала доверие, но были и другие, о мотивах которых можно было лишь догадываться.       — Вижу, ты уже где-то не здесь, — вклинился в размышления скрипучий голос доктора Гийома. — Ладно уж. Беги, — он махнул рукой. — Совсем как мой внучок. Ему всего четыре, а такой же непоседа.       Дважды Итэру не надо было повторять. Он поблагодарил доктора Гийома и, пока тот не успел добавить еще что-нибудь про молодость, выскочил за дверь. Мелюзины помахали ему на прощание и препятствовать не стали. Та, которая чаще других укладывала его в кровать, даже проводила до выхода.       — А Шарлотта где? — спросил Итэр, приметив Паймон в тени стены. В руках она держала аппетитно пахнущий сверток.       — Она встретила другого журналиста. Он сказал, что ее искала Евфрасия. Еще там что-то было про «специальный репортаж», — Паймон потерла подбородок и, широко улыбнувшись, хлопнула в ладоши. — Точно! Шарлотта обещала написать, как мы нашли Нёвиллета и всех победили! У-у-у, я люблю появляться в газете. У Шарлотты всегда такие красивые фотографии.       — Звезда первой полосы Паймон, — Итэр прищурился, дожевывая кусок свежего пирога Пуассон-Шансон. — Звучит. Но перед тем, как блистать в прессе, надо найти Нёвиллета и всех победить.       — Так пойдем скорее! Откуда начнем?       — Начнем с простого. Вечером Нёвиллет ушел из Дворца Мермония, так? Так. Значит, отправился домой. Так? Так. Оттуда и начнем.       Передвигаться по городу стало легче. Горячее солнце постепенно клонилось к закату. Тени росли и вытягивались, укутывая разомлевший город прохладной вуалью. Улицы наполнились людьми, которые все еще продолжали перешептываться.       — Месье Нёвиллет…       — Юдекс…       — Верховный судья…       Итэр втянул голову в плечи, проходя мимо очередной троицы горожан, и ускорил шаг. Кулаки сжались. Он потерял непозволительно много времени в больнице. Надо же было так нелепо свалиться в обморок! Прославленные герои так глупо себя не ведут. Они решают проблемы.       Проблемы. Слово недостаточно ярко описывало то, что могло грозить Нёвиллету. Что должно было произойти с тем, кто остановил воды Первозданного моря или утихомирил разошедшегося Чайльда одним взмахом руки? Сердце забилось быстрее. Губы вытянулись в тонкую полоску. Нёвиллет не мог исчезнуть просто так. Не мог он и…       — Нет, — зло пробормотал Итэр. — Я найду тебя. Ты жив. И я тебя найду.       Они подошли к дому Нёвиллета, скрывшись от надоедливых разговоров. Итэр поднялся по ступенькам и пару раз глубоко вздохнул, избавляясь от смеси тревоги и ярости, разгорячивших кровь. Хотелось вместо сдержанного стука в дверь броситься бежать, заливаясь потом и срывая дыхание, заглядывать во все уголки города в надежде увидеть фигуру в темной мантии, россыпь серебряных волос по гордо расправленным плечам и почувствовать тепло узких ладоней в своих. Найти. А потом разбираться, кто и что сделал. Долго и обстоятельно.       — Да? — малютка-мелюзина открыла дверь. Ее кукольное личико мгновенно погрустнело, стоило ей увидеть, кто пришел. — Здравствуйте, путешественник и Паймон.       — Эйф, — помахала ей Паймон. — Мы ищем месье Нёвиллета.       — Правда? — в больших глазах Эйф появилась надежда. — Я так рада, что вы пришли помочь. Заходите.       Она провела их в уютную гостиную, оформленную в традиционном для Фонтейна стиле: синие портьеры на окнах, сочетающиеся с обивкой диванчиков и кресел, большой круглый ковер посередине, кофейный столик, на котором возвышалась ваза с цветами.       Итэр замер, едва устроившись на диванчике. Его окружал аромат сирени и моря, убаюкивая и одновременно неумолимо поторапливая. Он живо себе представил, как Нёвиллет садится в кресло, берет в руки чашку с чаем и медленно выдыхает. Картинка показалась настолько реальной, что Итэр на мгновение забыл, зачем они пришли. Хотелось вскочить навстречу шороху судейской мантии и негромкому стуку каблуков, чтобы просто улыбнуться. Узнать, что все хорошо.       — Эйф, скажи, Нёвиллет возвращался вчера домой? — от приятных мыслей отвлек звонкий голос Паймон. — Ой, это же мадлены! Спасибо.       — Угощайтесь, — Эйф поставила на столик поднос с чашками и вазочки с мадленами, макаронами и пузыриновым джемом. — Месье Нёвиллет вчера вернулся около девяти. Он всегда приходит в это время. Поужинал и отправился спать.       — Он ничего не говорил о работе? — Итэр с сожалением посмотрел на ложечку, которую держал в руке. Кусок в горло не лез. Скрученные от напряжения мышцы требовали броситься на поиски, а не разговаривать. — Может быть, упоминал что-то необычное?       — Месье Нёвиллет не говорит дома о работе. Он интересуется, чем занималась я, куда ходила гулять, сколько птиц прилетало утром, когда я их кормила, — Эйф улыбнулась, потом призадумалась. — Пару дней назад месье Нёвиллет говорил, что его не покидает какая-то мысль и надо поговорить… — она неожиданно замолчала.       — С кем поговорить? — Паймон перестала жевать мадлен и серьезно на нее посмотрела.       — С путешественником.       Воцарилось молчание. Итэр пытался осознать, что услышал. Паймон едва не поставила чайную чашку мимо столика и сурово нахмурила брови. Эйф медленно переводила наивный взгляд с одного на другую.       — Что? — Паймон надоело молчать. Она обернулась к Итэру всем телом. — О чем с тобой разговаривал Нёвиллет? И почему ты мне ничего не сказал? Так нечестно! У тебя появились секретики от Паймон.       — Все совсем не так, — Итэр замахал руками.       Он растерялся. Нет, «не покидает мысль» в сочетании с фактом намечавшегося разговора с ним, звучало очень заманчиво. Очередная встреча с Нёвиллетом наедине — этого Итэр добился бы почти наверняка, — совершенно точно была бы неповторимой как любая другая. Щеки моментально заалели не то от уклончивого ответа, не то от ощущения перчатки под пальцами, самовольно очерчивающими символ арбитража на ладони.       — Я даже не знал, что Нёвиллет хотел со мной поговорить. Мы с тобой ушли по поручению, и с тех пор я его не видел. Может быть, останься мы в городе, ничего не случилось бы, — прозвучало не сколько зло, сколько горько.       Итэр не собирался этого говорить. Слова сорвались с губ сами собой. Хотя правда в них была. Если тот самый разговор назревал последние несколько дней, то именно он мог стать причиной исчезновения Нёвиллета. В конце-концов Итэр умел решать проблемы разного рода, а в особых случаях мог совершить даже невозможное. Нёвиллет был тем самым особым случаем, ради которого Итэр стер бы в мелкий порошок Каменный лес Гуюнь и восстановил бы его до последней детали. Исключительно ради одобрения в невозможных глазах.       — Итэр? — Паймон расстроенно на него посмотрела. — Паймон не хотела тебя обидеть. Правда-правда.       — Я не обиделся. Все нормально.       — Мы обязательно найдем Нёвиллета. С этим никто не справится лучше нас!       Итэр больше не мог сидеть. Он встал и принялся расхаживать по комнате. Мягкий ковер приглушал его шаги. Губы жгли собственные слова. Если бы он немного повременил с поручением, Нёвиллет не пропал бы. С другой стороны, это было не более чем досадным стечением обстоятельств. Многие неприятности происходили повсюду, не считаясь с его присутствием. Каких похитителей сокровищ волновало, заскочил ли знаменитый герой Тейвата в Ли Юэ или нет? Они просто искали древности. Так и здесь: от Итэра мало что зависело.       Он прошелся до шкафа с книгами, скользнул взглядом по идеально выровненным корешкам, не разбирая названия. На глаза попался граммофон, стоявший на столике рядом. В голове тут же ожила картинка: уставший после длинного дня Нёвиллет вслушивался в переливы нежной мелодии, сидя в глубоком кресле, неторопливо подходил к шкафу и выбирал легкую книгу.       Итэр сглотнул. Ему в очередной раз показалось, что прямо сейчас из граммофона польется музыка, а в гостиную зайдет Нёвиллет, расстегивая строгую судейскую мантию. Слабый аромат сирени и моря ощущался чуть ярче. Сердце затрепетало. В медном блеске трубы Итэр увидел ровный профиль, белоснежную прядь, падающую на глаза, тронутые слабой улыбкой губы.       — Дождись меня, — прошептал Итэр и обернулся к притихшей Паймон. — Идем! Нельзя сидеть и ничего не делать.       — Да! — с готовностью откликнулась она, взмахивая кулаком. — У тебя появился план?       — Именно. Эйф, ты знаешь, каким путём Нёвиллет добирается до Дворца Мермония? На карте сможешь показать?       Солнце уже не припекало. Его закатные лучи слепили глаза, когда Итэр мчался прочь от дома Нёвиллета. В памяти отпечаталась карта, на которой пальчик Эйф вычерчивал маршрут, вмиг ставший самым важным. Горожане, почувствовавшие ленную дремоту вечера и неспешно прогуливающиеся по улочкам, расступались.       — Мы пойдем по следам? — спросила Паймон, когда Итэр остановился. — Как самые настоящие детективы!       — Точно, — кивнул он, оглядываясь по сторонам. — Только вот тут перебывала уже половина Фонтейна. Это слегка осложняет дело.       — Настоящие детективы никогда не отступают. Они находят то, чего другие не заметили, — важно поднятый указательный палец смотрелся очень обнадеживающе. — Надо просто поискать.       Итэр медленно побрел дальше. Высокая стена и колонны отбрасывали тени на каменные плиты дорожки. С двух сторон журчали каналы, наполненные прогревшейся за день водой, цветущие синие гортензии склоняли бутоны, будто придавленные густым горячим воздухом.       С каждым шагом Итэру казалось, что он удаляется от ответа на главный вопрос дня: где Нёвиллет? Вроде бы, они шли тем же путем, что он этим утром, в невнимательности их упрекнуть тоже не было повода — вряд ли лучший искатель приключений с компаньоном не умели смотреть под ноги и по сторонам. Итэра одолевали сомнения в его затее. Вдруг это очередная трата времени? Хотя поиск зацепок сложно было так назвать.       — Итэр…       Слабый голос поначалу показался порывом ветра. Итэр замер, прислушиваясь. Это не ветер. Воздух все еще оставался густым и тягучим. Докучливая жара мигом отступила. Сердце заколотилось о ребра. Паймон недоуменно подергала его за плащ, но Итэр остановил ее, приложив палец к губам.       — Итэр…       Все повторилось. Голос сразу же оборвался, рассыпаясь мелкой моросью тумана. Итэр зажмурился и резко открыл глаза, пытаясь убедить себя, что это не сон. Он слышал. Определено слышал голос. Его голос.       — Нёвиллет, — сорвалось с губ.       — Нёвиллет? — растерялась Паймон. — О чем ты говоришь? Где Нёвиллет? Ты что-то понял?       — Т-ш-ш, — Итэр снова приложил палец к губам, продолжил едва различимым шепотом. — Я только что его слышал. Он звал меня.       — Давай внимательнее осмотримся, — предложила она. — Если ты здесь его услышал, то может быть, остались какие-нибудь следы. Как в детективах!       Осмотр дорожки ничего не дал. Итэр переглянулся с Паймон и, прислушиваясь, полез под кусты гортензий. Он отчаянно надеялся еще хоть раз услышать бархатный голос, пускай слабый, но знакомый. Хотелось верить, что это не игра воображения, а драгоценный ключик к ответу.       — Итэр…       Пальцы наткнулись на что-то острое. Итэр, мгновенно затрепетавший в предвкушении скорой встречи, вытащил руку. На ладони лежала брошь с переливчатым камнем. Закатные лучи солнца скользили по золотой оправе. Брошь, которой Нёвиллет закалывал шейный платок.       — Это уже что-то, — Итэр осторожно, будто опасаясь, что она рассыплется солнечными бликами, убрал ее в карман. — Паймон, мы определенно правильно идем.       — Ага! Значит, скоро наши преступники будут раскрыты, — обрадовалась та, ударив кулаком по ладошке. — У вас большие проблемы, ребята!       Итэр улыбнулся. Ее оживление воодушевляло. Брошь в кармане жглась крошечным огонечком той надежды, которую пробудил негромкий шепот. Пусть он все еще казался миражом, очень хотелось верить, что Нёвиллет в порядке и где-то рядом. Настолько, что очень скоро Итэр сможет посмотреть в глаза тому, кто это все устроил, и хорошенько оттаскать его за уши.       Они побродили еще немного вдоль кустов гортензий, заглядывая под каждый, но ничего больше не нашли. Улочка постепенно сузилась, оставляя позади журчание воды в каналах и шелест листьев, и превратилась в ленту каменных плит, плавно увлекающих наверх. Как бы внимательно Итэр не осматривал трещинки на них, а Паймон не забиралась на зажженные фонари, больше ничего они не нашли. Голос тоже пропал.       — Паймон устала, — пожаловалась она, когда впереди показалась большая площадка, на которой возвышался белоснежный Дворец Мермония. — Сейчас бы перекусить.       Словно в ответ на ее слова у Итэра заурчало в животе. Он до последнего отказывался признаваться сам себе, насколько у него болела голова после недавнего обморока и ныла спина от тщательного ползания по кустам. Но останавливаться он не мог. Зато первоклассно уговорил себя поверить, что бывало и хуже, в этот раз надо всего лишь потерпеть. Одна мысль позволяла легко отогнать остальные: надо найти Нёвиллета.       — Перекусить стоило бы, — тем не менее, согласился Итэр, взглянув на уставшую Паймон. — А потом продолжим поиски.       Окончание фразы «если будем тянуть время, он может погибнуть» осталось не высказанным, но повисло в теплом ночном воздухе. Итэр помотал головой, отгоняя накатившую тревогу. Ему с каждым часом все больше казалось, что Нёвиллету угрожала опасность. Причём именно смертельная. По его опыту кто-то редко пропадал настолько внезапно и не оказывался в ситуации, где наиболее вероятным исходом была гибель. Пока Итэру удавалось успешно ее не допускать. Сейчас он сделает для этого все невозможное.       Ужин он не запомнил. Последнее, что осталось в памяти — удивленное лицо владелицы небольшого кафе, куда его привела Паймон. Обычно в такое позднее время, а оно близилось к десяти, к ней заходили только засидевшиеся допоздна работники Дворца Мермония. На вопрос Паймон, не заглядывал ли к ней вчера Нёвиллет, она лишь пожала плечами и сказала, что он никогда не бывал здесь.       Как бы сильно не было желание Итэра сразу же после ужина продолжить поиски зацепок, однако уставший вид Паймон, которую не смог взбодрить даже ужин, и собственное тело, утомленное недавним поручением и дневной суетой, окончательно убедили в необходимости короткого отдыха. Они вернулись в гостевые комнаты Спина-ди-Росула и повалились на кровати.