***
— Шухуа, — ноет Минни, —5 минут перерыва, пожалуйста? — спросила она, перебрасывая мяч обратно капитану, которая только нахмурилась. Когда все заботились о костюмах, Шухуа нашла время, чтобы снова сосредоточиться на тренировке в баскетболу, с еще большей решимостью, чем раньше, если это вообще было возможно, и, следовательно, Минни тоже должна была тренироваться так же усердно, чтобы они оставались на том же уровне, что и всегда. — Нас буквально двое — заметила старшая. — Я устала — Почему? Я все еще полна энергии — ответила Шухуа, отбивая мяч о пол и глядя на Минни. — Мы тренируемся всего 30 минут — Конечно, ты не устала — сказала Минни. — Каким-то образом ты уговорила Суджин готовить для тебя, так что теперь ты всегда полна энергии; Ты что, встречаешься с ней или что? Шухуа обернулась. — Я не знаю, о чем ты говоришь — сказала она, желая избежать этой темы, она чувствовала, что Минни поднимает ее только потому, что знает, что это её раздражает — К тому же я ни с кем встречаюсь — Теперь я вижу ее с двумя ланч-боксами, а ты больше не приходишь к нам в кафетерий, так что... — Она решила принести ещё один— прервала её Шухуа. — Я просто приняла это, потому что это бесплатная еда — Со Суджин влюбляется в твое обаяние — поддразнила Минни, и Шухуа безразлично посмотрела на нее. — Это ее проблема — сказала Шухуа; Она знала, что Суджин не влюбляется в нее, но вела себя как обеспокоенная Онни, которая хотела убедиться, что Шухуа ест, кроме того, она все еще была такой же, как и раньше, всегда желая ее убить. — Ух ты, как холодно — ответила Минни. — Ты даже не хочешь поцеловать ее... эй! — Она вскрикнула, когда Шухуа бросила в неё мяч; Сейчас ей не хотелось разговаривать об этом. — Меньше разговоров, больше тренировок! — Извините, капитан! Шухуа покачала головой и вздохнула, продолжая тренироваться вместе с Минни; Её разум старался сосредоточиться и не думать о том, что она не может влюбиться в кого-либо, даже если бы хотела, по крайней мере, пока. Не тогда, когда её сердце всё ещё болело из-за кого-то другого. И она никогда бы не влюбилась в Суджин, даже если бы та была последней женщиной на Земле.***
— Это та часть, где она находит кого-то другого — сказала Шухуа, сидя рядом с Суджин на сцене, под одним из искусственных деревьев, давая старшей несколько советов по поводу некоторых строк. — Она все еще любит свою первую любовь, но этот новый человек помогает ей справиться с этим. — Так что, по сути, она собирается использовать кого-то другого — ответила Суджин, читая сценарий. — Это довольно гадко. Что чувствует по этому поводу другой человек? — Он не узнает. — Разве не плохо использовать кого-то другого, чтобы избавиться от своих чувств? Шухуа не ожидала, что их совместное чтение сценария внезапно превратится в дискуссию о том, что хорошо делать, а что нет, на самом деле она не думала, что Суджин вообще интересуется этой пьесой. — Я не знала, что тебя волнует то, что делают персонажи — сказала Шухуа, и Суджин закатила глаза, ударив ногой ноги Шухуа, которая подняла брови. — То, что я не увлекаюсь актёрством, не значит, что я не могу высказать свое мнение. — Ну, думаю, это правда — сказала младшая, кивнув. — И мне кажется, что это не так уж плохо, если она так поступает. То, чего другой человек не знает, не может ему навредить — пожала плечами Шухуа Суджин нахмурилась. — Разве это не делает ее плохим человеком? Шухуа смотрела ей в глаза и улыбнулась. — Может быть, главная героиня не очень хороший человек и просто хочет двигаться дальше. — Ты двигаешься дальше? Суджин знала, что Шухуа была застигнута врасплох, несмотря на то, что её лицо этого не выражало; Она выглядела, как всегда, спокойной, и старшей не нравилось то, что она всегда играла роль, лгала и притворялась. Даже сейчас. Ранее она разговаривала с клубом по кулинарии, но ничего не узнала, кроме того, что они по-прежнему обожают Шухуа и как иногда из их речи все ещё просачивался её очаровательный аромат, даже сейчас, спустя 2 года, и Суджин приходилось сдерживать себя, чтобы не смотреть с отвращением в их сердечные глаза каждый раз, когда они говорили о баскетболиске с таким обожанием в голосах. Кроме того, нет никаких намёков на то, кого она могла бы когда-либо полюбить. С тех пор как Шухуа покинула клуб, ученики, которые там были там, уже закончили обучение. Она могла только предположить, что возлюбленная Шухуа все еще посещает школу, поскольку она не изменила своему выбору, если тот факт, что она не ушла из нее, был намеком. Суджин постаралась не вздрогнуть, когда лицо Шухуа приблизилось к ней, а ее глаза с любопытством прищурились. — Почему тебе так интересно, кто мне нравится? — спросила она, подозрительно относясь к этому внезапному интересу к ее личной жизни. Суджин не знала ответа на этот вопрос, ей просто хотелось узнать, но она не могла определить, что именно вызвало у нее такое любопытство; Может быть, она никогда не думала, что Шухуа может кого-то любить, она никогда не выглядела романтичной натурой, всегда была сосредоточена на своей команде, а теперь и на этой пьесе. — Потому что... — она положила руку на плечо Шухуа. — Я всегда могу использовать это против тебя и посмеяться — сказала она с фальшивой сладкой улыбкой, и Шухуа усмехнулась. — Если бы ты узнала, кто это... — начала Шухуа. — Ты бы вообще не смеялась, — ответила младшая, глядя ей в глаза, и Суджин почувствовала, что в них скрыто сотни историй, и она хотела узнать одну конкретную. — Но ты не узнаешь, кто это — наконец сказала она, своим веселым голосом и отодвинулась, Суджин почувствовала, как ей наконец-то стало легче дышать. — Ты бросаешь мне вызов? — спросила Суджин с ухмылкой, но её глаза встретили холодный взгляд Шухуа; Суджин должна была признать, что она могла быть устрашающей, когда захочет. — Нет, я предупреждаю тебя, чтобы ты отступила — сказала младшая. — Это не твоё дело. Не дай мне застать тебя выведывающей информацию — серьёзно сказала она, прежде чем помахать сценарием. — Теперь давай продолжим, — сказала она, снова весело, как будто ничего не произошло. Суджин кивнула, несмотря на то, что глубоко внутри она знала, что не будет следовать тому, что Шухуа ей сказала, из-за своей упрямости. Любопытство убило кошку, Но удовлетворение вернуло её обратно