навсегда

— жаль, что ты не сможешь пойти на бал. майк сидит на полу комнаты одиннадцать в хижине хоппера. он помогает ей разобрать её новые вещи. после того, как она официально стала дочерью хоппера, нэнси отдала ей пару коробок своей одежды, которая была хорошей, но перестала подходить ей в силу возраста, с десяток мягких игрушек и несколько милых вещиц, которые особенно полюбились одиннадцать: музыкальную шкатулку с балериной и металлическое золотистое кольцо с камешком. мальчики собрали для неё все свои книги, которые уже прочли — одиннадцать нравилось узнавать новое. — хоппер говорит, — она вспоминает слово, — небезопасно. — он прав. но это здорово — позже ты сможешь выходить. может, пойдёшь с нами в школу. и теперь у тебя есть семья. это круто. настоящий папа, который, ты понимаешь… — майк мысленно загибает пальцы, — не обманывает тебя, не делает тебе больно и не пытается сделать из тебя оружие. — да, — она какое-то время держит плюшевого мишку в руках прежде, чем поставить его на полку, — да, я рада. всё… хорошо. — я даже завидую тебе, — продолжает майк, — хоппер крутой. не то, чтобы я жаловался, но мой папа не играет со мной в настольные игры, и мы не смотрим вместе кино. он всё время сидит в кресле перед телевизором или читает газету, когда не работает. иногда мне кажется, ему всё равно, что я существую, что мы все существуем, — майк замолкает, одиннадцать с грустью смотрит на него и не знает, что сказать. майк ободряет её, — конечно, я знаю, что это не так. он просто… такой. майк отставляет пустую коробку из-под книг в сторону и берётся за следующую. одиннадцать раскладывает футболки в ящик комода. — почему ты хотел, чтобы я могла пойти? — майк вопросительно смотрит на неё, — на бал, — объясняет одиннадцать. — ну, я подумал, было бы здорово. мы могли бы потанцевать. вместе. — ты сказал, на бал ходят с тем, кто нравится — не с другом, — не понимает одиннадцать. — да, но… — майк хмурится, — думаю, нет ничего плохого в том, чтобы пойти с другом. — майк. есть кто-то, с кем бы ты хотел пойти? — она делает паузу, подбирая нужное слово, — кто-то… особенный? — нет. нет, я просто… — на секунду майк теряется, но быстро продолжает, — подумал, было бы хорошо, если бы ты могла пойти с нами. вместе. со мной, и дастином, и лукасом, и… — майк, — одиннадцать откладывает аккуратно сложенную футболку в сторону, она смотрит на него серьёзным, искренним и немного наивным взглядом, как смотрит только она, — друзья не лгут. — да. прости. ты права. есть один… один человек, — майк неловко мнётся, — с которым я хотел бы пойти, но… не могу. — почему? — понимаешь… он, этот человек, — майк сдаётся, — он мальчик. — мальчик? это плохо? — одиннадцать оставляет ящик незакрытым, она опускается на пол рядом с майком. — нет, нет. но обычно людям не нравится, когда мальчику нравится мальчик, понимаешь? — майк пытается объяснить, но судя по выражению лица одиннадцать, у него выходит плохо. — почему? — ну… я не знаю, — майк сам удивляется тому, что правда не знает. он слышал это настолько часто, что привык к этому, как к истине, но это не было ею. и нужно было разъяснить, в чём дело, одиннадцать, — понимаешь, люди… люди правда думают, что мальчики, которым нравятся мальчики, плохие. но на самом деле это не так. большинство людей просто не любят тех, кто отличается. они думают — раз ты другой, значит, ты плохой. но всё это глупые предрассудки. — предрассудки? — переспрашивает одиннадцать. — да, предрассудки, — майк давно привык объяснять ей значения незнакомых слов, — это… когда люди думают что-то о ком-то, или о чём-то, например, о других людях, что не является правдой. обычно это что-то плохое или обидное. и этому нет подтверждения, но люди верят в это, потому что… привыкли. — предрассудки, — одиннадцать подводит итог, — плохо? — да, точно. но люди верят в них. верят, что любить человека своего пола — плохо. поэтому многие люди, другие, — майк снова замолкает, опускает взгляд на книгу, лежащую на полу. он собирается с мыслями и продолжает, — которые отличаются, скрывают это от всех. даже от друзей. — прости, — одиннадцать выглядит расстроенной, — я не хотела, чтобы ты говорил то, что не хочешь. — нет, всё хорошо. ты же не знала. и ты не такая. ты лучше многих других людей, потому что не веришь в придуманные кем-то глупости. одиннадцать улыбается, видя, как майк, кажется, перестаёт нервничать. она возвращается к своему занятию и теперь берётся за следующий ящик — для юбок и брюк. она надолго задумывается над новой информацией. она знала, что обычные люди могут быть жестоки, но раньше ей не приходило в голову, что они вот так запросто лезут в чужие жизни, решая за других, что им можно делать, а что — нет. она размышляет ещё некоторое время, прежде чем понимает, о ком говорил майк. она по привычке зовёт его, как только вопрос появляется в её голове. зовёт прежде, чем успевает задуматься, захочет он ответить или нет. — майк, — её голос звучит неуверенно, словно она нащупывает, имеет ли право спрашивать, — этот мальчик — уилл? — что? как ты… — майк резко вскидывает голову, и одиннадцать видит, как краснеют его щёки, — как ты поняла? — ты смотришь на него по-другому, — просто отвечает одиннадцать, пожимая плечами, — не так, как на дастина или лукаса. или на макс. не так, как на меня. — да, это он, — майк крепко сжимает книгу в руках, смотрит куда-то перед собой, а потом на одиннадцать, — я… никому раньше не говорил. — я никому не скажу, — обещает одиннадцать. — спасибо. майк продолжает расставлять книги. после паузы он всё же задаёт вопрос: — думаешь, я должен сказать ему? — друзья не лгут. это будет… — она снова задумывается над словом, — честно. майк кивает ей в ответ. это будет честно.