навсегда

нэнси привозит майка и уилла домой после завершения снежного бала. пока уилл переодевается из костюма в пижаму со свитером, майк, наспех натянув свою, украдкой идёт в комнату нэнси и спрашивает, нет ли у неё кассеты с музыкой, как та, что играла на балу. нэнси перебирает содержимое ящика и, к счастью майка, находит подходящую. она не спрашивает, для чего та понадобилась ему. майк мысленно благодарен ей за это. у него появился план. он не мог пригласить уилла на танец на глазах у всей школы. но он может сделать это дома. если ему хватит смелости, разумеется. на ужин они едят разогретую лазанью и молоко с печеньем. майк сжимает кассету в кармане, пока спускается вниз по лестнице, ведущей в подвал. по стенам всюду развешаны мишура и гирлянды. они сверкают разноцветными огнями — металлизированные ленты мишуры отражают свет ламп, делая его причудливей. майк решает не включать свет, зажигает только настольную лампу на тумбочке в углу, чтобы в комнате царил полумрак, и гирлянды продолжали играть своими цветными узорами на стенах. уилл садится на расправленный диван. в который раз рассматривает украшения на окнах, стенах, двери. майк садится рядом — упирается локтями в колени, сцепляет пальцы в замок. — прости, — наконец говорит он то, что тревожит его весь вечер, — я не должен был так поступать. — ты о чём? — уилл оборачивается в его сторону. он искренне не понимает, за что должен майка простить. — я не должен был решать за тебя, когда она пригласила тебя, — объясняет насупившись майк. он не может вспомнить имени, но это не имеет значения, — не должен был говорить, что ты не пойдёшь танцевать. но она не имела права так тебя называть, — между его бровей ложится складка — майк неосознанно хмурится. уилл не знает: от того ли, что он сердится, или от того, как ему тяжело признать свою неправоту. — в этом нет ничего такого, — отвечает уилл, — ты поступил правильно, мне кажется. ты знаешь: я не смог бы отказать, потому что… не умею отказывать, — уилл говорит об этом без стыда или недовольства, честно признавая: да, его характер такой. — но… по-моему, я ей нагрубил, — майк говорит запинаясь, и теперь уилл явно видит — ему стыдно за свою несдержанность. — пожалуй, — спокойно соглашается он. — но она не должна была так говорить, — снова рассержено повторяет майк, — и всё же… она извинилась. — потому что ты сказал ей, и она поняла, что поступила плохо. — хорошо, раз так, знаешь, — лицо майка становится серьёзным и уверенным; таким, будто он принял волевое решение, — я тоже извинюсь перед ней после каникул. — это будет правильно, — поддерживающе кивает уилл. он находит такой поступок очень мужественным. особенно в свете того, что обычно майку трудно признать, что он неправ. — и всё-таки, — снова заговаривает майк, — я отнял у тебя возможность потанцевать на балу. — я точно не хотел танцевать с тем, кто назвал меня зомбибоем. пусть и не со зла. они оба снова замолкают, и майк решается. — знаешь, а я хотел потанцевать. — правда? — рассеянно переспрашивает уилл, — и… почему не пошёл? — я не мог пригласить того, кого хотел, — отвечает майк, потупив взгляд. он, ссутулившийся особенно сильно, выглядит куда более угловатым, чем обычно. — почему? — потому что, — майк делает первый шаг на пути к своему признанию, — я хотел пригласить мальчика. майк ожидает реакции уилла, как раската грома среди затянувшегося ливня — с замиранием сердца. уилл глядит перед собой, потом переводит взгляд на майка. майк не видит в его глазах осуждения. — ты… — уилл растеряно моргает, будто не видит в услышанном ничего неправильного или странного, — думаешь, он отказал бы? — я не знаю, — признаётся майк, понижая голос почти до шёпота, — но дело не в этом. не только в этом. постой, — реакция уилла кажется майку слишком лояльной, и он переспрашивает, — ты не считаешь, что я хотел поступить неправильно? — нет. я не вижу ничего плохого в том, чтобы хотеть пригласить на танец мальчика. взгляд майка встречается с глазами уилла. он смотрит одобрительно, поддерживая майка в его откровении. майк и раньше знал, на уилла можно положиться всегда и во всём, но теперь это знание придавало ему особенные спокойствие и уверенность. но всё же на дне глаз уилла плескалось что-то ещё. майк не понимает, что именно. сопереживание, сострадание, печаль? майк продолжает после затянувшегося молчания: — в любом случае, я не мог сделать этого. знаешь, этот мальчик, — майк изо всех сил старается не сказать напрямую раньше времени, что это был сам уилл, — он… мой друг. и ему часто говорили плохие вещи. и… я струсил, — майк признаётся честно, глядя уиллу в глаза, — но не потому что боялся, что кто-то скажет что-то плохое обо мне. я боялся, что ему из-за меня достанется сильнее. и, да, я боялся, что он откажет. и тогда ничего не было бы, как раньше. уилл молча кивает. его глаза лучатся тоской и пониманием. так, словно бы он сам находился в той же ситуации, что майк. это придаёт майку уверенности. он произносит, пока не растерял её: — на самом деле, тем мальчиком был ты. и… может, ты хочешь потанцевать со мной сейчас? — майк чувствует, как по шее к лицу поднимается жар, — но только не соглашайся, чтобы меня не обидеть. не соглашайся, если не хочешь. — я хочу, — честно признаётся уилл, кивком подтверждая собственные слова. — правда? — да. правда. майк достаёт из кармана кассету. с минуту вертит её в руках, а потом встаёт и идёт к магнитофону, стоящему на столе. он ставит её едва подрагивающими от волнения руками и нажимает кнопку. подвал тут же заполняет мелодия. мелодия той самой песни, под которую майк отчаянно хотел пригласить уилла на танец в празднично украшенном школьном спортзале. украшенный ими двоими подвал теперь кажется майку даже более подходящим местом. майк не замечает, как уилл подходит к нему совсем близко, и, разворачиваясь, почти врезается в него. — я не уверен в том, что знаю, как именно это делается, — растерявшись, признаётся майк, — то, как все танцевали на балу, выглядело довольно неловко. — ничего. мама перед балом показала мне, как нужно. так что я научу тебя, — говорит уилл. он недолго смотрит перед собой, как бы представляя, что должен делать, и протягивает руку майку, — так, если ты возьмёшь мою левую руку в правую, — майк берёт руку уилла в свою и замечает, насколько узкие у него ладони, — а я положу правую тебе на плечо, — уилл укладывает ладонь чуть ниже плеча майка, — то ты будешь должен положить левую мне на… — уилл не договаривает. рука майка ложится ему на пояс. — так? — едва дыша, спрашивает майк. — да. так, — выдыхает в ответ уилл, — теперь просто слушай музыку, и… всё должно получиться. майк начинает неуверенно покачиваться под музыку, уилл повторяет за ним. он едва улыбается майку, и майк улыбается ему в ответ. постепенно они оба всё сильнее погружаются в медленный ритм песни и уже не стесняются своих где-то неуклюжих движений. за всё время, что они дружат, майк впервые видит уилла так близко. или впервые осознаёт это, придавая этому должное значение. впервые майк задумывается о том, что уилл красивый. раньше его сердце нередко замирало, когда он смотрел на него, но это происходило по другим причинам: майк точно знал, он полюбил уилла не за красоту, вовсе нет, он любил всё его естество. то, как уилл мыслил и говорил, как не стеснялся быть честным перед собой и другими, даже то, как он сидел, скрестив под собой ноги, во время рисования вызывало у майка немое восхищение. но теперь он не может не замечать его красоты. у уилла пушистые ресницы, выразительные тёмные, но светлее, чем у самого майка, глаза, мягкая линия губ, острые хрупкие плечи. майку нравилось, что уилл меньше него ростом, и этот факт он тоже осознал только что. уилл, то ли смущённый взглядами майка, то ли, наоборот, расслабившись, укладывает голову ему на плечо. его щека мягко касается пижамной ткани, и майк отчётливо ощущает его тёплое дыхание шеей; оно щекочет кожу. майк позволяет себе кончиком носа коснуться волос на виске уилла. ему кажется, уилл в этот момент выдыхает чуть менее ровно, но больше никак себя не обнаруживает. начинается другая песня. руке майка тепло и уютно вот так лежать на талии уилла, и он мечтает, чтобы этот вечер не заканчивался; длился и длился. теперь уилл, кажется, совсем перестав чувствовать неловкость, расслабился в объятиях майка. он мягко полуобнимал его плечо, его рука была горячей, но не от волнения; носом он едва заметно задевает кожу за ухом майка, скорее всего неосознанно, а его шумное, но медленное дыхание по-прежнему ложится майку на шею. майк большим пальцем правой руки осторожно поглаживает тыльную сторону лежащей в ней ладони уилла. было очень приятно впервые за долгое время не скрывать своих подлинных чувств. несколько раз майк вдыхает и выдыхает чуть глубже, чем прежде. — я думаю, ты мне нравишься, — тихо, на выдохе говорит он, — нет, — он возражает прежде, чем уилл успевает ответить, — нет, я уверен. я люблю тебя. уилл замирает, они останавливаются. музыка продолжает играть. комната, планета, галактика и даже вселенная будто вращаются вокруг них двоих. уилл медленно отнимает голову от плеча майка, смотрит в его глаза. майк смотрит на него потемневшим от волнения взглядом и будто не дышит. — я… — произносит уилл, — я тоже люблю тебя. майк порывисто выдыхает как от удара в грудную клетку. — но… мы всё равно будем друзьями, правда? — невпопад спрашивает он. — конечно, — отзывается уилл. — но не только друзьями, да? — майк поспешно исправляется. — да. если ты хочешь. — хочу. очень сильно хочу, на самом деле. а ты? — взгляд майка бегает по лицу уилла в поисках подтверждения того, что всё это действительно происходит с ними, но так и не находит его. — да. я тоже хочу, — снова соглашается уилл. на его губах расцветает еле заметная улыбка человека, мечта которого только что исполнилась. на душе у майка становится сладко-сладко от того, что он, оказывается, был мечтой уилла. ведь сам уилл был его, майка, мечтой. они так и стоят неподвижно в комнате, заполненной приглушённым светом настольной лампы, мерцанием рождественских огней и музыкой. майк смотрит на губы уилла. он думает, если наклониться совсем немного, можно будет их поцеловать. он едва подаётся вперёд. уилл будто угадывает его мысли, отводит взгляд, а его щёки краснеют. он не готов. ничего. зато майк готов ждать. столько, сколько потребуется. — мы можем ещё потанцевать? — майк снова подаёт голос. — конечно, — откликается уилл. голова уилла возвращается майку на плечо, майк обнимает его. музыка играет. комната, планета, галактика, вселенная кружатся вокруг них. майк и уилл кружатся тоже.