навсегда

солнце светило ярко. голубое небо, простирающееся над горизонтом, казалось особенно высоким, прозрачным. в воздухе стоял запах недавнего дождя, первой распустившейся листвы. запах весны. в лесу всюду сновали птицы: радовались солнечным дням, наступившим после затяжных весенних дождей; строили гнёзда. птичьи трели разносились меж деревьев на многие десятки метров. они сливались в одну радостно-весеннюю песню, стройную, жизнеутверждающую. будто одни птицы делились своим восторгом с другими, а те отвечали им так же взволнованно-счастливо. погода стояла прекрасная. весенний, всё ещё прохладный, ветер колыхал молодые блестящие листья, запутывался в кочках растущего на стволах деревьев мха, поднимал флаг над замком байерса, забирался за штору-дверь. возле замка лежали два велосипеда. один был прислонён к бревенчатой стене, второй небрежно повалился рядом. воспользовавшись хорошей погодой, майк и уилл выбрались в замок с домашним заданием. тема оказалась несложной — магнитное поле. благодаря мистеру кларку они научились щёлкать подобные задачки как орехи ещё полгода назад. поэтому выполнение домашнего задания не занимает у них много времени. покончив с уроками, они берутся за сэндвичи с арахисовым маслом и джемом, которые мама уилла дала им с собой. — здорово, что хоппер позволил оди завести собаку, — говорит майк, отламывая половинку от своего сэндвича, заворачивая её обратно в пергамент. он оставит её на потом, поскольку собирается провести в замке — с уиллом — как можно больше времени. сегодня хоппер и одиннадцать уехали в индианаполис для того, чтобы взять в приюте собаку. сперва хоппер хотел купить породистого щенка у одного из коллег, но когда одиннадцать узнала о том, что существуют приюты, в которых живут брошенные животные, она наотрез отказалась от выбора собаки, которую и без неё примут в семью. — я даже завидую, — продолжает майк, — мне никогда не разрешали домашних животных, а у вас теперь у всех есть питомец. — у лукаса тоже никого нет, — замечает уилл. он откладывает сэндвич в сторону, чтобы проткнуть коробку сока соломинкой. майк забавно куксится, не находясь с аргументом. уилл смотрит на его расстроенное лицо. в такие моменты майк выглядит возмутительно мило, но уиллу всё равно не нравится видеть его печальным. он думает о том, что может быть истиной причиной грусти майка, недолго размышляет, а потом предлагает: — мы могли бы завести собаку, или кого захочешь, когда станем взрослыми. майк поднимает на него искрящийся взгляд: — серьёзно? — спрашивает он неуверенно, но с явной надеждой в голосе. — конечно, — уилл пожимает плечами. майк расплывается в улыбке, и уилл тянется ему навстречу, целует в уголок губ. майку этого оказывается мало, и он прижимается к губам уилла своими. в последнее время майк совсем перестал стесняться и целовал уилла, полностью осознавая своё право на это. временами даже настойчиво. уиллу нравилось. пусть он никогда не признается в этом майку. майк перестаёт целовать его, но отстраняться не торопится. смотрит из-под подрагивающих ресниц тёмными глазами, едва ощутимо касается кончиком носа носа уилла и дышит обжигающе, влажно уиллу в губы. он снова тянется за поцелуем, и уилл встречает его на полпути, целует сам — первым; укладывает ладонь на его затылок, вплетает пальцы в непослушные волосы. уиллу хорошо. от тишины замка. от гомона птиц за его стенами. от губ майка на собственных. в конце концов уилл укладывает голову майку на плечо. майк достаёт из рюкзака книгу. волшебника земноморья. они начали перечитывать её на прошлой неделе. майк кладёт книгу себе на колени так, чтобы страницы были хорошо видны уиллу тоже. уилл устраивается удобнее рядом с ним, обнимает его руку своими обеими, прижимается щекой к плечу. они начинают читать с главы 'тень на свободе', на ней они остановились в прошлый раз. майк чувствует, как уилл едва кивает, дочитав страницу до конца, и перелистывает на следующую. так проходит с полчаса. уилл, не отрывая взгляда от книги, лезет в рюкзак, ощупью ищет в нём пачку чипсов, разрывает её, устраивает на коленях. и каждую вторую дольку жаренного картофеля он кладёт майку в рот, пока они оба молча бегут взглядами по страницам, увлечённые разворачивающимся перед ними сюжетом. дочитывая главу, уилл ощущает, как к нему подбирается страх: гед — главный герой книги — впервые встречает лицом к лицу своего первого, порождённого, призванного им самим врага и после этой встречи едва не лишается жизни. это был не тот страх, который уилл испытывал, находясь в изнанке или ощущая её здесь, в хоукинсе. этот страх был другим: иррациональным, когда точно знаешь, то, чего боишься — вымысел. он был будто отголоском детства, которое осталось там, за ноябрём восемьдесят третьего, там, куда уилл уже не сможет вернуться. когда начинается следующая глава, чувство медленно подкрадывающегося ужаса усиливается, становится иным. пытаясь спасти смертельно больного ребёнка, волшебник ненадолго попадает в царство смерти. время в нём замерло, в небосводе, над чёрной мёртвой землёй, висели недвижимые звёзды; ночь там никогда не сменялась днём. не двигалось ничто, кроме волшебника, которому стоило огромного труда выбраться из страны смерти назад, туда, где безжизненная пустыня граничила с миром живых. там, возле стены, стоящей на границе миров, притаилась тень; ни живая, ни мёртвая, но осязаемая. всё, чего она хотела — схватить его, отнять его жизнь, забрать её себе. представляя это, уилл не мог не думать, не вспоминать, о том, что произошло с ним самим полтора года назад. мёртвый мир, время в котором не течёт ни вперёд, ни назад, монстр, поджидающий его там, где уилл не был готов его встретить. невозможность попасть в реальность, достучаться до родных. уилл и сам будто побывал в стране мёртвых. — я несколько недель спал со светом, когда читал её впервые, — вдруг признаётся майк. его голос возвращает уилла в реальность. уилл чувствует, как майк медленно, осторожно поднимает его руку с колен, берёт в свою, переплетает их пальцы. уилл вздрагивает от его касания. он замечает, что дышит чаще и глубже обычного, что его сердце бьётся менее ровно. от майка, похоже, это тоже не укрылось. когда уилл оборачивается к нему лицом, они едва не врезаются носами. пусть уилл почти привык к тому, что майк находится близко почти постоянно, иногда это всё ещё ощущалось волнующим. — правда? — спрашивает он, заглядывает майку в глаза. глаза у майка проницательные, взгляд — обеспокоенный. словно бы он мог чувствовать тревогу уилла на особенном, не физическом — эмоциональном — уровне. — правда. когда я тебе лгал? — майк взглядом скользит по лицу уилла, будто оценивает ситуацию. в итоге он возвращает его к глазам неотрывно следившего за его наблюдениями уилла. они смотрят друг на друга дольше того времени, которое могло считаться комфортным для зрительного контакта, но дискомфорта это не вызывает, напротив. — никогда, — соглашается уилл на выдохе. его голос звучит твёрдо, пусть и совсем тихо. майк ещё некоторое время смотрит в его глаза, потом отводит взгляд, возвращается к книге. уилл тоже опускает глаза к её страницам, но никто из них не продолжает читать. — я просил маму оставлять свет в прихожей, — делится в ответ уилл, — она правда была такой страшной, — добавляет он, поборов свой нынешний страх. он чувствует, как майк упирается лбом в его висок. уилл поворачивается ему навстречу, прижимается к его лбу своим, закрывает глаза. с майком уилл ничего не боится. ни монстров с той стороны, ни плохих воспоминаний, ни страшных книг.