Ближе

      Теперь он скучает по ней.       Хотя правильнее сказать: не по ней, а по её выдающейся, отменной, дивной кулинарии. По еде, называемой «с любовью от мамы». Хьюга Хината обладает необычайно редким талантом. В первые несколько дней у Саске даже не хватает духу огрызнуться на неё за любую мелочь, а ведь он пытается. Трудно придраться к тому, кто не делает ничего, что может разозлить.       Как и предполагалось, Хьюга держится от него на максимальном расстоянии, лишь изредка мелькая в общем помещении. И пусть видятся они нечасто, Саске не сомневается, что она применяет Бьякуган для слежки за ним. Он, в свою очередь, часами тренируется до изнеможения, принимает ванну, ест, спит и снова возвращается к тренировкам. И так по кругу.       Она никогда не ест вместе с ним, а Саске и не просит составить ему компанию, о чём теперь жалеет, вспомнив, что должен демонстрировать примерное поведение. Вдобавок, её недовольное отношение, проявленное в госпитале, сменилось дружелюбием. Всякий раз, когда они пересекаются, она приветливо улыбается и возвращается к делам, проводя большую часть времени на кухне. Саске ничего не говорит и не приветствует её в ответ, но к концу недели понимает, насколько заносчиво вёл себя.       Следующие несколько месяцев протекают в окружении разных людей, в основном из главной ветви клана Хьюга. Они относятся к нему как к члену побочной ветви, ограничиваясь ненавязчивым присмотром. Они не занимаются ничем обыденным, только наблюдают. И дико раздражают ограничениями его режима тренировок. Некоторые из девушек пытаются готовить, но получается у них паршиво, особенно в сравнении с их наследницей. Владея лишь примитивными навыками, они безуспешно стараются произвести впечатление на красивого плохого парня.       Из-за их отвратной еды и откровенных заискиваний Саске вместо сближения с ними, наоборот, отстраняется. Хотя среди них встречаются и подходящие молодые девушки различных возрастов. Присутствие мужчин выражается проявлением бесстрастия и отчуждённости, а женщин — излишней навязчивостью и глупыми разговорами, обрываемыми его беспрекословным тоном. Саске по горло насытился непрекращающейся и бессмысленной болтовнёй Карин, как и её ужасной едой.       Ино усугубляет ситуацию; её кулинарные навыки столь же безнадёжны, а разговоры — своеобразный способ заполнить тишину. Она следует за ним по всему дому, наблюдает за тренировками, сбивает с настроя, и воображает себя… его женой.       Видно, Ино взбрело в голову, что раз Сакура встречается с Наруто, у неё есть шанс преуспеть. Её самоуверенность не знает границ, она считает, что никто не сравнится с её необузданной сексуальной привлекательностью, и полагает, что охмурить Учиха для неё — вопрос времени. Саске нервирует терпеть подобное самомнение, особенно под натиском собственных планов использовать её. И чем он больше отстраняется от неё, тем сильнее раздражается.       Дошло до того, что Саске стал напрочь игнорировать её и доходчиво дал понять, что у него нет желания вести с ней ничего похожего на разговоры. Но Ино столь же упряма, как и Наруто. Впрочем, раз её не остановили годы его отсутствия, вряд ли образумят холодность и равнодушие, ей не привыкать. Тем не менее, после ухода Ино Саске корит себя за бездействие и ручается впредь не упускать предоставленного шанса.       Наруто, как и обещал, приходит в гости, только напрасно. Хокаге старается разыгрывать «дружка-приятеля», предлагает спарринг, но, несмотря на всё желание, Саске отказывается ему потакать, и тот в итоге лениво болтает о былых временах. Любым попыткам со стороны Саске язвить, дерзить и выставлять себя последним хамом Наруто не придаёт значения. Он никогда не задерживается надолго, но каждый раз, прощаясь, уверяет, что однажды они, как и раньше, весело проведут время. Хотя оба понимают невозможность такого развития событий.       Наруто надеется вызвать у Саске желание начать жить заново рядом с ними. Похоже, этот идиот догадывается, что вернуть всё как прежде не получится. Первое время Саске постоянно ему грубит, а спустя несколько месяцев показательно задумывается над прощальными словами Наруто. Начиная реализовывать маленькую часть плана, он сокращает количество оскорблений и всё чаще изображает задумчивость в присутствии Хокаге, предающегося их детским воспоминаниям. Пересиливая раздражение, Саске наслаждается не только тем, что Наруто ведётся на его уловки, но и тем, с каким энтузиазмом он жаждет очередной подачки.       Сакура вообще не появляется. Спросив у Наруто о причине, Саске узнаёт, что она отказалась от участия. Команда для этой миссии формировалась на добровольческой основе для тех, кто хотел освоить техники проклятых печатей, и изначально Сакура возглавляла список желающих. А потом официально отказалась, заявив, что её чувства могут поставить миссию под угрозу. Но обеспокоенность Наруто наводит на мысль, что вместо решения проблемы Сакура предпочла просто сбежать.       После той злосчастной встречи в госпитале она впала в некое подобие депрессии и испытывает сильный эмоциональный стресс. Наруто считает, на её состояние повлиял ряд потрясений вкупе с искренними, но скрываемыми до недавних пор чувствами. Она терзается шокирующими открытиями по поводу намерений Наруто и своими непредвиденными для него действиями. Она не винит его за неверное представление, хотя сам он чувствует перед ней вину, усилившуюся после открытия ей правды.       Может, Наруто и накручивает себя, но предположения его вполне справедливы; с трудом верится, что этот идиот способен делать такие здравые умозаключения. Напоследок Наруто заверяет, что отношения с Сакурой у них замечательные, а при напоминании Саске об избиениях, бросает на него суровый взгляд, который Учиха встречает демонстративным равнодушием, что вызывает ссору и скорое примирение. Наруто говорит, что Сакуре нужно время, чтобы разобраться во всех своих чувствах.       — Тяжело отпустить того, в кого слишком долго был влюблён, понимаешь? — рассуждает он. Саске пожимает плечами. Он не понимает. Он никогда не влюблялся и не собирается. Если любовь превращает людей в кого-то вроде Наруто или Сакуры, она ему даром не сдалась. Убиваться по человеку, раз за разом получая однозначный отказ, достойно презрения.       Проходит полгода, и ещё через столько же подведут итоги о его заключении с целью определить необходимость постоянного наблюдения в будущем. Чётких последствий ему не обозначили, вероятно, они сами не в состоянии их предвидеть. Не сказать, что пребывание в текущей обстановке Саске особо нравится; находиться в этом доме также неприятно, как и в госпитале. Единственное, что не даёт ему унывать, — тренировки, но краткая мысль о собственном обречённом положении омрачает даже это утешение.       Пора признать: цель не оправдывает средства. Глубокой ночью Саске убеждается в бесплодности своих попыток, сталкиваясь с почти риторическим вопросом: «Что теперь делать?». Он уже не живёт, он существует, проводя день за днём в бесконечном круговороте, погрузившись в свои мысли. Ему необходимо бороться с внутренними противоречиями, чтобы не погрязнуть в безумии. Побег должен был стать его целью, той, что вопреки всему двигала бы его вперёд. Альтернатива — остаться здесь и попробовать построить будущее — не допустима. «Терпение», — повторяет он себе снова и снова.       К моменту, когда наследница Хьюга заступает на повторную недельную смену, настаёт зима и близится новый год. Ненавистное ему жилище снаружи украшают всевозможные фонарики и праздничная мишура. Несколько девушек из числа присматривающих преподносят в качестве подарка колючий куст, пристроившийся в дальнем углу гостиной с причудливо развешенными на нём сюрикенами. Праздники для Саске значат нечто условное, не достойное внимания, и воспринимаются как обычные дни. Накануне как раз выпадает первый снег, покрывая землю чистым белым мерцанием. Это нисколько не мешает Саске продолжать тренировки наперекор ярко выраженному недовольству со стороны предыдущего надсмотрщика. К прибытию Хинаты Саске выходит из ванной и, обтирая влажные волосы, прислушивается к разговору девушек в гостиной.       На этот раз Хината предстаёт в привычном образе и с мягкой улыбкой на лице выслушивает жалобы другой девушки.       — …он даже не собирается одеваться теплее! Пожалуйста, Хината-сама, не позволяй ему тренироваться на таком холоде.       Скрестив руки на груди, Саске прислоняется к стене в коридоре, следя за дискуссией. Ладони Хинаты поднимаются в успокаивающем жесте, а с губ срывается нервный смешок. Безрадостный взгляд Саске скользит к оставленным у её ног пакетам с продуктами. Хвала богам, она принесла нормальную еду. Его никогда прежде не заботила ценность хорошей еды, но теперь, когда в жизни становится всё меньше смысла, значение приобретают даже самые повседневные мелочи.       — Харуми-сан, — отзывается она, — я очень постараюсь, но Учиха-сан…       Девушка хватает Хинату за руки, и та пугается. Бледное лицо Харуми — у всех Хьюга такая бледная кожа? — покрывается ярким румянцем, и девушка прикусывает губу.       — Пожалуйста, Хината-сама. Саске-кун мне…       Достаточно. Он шагает вперёд со скрещенными на груди руками и колючим взглядом.       — Снова ты, — обращается он к новой наблюдательнице и без лишних слов поднимает с пола полный продуктов пакет. Она пытается протестовать и тянется к нему, резко отдёргивая руку, будто поразившись собственной наглости. Саске бы поднял и второй пакет, но подходить вплотную или кружить вокруг Хинаты в присутствии другой девушки он не намерен.       — Ах, эм, Учиха-сан, — раздаётся голос Хинаты. — Я и сама могу донести…       — Онигири, — прерывает он её на полуслове, направляясь в сторону кухни. — И креветки. В темпуре.       Харуми с Хинатой едва слышно переговариваются ещё о чём-то, после чего первая уходит со словами: «Не забудь!», затем добавляет что-то шёпотом и спешит на выход. Саске вынимает из пакета продукты, прислушиваясь к мягкой поступи за спиной. Шуршащий второй пакет ставится рядом на тумбу.       — Учиха-сан…       — Саске, — исправляет он. Пора применить уловки, сработавшие с Наруто, и на этой девчонке, влюблённой в Хокаге. Она — само воплощение сострадания и доброты, и проявление вежливости к ней непременно ускорит дело. По крайней мере, с её присутствием без назойливости и придирок легче смириться.       — С-Саске… сан, — находится Хината. Выпрямившись, он оглядывает маленькую девчонку, приподняв бровь. Наблюдает за её мимикой лица, окрашенной лёгким недовольством. — Ты… серьёзно хочешь креветок? — голос звучит немного панически.       Саске на секунду теряет дар речи. Сперва её суровый тон даже заинтриговал, но, похоже, ей просто не нравятся креветки. Он едва держится, чтобы не рассмеяться.       — Да, — как можно невозмутимее отвечает Саске. — Что-то не так с креветками?       — Нет, ничего, — она опускает голову, взявшись расставлять продукты по полкам. Он отступает назад, чтобы не мешать, довольствуясь открытым наблюдением за ней. Она вся погружается в работу, не обращая внимания на пронизывающий взгляд, вознаграждая его лишь едва заметным румянцем на щеках. Её движения наполнены плавностью и грацией, уверенные и отточенные, не скованные и не небрежные.       Не зря она отрастила волосы, короткая стрижка придавала ей мальчишеский вид. С длинными волосами она выглядит более женственной. Ростом она не блещет, он выше неё почти на голову, но в остальном она развита не по годам, пусть и сбивает с толку своими немного по-детски пухлыми щеками. На краткий миг Саске задумывается, насколько обманчиво впечатление о ней в целом.       Развивая мысль дальше, он прикидывает перспективу. Вряд ли ему представится возможность провести спарринг с Неджи, который, по слухам, теперь джоунин, зато Хината — ближайший к нему достойный соперник. Конечно, сражаться без Шарингана рискованно, но чтобы справиться с этой хрупкой девчонкой, он ему не нужен. Саске сомневается, что ей удалось достигнуть высокого уровня подготовки.       Жажда сражения захватывает его, а Хьюга в качестве соперника усиливает желание. Разумеется, рядом с ним находятся немало членов их клана, но Саске убеждён: Неджи и Хината — исключение из правил. Кроме того, никто другой из Хьюга не согласился бы, они и тренировки его не поощряли. А от спарринга с Наруто он отказался намеренно. Подольше оттягивая момент, Саске планирует произвести впечатление в дальнейшем, надеясь, что Наруто легко поверит в его исправление. Спонтанные порывы только навредят и могут пошатнуть доверие Хокаге. Сражение с Хьюга кажется совсем безобидным.       — Поужинай со мной сегодня вечером, — предлагает он, не в силах удержать уголки губ от лёгкого подёргивания при виде выражения её лица. Жемчужные глаза расширяются до размеров блюдец, бледные щёки вспыхивают, а рот приоткрывается от удивления. Временами её эмоции весьма забавляют; насколько же живо она реагирует на такую простую просьбу.       — Клянусь, это не попытка покушения на твою жизнь, — обещает он с ноткой веселья в голосе. — Мне просто скучно есть в одиночестве. Полгода иллюзии присутствия здесь кого-то, кроме меня, любого заставят захотеть компании. И ты единственная девушка, что не пялится на меня, как на вожделенный десерт.       Слегка раздражённо он признаёт, что ему нравится её смех. Не заливистый, а искренний, мягкий и нежный, очень ей подходящий. Саске подавляет раздражение, придерживаясь стратегии примерного поведения.       Взгляд её теплеет от веселья, которое выливается в лёгкое хихиканье, а затем в улыбку.       — Хорошо, если пообещаешь больше не тренироваться на холоде, — настаивает Хината. — Харуми-сан беспокоится о твоём здоровье.       Как будто Саске не наплевать на чью-либо заботу. Борясь с желанием закатить глаза, он решает условиться на другом:       — Я не хочу отказываться от тренировок. Может, заключим сделку? — Она с любопытством глядит на него, и Саске продолжает: — Сразимся завтра утром. Выиграю я, и ты позволишь мне продолжать тренироваться, никому и ничего не рассказывая. Если выиграешь ты, я откажусь от тренировок на всю зиму, но ты продлишь свою смену здесь до весны, чтобы развлекать меня. Иначе без тренировок и нормальной компании я сойду с ума.       Изложение сути сделки вызывает у неё интересную реакцию. Хьюга не возмущается, не истерит, но выглядит немного испуганной и озадаченной.       — До… весны? — повторяет она.       — Ты вправе отказаться и спокойно отработать свою неделю, а я продолжу тренироваться или…       — Ладно, — перебивает Хината, — Я согласна.       Идеально. В его распоряжении не только возможность оценить техники Хьюга, но и способ получить лучшего надсмотрщика до весны. Больше никаких раздражающих мужчин, препятствующих тренировкам, и никакой отвратной еды от назойливых поклонниц. Одной договорённости хватает для улучшения его настроения, и он, удовлетворённый, удаляется в свою спальню, предоставляя Хинате уединение.       Рассвет Саске встречает уже на веранде. Снег слегка подтаивает, несмотря на колючий морозный воздух, что приятно бодрит. Саске не беспокоится о бое на снегу, что слепит белизной, искрящейся в солнечных лучах. Виной этому побочный эффект от чрезмерного использования Шарингана, хотя и весьма терпимый.       Он ждёт не дольше пяти минут, что удивительно, ведь они не оговаривали точное время. Саске лишь предполагает, что она воспользовалась Бьякуганом для выяснения его распорядка. С абсолютно пустым выражением на лице Хината прикрывает за собой дверь на задний двор. В своей неизменной куртке и тёмных брюках она обводит бледным взглядом окружение и останавливается на Саске. Надев сандалии, она спускается на площадку и он устанавливает правило:       — Только тайдзюцу, так будет честно, — предлагает он. Шаринган запечатан, но запасы его чакры полны, если Саске применит ниндзюцу, она точно проиграет. Пусть он не специализируется на техниках тайдзюцу, сложности они для него не представляют. С девчонкой он в любом случае справится. — Можешь противопоставить мне все свои техники, и даже Бьякуган. Я настаиваю.       — Эм, но если ты будешь полагаться только на тайдзюцу…       Саске хмыкает.       — Не переживай, всё честно. Уровняем шансы. Ближний бой — подходящий вариант для тренировочного поединка с тобой.       Нисколько не оскорбившись, она задумчиво кивает.       — Ладно, — кротко отзывается Хината. — Раз ты настаиваешь…       Ухмыляясь, Саске молча встаёт в оборонительную стойку. Безусловно, девчонка тренировалась все эти годы, но с ним ей не сравниться, в его руках легчайший способ провести несколько месяцев в покое и изобилии. Вдобавок, преследуя собственный интерес, он даст повод девчонке Хьюга составить положительное мнение о нём перед Наруто, который безоговорочно примет её отчёт за чистую монету. Всё это часть плана.       Никогда прежде не сталкиваясь в бою с Бьякуганом, Саске с интересом наблюдает за каждым её движением. Вытянутые ладони, проступающие на висках вены — должно быть, знаменитая техника Джукен — выглядит впечатляюще. Чакра всё больше заполняет вены, потянувшиеся от виска к глазам, которые, кажется, становятся ещё бледнее. Вот каков Бьякуган вблизи? Раньше Саске только мельком видел Бьякуган в деле, и тот оказался не врождённым, а трофейным у шиноби, что повстречался ему на собрании каге. Сейчас перед ним настоящее оружие.       Но, несмотря на абсолютную уверенность в своих силах, Саске не ожидает скорости, с которой она атакует. Опыт позволяет ему действовать намного быстрее, без Шарингана предугадывать её предсказуемые выпады, и всё же его охватывает лёгкое замешательство. Он ловко уворачивается, но за секундное промедление расплачивается мимолётным касанием её пальцев предплечья. Ощущение оказывается сродни уколу очень тонкой и длинной иглой. Саске отскакивает, потирая задетое место. Предплечье немеет, а холод пронизывает кожу, ранее не восприимчивую к температуре.       Не отвлекаясь на незначительное повреждение, Саске встаёт в оборону, когда Хината снова атакует. Чем она ближе, тем труднее ему уклоняться от её выпадов. Саске реагирует молниеносно, но ей достаточно минимальных касаний, чтобы точечно воздействовать чакрой. Замечая, как она это делает, он избегает её ладоней и пальцев, способных нанести внутренний урон в точки циркуляции и эффективно блокировать поток чакры, чтобы травмировать часть тела. Саске также признает очевидное: его тайдзюцу спустя годы тренировок не дотягивает до идеала, поскольку с Хьюга они сражаются почти на равных. Установив собственное правило не использовать даже ниндзюцу, а ей позволив применить против него все силы, Саске непредвиденно поставил себя в невыгодное положение.       Не стоит недооценивать и её находчивость. Понимая, что уступает в скорости, она компенсирует этот недостаток обманными манёврами, подставляется и тут же переходит в контратаку. Сталкиваясь с сопротивлением, она меняет тактику и начинает действовать более агрессивно и непредсказуемо. С каждым отточенным ударом, частым и резким выпадом в полную силу она старается быстрее завершить бой. Скорее всего, ей недостаёт выносливости для длительных сражений, либо она опасается, что как только он проявит серьёзность намерений, она претерпит постыдное поражение.       Ситуация становится всё более волнующей. В сравнении с Сакурой, тайдзюцу Хинаты сильно отличается. И хотя обе владеют непревзойдённым контролем чакры, в бою они это используют по-разному. Пусть Хината действует медленнее Сакуры и определённо не обладает внушительной силой, но ей достаточно подойти предельно близко, чтобы вывести противника из строя. Теперь Саске убеждён, что, несмотря на выдающиеся боевые умения Сакуры, тайдзюцу Хинаты превосходит её в искусности и равномерности. Сопротивляться становится всё труднее, левая рука совсем не функционирует, появляется отдышка. Хьюга заслуживает некоторого уважения. Любопытство пересиливает и, желая перенять и усовершенствовать что-нибудь из этого уникального стиля, вопреки зависимости от додзюцу…       Побуждение Саске вознаграждается сильной мучительной болью. Шаринган всегда был его неотъемлемой составляющей в бою с противником — он многому научился, считывая оппонента и улучшая тем самым собственные навыки. За полгода самостоятельных тренировок ему не приходилось использовать Шаринган, поэтому он совсем забыл о проклятой печати на лбу. Саске кричит от боли, впивается пальцами в волосы, с силой сжимая. Внешний мир теряет очертания из-за ощущения тысячи игл, вонзающихся в каждый участок мозга с пронизывающей, жгучей и невыносимой болью.       — …ске-сан! — отдалённо звучит девичий голос.       Она зовёт его снова, уже отчётливее, и к нему начинает быстро возвращаться чувство реальности. Он чувствует холод и влагу на коленях, чувствует слабое давление на висках. Зрение проясняется, тёмные глаза фокусируются на Хинате. Она стоит на коленях перед с ним, слегка придавливает его виски пальцами, выпускающими мягкое зелёное свечение. Саске чувствует, как целительный поток чакры проникает внутрь и ослабляет острую боль. Его руки беспомощно свисают по бокам, а тело пробивает мелкая дрожь. Прерывисто дыша, он встречает её взгляд. И не видит ничего, кроме сопереживания.       — С Неджи… — объясняется Хината. — Эм, иногда с ним… — Саске хмурится, когда она опускает взгляд, пытаясь скрыть вину и жалось в своих легко выдающих истину глазах.       Ей не нужно ничего объяснять. Саске знаком с историей клана Хьюга и знает о людской склонности злоупотреблять положением. Вероятно, это её способ помощи двоюродному брату, подвергающемуся контролю со стороны членов главной ветви, теперь применяемый и на нём.       Вместо благодарности его захлёстывают бессилие, разочарование и злость. Проявив самодовольство, Саске на краткий миг забыл, что здесь он пленник. Желание завязать доверительные отношения разбивается о безвыходность ситуации, и он отталкивает руки Хинаты, рыча:       — Не прикасайся! — Резко поднявшись на ноги, Саске теряет равновесие. Хината тянется помочь, но он отпихивает её. Он не винит её, его злость прорастает из глубин уязвлённого достоинства. Каким бы продуманным не казался план и намеченная цель, проклятая печать неизгладимым клеймом обрекает всё это на провал. Ненависть к инициаторам, загнавшим его в клетку, неистово и непримиримо разгорается в груди в такт каждой мучительной пульсации в голове. Он не утруждается проверить, следует за ним Хьюга или нет.       — Забудь о чёртовой сделке, — выплевывает он, открывая дверь в дом. — Будем считать, что ты выиграла, я перестану тренироваться до весны. — Оттого, что приходится опираться на стену для устойчивости, Саске сильнее злится и, спотыкаясь, добирается до спальни, с силой захлопнув за собой дверь.       Какое-то время спустя Саске открывает глаза, лёжа на футоне, и понимает, что уснул сразу по приходу в спальню. В воздухе витает незнакомый, но бодрящий аромат. Чего-то травяного. Голова не прекращает раскалываться, хотя боль становится терпимее недавней, доходящей до того, что малейшее движение ощущалось соизмеримо взрыву мозга. Сев, Саске обнаруживает источник странного запаха в виде маленького чайника на подносе. Он оставлен на полу на расстоянии руки и, судя по пару, всё ещё горячий. Рядом находится чашка и сложенный листок бумаги, к которому Саске тянется первым делом.       «Саске-сан, этот успокаивающий отвар в подобных случаях я завариваю для братца Неджи. Выпей, пожалуйста, это поможет облегчить боль. И прости, он немного горьковат».       Записка заканчивается её аккуратно выведенным именем. За мгновение, что он рассматривает чайник и чашку, его разум блаженно пустеет. Ему не хочется признавать искреннюю доброту Хинаты и чистоту её помыслов. Любой другой с огромной вероятностью заподозрил бы здесь корысть. Она же расценила ситуацию как несчастный случай, который таковым и являлся. Саске забылся и активировал Шаринган, что ей следовало истолковать как тревожный звоночек, а по итогу она приносит ему чай, чтобы унять чёртову головную боль. Ещё и извиняется за горечь отвара.       Эту девчонку неимоверно сложно понять. Вроде не глупая и не наивная, но такая странно добрая, несмотря на его попытку убить её любимого человека. Разве её семя ненависти не даёт плоды? Хината должна злиться и ненавидеть его, но она обращается с ним…       Отмахнувшись от этой мысли, лишний раз избегая раздражения, он наливает отвар в чашку и осушает до дна. В отличие от большинства людей, Саске не противится горькому вкусу и даже рад, что она не пыталась подсластить отвар; он терпеть не может сладкое и подслащённое. Объёма чайника хватает на две с половиной чашки, охотно выпитые, после которых головная боль постепенно уменьшается до тупой пульсации, ещё более терпимой.       Успокоив разум и нервы, Саске полагает, что теперь придётся пойти и извиниться. Поддавшись гневу и чувству безвыходности положения, он погорячился, навредив собственному плану; конечно, отчаиваться ещё рано. Нельзя забывать, зачем, почему и для чего всё это затевалось, он должен, в конце концов, выбраться отсюда. И всё же произошедшее сегодня планировалось как шаг вперёд, а не назад. Взяв поднос, он начинает подыскивать слова и действия, способные загладить проявленную ранее агрессию, и едва не разоблачает себя перед кем-то непрошеным. Скорее всего, вину его неосмотрительности можно свалить на недавние события, ослабившие внимание и чутьё, поэтому он не сразу ощущает в доме присутствие кого-то, кроме себя и Хинаты.       Остановившись в коридоре, он пользуется возможностью выглянуть из-за угла, чтобы остаться незамеченным. Хината стоит в дверях, обнимая три небольшие цветные коробки, тепло улыбаясь высокому парню с каштановыми волосами. Знакомое лицо — кажется, это тот самый Инузука. На парне красуются кожаные куртка и брюки, его руки засунуты в карманы, а звериные глаза участливо смотрят сверху вниз на малявку Хьюга. Он скалится в улыбке, и Хината хихикает в ладонь, вновь подчёркивая свою женственность.       — В общем, Шино получает инструкции, — рассказывает собачник. — А моя задача — вручить тебе подарки до отправления. Он введёт меня в курс дела по дороге.       Наблюдать за беззаботностью Хинаты для Саске оказывается неожиданным откровением. Он всегда воспринимал её как искреннюю, но немного застенчивую девчонку. Однако её отношения с Кибой демонстрируют здоровую самооценку, о которой Саске не подозревал. Рядом с этим парнем она абсолютно раскованна, начиная от беззастенчивого смеха, жизнерадостного взгляда и заканчивая расслабленными движениями.       Даже рядом с Наруто, особенно рядом с Наруто, она ведёт себя намного скромнее. Теперь Саске видит, что под её вежливостью замаскирована безопасная дистанция для сближения с людьми. И которой просто не существует между ней и Кибой; скорее всего, это относится и к другому её товарищу по команде. Саске находит эту особенность довольно необычной и интригующей.       Хитросплетение её личности разрастается с пугающей скоростью. Очевидно, подобный интерес возник у него от скучного полугодового пребывания в замкнутом пространстве. Жизнь девчонки Хьюга не должна казаться настолько увлекательной.       — Ничего страшного, я всё понимаю. — Саске замечает, как она крепче прижимает к груди подарки, будто те самое драгоценное сокровище. Вероятно, так и есть. — Передай, пожалуйста, Шино-куну и Куренай-сенсею мою благодарность.       Киба усмехается и ласково треплет её волосы.       — Обязательно передам. Куренай просила напомнить, чтобы ты навестила её после смены. Она от материнства уже сходит с ума. Ещё раз с днём рождения, Хината!       Удивление и сожаление искажают её бледные черты.       — Неужели? Я навещу её, ох, если бы только Асума-сенсей… — Они заметно напрягаются от прозвучавшего имени, которое Саске кажется лишь смутно знакомым, и глядят друг на друга со странным выражением. Внезапно Киба нервно почёсывает затылок, подобно Наруто.       — Да. Знаю, обстановка не очень праздничная, но постарайся насладиться своим днём рождения, ладно? — собачник снова взлохмачивает волосы Хинаты и одаривает её очередной клыкастой улыбкой. — И да, Учиха? Можешь не прятаться. Я отсюда чую твой запах.       Саске, испытывая неловкость, выходит с подносом в руках и про себя благодарит Хинату, которая, тихо ахнув, подходит и забирает у него поднос одной рукой, другой удерживая подарки. Киба хмурится, Саске отвечает надменным взглядом.       — Тебя стоило бросить умирать, — огрызается Киба, меняя приветливую ухмылку на брезгливое презрение.       — Киба-кун! — в голосе Хинаты звучит беспокойство.       Киба никак не реагирует.       — Держать тебя здесь — головная боль всей деревни, — поясняет он, лениво ковыряясь в ухе мизинцем. — Наруто идиот, раз привёл тебя сюда.       С последней фразой Саске полностью согласен, но сообщать об этом Кибе не собирается. Он расслабленно прислоняется плечом к стене и ухмыляется.       — Если тебе станет легче, я и сам не хочу находиться здесь. Ослабь печать, и мы больше никогда не увидимся.       Киба фыркает, не соизволив ответить. Поворачивается к выходу и на прощание смотрит на Хинату.       — Будь осторожна. — Он переводит взгляд на Саске, недоверчиво прищурившись. Учиха ухмыляется ещё шире. — Не позволяй этому ублюдку подходить слишком близко. Отвернёшься, и он обязательно ударит ножом в спину.       Раздражение мелькает в глазах Саске, и он провожает собачника испепеляющим взглядом, бесконечно жалея, что не может применить Аматерасу. Он лишь надеется, что при побеге Киба будет одним из тех, кто встанет у него на пути.       Боковым зрением Саске замечает движение и обращает взгляд на Хинату. Она держит в руках подарки и виновато то поднимает, то опускает глаза. Он снова чувствует её вежливую дистанцию, теперь более очевидную после наблюдения за их общением с идиотом-собачником.       — Саске-сан, насчёт Кибы-куна…       — Ты не сказала, что у тебя день рождения, — перебивает он, желая сменить тему.       На её лице застывает замешательство, тонкие брови опускаются, а глаза смотрят прямо на него.       — Эм, прости, я не думала, что тебя это… волнует?       Нет. Возможно, немного. Хотя и не должно.       — Сколько тебе лет?       — Семнадцать.       — Хм.       Повисает неловкое молчание. Они стоят в коридоре, Хината опускает взгляд к ногам и прижимает к себе коробки, словно щит. Неоправданно глупо винить её, ведь это он нагрубил ей ранее, порвав тем самым тонкую нить доверия. Признавать свою вину Саске совсем не хочется. Но, учитывая приготовленный ею отвар и попытку извиниться за поведение своего товарища, может, ещё не всё потеряно. Есть шанс всё исправить.       — Сегодня можешь не беспокоиться об ужине. Готовлю я, — он взмахивает рукой в сторону её спальни. — Беги, наслаждайся своим праздником. — Саске игнорирует её удивлённое выражение лица, шагнув к кухне. Обернувшись к ней, он вопросительно приподнимает бровь. — Чтобы ты знала, я умею готовить. — Он выдерживает паузу. — Есть… пожелания?       — Эм, — её взгляд перемещается с него на подарки и обратно к нему. — Н-не хочу причинять тебе неудобства…       Она, должно быть, шутит.       — Тогда приготовлю на свой вкус. Оставлю порцию для тебя. Захочешь — съешь, не захочешь — съем завтра сам, — с напускным дружелюбием говорит он.       Согласие отражается в глубине её бледных глаз, и она мягко улыбается.       — Хорошо, — подтверждает она и, развернувшись, молча уходит в спальню. Прислушиваясь к тому, как открылась и закрылась дверь её комнаты, Саске тихо вздыхает и с досадой проводит рукой по волосам.       Следует лучше контролировать эмоции, иначе план провалится окончательно.