***
Свалив бесчувственное тело Дика на пол капитанской каюты, Дэвид обернулся. Прошёлся взглядом по пустым стенам, но сквозь инфракрасные фильтры увидел лишь рельеф шелушащейся штукатурки. Кисти тронули дыхательные трубки на затылке, раздалось шипение. Шлем оказался в руках, на спину упали длинные дреды. Это место… его персональный ад, в который он переносился в каждом своём кошмаре, — изменилось. Облезло, покрылось пылью, лишилось лоска, фотографий на стенах и шёлкового постельного белья на широкой кровати, что занимала едва ли не треть всего пространства. Пальцы свободной руки сжались до хруста. Дэвид всё ещё помнил, как комкал проклятую гладкую простынь. Помнил бессилие и боль… Грязь, которая въедалась и оставалась под кожей, даже когда он обдирал её до кровавых полос ногтями и грубой мочалкой. Дик очнулся и закашлял. Дэвид повернулся на звук. Старый пират скривил лицо. — Ты?! Наводчик! Ты… привёл нас в эти воды! Указал ложную цель… Кто тебе заплатил, утырок? — Дик, — хмыкнул Дэвид, — ты себя переоцениваешь. В этом мире нет никого, кто даст и рваную десятку за то, чтобы просто поинтересоваться твоей прогнившей жизнью. — Тогда зачем ты явился по мою душу, выродок? Дэвид опустился на корточки перед пиратом. — Балтимор, Мэриленд, пляж на берегу Чесапикского залива. Пятнадцать лет назад. Помнишь, как ты предложил мне двадцатку, если я достану со дна твои чёртовы часы? Но, похоже, Дик не помнил. Он смотрел на него и злобно плевался, слюнявя и без того слипшуюся бороду. — Не помнишь. Я ведь был не первым, кого ты доставил Владимиру. — Лицо Дэвида исказилось, будто гротескная маска, изображавшая безумца. — Ну а как ты собирал кишки своего приятеля Булла на камбузе? Неужели ты и это забыл? Выцветшие до цвета стали глаза распахнулись шире: в них проскользнуло осознание. — Ты… — Мне нужен Владимир, Дик, — сурово произнёс Дэвид. — Твой бывший капитан. Я искал сведения о нём, но двенадцать лет назад он будто растворился. Сразу после того вашего выгодного дельца с зелёным камешком для какого-то богатея из Метрополиса. Говорят, что Владимир сдох, но я не верю. Пират в очередной раз плюнул. — Катись в бездну, ушлёпок! — Дик, ты когда-нибудь думал, почему тот камень носил при себе именно ты, а не он? Ведь товар был так важен. — Губы Дэвида растянулись в усмешке. — Или ты наивно считаешь, что Владимир не знал о последствиях? Про то, что через пару лет твоя плоть начнёт порождать бесконечные злокачественные опухоли? Едва вырезаешь одну, как появляется новая… И так раз за разом. А ведь ты был его правой рукой. Но он отсёк тебя, будто снедаемую гангреной плоть. И где же ты теперь, Ричард Дрейк? На облезлом корыте, тонешь в собственной блевотине. Не имеешь денег даже заплатить нормальному и проверенному информатору. Купить новые пушки для своих ребят. Я уже не говорю о профессиональных качествах этого сброда. — Заткнись, кусок дерьма! — Где сейчас Владимир, Дик? — Дэвид пропускал оскорбления мимо ушей. Он вглядывался в рожу бывшего мучителя, пытался понять, когда тот сломается и начнёт говорить. — Ты и этого не знаешь? Неужели он стёр из своей новой жизни и тебя? Или, может быть, ты был таким наивным, что совсем не подстраховался от подобного исхода? Дик молчал. — Если бы ты не был нужен Владимиру, то он бы давно пустил тебя ко дну вместе со «Святой Селестиной». — Дэвид знал, что был прав. — Тебе не запугать меня, отброс ёбаный, — зарычал пират. — Что ты мне сделаешь? Убьёшь? Валяй. Я и так уже мертвец! Дэвид качнул головой. Он начал рыться на поясе и извлёк из одного из водонепроницаемых кармашков детский рисунок с надписью: «Папа, мы тебя ждём». — Твой сын, конечно, такой же подонок, как и ты, Дик, но, представляешь, его, оказывается, ждут. — Дэвид отбросил рисунок на пол и достал небольшой золотой кулончик в форме звёзды. — Моей звёздочке, — прочёл он выгравированную надпись. — А может быть, Марк всё же чуть лучше тебя? Как думаешь, Кривой Дик? По крайней мере, ему есть ради кого жить, как я выяснил. За решёткой он ведёт себя просто идеально. Исправно посещает тюремные курсы автомехаников. Надеется на условно-досрочное освобождение. И у него есть шанс. Всё же… пока он никого не убил. — Мне плевать, — выплюнул Дик. — Ну и ладно. — Дэвид раскачивал кулончик перед глазами пирата, словно гипнотизёр маятник. — Всего лишь ещё один ребёнок, которому ты сломал его мечту. Забрал будущее. Твою внучку зовут Магда, кстати. Марк выбрал это имя. Кажется, так звали твою покойную жену? Дик смотрел на своего Дьявола с неизменной злобой. Но Дэвид тайно ликовал. Он знал, что выиграл.Злодей
5 октября 2023 г. в 00:58
Дэвид поднялся на ноги, сжимая в руках двузубец. Сколько лет прошло с тех пор, как он стоял на этой же палубе в последний раз? Пятнадцать? Точно не меньше.
Вот только в тот раз светило солнце. Опустив плечи и уставившись на ободранные до мяса руки, он стоял вон там, в пяти ярдах отсюда.
Дэвид повернулся и сделал шаг к тому самому месту. Обшарпанный спасательный круг был тем же, наверное. Но тогда сам Дэвид был ниже и куда слабее. Он вспомнил, как, давясь рыданиями, смотрел на белые размеренные волны. Как встрепенулся, заметив серые спины дельфинов. Как изумился, увидев вдали нечто столь невероятное, что он счёл это чудом! Это была его последняя надежда на спасение, потому Дэвид и принял увиденное за проявление божьего промысла.
Он изо всех сил махал златокудрому ангелу руками, кричал, молил о том, чтобы диковинный незнакомец спас его! Забрал отсюда. Хотя бы сообщил кому-нибудь, что он здесь, на этой шхуне. Не по своей воле! Что он, Дэвид Хайд, обманут! Похищен!
Видение былых лет растворилось в ночной мгле, оставив лишь отражение звёзд на морской глади. Дэвид обернулся к лежавшему на палубе старпому… Нет, уже к капитану. Многое изменилось за эти пятнадцать лет.
Красные глаза-фонари взглядом прошлись по палубе. Сколько раз он драил её на стёртых до мозолей коленях и с щёткой в руках? До блеска, чтобы не пришлось слизывать огрехи и чужие харчки языком. Часто… Каждый проклятый день. Как собака, сжимаясь при звуке шагов, он склонял кудрявую голову почти к самим доскам, ожидая очередного пинка. Удара. Он отомстил потом. Когда понял, что никакие боги и ангелы ему не помогут. Залил эту палубу кровью обидчиков и их же вывалившейся вонючей требухой. Но убил не всех… Тогда он был слишком слаб. Но сейчас он достаточно силён, чтобы вернуться и взглянуть демонам в глаза. Забрать у них всё. Заставить их вопить от боли.
Перехватив двузубец, морской дьявол пошёл вперёд. Первым он посетил камбуз. Толстый кок спал прямо над двумя ящиками с тобико. Дэвид не знал его. Этот кок был из тех, кто пришёл в команду уже после его бегства.
Но ничего удивительного, что они взяли нового повара. Старому Дэвид выпустил кишки ещё тогда, пятнадцать лет назад. Это был первый человек, которого он убил в своей жизни. Такое не забывается.
Сейчас Дэвид остановился в трёх шагах от спящего толстяка и погрузился в воспоминания.
Старый кок — Булл — был куда худее и наверняка злее. А ещё он разделял отвратительные привычки Владимира… Дэвид ненавидел то время, когда ему приходилось выполнять самую чёрную работу на корабельной кухне. Зато он обожал вспоминать выпученные глаза Булла, пытающегося запихнуть в рассечённое пузо вывалившиеся кишки. Кок посмотрел на него тогда сверху вниз в последний раз, захрипел и шагнул было вперёд, но запутался в спущенных штанах и рухнул, разбрызгивая по палубе кровь. Тогда Дэвид утёр лицо и покинул это место, ощущая в душе лишь развернувшуюся холодную бездну.
Качнув головой, Дэвид отогнал воспоминание. Он вернулся сюда не для этого.
Преемник Булла умер быстро. Дэвид просто рассёк ему горло. Глубоко, почти задев позвоночник, а потом подхватил бьющееся в конвульсиях тело и опустил его на пол. Поднимать шум не входило в его планы.
Дэвид посмотрел на убитого и не почувствовал и тени раскаяния. Этот кок не был Буллом, но всё равно был виновен. Не в тех мучениях, что он терпел годы назад на этом судне. Но кок тоже был пиратом. Скверной. И Дэвид был намерен выжечь её без остатка. Может быть, тогда воспоминания отступят? А если и нет… вскрыв этот нарыв, он точно почувствует себя лучше.
Убив их всех… он ведь сможет навсегда перевернуть эту испорченную страницу своей жизни? Забыть строчки, написанные его кровью? Он ведь сможет жить дальше? Уже полностью свободным. От страха. Прошлого. Злобы и жажды мести. Дэвид знал, что должен это сделать. Хотя бы попытаться.
Развернувшись, Дэвид тенью покинул камбуз. Пришла пора посетить надстройку. Все, кто не спал, несли вахту именно там.
Неизвестный пират, явно моложе самого Дэвида, открыл дверь — и тут же его горло прошили острые зубцы. С телом, нанизанным на двузубец, морской дьявол влетел в командную рубку. Глаза-фонари загорелись жарче, и едва рулевой потянулся к пульту, как два алых лазера прошили его тело. Пират заорал. Через секунду тот же лазер отсёк ему и голову. Крик тут же смолк. Крови не было — лишь запах гари от краев свежесрезанной плоти. Третий пират шагнул вперёд, но получил мощный удар ногой в грудь и отлетел к стене. А прежде чем он опомнился, два окровавленных зубца вспороли его грудь и вошли прямо в сердце, убив на месте.
Рывком освободив оружие, Дэвид подошёл к рации и разбил её. Когда-то никто не услышал его мольбы о помощи. Будет несправедливо, если теперь кто-то ответит на зов этих отбросов.
Каюта механика, трюм, служебные отсеки — везде, куда он приходил, Дэвид сеял смерть, словно трудолюбивый фермер зерно. Было так легко, что почти противно. Он никого не узнавал. Лишь в гальюне застал знакомого из прошлой жизни. Дэвид не помнил, как звали этого пирата. В памяти всплыли только ржущая щетинистая рожа и слова про то, что в первом же порту капитану следует обменять никчёмную крысу на канистру пресной воды и пару чистых щёток для пола.
Дэвид убил его не так быстро, как остальных. Пронзил двузубцем живот, повернул оружие в руках несколько раз и рванул на себя, вырывая из него все внутренности. Немного полюбовался на то, как пират выкручивается от боли, сломав почерневшие зубы. Вскоре жертва затихла. Дэвид отвернулся и пошёл дальше.
В кормовом трюме троица морских разбойников взялись за огнестрел и встретили его лавиной пуль. От стен отражались блики. Воздух наполнили хлесткие хлопки, запах пороха и звон затворов, выплёвывавших отстрелянные гильзы. Пробить его костюм пули были не в состоянии. Остановить тоже.
— Это, блядь, человек? — обречённо выкрикнул один из них, опустошив магазин своего uzi.
В следующую секунду его голову снесло красным лазером. Тело рухнуло навзничь. А на него упали и отрезанные руки второго пирата, всё ещё сжимающие старый добрый АК-47. Палец, сжимаясь от судорог, всё ещё жал на курок — и одна из пуль пробила висок третьего пирата, сразив того наповал.
Дэвид склонился над раненым пиратом, с ужасом взиравшим на обрубки на месте кисти.
— Здравствуй, Ганс. — Голос Дэвида звучал практически без искажений. — Лишился обеих рук? Какая же досада. И кто теперь начистит твои сапоги до зеркального блеска? Кого теперь ты заставляешь пинком вскакивать средь ночи и сидеть до утра с ваксой и губкой над своей вонючей обувью?
Водянисто-голубые глаза смотрели на Дэвида и в то же время куда-то насквозь. Видно, от боли лысый немец не понимал, что ему говорят. Осознав это, морской дьявол сломал подонку шею.
Всё же ночи, когда он драил обувь Ганса, были не худшими для него на этом корабле.
Дэвид поднял взгляд. Оставалась одна каюта. Капитанская. Даже спустя пятнадцать лет при мысли о ней внутри него всё становилось липким и холодным, будто зловонная болотная жижа. Но эти трое были последними. Теперь остались только он, Кривой Дик и воспоминания, которые Дэвид много лет пытался утопить на дне самой глубокой из впадин. Но так и не смог этого сделать.