***
Кенши умудряется задремать, под тихий голос Джонни. В себя он приходит где-то в середине полёта. Турбины самолёта гудят мерно и не так уж громко, если подумать. Неподалёку переговариваются стюардессы, а Джонни рядом стучит одной рукой по клавиатуре ноутбука. — Проснулся? — спрашивает он, задумчивым голосом, явно обращая на Кенши только половину своего внимания. — М-м-м, как ты понял? — лениво спрашивает Кенши, разминая шею. Спать сидя, при том, что в частном самолёте Джонни есть небольшие диванчики — довольно глупо. — Ты снова сжал мою руку, — улыбается Джонни. Как по команде, Кенши отпускает его ладонь, хотя головокружение всё ещё осталось, поэтому, возможно, не пройдёт и минуты, как он снова потянется нащупать тёплые пальцы Кейджа. Сжав руки в кулаки, Кенши вздыхает, стараясь понять, что-же его разбудило. Переполненный мочевой пузырь с готовностью напоминает о себе. — Эй, куда ты? — вскидывается Джонни, стоит Кенши щёлкнуть ремнём безопасности. — Мне нужно в туалет, — отвечает Кенши, поднимаясь на ноги. Чтобы тут же рухнуть обратно, когда пространство вокруг взлетает дикой каруселью. Низ живота сводит судорогой, и Кенши шипит сквозь зубы, изо всех сил стараясь не обмочиться прямо здесь. — Кенши! — почти паникует Джонни откуда-то сбоку. — Какого хрена, просто возьми мою руку и дай я помогу тебе. Эти слова абсолютно унизительны. Больше всего на свете Кенши хочет уйти, вздёрнув подбородок, или хотя бы уползти, доказав, что ему не нужна проклятая сиделка. Но каждую секунду промедления, степень унижения грозит побить все немыслимые рекорды. Поэтому, проглотив свою гордость, он послушно принимает ладонь Джонни и гораздо медленнее встаёт прямо. Пол самолёта снова уходит из-под ног и только руки Джонни, надёжно поддерживают его, помогая двигаться. На третьем шаге, он немного осваивается в этом безумном мире, и до туалета они с Джонни доходят без приключений. — Тебе нужна помощь? — ещё раз спрашивает Джонни, как можно более тактично. — Я в состоянии сходить в туалет, Кейдж, — почти рычит Кенши в ответ. Но стоит войти в кабинку, как вся бравада улетает в неизвестном направлении, вместе с его телом в этой стальной коробке. Он не знает, где унитаз, а когда всё-таки его нащупывает, то понимает, что даже если он на него сядет, то вероятнее всего опрокинется на пол прежде, чем сделает то, ради чего пришёл. Унижение жжёт грудь, мочевой пузырь пульсирует и давит изнутри. На секунду Кенши хочет просто исчезнуть, не существовать и не разбираться с этой позорной проблемой. Его снова шатает и он вынужден ударить руками по стенам, чтобы зафиксировать своё положение в пространстве. — Кенши? — тут-же отзывается Джонни с другой стороны. — Я зайду? Он тактично ждёт ответа пару секунд, а потом дверь отъезжает в сторону, заезжает обратно, и Кенши скорее шестым чувством, чем телом, ощущает присутствие Джонни. В небольшой туалетной комнате становится совсем тесно, руки Джонни осторожно обхватывают его за пояс и осторожно подталкивают вперёд. — Вот, ты прямо перед унитазом, — говорит тот, куда-то в сторону, явно стараясь дать самолюбию Кенши немного личного пространства. — Мне помочь со штанами или... — Не надо, — тут же обрубает Кенши, раздражённо дëргая ремень. Когда давление брюк оставляет его, Кенши практически стонет от облегчения. Вытащив член из боксёров, он оторопело замирает. Неизвестность вокруг накатывает пронзительным ужасом. Да, унитаз прямо перед ним, но... — Хочешь, я подержу? — Кейдж, — загнанным в угол животным скалится Кенши. — Что, «Кейдж»? Я уже держал твой член в руках. — Ах, теперь мы об этом говорим? — Мы и раньше могли об этом говорить. — Нет, ты делал вид, что того вечера между нами никогда не существовало, — огрызается Кенши в сторону Джонни. По крайней мере оттуда звучит его тупой голос. — Нам обязательно обсуждать это сейчас? — взрывается Джонни, поворачиваясь к нему лицом. — Я думал, что у тебя тут неотложное дело. — Так и есть, но оказалось, что мне нужно ослепнуть и захотеть поссать, пока у меня головокружение в самолёте, чтобы ты вспомнил, как когда-то дрочил мне. На несколько минут в кабинке повисает тишина. Кенши кажется, что он чувствует каждую каплю, которую вырабатывают его почки и отправляют в переполненный мочевой пузырь. Со вздохом Джонни медленно скользит рукой вниз с его пояса на бедро, тянет руку вперёд и аккуратно берёт его член, приподнимая и направляя куда-то. — Давай, — снова в сторону говорит он. Кенши почти с усилием заставляет свои мышцы расслабиться. Рука Джонни ощущается странно, знакомо, но слишком интимно. Это явно не тот процесс, который Кенши был готов разделить хоть с кем-то, а теперь... Струя упруго бьёт в чашу унитаза, и от облегчения у Кенши почти отнимаются ноги. Резко становится абсолютно всё равно на то, что происходит вокруг. Не сдержавшись, он тихонько благодарно стонет, а Джонни в это время делает пару движений, стряхивая последние капли с головки так естественно, будто держит свой собственный член. — Блять, Кейдж, — шипит сквозь зубы Кенши, уперевшись руками в кабинку, куда-то перед собой. Кровь из головы бросается вниз, прямо туда, к тёплым пальцам Джонни, всё ещё аккуратно поддерживающим его ствол. — Ты... хочешь чтобы я ушёл? — шепчет Джонни, неожиданно опаляя дыханием ухо. Раскалённая волна мурашек прокатывается от затылка, по спине, собираясь в пояснице. Разве Кенши может упасть ещё ниже в глазах(ха) Джонни? — Нет, Кейдж, — рычит Кенши. — Я хочу чтобы ты встал на колени и отсосал мне. В такт его словам, член возбуждённо дёргается в руке Джонни и начинает постепенно твердеть. С трудом ощущая своё тело, Кенши всë-таки умудряется развернуться, надавить на широкие плечи и толкнуть Джонни на пол. Непривычно молчаливый Кейдж слушается беспрекословно, а в следующую секунду Кенши забывает собственное имя, как только головки касается горячий влажный язык. Со стоном он толкается вперёд, чувствуя, как член твердеет и пульсирует во рту Джонни, как пальцы Джонни скользят по ногам, поднимая жёсткие волоски, как нос Джонни упирается в лобок, когда горло Джонни пропускает в себя головку. — Джонни, — на выдохе скулит Кенши, зарываясь в его мягкие волосы. Они лёгкие и тонкие, ласкают пальцы словно шёлк. От прикосновения к ним Джонни мычит, вибрирует вокруг члена, и это зажигает звезды в темноте, окружающей Кенши. — Kuso, Jonī! Прогнувшись в спине, он толкается сильнее, потом немного выходит из податливого рта, чтобы снова с оттягом загнать член обратно. И Джонни позволяет ему это. Позволяет трахать свою узкую глотку, позволяет ругаться на японском и цепляться за себя так, будто он — единственная постоянная в этом кувыркающемся мире. Он и есть единственная постоянная в мире Кенши. Они оба это знают. И Кенши уже не понимает, что он хочет сделать с Джонни: наказать или благословить, задушить своим членом или задушить своей любовью? Немного сбавив темп, он плавно раскачивается, разрешая Джонни дышать между толчками, полностью сосредоточившись на этом потрясающем чувстве шелковистого влажного тепла. Как будто Джонни заглатывает его целиком, сосёт и ласкает, вылизывая с ног до головы. Отчаянное желание злой разрядки перерождается в желание просто кончить вместе с Джонни, подарившим ему удовольствие, заботящимся о нём, переживающим, беспокоящимся. — Джонни... ещё немного, — шепчет Кенши, комкая слова. В последний раз насадившись на член, Джонни выпускает его изо рта, скользит языком по стволу, целует головку, а затем крепко сжимает его в кулаке, и судя по хлюпающим звукам, не только член Кенши сейчас от души надрачивают. — Иди ко мне, — отчаянно всхлипывает Кенши, вцепившись в волосы Джонни, стараясь подтянуть его вверх. И Джонни, прекрасный, послушный Джонни, поднимается на ноги и ловит губы Кенши в поцелуй, когда сам Кенши подаётся наугад, вдавив его в закрытую дверь туалета. Он на вкус солёный и пряный, тяжело пахнет сексом. Кенши вылизывает его рот, наощупь стараясь найти его член, и они оба облегченно стонут, после того, как им удаётся прижаться друг к другу, бёдра к бёдрам, ствол к стволу, головка к головке. — С-сука, Кенши, блять... — хрипит Джонни сквозь поцелуй. Толкаясь членом в их общий кулак, он цепляется свободной рукой за плечи Кенши и так сладко стонет, что Кенши даже рад своей слепоте, ведь теперь он может расслышать каждую ноту в голосе Джонни, каждую интонацию, которую бы точно упустил, в другой ситуации. — Кончай, Кейдж... Кончай, Джонни, — зовёт Кенши, слизывая смазку с чужих губ, за секунду до того, как его самого выгибает в оргазме. Он уже не чувствует, в какой момент на пальцах становится в два раза больше спермы, лишь громкий вопль Джонни привлекает его внимание, а затем Кенши ухает в ослепительное удовольствие. И реальность перестаёт существовать.***
Кенши приходит в себя спустя несколько минут, навалившимся на Джонни, в кабинке туалета, частного самолёта, летящего над океаном. Где-то там, снаружи ходят стюардессы, Кенши слышит каждый их шаг, как и гудение двигателей самолёта, но ярче всего он слышит тяжёлое дыхание Джонни, и его постепенно успокаивающееся сердце. — Блять, самурай. Вот от кого, от кого, но от тебя... — с усмешкой тянет Джонни, то и дело сглатывая слюну. — Скажи ещё, что ты тут ни разу до этого ни с кем не трахался, — хмыкает Кенши, немного отстраняясь. Его снова шатает, и Джонни торопливо ловит его одной рукой. Вторая, как и руки Кенши заляпана остывающей спермой. — Тише ковбой, дай мне привести нас в порядок, — неожиданно серьёзный Джонни Кейдж, это что-то новенькое. — Не хватало, чтобы ты тут ещё разбил голову об унитаз, после лучшего оргазма в своей жизни. — Ха, мечтай! — моментально парирует Кенши, но послушно старается не двигаться, немного развернувшись и оперевшись плечом о стену. Надёжную, надёжную стену. Джонни шуршит рядом бумажными полотенцами, включает воду и цепляет Кенши влажной рукой, помогая дотянуться до раковины. Дальше, Кенши может справиться сам: поправить боксёры, натянуть штаны. В тишине они приводят себя в порядок и замирают, кажется, напротив друг друга. — Ну... — Мы и это теперь будем игнорировать? — спрашивает Кенши, нарочито безразлично. Джонни в ответ мученически стонет. — Клянусь Сенто, Кенши ты в больнице вместе с Брайлем изучал книгу «Как быть токсичным засранцем 24/7»? — Нет, просто твой сарказм передаётся половым путём, — пожимает плечами Кенши. — Как моё терпение передалось тебе, — заканчивает он, прежде чем Джонни продолжит возмущаться. Тот, как и ожидалось, давится тем, что хотел сказать, молчит с минуту, а затем вздыхает и толкает его в плечо. — Да, наверное, ты прав. Он явно пытается подобрать ещё слова, но Кенши в конце концов надоедает его мучить. Склонившись на звук, он касается губ Джонни своими губами в целомудренном поцелуе. — Нам нужно обсудить и понять, чего мы хотим друг от друга в будущем, — припечатывает он. — Хватит этих игр. Мне они нравились, когда я понимал кто я и к чему стремлюсь. Он почти ждёт в ответ смешка, что-то вроде: «Джонни Кейдж и постоянность? О чем ты, самурай?», или «Я только что после развода. Мне нужна свобода и курс психотерапии, а не очередные выматывающие отношения с инвалидом», но Джонни лишь кивает (Кенши чувствует это ладонью, которой обнимает шею Кейджа), а потом спохватившись озвучивает: — Я понимаю, Кенши. Продолжим этот разговор дома. — Хорошо. То, что Джонни сказал «Дома», доходит до Кенши только перед самой посадкой. Тёплое слово гнездится где-то в животе уютом и спокойствием, отвлекая Кенши от турбулентности и рëва двигателей, разрывающего барабанные перепонки.