***
Детский дом «Тихие сны» представлял собой трехэтажное здание в Мистрале, построенное на щедрые пожертвования жителей города. Этих пожертвований хватало, чтобы накормить, одеть и согреть всех, но все равно приходилось делить комнаты с шестью детьми. Мальчики и девочки должны были спать порознь, и хотя они с Рейвен были родственниками, это правило действовало и на них, скорее из-за других, которые будут делить комнату, чем из-за беспокойства о том, чем займутся он и его сестра. Кроу постучал в дверь общежития Рейвен и стал ждать. Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появилась веснушчатая блондинка с большими голубыми глазами. Салли была милым ребенком, но это не помешало ей попасть в окружение Рейвен. — Босс! — позвала девочка тринадцати лет. — Это твой брат. — Впусти его, Салли. Ты же знаешь, что ему разрешено находиться на нашей территории. Дверь распахнулась, и стало видно, что его сестра сидит в свободном платье на кровати, скрестив ноги. На полу вокруг, подчиняясь ей, сидели еще пять девушек. У них рядом с кроватью стояла стопка десертов, которые, он был уверен, были отобраны — или выплачены им в виде, как это называла Рейвен, десятины. Другие девочки были самодовольны в своей развязности, хотя все они смотрели на него с уважением. В конце концов, он был братом Рейвен, и она ясно дала понять, что с ним шутки плохи. По правде говоря, он так думал. С тех пор как они сюда переселились, он не сталкивался ни с какими хулиганами, но почти каждое утро он спарринговался с Рейвен, и дети были свидетелями этого. — Территория, Рей? — спросил Кроу. Он неторопливо вошел в комнату. — Серьезно? Мы не в тюрьме, и ты не главарь банды. — Это территория Бранвен. — Это сиротский приют. — Это ничего не меняет. — Рейвен взяла упаковку мармеладных мишек в сахарной глазури и вскрыла их. Она бросила по одному каждому из своих последователей и засунула горсть себе в рот. Ее глаза сияли. — Мммм. Рейвен по-настоящему не пробовала сладостей до их прибытия в Мистраль. У них раньше были сладкие продукты, такие как пирожные, домашний шоколад и сладкий хлеб, но никогда не было тех лакомств, которых большинство детей видели в круглосуточных магазинах. — Не собираешься мне ничего предложить? — Можешь взять мои зеленые. — Но не пакетик? — Я предлагаю тебе все зеленые в каждой пачке. — Ты предлагаешь мне крошки с твоего стола. — Ага. — Рейвен ухмыльнулась. — И что? Он скрестил руки на груди. — А я, дорогая сестра, возможно, нашёл для нас шанс испытать наши силы против других людей. — Он увидел, как его сестра оживилась, и сладости посыпались у нее изо рта. — Заинтересовалась? Мне понадобится немного уединения. — Вы все, — приказала Рейвен своим последователям. — Вон. — У-у-у, но, Рейв… — Вон! Идите обыщите третью комнату мальчишек. Они недоплачивают дань сладостями. Пять девочек выскользнули из комнаты, старшая, четырнадцатилетняя Кэти, подмигнула Кроу, от чего ему стало совсем не по себе. Не было ничего необычного ни в том, что у девушки были гормоны, ни в том, что девушке её возраста нравился кто-то, кто казался таким зрелым и способным контролировать себя. Но в самой идее о том, что четырнадцатилетний ребенок запал на сорокалетнего мужчину, было что-то совершенно неправильное. Кроу изо всех сил старался притворяться, что ничего не замечает с тех пор, как это началось. Я буду оставаться целомудренным, пока мне не исполнится восемнадцать. Чувак, я не могу поверить, что только что подумал об этом. — Битва, — сказала Рейвен. — Выкладывай. Как называется то место, куда мы вступаем? — Санктум. И нет, пока нет. Мы не выделились настолько, чтобы заслуживать какое-то особое внимание. Нам нужно, чтобы нас заметили. Рейвен кивнула. — Это имеет смысл. На этом все закончилось. Выделять себя с помощью подвигов силы было основным принципом племени. Рейвен еще не совсем оправилась от этого, даже если сейчас они были в сиротском приюте. — Итак, нам нужно заставить их захотеть принять нас. Это ведь мы, верно? — Я не оставлю тебя здесь, Рей. Мы вместе. — Хорошо. Тогда какой у нас план? — Региональные соревнования и турниры. В Мистрале популярны бои, и они проводят по нескольку каждый год. По-настоящему хорошие из них предназначены для детей постарше, но есть и для таких маленьких, как мы. Имей в виду, там будут подготовленные противники. У них будет аура, хотя они, вероятно, ещё не будут знать, как правильно её использовать. Это было то, чего гражданские просто не понимали. Аура не была константой, её нужно было тренировать в течение длительного времени. Руби открыла свою в девять, но нельзя было доверять ей при использовании ауры в ситуациях, когда речь шла о жизни или смерти, пока ей не исполнилось тринадцать. Янг оказалась шустрее, получив свою в десять лет и освоив её в тринадцать, всего за три года. Мастерство, по мнению Кроу, как учителя Сигнала и охотника, означало, что вы могли инстинктивно использовать её сто раз из ста. Девяноста девяти случаев из ста было недостаточно, потому что охотник получал тысячу попаданий в год, а чтобы тебя убить, хватит всего одного. Большинство детей их возраста могли блокировать, может быть, сорок процентов ударов, если они были готовы, и менее двадцати пяти, если их застигали врасплох. Самой простой частью было блокировать удар, о котором вы были предупреждены и к которому были готовы, не отвлекаясь, как в упражнениях по контролю ауры. Поддерживать подобное в напряжённой рукопашной схватке было совсем другим делом. Конечно, всегда были те, кто был лучше. Некоторые были талантливы, другие просто усерднее работали, а у некоторых были родители-охотники, которые учили их. Их сверстники могли бы назвать это несправедливым, но ни один охотник не стал бы завидовать парню, желающему, чтобы их ребенок был в безопасности. — Я тоже не знаю, как ею правильно пользоваться! — возразила Рейвен. — И ты тоже не знаешь! — Я знаю, как пользоваться. Она просто… Немного капризничает. Его разум был развит, но тело — нет, и многое из того, что у него было в будущем, укоренилось в мышечной памяти. Он полагался на автоматические рефлексы, чтобы поддерживать свою ауру на должном уровне в нужные моменты, но ни один из этих рефлексов больше не существовал. У Оза была та же проблема — ему приходилось тренировать Оскара с нуля. — Но дело в том, что мы можем обойтись тем, что знаем. Многие другие дети будут хорошими позёрами. Они знают, как сражаться в поединках один на один с причудливыми правилами и тому подобным. Они не бойцы. Не по-настоящему. Рейвен усмехнулась. — Мы воины. Мы дети, — подумал Кроу, но Рейвен была не так уж неправа. Для большинства детей они с таким же успехом могли бы быть охотниками, потому что менталитет играет в драке гораздо большую роль, чем осознает большинство людей. В их возрасте, при их ограниченном мастерстве, драки сводились не столько к замысловатым движениям и проявлениям — было бы чудом, если бы кто–то их уже раскрыл, — сколько к причинению как можно большей боли за как можно более короткий промежуток времени, чтобы другой человек сдался. Они с Рейвен привыкли к боли, гораздо больше, чем привык бы среднестатистический городской ребенок. — Есть небольшая проблема. — Какая? — спросила Рейвен. — Воспитательница допустит нас только в том случае, если мы будем вести себя хорошо. Рейвен прищурилась. — В смысле…? — Ты должна прекратить терроризировать другие комнаты, требовать дань и затевать драки. — Он вздохнул. — И ты должна перестать вызывать людей, приходящих усыновлять, на дуэль, чтобы они доказали, что достойны. И тебе нужно относиться к матронам с уважением. Рейвен нахмурилась на первое, зашипела на второе и зарычала на третье. На четвёртом у нее сорвало крышку, как у вскипячённого чайника. Дети, ужинавшие внизу вместе, посмотрели на потолок, а затем на воспитательниц. Женщины вздохнули и покачали головами, призывая всех вернуться к ужину и заткнуть уши. —Матрона, — спросил маленький мальчик лет девяти. — Что такое грёбаный ублюдок? — Ничего, дорогой. Ешь свой ужин. Шестилетняя девочка указала на свою подругу. — Говнюк! — Терра, нет! — Матронаааа, — закричала юная девочка. — Мартин назвал меня больной шлюхой. Глаз матроны дернулся. — РЕЙВЕН БРАНВЕН!***
Афина была из тех, кто часто брал вину на свои плечи за то, что находилось вне ее контроля. Её жених и товарищ по команде Александр постоянно отчитывал её за это. Были вещи, которые ты мог контролировать, и которые ты не мог контролировать, и охотник мог быть раздавлен тяжестью незаслуженной вины, если он не будет осторожен. Всегда будут моменты, когда ты опоздаешь, будешь слишком слаб или слишком медлителен, чтобы спасти людей. Не их вина, что они не успели помочь детям Бранвен из-за того, что пара находилась в глуши, а их команда понятия не имела, где бы они были в противном случае. И Афина не винила себя за это. Однако, оставив их в сиротском приюте, она действительно корила себя, даже если ни один из детей этого не делал. Чтобы исправить ошибку, которая, возможно, была не её и конечно же не могла быть её ошибкой, она пожертвовала деньги в детский дом и посещала его примерно каждые две недели, как для того, чтобы проведать близнецов, так и для того, чтобы провести некоторое время с другими детьми, рассказывая им истории. Какая-то часть её самой жаждала усыновить и защитить их, но Александр был прав, сказав, что они не потянут. Они были охотниками-новичками, только что выпустившимися из Хейвена, и у них не было ни средств, ни подходящего образа жизни, чтобы присматривать за детьми. Они проводили больше времени за городом, чем внутри стен. — Афина. — У матроны Елены была теплая улыбка, которая развеяла страхи Афины. Кроу заверил её, что воспитательница была справедливой и доброй, и она не думала, что у мальчика хватит духу солгать. Афина тоже считала себя хорошим знатоком людей, но это было тяжело, когда ты оставляешь двоих детей на попечение незнакомого человека. — Снова здесь, чтобы навестить этих двоих? — Я просто хочу убедиться, что с ними все в порядке, — ответила Афина. — Хм. Тебе здесь всегда рады. Ты это знаешь. Они в садах избивают друг друга чуть ли не до смерти. — Воспитательница тяжело вздохнула. — Я бы сказала, что в этом меньше спарринга и больше жестокости, если бы они оба не уверили меня, что все в порядке. Они хотят поступить в Хейвен. — Елена слабо улыбнулась. — Должно быть, вы произвели на них сильное впечатление. Гордость боролась со страхом. Всегда было приятно слышать, что кто-то тобою восхищается, и все же, что, если они пострадают из-за неё?.. Разве это не стало бы её виной? И снова она почти услышала, как Александр вздыхает и говорит ей, чтобы она не винила себя за каждую мелочь. — Были ли какие-нибудь предложения об усыновлении для них? — Еще одно для Кроу. Его зрелость и покладистый характер делают его привлекательным вариантом для пар, ищущих ребенка, не требующего особого ухода. Проблема в его сестре. — Она все еще безобразничает? — Нет, с тех пор как я договорилась с Кроу, чтобы он поговорил с ней. Она все ещё ругается так, как даже я не умею, не говоря уже о том, что на малейшее оскорбление она реагирует насилием, но, по крайней мере, сейчас она не нарывается на это. Мне пришлось пообещать записать их на местные соревнования, чтобы завоевать её расположение. На самом деле, я надеялась поговорить с вами об этом. Я знаю, что вы уже многое для нас сделали, но я действительно ничего не знаю о том, как проходят турниры… Афина улыбнулась и пообещала позаботиться об этом. Что касается запросов, то это была не такая уж большая просьба, и у нее были подходящие связи еще со времен своей учёбы в Санктуме и Хейвене. Карьерный путь охотника или охотницы, как правило, был несколько замкнутым, поскольку охотники знали других охотников и постоянно общались друг с другом. Зарегистрировать их было бы не так уж обременительно, хотя насколько хорошо они справятся — это совсем другой вопрос. Елена провела её за территорию детского дома «Тихие сны», где на щедрые пожертвования местного бизнеса была построена игровая площадка. Это было скромное место, но часто используемое и любимое детьми разных возрастов. Его усеивали яркие балансиры, качели, горки и канатные комплексы. Однако многие из них оставались неиспользованными, так как дети привычно окружили чистый участок травы. Учитывая, что в основном это были маленькие дети, Афине не составило труда заглянуть поверх головы Елены. Рейвен взмахнула деревянным тренировочным мечом обеими руками, но лишь растрепала волосы Кроу, когда тот нырнул под удар. У него был свой собственный меч, который он удерживал одной рукой; он нанес удар ей в живот, только для того, чтобы девушка отскочила и сместила ногу в сторону, чтобы восстановить равновесие, прежде чем она снова занесла свой меч, сверху вниз с большей ловкостью, чем Афина ожидала бы от кого-то её возраста. Кроу парировал удар — и это было хорошее парирование. Никакой чепухи с блокировкой клинка, которую многие дети его возраста, накормленные фильмами, считали реальной, а скорее умный щелчок, стук дерева о дерево, чтобы создать прореху, в которую он затем вогнал ногу. Если бы он попытался воспользоваться мечом, у Рейвен наверняка было бы достаточно времени, чтобы прийти в себя или увернуться. Вместо этого девушка отскочила назад из-за удара, плотно сжав губы, но без слез или какой-либо видимой реакции на сильный удар в живот. Она выбросила ногу вперед, взметнув в воздух песок, от которого Кроу уклонился, прежде чем броситься сквозь дымовую завесу. Кроу ударил своим мечом по ее мечу, чтобы отразить удар, и направил инерцию внутрь, пока они не оказались грудь в грудь и лицом к лицу. Он просунул свободную руку ей под мышку, поворачиваясь так, чтобы прижаться бедром к ее бедру, и перекидывая ее через плечо в броске как по учебнику. Именно в этот момент большинство из них прижало бы меч к горлу своего противника и вежливо попросило бы его сдаться. Вместо этого Кроу ударил им сверху вниз к ее лицу, заставив Афину ахнуть. Раздался треск дерева, когда Рейвен неуклюже — но успешно — удерживала свое тренировочное оружие обеими руками, орудуя им не столько как мечом, сколько как щитом. Кроу отступил назад и снова ударил, но Рейвен уже наносила ответный удар, она оттолкнулась, горизонтально опустив меч между ног, вгоняя клинок в землю. Она поспешно вскочила на ноги. Это не было ни грациозно, ни красиво, но настоящие бои редко были такими. Они хороши, — ошеломленно думала Афина. Дело не в том, что они были невероятно или неестественно хороши, потому что подготовительные классы принимали учеников с одиннадцати лет, и все дети там были очень способными, но это были дети, воспитанные для этой роли. Они заранее проходили подготовку, получали образование, разблокировали ауру и, как правило, получали множество индивидуальных занятий от своих родителей. Но зная это, она могла сказать, что половина из них были хуже Рейвен и гораздо хуже Кроу. Были ли их родители охотниками? Она не верила в это из-за того, что они погибли. Ни один охотник не был неуязвимым, но если Гримм было достаточно, чтобы уничтожить пару, то их должно было хватить и на то, чтобы выследить детей. — Они делают это ежедневно, — сказала Елена, когда близнецы снова ринулась в драку, под возбужденной гвалт детей. Для подростков их возраста подобная драка была настоящим шоу. — Сначала мы, по понятным причинам, волновались, но любые попытки остановить их просто означали, что они будут делать это вне нашего поля зрения. Лучше, чтобы они дрались там, где мы можем их видеть и вовремя оказать первую помощь, и, честно говоря, они достаточно хороши, чтобы больше не нуждаться в присмотре. — Я вижу. И это происходит каждый день? — Именно. Рейвен — маленькая хулиганка, если ей не удаётся подраться, и она становится гораздо более уступчивой, когда вымотана и покрыта синяками. — Воспитательница вздохнула. — Я чувствую себя плохо, просто говоря это, но они оба любят драки и друг друга. Я бы чувствовала себя еще более жестокой, если бы заставляла их прекратить. Однако вы можете понять, почему я готова позволить им участвовать в соревнованиях. — Я могу. — У них всё будет хорошо? — У них определенно всё получится, — сказала Афина. Особых признаков использования ауры не было, но одно их мастерство позволило бы им занять хорошее место. — Я не могу утверждать, что они победят — всегда есть какие–то чудовищно талантливые ребята, — но они ни за что не проиграют в первых раундах. — Будут ли они достаточно хороши, чтобы привлечь внимание в Санктуме? — Так вот почему вы это делаете? — Не я, — сказала воспитательница. — Малыш Кроу очень умен и зрел для своего возраста, но иногда он не скрывает своих желаний. Не то чтобы трудно было увидеть связь между тем, что в один момент он умоляет впустить его в Санктум, а в следующий — идёт на компромисс в турнирах. Он хочет покрасоваться и получить шанс на приглашение пораньше для себя и своей сестры. Елена улыбнулась, качая головой. — А вы как думаете? Вы здесь охотница, а не я. Возможно ли это? — Иногда в году бывают запоздалые записи. Обычно это происходит из-за того, что семьи переезжают в Мистраль, но это не значит, что не может быть наоборот. Вы чаще видите это в академиях. Были случаи, когда Хейвен забирал многообещающего студента из Санктума на год раньше срока. Я думаю, что подобное происходит и в других королевствах. Я полагаю, нет причин, по которым это не может произойти раньше, особенно если учесть, что в любом случае большая часть первых двух лет посвящена базовой боевой подготовке и контролю ауры. Если они оба настолько продвинулись в этом, то для них не должно быть ничего невозможного в том, чтобы наверстать упущенное. Однако решение о том, приглашать их или нет, остается на усмотрение директора. Если бы это был бы Леонардо, то со своей стороны Афина, возможно, смогла бы поговорить с ним, но Леонардо управлял Хейвеном, а не Санктумом. Лучшее, что она могла сделать, это спросить его, может ли он замолвить словечко перед директором Санктума, как один учитель перед другим. Это было бы намного проще, если бы у неё были какие-то доказательства. — Оставьте это мне, — сказала Афина. — Я позабочусь о том, чтобы их записали в младшие классы.***
— Это необычная просьба, Афина… — Пожалуйста, сэр. — Она легко сделала умоляющие глаза для директора Леонхарта, поскольку ей не раз приходилось выпутываться из неприятностей. Это редко срабатывало, но раздраженное закатывание его глаз все равно сопровождалось нежной улыбкой. — Я не прошу о чуде, сэр. Я просто хочу, чтобы они записались на какие-нибудь юношеские турниры. Для этого им нужен покровитель. Спонсор. — Я прекрасно понимаю, как это работает, и о чем ты меня просишь. Ты знаешь, обычно я не гнушаюсь делать одолжения своим бывшим ученикам, особенно таким юным, но в турнирах жесткий отбор, и многие родители платят хорошие деньги за то, чтобы их дети тренировались и имели возможность участвовать в соревнованиях. Могут быть обвинения в фаворитизме, если я просто так приглашу двух детей. — Они хотят стать охотниками через сиротские программы. — Это, конечно, замечательно, но так поступают многие дети, которым не хватает хороших альтернатив. Принять их в следующем году в Санктум гораздо проще, чем проталкивать на турнирную арену. Им нужны спонсоры не только для самого участия, Афина. Есть ли у них оружие? Доспехи? — Э-э-э… Я надеялась, что вы могли бы предоставить… Леонардо рассмеялся. — Я всего лишь человек. — Вы управляете Хейвеном. — Да, школой, финансируемой налогоплательщиками для обеспечения оборудованием детей из неблагополучных семей в возрасте от семнадцати лет и старше. Опять же, у меня могут быть неприятности из-за финансирования людей, не входящих в мою компетенцию. Затем он сделал паузу, чтобы взглянуть на ее побежденное и печальное выражение лица. — О, да ладно тебе. Хватит об этом. Я сказал, что не могу помочь напрямую, но это не значит, что я не предложу какую-то поддержку. — Он порылся в ящике своего стола и вытащил маленькую визитную карточку, которую протянул ей через стол. — Через месяц состоится благотворительный конкурс. Призов победителям не полагается и все вырученные средства пойдут на благотворительность. Есть несколько менее известных бизнесменов, которые хотят сделать себе имена, и, как мне сказали, они изо всех сил пытаются набрать популярность. Многие же родители и агентства не видят смысла рисковать травмами, которые могут привести к завершению карьеры их спортсменов, без реального вознаграждения. Глаза Афины загорелись. — Благодарю вас, сэр! Спасибо вам! — Пока не за что. Тебе нужно будет найти им оружие или спонсоров, которые предоставят им требуемое, и тебе нужно будет убедить организаторов соревнований позволить им участвовать в турнире. Не стесняйся называть мое имя, если требуется, но помни, что я не могу официально поддержать их. Тем не менее, это благотворительная акция, так что, возможно, ты сможешь предложить им сделку. — Сделку, сэр? — Они хотят устроить шоу, достаточно хорошее, чтобы привлечь зрителей и, как следствие, благотворительные пожертвования. Турниры — это большой бизнес, моя дорогая, но наблюдать за тем, как дерутся дети, не так увлекательно, как наблюдать за соревнованиями взрослых. Ее глаза расширились. — Вы хотите, чтобы моя команда участвовала? — Конечно, ты могла бы предложить. Разумеется, не против детей, но вы могли бы предложить себя как участников для выставочного поединка или устроить частную тренировку с лицензированными охотниками и охотницами в качестве приза. Как я уже сказал, организаторы хотят собрать как можно больше денег для нуждающихся. Предложи им значимую помощь, и я думаю, ты обнаружишь, что они вполне готовы нарушить правила, чтобы впустить твоих маленьких сирот. — Он подмигнул и добавил: — Просто убедись, что их не убьют. Это всех расстроит. — О, не волнуйтесь, сэр. Я точно знаю, что у них все получится. — Ты сейчас говоришь правду? — Давайте просто скажем, сэр, что вы, возможно, захотите присмотреться к ним, когда им исполнится семнадцать. Или даже шестнадцать. — Интригующе. — Он расхохотался и хлопнул ладонью по столу. — Что ж, я с нетерпением буду ждать возможности увидеть их в деле. Естественно, я буду на мероприятии. В конце концов, это ради благого дела. — А глава Санктума там будет? Леонардо улыбнулся. — Он будет присутствовать. Афина взволнованно взмахнула рукой. — Я обязательно укажу ему на них, если они покажут себя так хорошо, как ты говоришь. Если он их не примет, то я, возможно, даже поговорю со своим старым другом. У него гораздо больше возможностей в таких вещах, и он очень заинтересован в перспективных охотниках, которые однажды могут встать на защиту королевств. Уходя, Афина горячо поблагодарила его. Ей не терпелось сообщить хорошие новости маленьким Кроу и Рейвен, но сначала она должна была убедить организаторов благотворительной компании разрешить им участвовать в конкурсе. А перед этим ей придется убедить небеременных членов их команды устроить шоу для всех зрителей. Она достала свой свиток и набрала номер. — Да? — Александееееерр, — промурлыкала Афина. — О, нет… — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, верно? Он вздохнул. — На что это я подписываюсь?..