Wise as an Old Qrow / Мудрый как старый Кроу / Мудрый как старый ворон

      Нетрудно было догадаться, что кукольное представление устроенное Озпином с помощью нескольких кукол-носков было его виной. О, конечно, старшеклассники пили, и их иногда ловили, но он не мог не заметить, что из его комнаты убирали бутылки — иногда до того, как он успевал их выпить. Это была тихая война между ним и уборщиками за то, насколько хорошо он сможет их спрятать, и он предполагал, что это будет личная битва, поскольку никто не выдвигал ему обвинения и не задавал вопросов. Не то чтобы они чего-то бы добились. Даже повзрослев, Кроу оставался мастером тактики школьного двора — «отрицай, отрицай, отрицай».       Он всё равно не думал, что это будет иметь значение. Он был приличным студентом и не доставлял неприятностей. Что такого особенного в том, что он выпивал? У каждого были свои пороки. Ладно, может быть, это было немного более тревожно, когда кто–то его возраста был так не в себе, но давай — посмотрим на Рей. Она ходила, разговаривала, дралась, нарушая почти все правила в Сигнале, но по какой-то причине учителя вели себя так, будто это нормально, потому что она через многое прошла. Бедняжка Рэйвен. Ты должен быть нежен с ней. Но её брат, который прошел через то же самое? Нет. Дави на него так сильно, как только сможешь.       Где же равенство?       Но нет! То, что он пил, потому что ему пришлось через многое пройти, заслуживало немедленного вмешательства.       Лицемеры!       Это не беспокоило бы его так сильно, если бы они не обыскали его комнату во время большого кукольного представления. Они даже нашли половицу, которую он отодвинул под кроватью Рейвен и спрятал под ней бутылку рома. Они что привели с собой собак-ищеек? Кроу скрестил руки на груди и надулся. Его сестра не была настроена сочувственно.       — Ты злишься.       — Да. И?       — Это просто алкоголь, Кроу.       — Это был мой алкоголь. Я его заслужил. Ты бы не смирилась, если бы у тебя украли что-то из твоего имущества.       — Нет, — призналась она, — но я также думаю, что тебе не следует прибегать к алкоголю, чтобы справиться со своими проблемами.       Ее голос звучал неестественно. Странно.       — Я хочу, чтобы ты знал, что ты можешь поговорить со мной, если у тебя возникнут какие-либо проблемы. Или поговорить с учителем.       — Рейвен, нас подслушивают?       — Нет.       —…       Кроу вытаращил глаза.       Рейвен уставилась на него в ответ.       — Что?       — Они нашли мой тайник, потому что ты сказала им… — Её взгляд метнулся в сторону. — Я не могу поверить! Рей! Ты моя сестра! Кровь не выдаёт кровь!        Он зарычал и замахнулся на неё, но она спокойно нырнула под удар.       — Что они тебе предложили? Пожалуйста, только не говори мне, что это дурацкая кукольная постановка действительно покорила тебя.       — Пф… Нет. Озпин предложил купить мне настоящий меч.       — Ты продашь меня за меч?!       — Ну, я так уже сделала, — сказала Рейвен. -Так что да, думаю, я бы ещё раз так сделала.       Он откинулся на спинку стула.       — Ты грёбаная сука.       — Грёбаная сука, у которой вот-вот появится настоящий меч.       Секретарша за дверью кабинета директрисы прищелкнула языком, но не попросила их прекратить ругаться. Она пробовала это однажды, и Рейвен, не колеблясь, начала монотонно перечислять столько нецензурных выражений сколько могла, что продолжалось до тех пор, пока она, наконец, не получила наказание спустя пятнадцать минут. В этом смысле Рейвен была невероятно мелочной.       Продала за чёртов меч собственную плоть и кровь, — подумал Кроу. — Хотел бы я сказать, что это было хоть в малейшей степени неожиданностью. Чёрт возьми, Озпин, ты старый манипулятивный хер. Вот почему Рейвен в первый раз потеряла веру в тебя.       Он должен будет убедиться, что этого больше не повторится, пока он спасает жизнь Саммер. Может быть, попросить Озпина, чтобы он немного смягчился в будущем или принимать сторону Рей несколько чаще, чем он это делал изначально. Раньше Кроу почти каждый раз вставал на сторону Оза, и он по-прежнему считал, что это было правильное решение, но, очевидно, Рей нуждалась в ком-то, кто мог бы её поддержать, и не чувствовала тогда, что у неё кто-то есть. Хотя, если она собиралась наносить удары людям в спину ради материальных благ, то он не был уверен, что это сильно изменится.       — Директриса сейчас примет вас, мистер Бранвен, — сказала секретарша. — Но я не совсем понимаю, почему вы здесь, мисс Бранвен.       Рэйвен заложила руки за голову и сказала:       — Мой папа кончил в мою маму. В смысле… Я имею в виду, ты ведь знаешь, как работает секс, верно?       Секретарша ущипнула себя за переносицу и сосчитала до десяти.       — Просто… Просто зайдите внутрь…       — Хорошо. — Рейвен пожала плечами и прошла рядом с ним, когда он ввалился в офис. Там была директриса Джулианна. Озпина не было. К счастью, кукол из носков тоже не было. Рейвен подняла руку.       — Привет, леди-босс. Где старик? Он должен мне меч.       — Он должен мне сестру, которой я раньше доверял, — проворчал Кроу.       Джулианна вздохнула.       — Мне казалось, что мы просили вас не рассказывать своему брату, как вы нам помогли.       — Да. Вы просили. Я проигнорировала. — Рейвен села. — Разве это не так работает?       — Не совсем… Неважно. Мистер Бранвен, присаживайтесь. Мисс Бранвен, вам не обязательно быть здесь.       — Нет. Мне нужно быть здесь. Он мой брат.       Женщина улыбнулась.       — Понимаю. Мне приятно осознавать, что вы настолько заботитесь о нём, чтобы вот так вмешаться.       — Э-э? Что? Да, конечно. Я такая.       Кроу закатил глаза. Единственная причина, по которой Рейвен хотела остаться, заключалась в том, что она жаждала увидеть, как его отчитают, и, вероятно, для того, чтобы по этому поводу позже посмеяться над ним. Так уж обстояли дела в племени — наказания были публичными и часто унизительными, потому что смысл состоял в том, чтобы послать сообщение не только тому, кто совершил проступок. Однако это было за мелкие нарушения или склоки. Обычно среди детей. Большинство проблем среди взрослых решались теми, кто был вовлечен в это дело, и очень редко кто-либо вмешивался.       Обиды могли быть улажены кровью, потерей конечности или даже смертью. Никому не было дела. Было несколько случаев, когда человека вытаскивали и жестоко убивали на глазах у всех, но это были серьезные преступления по стандартам племени, такие как бегство с поля боя, предательство или хладнокровное убийство другого члена племени. Горячая кровь — это хорошо, и вдвойне хорошо, если ты убиваешь их в честном бою, но пробраться в чужую палатку, чтобы перерезать горло, или отравить еду — это чревато тем, что тебя забьют насмерть.       К счастью, ничего из этого не должно было здесь произойти. В каком-то смысле от этого было только хуже.       Ты не можешь дать отпор тому, кто обращается с тобой как с ребенком.       — Мистер Бранвен, вы знаете, что это такое? — спросила директриса, указывая на десяток бутылок, аккуратно расставленных на её столе. Различные сорта пива и крепкие спиртные напитки, которые он выменял у ребят постарше, некоторые наполовину пустые, но многие довольно полные. Он пожал плечами и отказался отвечать. Все знали, что это такое, и просто хотели, чтобы он раскололся и ответил что-нибудь.       — Нет? — спросила она. — Вы не знаете? Это странно, потому что мы нашли их в вашей комнате.       — О-о-о, — Рейвен помахала рукой в воздухе. — Спросите меня. Я знаю, что это такое.       Джулианна проигнорировала ее.       Кроу сделал мысленную пометку сделать следующий спарринг мучительным для Рейвен.       — Это, мистер Бранвен, бутылки, которые мы нашли в вашей комнате и были вынуждены конфисковать. Напитки, которые, я уверена, как вы знаете, запрещены в кампусе и которые было бы незаконно для вас приобретать в любом магазине. Мы уже связались с несколькими из них и отправили им вашу фотографию — они сообщили, что никогда вас раньше не видели. — Чёрт возьми. Тем самым уменьшились и его шансы получить поддельное удостоверение личности. — Я полагаю, что в приобретении всего этого вам помогли старшеклассники. Я была бы рада смягчить ваше наказание, если бы вы назвали мне имена.       — Идите.       Директриса закатила глаза.       — Я расцениваю это как нет и настоятельно прошу не заканчивать это предложение. Вы получите двадцать наказаний. По две на каждую найденную бутылку. Вы будете отбывать наказания с миссис Тайми.       Кроу застонал. Миссис Розалин Тайми была очаровательной женщиной. Очень милой, очень надежной и в его время все еще работающей в штате. Она также была детским психологом, что, по его мнению, когда он был учителем, было очень хорошей идеей для такой школы как Сигнал, но огромной занозой в заднице, когда он стал студентом. Розалин любила детей, не в том странном смысле, про который говорили большинство работников в сфере образования — она любила их так, словно каждый ребёнок был её сыном или дочерью, и она была из тех людей, которые готовы приложить неимоверные усилия, чтобы помочь любому брошенному ребенку, который попадётся ей на пути.       Розалин была святой.       По крайней мере, она была такой, когда он был взрослым и мог свалить на неё проблемных детей. Не сейчас, когда он сам был проблемным ребенком.       — Мне не нужна терапия.       — Мистер Бранвен, вам тринадцать, и вы пьете больше, чем мужчина в три раза старше вас.       — Я пью ровно столько же, сколько мужчина в три раза старше меня.       Ему лучше знать.       — В этом-то и проблема! — Джулианна резко опустила руку. — Вы не выберетесь из этого, молодой человек. Мы бы пренебрегли своими обязанностями, если бы даже подумали о том, чтобы позволить вам это.       — Что? То есть это нормально, что Рей устраивает драки с другими детьми? Я не прихожу на занятия с похмелья, не устраиваю драк и не теряю сознание в коридорах.       — Эй, отвали! — возмутилась Рэйвен. — Не втягивай меня в это.       — Ты втянула меня в это! — выкрикнул он в ответ.       — Мисс Бранвен тоже не идеальна, но это боевая школа, и драки — часть того, чему мы вас учим. По крайней мере, она продуктивно сжигает избыток энергии — хотя я ни в коем случае не призываю вас к этому, юная леди. Не думайте, что я не вижу этой улыбки. Единственная причина, по которой я не назначаю вам наказание, заключается в том, что вы уже по уши увязли в отработках и мне пришлось бы платить своим сотрудникам сверхурочно, чтобы они покрывали ваш беспорядок. — Она вздохнула. — Сигнал понимает, что ваша ситуация далека от нормальной. Мы понимаем, что у вас возникают проблемы с адаптацией к новой жизни.       Они ни хрена не понимали. Да, у него были проблемы. Ему сорок с чем-то лет, и ему приходилось привыкать к тому, что он снова маленький ребенок, и это дурно пахло. Он не мог никуда сходить, он не мог напиться, он не мог поболтать с девушками, не будучи либо в списке наблюдения, либо встречаясь с кем-то, кто уже был в нём — и хуже всего было то, что он чувствовал, что мог бы не возражать, если бы это была женщина постарше, но это все равно было бы странно. Ба. Ему нужно было выпить.       О, точно. Нельзя пить.       Дерьмо.

***

      Свист.       Свист.       Свист.       Рейвен продолжала размахивать своим новым мечом в их маленькой комнате, как будто это было совершенно нормальным занятием. Это был не тот меч, которым она в конце концов станет пользоваться: он был похож по стилю и длине пропорционально её телу — но он все равно был короче и легче того, на чём она в конечном итоге остановится. Это был меч, которым она сможет пользоваться до тех пор, пока не закончит расти. Это была самая сложная часть, связанная с оружием для охотников. В лучшем случае, это было дорого, но для некоторых семей это было неподъемно, и требовалось покупать сразу несколько. Тренировки начинались рано, и вы не могли дать полноценное оружие тому, кому было одиннадцать, а оружие, которыми они пользуются в этом возрасте, не принесли бы никакой пользы, когда наступит половое созревание.       Она уже прошла через это, но еще не закончила взрослеть и расти вверх. Ни один из них не закончил. Кроу действительно оценил, что Оз купил ей оружие — это избавило его от необходимости искать способ достать его для неё, — но старик всё ещё оставался в его списке дерьма. Несколько розыгрышей для него могли бы быть оправданы, просто как способ напомнить ему, что с Кроу Бранвеном шутки плохи.       Если он доживёт до Бикона.       Кроу пригнулся, когда кончик меча от ленивого взмаха чуть не перерезал ему горло.       — Ты не возражаешь, если ты не будешь размахивать им здесь?       — Ты просто завидуешь.       — Ты хоть представляешь, какой невыносимой в последнее время ты стала, Рей?       — Не знаю. Неужели наличие меча делает меня невыносимой?       — Наличие оружия не делает тебя лучше меня. Я все еще могу надрать тебе задницу тренировочным клинком. — Это вызвало реакцию, как он и предполагал. Рейвен остановилась и сердито посмотрела на него, выпятив нижнюю губу как ребенок, которым она и была.       — Ну… — Рэйвен, несмотря на всю свою неопытность, надеялась на ответный удар. — По крайней мере, я не пью.       — Я тоже. Очень жаль.       Новость распространилась по всему Сигналу. Конечно, так оно и происходит. Сначала ходили один или два слуха, которые не должны были ни к чему привести, но когда кто-то осмелился подойти и спросить их за обедом, правда это или нет, Рейвен пожала плечами и сказала:       — Что его поймали с пивом? Да, это правда. Хех. Идиот.       Абсолютное отсутствие осмотрительности у Рейвен и её готовность многократно подтверждать это любому, кто спрашивал, укрепили его репутацию. Конечно, она была неоднозначной. В то время как взрослые смотрели на него с жалостью и беспокойством, мнение студентов колебалось где-то между благоговением перед ним за то, что он бунтарь и плохой парень, и неприязнью к тому, что он важничает или ведет себя как подонок, который думает, что он намного лучше, старше или круче их. А ещё были какие-то любимчики учителей, которые просто невзлюбили его за нарушение правил. Обычное ассорти из мелких причин, по которым дети ненавидят друг друга. Боги, когда он был учителем, разбираться с этим было настоящей занозой в заднице. Теперь всё стало гораздо хуже. Факт — дети это чистое зло; неудивительно, что Салем превратилась в ходячий апокалипсис после того, как у неё появились свои.       С другой стороны, его не настолько заботило их мнение, чтобы расстраиваться так, как это сделал бы обычный ребенок. Постоянные соревнования за популярность в школе никогда по-настоящему не были его коньком, но он знал, что Янг играла в эту игру, и он знал, что Руби немного пострадала из-за этого. Конечно, Янг редко попадала в поле зрения, но для такой застенчивой и неловкой девушки, как Руби, было само собой разумеющимся, что она попадет в самую занудную часть студенчества. У нее все еще были там хорошие друзья, чего нельзя было сказать о его вернувшейся во времени заднице.       Но как я могу дружить с детьми? Это так странно. — Он слишком часто предупреждал детей о стариках, притворяющихся молодыми мальчиками и девочками в Интернете, чтобы самому захотеть попробовать притвориться таковым. — Но я действительно собираюсь придерживаться только Рей до Бикона? До него ещё три года.       Три года в компании только Рейвен.       — Салем может прикончить меня прямо сейчас.       — Кто? — спросила Рейвен.       — Никто.       — Я слышала, как ты назвал чьё-то имя.       Он закатил глаза.       — Какая-то горячая старшеклассница, с которой я хотел бы поцеловаться.       — Тьфу. Я не хочу этого слышать!       — Я так и думал. — Рей было легко предсказать. Он вздохнул и встал. — В любом случае, мне пора идти на мой первый сеанс терапии. Но если здесь и есть кто-то, кому и нужна терапия, то это ты…       — Фе. Они просто понимают, что моя борьба — это поиск силы, в то время как твои попытки утопиться на дне бутылки — это крик о помощи.       Черт, на этот раз это звучало мудро. И достаточно точно, чтобы заставить его поморщиться. Рейвен не часто могла оставить за собой последнее слово, учитывая, что он был на столько старше её, но иногда случались вещи, которые даже он не мог отрицать. И да, возможно, внутри у него всё было немного не в порядке. Кто бы не стал таким на его месте? Конечно, каждый кого-то терял, но как часто они также оказывались втянутыми в битву между бессмертным волшебником и столь же бессмертной ведьмой? Не то чтобы он был неразумен, желая немного заглушить свои тревоги. Просто чуть-чуть здесь и чуть-чуть там. Он потерял Саммер, он потерял Рейвен, он в значительной степени потерял Тайянга, и были моменты, когда он был близок к тому, чтобы потерять также Руби и Янг.       Но как он мог объяснить хоть малую толику всего этого психологу? Может быть, в его время это имело бы смысл, но не здесь. Не сейчас. Он был ребенком. Очевидной травмой, на которой старая Розалин — или теперь молодая Розалин — собиралась сосредоточиться, была потеря его родителей. С этим было бы легко смириться, если бы он мог чертовски хорошо их помнить, но для него их смерть произошла почти тридцать лет назад. Это были далекие воспоминания.       Мне придется притвориться, что это так, и просто стиснуть зубы. Черт, это будет неловко. Я тоже не хочу быть занозой в заднице Розалин. Она всегда была одной из лучших.       Он стонал и ворчал по этому поводу всю дорогу до её кабинета, который отличался от её кабинета в его время. Она не могла долго работать в Сигнале.       Конечно же, так оно и было. Розалин было за двадцать пять, и она была довольно привлекательна. Светло-каштановые волосы, ниспадающие локонами, большие, выразительные карие глаза и полные губы в теплой улыбке. Кроу остановился и вытаращился на неё, потому что, хотя она и не была уродиной, когда он работал в школе, но в ней определенно было больше от доброй бабушки, чем от чёртовой соблазнительной лисицы.       И вот он здесь, слишком юный, чтобы воспользоваться этим. Печально.       Чёёёёёрт…       Опоздал с рождением на двадцать лет.       — Кроу. Доброе утро. Можно я буду тебя так называть?       — Да. Конечно.       Розалин пригласила его войти и тепло улыбнулась, затем предложила булочку с корицей. Это была ностальгия по старому времени, даже если только по вкусу он мог сказать, что у неё ещё есть время, прежде чем она сравняется с его Розой в кулинарном мастерстве.       — Спасибо.       — Не за что. Теперь я знаю, что Джулианне пришлось силой привести тебя сюда, но я говорила ей, что мне не нравится так поступать. Я не могу помочь тому, кто не хочет помощи. Как насчет того, чтобы вместо этого мило поболтать? Я уверена, ты поймешь, что со мной отбывать наказание намного веселее, чем было бы в ином случае.       Ах, она была такой милой. Это не был сарказм. Ему вспомнился один случай, когда студент вышел из себя и так сильно накричал на Розу, что обычно невозмутимая женщина разрыдалась. Его отправили найти виновного студента и привлечь его к дисциплинарной ответственности, но только для того, чтобы обнаружить, что кучка других студентов вышибла из парня всё дерьмо за то, что он «довел мисс Тимьян до слез». Ученики заботились о своих, и Розалин всегда была одной из них. Это было практически законом, что ты не устраивал над ней никаких неприятных розыгрышей. Это не касалось его задницы и проявление Кроу нисколько не помогало ему избежать их.       — А теперь, почему бы тебе не рассказать мне немного о том, что привело тебя сюда?       — Я здесь, потому что моя сестра — абсолютная стерва, которая предала меня ради четырехфутового куска стали.       — Любопытно. Значит, ты не винишь директрису?       Он пожал плечами.       — Она делает свою работу.       — И ты не признаешь за собой никакой вины?       — Не совсем. Я прятал свою заначку, и они не могли её найти. Единственная причина, из-за которой они смогли это сделать, была в том, что Рэйвен сдала меня. Следовательно, она — причина, по которой я здесь.       — Хмм. — глаза Розы блеснули. — Ну, полагаю, я не могу критиковать твою логику, не так ли? Ты расстроился из-за своей сестры?       — Очевидно. Не поймите меня неправильно. Рейвен сдала меня не потому, что беспокоилась о моем здоровье или что-то в этом роде; она сдала меня, потому что её подкупили мечом. Я чувствую, что имею право обижаться, моя собственная плоть и кровь, которую я вытащил в буквальном смысле из ада, сделала это. И я совершенно ясно выскажу свои чувства по этому поводу в следующий раз, когда мы проведем спарринг.       Он бы засунул этот меч в ножнах так глубоко в её задницу, что открытие её рта стало бы новой формой иайдзюцу.       — Не хочешь немного рассказать мне о своем времени до Сигнала? Я знаю, что ты жил в сиротском приюте в Мистрале, но ты же не всегда был там.       — Я бы предпочел этого не делать. — Он пожал плечами. Их прошлое было опасной темой. Он сомневался, что они попытаются обвинить его и Рейвен в преступлениях племени, не тогда, когда они явно были не в курсе всего этого, но все равно это был бы тот уровень внимания, в котором они не нуждались. — Мы сделали то, что должны были сделать, чтобы выжить, и самостоятельно пережили зиму в глуши. Было невесело.       — Полагаю, что нет. Снаружи стен?       — Жили под деревом. В дупле, — добавил он, когда она в ужасе посмотрела на него. — Выдолбил его и устроил там нам укрытие для зимовки. Мне удалось спрятать вход и изолировать его, и мы обожгли его изнутри, чтобы уменьшить вероятность задымления.       — Что ты ел? — спросил она.       — Ягоды, мясо и рыба. Сумел поймать несколько белок, но в основном это были птицы. Если нам везло, поблизости умирало более крупное животное, например олень или кабан. — Или, что было более реалистично, племя убило бы его, и он смог бы собрать то, что охотники не забирали. — Мы продержались всю зиму и весной отправились в Мистраль, а остальное вы знаете.       У Розы отвисла челюсть. Ужас был написан на её лице.       — Эй, ты сама спросила, — сказал Кроу. — И это не значит, что наша жизнь была худшей или что-то в этом роде. У многих детей бывало и похуже.       У многих детей. Он знал это.       — Одна зима, проведенная в одиночку, — ничто по сравнению с тем, как расти с жестокими родителями или быть проданным подонками в Вакуо.       — Даже если так, ты прошел через что-то ужасное и…       Розалин продолжала, но Кроу пропустил большую часть разговора мимо ушей. Было ли это ужасно? Да, он предполагал, что так оно и было. Даже для такого старика, как он, выживать зимой в одиночку было не совсем безопасно и весело. Однако он не был обычным человеком. Он был охотником. Их уровень травматизма был намного выше, потому что они видели много мрачного дерьма. Нравится тебе это или нет, но иногда ты появляешься слишком поздно, и однажды просто видишь, как целые семьи вырезали и размазали по дому. Ты никогда не сможешь это забыть.       Был ли он сломан? Наверное, да. Как и большинство охотников. Только ты учишься справляться с этим и ищешь способы преодолевать. Саммер и Тайянг нашли решение в любви и радости воспитания детей, а Кроу нашёл в алкоголе. Может быть, одно из них и было полезнее другого, но не похоже, чтобы алкоголь был всем, что он знал. Он любил своих племянниц и проводил много времени, ухаживая за ними, особенно после смерти Саммер.       — Кроу?       — Простите. Отключился.       Судя по выражению её лица, он выбрал не те слова. Он хотел бы сказать, что у него не было флешбэка и он не терялся в воспоминаниях, но что он мог сделать? Хорошего решения не было. От необходимости что-нибудь предпринимать его спас отчаянный стук в дверь. Это было быстро и прерывисто, как будто кто-то отчаянно надеялся, что человек окажется внутри. В нем звучала какая-то паника. Розалин поняла это — благослови её Боги– быстро извинилась, чтобы встать и посмотреть, кто это был. Это дало ему небольшой шанс собраться с мыслями и составить план на будущее.       Лучшее, что он мог сделать, — это показать Розе, что он на пути к выздоровлению. Она бы не стала копаться в его неудачном прошлом, если бы считала, что ему становится лучше, поэтому он предположил, что может просто прийти, поболтать и быть настолько нормальным, насколько это возможно. Скучно, но эффективно. Розалин скоро поняла бы, что он прекрасно справляется, и решила бы этот вопрос в пользу детей, которые нуждались в ней больше.       Словно подтверждая, за дверью раздался плач.       — …а потом он ударил меня… и я… и я пыталась быть сильной… всхлип…       Фу. Похоже, кто бы это ни был, Розалин была нужна тому гораздо больше, чем ему самому. Тсч. Большинство детей в Сигнале быстро проходили стадию слез. Дело было не в том, что кто-то был жесток, а в том, что слезы часто были связаны с физической болью и… ну… физическая боль была обычной частью обучения охотников. Среднестатистический охотник или охотница, даже в одиннадцать лет, могли бы сохранить невозмутимое выражение, если бы кто-то ударил прямо по лицу. О, они плакали бы, как и любой другой человек, по эмоциональным причинам, но редко из-за физических причин наподобие травли. Травля и спарринги часто приводили к одним и тем же ушибам, и было трудно переживать из-за одного, но не из-за другого.       Кроме того, как правило, хулиганы не преуспевали в охотничьих академиях. Хулиганы обычно существовали на основе динамики власти — они были сильными, а все остальные слишком слабыми, чтобы противостоять им. Это… не очень хорошо прижилось в академии охотников, где даже самый слабый ботаник мог разрезать беовульфов на ленточки и регулярно делал это. Сигнал был местом, где вы следили за тем, на чьи ноги наступаете, потому что эта книжная девушка в очках в углу вполне могла задушить вас вашими собственными кишками. Однако это не означало, что хулиганов не существовало. Они просто выбирали свои цели и придерживались их, и в любом случае это был рискованный гамбит. Сегодняшняя жертва могла бы раскрыть свое подобие завтра, и тогда все ставки были бы отменены.       — Тише… Ну же, все хорошо. Заходи внутрь и присаживайся. Не обращай на Кроу внимания, он не такой сварливый, каким кажется.       Кроу фыркнул.       —Так говорите обо мне? Я не сварливый старик.       —Нет. Ты просто пьёшь достаточно, чтобы кого-нибудь пристыдить. Надеюсь, ты не возражаешь против небольшой компании.       —Чем больше, тем веселее. Добро пожаловать в общество анонимных алкоголиков. — Он обернулся, чтобы взглянуть на бедолагу, которого она привела. Он, должно быть, был довольно слаб, если позволял над собой издеваться. Он не имел в виду ничего плохого, потому что все начинали с нуля, но он предположил, что он был первым поколением в семье, не состоящей из охотников. Кто-то новый в этой среде, кто еще не адаптировался.       Последнее, чего он ожидал, — это увидеть заплаканное лицо своей племянницы.       Кроу подавился и у него свело желудок.       — Р-Руби…?       Девочка посмотрела на него, шмыгнула носом и отвела взгляд. Розалин бросила на него быстрый взгляд и осторожно помогла ей сесть. Это была… Нет, это была не Руби. Конечно, это не так. Это была Саммер. Маленькая Саммер; плачущая Саммер; по-видимому, довольно слабая Саммер. Честно говоря, это было самым большим сюрпризом.       Он встретил Саммер в семнадцать лет в Биконе, когда Озпин дал шанс им с Рейвен. Они были полны высокомерия и воинственности по отношению ко всем, и Рейвен целую неделю бросала вызов лидерству Саммер, обвиняя её в мягкотелости и недостойности этой роли. Кроу тоже верил в это, потому что племя было сильным, а все остальные — слабыми.       В конце концов, Саммер сорвалась, и из-за абсолютно легендарного избиения, которое последовало за этим, Рэйвен провалялась в лазарете две ночи и три дня, а Кроу почти четыре года не открывал рта. Саммер была чудовищем. Зверем. Настоящим. Конечно, на самом деле она была «чертовски хороша», но «чертовски хороша» студентки-охотницы было лучше, чем их бандитское воспитание. Это не отменяло того факта, что она была из тех женщин, которая могла взять Рейвен двумя руками, сломать её, а затем снова собрать во что-то похожее на нормального человека. В те далекие дни весь Бикон боялся гнева Саммер.       Это ни капельки не подходило к девушке, стоявшей перед ним.       Очевидно, в этом возрасте она была бы другой, но он не ожидал такой кардинальной разницы. Саммер Роуз? Жертва издевательств? Помимо смеха над абсурдностью всего этого, он хотел знать имена. Имена и текущее местоположение, и желательно их полисы страхования жизни, пока он всем занимался, потому что — чёрт возьми — Саммер была здесь и плакала, и кто-то должен был умереть.       Кто-то должен был очень скоро умереть.       — Кроу, перестань пялиться, — пожурила его Розалин. — Ты пугаешь бедную девочку.       — Кто? Я?!       — Да, ты. Ты пялишься на неё.       Саммер боится его? Ни за что. Или… может быть. Саммер прятала свое лицо от его взгляда, и он заставил себя опустить взгляд между колен. Дерьмо. Неужели он напугал её? Неужели он уже всё испортил? Нет, он же просто… что ж, не каждый день видишь, как твоя погибшая лучшая подруга возвращается в теле маленькой девочки, не говоря уже о том, чтобы плакать во все глаза.       — Э-э… П-привет. — Он помахал в сторону Саммер, изо всех сил стараясь не выдать ни одного из миллиона чувств, которые он испытывал. Хоть он задыхался, но не думал, что, расплакавшись и кинувшись обнимать, сможет сильно понравиться ей. — Я Кроу. Приятно познакомиться. Э-э.        Он ломал голову над тем, что мог бы сказать мальчик его возраста и что могло бы звучать круто для кого-то её возраста.       — Моя сестра продала меня за меч, и я ищу другую. В смысле сестру, а не меч.       Язык казался слишком большим для его рта. Дети делали это также? Что он хотел сказать? Кроу прочистил горло.       —Хочешь… Хочешь дружить?       Розалин посмотрела на него так, словно он был придурком.       Но Саммер улыбнулась.       Совсем чуть-чуть.