Гарри Поттер и муки Рождества

Улица встретила колючей стужей. Гарри поёжился и спрятал нос в воротник куртки. Рон устало зевнул, а Гермиона смотрела в карту, мысленно прокладывая дорогу. — Хорошо, что Гуилфи предупредил директора. Хоть не пришлось объясняться перед ним, — тихо сказал Гарри Рону, пока Гермиона с интересом изучала путь. — Судя по следам, дракон ушёл на север. Значит, мы пойдём туда. — По каким следам? — спросил Рон. — Вот, видишь пятна зелёные? Это следы дракона, — она указала на точки на карте, по форме напоминающие лапы. — Как это они на карте появились? — спросил Рон. — Видимо, карта волшебная, — пожала плечами Гермиона. — Пойдёмте! Друзья направились в сторону чёрного озера. Водную гладь плотно затянуло толстым льдом, позволив школьникам играть в заколдованный хоккей и кататься на коньках. Неподалёку, в тени ветвистых деревьев стояла Полумна и кормила фестралов яблоками. Заметив Гарри, она приветливо помахала ему рукой, парень ответил тем же. Пройдя мимо хижины Хагрида, друзья поздоровались, быстро соврали, что идут в чащу для школьного задания, и скорым шагом двинулись дальше, проходя через небольшой пролесок. — Почему бы нам просто не трансгрессировать? — спросил Рон, когда защитный барьер остался у них за спиной и Хогвартс растворился. — Я не знаю этих мест и не могу чётко представить нужную нам местность. Тем более сейчас, когда всё покрыто снегом, у нас есть огромная вероятность ошибиться и попасть не туда. — М-да уж… — вздохнул Гарри. — Дальше на пути у нас будет норвежский лес. Эти места я знаю, так что там передвигаться будет проще. Хоть и мысли о том, как они найдут, а главное приведут этого дракона обратно всё ещё роились в голове, идти вперёд стало немного легче. Отступать уже поздно. Рон и Гермиона шли впереди вместе, о чём-то переговариваясь и смеясь, а Гарри шёл позади них и всё ещё не мог взять себя в руки, чтобы успокоиться. Может быть, дело в том, что он просто не любил Рождество? Он никому никогда этого не говорил, но Рождество — был самым печальным днём в году для Поттера. Конечно, о каком веселье может идти речь, если все твои друзья разъехались по домам к своим семьям, а ты остался в школе, ведь знаешь, что «дома» тебя никто не ждёт. Тебя просто некому ждать. От одного слова «Рождество» у Гарри сводило скулы. Шли они невыносимо долго. Бесконечное белое полотно снега тянулось вперёд на много километров, от чего временами становилось дурно. Жуткий мороз, изнурительный путь по рыхлым сугробам, которые то и дело засасывали ноги по самые колени и слепящий со всех сторон свет. Гарри просто проклинал зиму и всё, что с ней связано. Солнце постепенно снижалось, прячась за белыми сопками. Становилось совсем темно и холодно. День подходил к концу. Ночью идти не хотелось, да и усталость сказывалась. Было принято решение остановиться на ночлег. Когда серый купол палатки раскрылся над снегом, все друзья поёжились. И снова всё, как тогда. Опять только их тройка и хлипкое убежище под открытым небом. — Вы тоже это чувствуете? — спросила Гермиона. — Да… — хором ответили друзья. Тканевые стены, исполосованные грязью, сажей и швами напомнили о всём былом, вонзив в голову острые, как бритва воспоминания. Заходить внутрь никому не хотелось, и лишь холод подталкивал скорее спрятаться под тентом. — Ты первый, — сказала Гермиона, пропуская Гарри вперёд. Он кивнул и шагнул вперёд. Липкая темнота, намного более густая и пугающая, выглядывала из входной прорези и точно усмехалась над волшебниками. Подул едва ощутимый ветер. Под одеждой импульсом прокатилась волна мурашек. Гарри коснулся полога и откинул его в сторону. Носа коснулся неприятный, старый запах. Так обычно пахли пыльные вещи с чердака или ветхие книги на полках библиотеки. Гарри поморщился и медленно огляделся. Не было видно почти ничего, лишь смутные очертания стола и раскладных кроватей пробивались сквозь мрак. Рёбра мучительно сдавило. Призраки страхов забились в углы, оскаливаясь, не давая свободно вздохнуть. — Люмос… — прошептал он, не вынеся душащей темноты. Белый свет рисовой дымкой рассеялся над головой. Тень зашипела и расползлась по узким щелям. Паника медленно разжала тугие ладони, позволив сделать вдох полной грудью. Гарри оглянулся и кивком позвал друзей за собой. Рон и Гермиона шагнули следом, стараясь не отходить друг от друга больше чем на шаг. Казалось бы, что тут может быть такого пугающего? Но много, уж слишком много хранили в себе эти тонкие стенки. Внутри, где-то глубоко под рёбрами, образовалась каша из самых разных чувств. Гарри сглотнул солёный ком и снова взмахнул палочкой, наколдовывая несколько фонарей. Мягкий свет облил мрачное пространство тёплым золотом. — Так намного лучше, — сказала Гермиона, слабо улыбнувшись. Ещё несколько секунд все молчали. — Замечательно. Давай, Гарри, помоги мне разложить вещи, — наконец нарушил тишину Рон. Ребята переоделись в сухую одежду, покидали постели на кровати и вскипятили чайник. Прошло без малого полгода с тех пор, как с Волан-де-мортом было покончено, но этого времени почти не ощущалось. Словно только вчера они так же сидели за этим столом и пытались разгадать очередную загадку Дамблдора. Во рту пересохло. Совсем скоро палатка прогрелась и наполнилась ароматом пряного чая. — Голодные? — спросила Гермиона, открывая сумку с едой. Урчание в животах говорило лучше любого голоса. Гермиона достала тыквенный пирог и разлила чай по кружкам. И снова наступило неловкое молчание. — А помнишь, Гарри, как ты перепутал заклинание и чуть не сжёг палатку? — вспомнил Рон. — Да… — засмеялся Гарри. — А Гермиона тогда подумала на тебя. Наконец палатка наполнилась уютом и весёлым смехом. На душе стало спокойнее. — А помните, как ночью началась гроза, а Рон подумал, что на нас напали, — подняла глаза Гермиона. Вскоре кружки опустели. Усталость давила на голову и склеивала веки. Гарри встал из-за стола и лёг в кровать. Рон и Гермиона ещё какое-то время не вставали с мест, всё говоря о чём-то и хихикая. Затем поднялись и, как успел заметить Гарри, легли на одну кровать. Брови поползли вверх, но он не стал ничего говорить. В конце концов, это не его дело. Гарри перевернулся на спину, уставившись на провисающую крышу палатки и уже сомкнул веки, надеясь уснуть. В сердце впились тонкие, острые иголочки. Казалось, что он один в этой чёртовой палатке, один в этой занесённой снегом степи. Один вообще. «Лучше б оно сгорело, это Рождество» — мысленно желал Гарри. Ушей вдруг коснулся нежный шёпот, а затем и звонкий девичий смешок. Всё тело до самых костей словно пробило током. Гарри скинул одеяло, обулся, набросил куртку на плечи и вышел на улицу. Стужа тут же ударила по лицу хлёсткой пощёчиной. В носу защипало и Гарри натянул шарф повыше. Костёр всё ещё горел. Ярко-красное пламя плясало на медленно тлеющих ветках, бросая в воздух золотые искорки. «Я всегда любил огонь в ее исполнении. У Гермионы он получается невероятно красивым», — внезапно вспомнились ему слова Рона. Что правда, то правда. Пламя Гермионы получалось поистине волшебным. Гарри мог смотреть на него вечно, как и на саму Гермиону… Он наколдовал стул, сел перед костром и вытянул руки к нему. Ночь была безветренной и невыносимо красивой. Вот только Гарри не видел всей этой сказочности. Ему казалось, что он просто разучился видеть красоту, где бы то ни было. Гарри запрокинул голову, словно обращаясь к высшим силам. Сейчас он был готов воззвать к кому угодно, хоть к самому дьяволу, только бы облегчить ту боль, которая неустанно клокочет в нём столь долгое время. Но никто ему не отвечал. Только звёзды мерцали в глубине чернильного неба. Гарри чудилось, что он слышит их звон. Парень глубоко вдохнул морозный воздух, до жжения в лёгких и прикрыл глаза. Лёгкое прикосновение к плечу вернуло его в реальность. — Ты в порядке? — тихо спросила Гермиона. — Да… — на выдохе сказал Гарри и опустил взгляд себе под ноги. — Почему ты здесь? Замёрзнешь ведь. — Просто захотелось подышать воздухом, — отмахнулся он, подкинув пару веток в костёр. — Иди в палатку, нечего тебе тут со мной мёрзнуть. — Я волнуюсь за тебя, — ответила она. — Я же вижу, что тебе неспокойно. В сердце приятно кольнуло и Гарри улыбнулся, не в силах посмотреть на Гермиону. Её рука плавно переместилась на его спину. — Не надо волноваться, — сказал он, аккуратно убирая её ладонь. — Я в порядке. Правда. Гермиона слегка отодвинулась от него и поджала губы. — Ты сердишься на меня, — прошептала она. — Почему ты так решила? — усмехнулся Гарри, вновь поднимая глаза на небо. — Потому что! — фыркнула она, обиженно складывая руки на груди. — Я неправильно с тобой поступила… — Вот что, Гермиона, — он встал с места, не дослушав. — Хватит тут мёрзнуть. Иди в палатку. Я пойду, соберу ещё веток. Гермиона открыла рот, уже намереваясь что-то сказать, но остановилась. Он всё равно не станет её слушать. Гарри зажёг огонёк «Люмоса» на палочке и пошёл в сторону ближайших деревьев. В небе стояла большая полная луна. Снег хрустел под подошвами, так и норовя затянуть ноги. — Когда всё это закончится? — прошептал он, идя всё дальше вперёд. За сегодняшний день он устал, замёрз и замучался. Гарри посмотрел на бедную луну, будто ожидая ответа и надеясь, что хоть она его слышит. Хоть она понимает… Кончики пальцев ног начинали неметь. Гарри дошёл до первой сухой ёлки и при помощи магии отпилил от неё несколько крупных веток. Память засасывала его в свои глубины, словно болото, и Гарри ничего не мог с собой поделать. Обрывки фраз и картины произошедшего сами собой возникали в голове: «Ветер завывал, бросая на голову сухие листья и ветки. Гарри щурился от его резких порывов с пылью и бежал вперёд. — Постой же! Гермиона! Наконец среди оранжевых клёнов он увидел её бордовый свитер. Она остановилась на опушке, смотря на высушенную солнцем траву, волнами колыхающуюся на сильном ветру. — Гермиона… — Гарри запыхался и остановился. — Не убегай так больше. Гермиона развернулась к нему. По её бледным щекам катились слёзы. Она метнулась к Гарри и спрятала лицо в его груди. — Он ушёл… ушёл… — плакала она. — Тише, тише, — шептал Гарри, крепко обняв её руками, точно защищая от урагана и холода. — Всё будет хорошо. Пойдём.» Гарри стиснул зубы, переломив ветку в руках. А ведь даже тогда он знал, что всё это просто глупость. Лишь туман в подростковом сознании. И снова утонул в воспоминаниях. «Ударили первые ноябрьские морозы. Солнце только только показало свои лучи из-за горизонта. Гарри потёр озябшие руки, встал с земли и вернулся в палатку. Вопреки его ожиданиям Гермиона уже не спала. Она сидела за столом и крутила ручку радио, пытаясь поймать какой-нибудь сигнал. — Ты в порядке? — спросил Гарри, скинув куртку. — Раньше ты не просыпалась так рано. Гарри сел напротив неё. Гермиона выключила радио и подняла глаза на друга. — Всё хорошо, — сказала она, тепло улыбнувшись. — Просто подумала, что тебе будет одиноко сидеть тут одному. Вот и встала пораньше. Гарри неопределённо пожал плечами. — Тебе лучше? — Да, — совершенно спокойно ответила она. — Спасибо, Гарри. Сейчас мне намного легче. — Как думаешь, он вернётся? Она нахмурила брови, вздохнула и закусила губу. — Не знаю… Он сделал свой выбор. Если уж он так тоскует по родным… его можно понять. — Ты тоже тоскуешь по родным, но ведь не уходишь в никуда, — развёл руками Гарри, оперевшись на стол. Гермиона мягко улыбнулась его словам. Щёки её слегка порозовели. — Я же обещала, что буду рядом с тобой, — она накрыла его холодную ладонь своей тёплой. И тогда что-то внутри Гарри с хрустом проломилось. Это не было больно. Наоборот, Гарри ощутил, будто тяжёлая стена рассыпалась в его душе. Он сжал пальцы, заключая руку Гермионы в свою и тихо сказал: — Спасибо тебе…» С тех пор всё переменилось. О Роне они больше не говорили. Да и был ли смысл говорить о том, кто добровольно покинул их в трудную минуту? Больше они к этой теме не возвращались. Однако сложно было не заметить, что их с Гарри отношения изменились. Между ними стало больше доверия и тепла. Был ли тому причиной уход Рона или общая сложность обстоятельств, они не знали. Да и разве было им до этого дело? «Это была предрождественская ночь. — Ну и мороз же сегодня, — поёжилась Гермиона, возвращаясь в палатку. — Замёрзла? — спросил Гарри, стряхивая снег с шапки. — Немного. — Иди сюда, — Гарри схватил с кровати плед и накинул на плечи Гермионы. Он хотел было отойти, чтобы поставить чайник, но не успел сделать и шагу, как почувствовал, что рука Гермионы тянет его за воротник. — Никуда ты не пойдёшь, — хихикнула она, тоща его к кровати. Гарри попытался рвануться, но не удержался на ногах и упал на кровать. — Что ты делаешь? — засмеялся он. — Отдохни, — усмехнулась Гермиона и сделала шаг к столу, но Гарри дёрнул её за руку. — Гарри! Ну что ты… — она оступилась, села на постель, а Гарри накрыл её подушкой и прижал к кровати. — Пусти! — хихикала она, вырываясь изо всех сил. — Это тебе за то, что кинула в меня снежок. — Ну прости, прости! Не буду больше! Обещаю! — запищала она, хватая его за руки. Гарри сжалился и убрал подушку с её головы. Гермиона всё ещё весело смеялась, сбивчиво дыша. — Мне так с тобой хорошо… — прошептал ей Гарри, и сердце его взвыло. В груди запекло не то от грусти и отчаяния, не то от переполняющего счастья. Взявшиеся из неоткуда эмоции били ключом, с силой разгоняя кровь по венам. Гермиона не сопротивлялась, продолжая молча смотреть ему в лицо, точно выискивая во взгляде искорку. И нашла… Гарри нагнулся к ней ближе и легко прильнул губами к её рту. Гермиона опешила и распахнула глаза, но отстранять его не стала. В уголках глаз у неё выступили слёзы. И она, так же не могла дать объяснения этим эмоциям. Откуда они взялись и почему так больно и хорошо одновременно? Что произошло между ними? Что случилось за этот короткий срок?» Пожалуй, это воспоминание было одним из самых приятных. Хоть сейчас они и приносили ему боль, Гарри ни за что бы не хотел забыть его. Он левитировал большую еловую ветку себе в руки, но оступился на рыхлом снегу и упал на спину. — Чёрт! — выругался Гарри, смахивая с лица снег. — Думаешь, в снегу под ёлкой будет теплее спать? — усмехнулся Рон, протягивая ему руку. — Да, — посмеялся в ответ Гарри. — Чего ты тут возишься? Пойдём, заболеешь. Рон поднял друга на ноги и помог дотащить ветки до костра. Вскоре они оба грелись у огня. Как бы много ни было между ними ссор и недопониманий, на Рона Гарри долго злиться не мог. Конечно, его уход высосал из Гарри и Гермионы немало крови, но сейчас никаких обид не было. За эти годы семья Уизли стала для Гарри самой настоящей семьёй, и Гарри был очень благодарен судьбе за это рыжеволосое племя, которое так радушно приняло его к себе. Рон понимал, что что-то не так. Сложно было этого не заметить. Он знал Гарри лучше, чем себя самого и помнил, что семейные праздники совершенно не его конёк. Но как поддерживать в таких ситуациях? Здесь уж точно не подойдут слова вроде: «всё будет хорошо». Рон поджал губы, думая, что бы такого сказать другу, чтобы немного поддержать его, но мысли отчаянно отказывались выдавать хоть какую-нибудь идею. Тогда он сказал прямо, как и всегда: — Если честно, мне тоже не нравится вся эта заварушка с Рождеством и драконом. Гарри сдержанно улыбнулся, подбросив ветку в костёр. Пламя весело заискрило жёлтыми языками. — Ты бы отказался, если бы была возможность? — Наверное, да, — ответил Рон. — Я очень устал от этого всего. Эта постоянная ответственность за мир… она меня тяготит, — он нахмурил брови. Гарри посмеялся. На душе стало немного легче и даже настроение улучшилось. — Разве же мы, легендарное трио, могли отказаться спасти Рождество? — Гарри раскинул руки, театрально изображая удивление, впервые за последнее время чувствуя себя не «третьим лишним». Рон засмеялся и был явно доволен, что сумел поднять другу настроение. — В том то и дело. Кто, если не мы? — подхватил он. Совесть вцепилась в грудину острыми когтями и заскрежетала гадким голоском. Кажется, Рон понял настоящую причину серого настроения Гарри. Вспомнив печальное лицо Гермионы, которая вернулась в палатку после разговора с Гарри, в голове сложилась вполне цельная картинка. «Чёрт! Ну только не это!», — мысленно выругался Рон. Уизли немного подумал, сцепил руки в замок и повернулся к Гарри, уже намереваясь что-то спросить, но вдруг замолчал. — Говори. Чего ты? — Да, там вопрос такой… — Рон оперся о колени, борясь со сковывающим напряжением. Язык прилип к нёбу. — Какой? — ухмыльнулся Гарри. — Ну… — он выдохнул и закончил. –о Гермионе. Весь только что появившийся весёлый настрой вмиг рассыпался, как песок. Гарри подбросил пару веток в костёр, ведь тот отчего-то стал стремительно затухать. Сделав вид, что его эти слова совершенно не тревожат, он спросил: — Ну, спрашивай, раз уж начал. — Вы… ну… как бы сказать то… — Мы не встречаемся, если тебе интересно. Рон покраснел и явно не от холода. — Ну, а вы встречались? У вас ведь были какие-то отношения. — А с чего это ты интересуешься? — Гарри попытался посмеяться, натянув искусственную улыбку. — Да, просто так. — Ну-ну! Такие вопросы задают только из чистого любопытства, — продолжал тянуть Гарри, прячась за фальшивым смехом и мысленно проклиная этот мир всеми заклятиями. — Ну хватит ржать! Я серьёзно с ним говорю, а он! — Да ладно, ладно! — продолжал хихикать он. — Нет. Ничего у нас с ней не было. — Разве? Я всегда думал, что вы с ней… ну… — Неправильно ты думал, — Гарри потрепал его по голове. — Наша любимая мисс Грейнджер никогда никому не принадлежала. Рон заметно повеселел, однако быстро спрятал улыбку. — Ты не подумай. Я не собираюсь… — А почему ты волнуешься о моём мнении? Это ваш выбор и ваше дело. Разве меня это касается? — спокойно спросил Гарри. — Ну, ты же мой друг. Я не могу вот так взять и… Кто знает, что там происходит на самом деле? Не хочу стать разлучником, которого вы будете ненавидеть, — вплеснул руками он. — Прекрати, — улыбнулся Гарри, положив руку ему на плечо. — Я же говорю, всё нормально. Не стоит волноваться. Рон повеселел и вдруг посмотрел на костёр. Тот отчего-то совсем затух. — Ладно, пойдём в палатку. Луна стояла высоко. Друзья разбрелись по кроватям и стали засыпать. Гарри накрылся одеялом, уже было подумав, что и сам поверил в свою легенду, но сердце в груди истошно кричало. Чёрные призраки страхов снова повылезали из всех углов, окружили его кровать и заклацали клыками. «А помнишь… Помнишь это?» — зашипели они. » Это был тёплый сентябрь. В тот день Гарри был счастлив как никогда. Наконец и он это почувствовал. Что нужен кому-то не как герой, что любим кем-то без подвигов. Война была закончена, испытания остались позади, всё возвращалось на круги своя. Хогвартс снова оживал, больше не оплакивая потери того рокового дня. Гарри даже не верил, что этот кошмар подошёл к концу. Неужели в этом мире возможен хэппи-энд? Солнце вышло из-за облака, озарив утренними лучами гриффиндорскую гостиную. Дверь, ведущая в спальни девочек скрипнула и Гарри вскочил с места, ведь знал, что это точно она. Гермиона, сонная и с нечесаной копной вьющихся волос вышла в гостиную. Гарри тут же подбежал к ней и крепко обнял. — Д-доброе утро… — опешила она, мягко отсраняя его. — Доброе, — он чмокнул её в лоб. — Я обещал, что сегодня мы пойдём в Хогсмид, помнишь? Ты готова? — Подожди, — остановила она. — Я… я давно хочу с тобой поговорить и… — тяжёлый выдох. — Сейчас я должна сказать тебе. — У тебя что-то случилось? — спросил он с беспокойством. — Нет… то есть, да. Я… — она закусила губу и опустила глаза. Гарри занервничал. Взял её за руки и подвёл к дивану, усаживая. — Говори… — Понимаешь, мне нужно всё как следует обдумать… Всё слишком быстро происходит и я больше не могу держать всё и сразу, — она запустила пальцы в волосы. Гарри непонимание нахмурился. — Тебе нужна помощь? — Нет… — Что происходит? Если тебе тяжело, я… — Давай закончим всё это, пожалуйста… В сердце словно ударил тяжёлый молоток. Гарри замолчал и перевёл взгляд в сторону. — Я просто устала… Мне нужно время. — Я понял, — горько усмехнулся Гарри. — Прости, что я так…» «Хватит!», — едва ли не вслух крикнул Гарри омерзительным монстрам. Хватит с него на сегодня. Довольно всех этих воспоминаний. Гарри закутался в одеяло и крепко зажмурил глаза, прогоняя образы из головы.