Острые углы

Это было… Неловко. Гермиона потянулась к нему, чтобы обнять, а Гарри одновременно с этим протянул руку. Они отпрянули друг от друга и сели за стол. В звенящей тишине перед ними материализовалось меню, и оба тыкнули в него, почти не глядя. — С возвращением, Гарри, — наконец произнесла Гермиона. — Как Нью-Йорк? Поттер понятия не имел, что отвечать. Они не виделись со времен Хогвартса, а несколько лет назад даже перестали обмениваться рождественскими открытками. С каждым годом письма становились короче, сменялись лица вокруг, и в какой-то момент Поттер задумался и поставил кляксу на пустой пергамент — пытался сочинить поздравление. В голову ничего не приходило, а потом его отвлекла работа… Нью-Йорк когда-то спас его — буквально. В Школу Чародейства и Волшебства Ильверморни его без проблем зачислили на последний курс, даже не задали никаких вопросов. Отголоски войны заглушались текущим чемпионатом по кводпоту — почему-то в Америке не прижился квиддич. Взрывающиеся квоффлы — кводы — пришлись Гарри по вкусу, и он умудрился сыграть пару раз в школьной команде и даже не подорваться. Правда, неудачно отбитым кводом он серьезно повредил драгоценную фиолетовую герань преподавателя травологии, за что понес справедливое наказание — отработал неделю в теплицах, рассаживая ростки ядовитых тентакул. Однажды их староста поинтересовалась, не тот ли самый он Гарри Поттер, который победил Волдеморта. Когда он кивнул, та бросила что-то в духе «ну и молодец» и отчитала его за взорванный котел на продвинутом зельеварении. Гарри тогда клятвенно пообещал обучиться правильному обращению с чешуей топероек и даже честно попытался это обещание исполнить. Спустя годы он точно мог сказать, что с бóльшим успехом обезвредит десяток озлобленных топероек, чем сварит что-то из их чешуи. — Как видишь, я совсем отвык от мантий, — усмехнулся Поттер. В Америке волшебники уже давно не обосабливались от маглов, изучали их мир, перенимали изобретения и… моду. В МАКУСА мантии почти не носили, если не считать официальных мероприятий. Утром в Министерство Магии в Лондоне Гарри явился в джинсах и свитере, заметил удивленные взгляды в атриуме, но трансфигурировать свою одежду не стал. Так и зашел утром к Кингсли Шеклболту под шепотки за спиной. К этому ему было не привыкать. — В Америке принята магловская одежда? — зацепилась Гермиона. И Гарри рассказал. Поделился интересными традициями, рассказал про кводпот и чудовищную страсть американцев к кленовому сиропу, пришедшему из Канады. Незаметно для себя выдохнул, напряженные мышцы чуть расслабились. — Ты знаешь, что у тебя появился акцент? — Технически… — улыбнулся Поттер. — Сейчас мне кажется, что акцент именно у вас. У Малфоя прямо почти невыносимый. — Так вот чего ты так утром морщился! Гарри кивнул, соглашаясь, что только из-за акцента, а вовсе не из-за сочившегося ехидством тона — Малфой то ли был не в духе, то ли в целом выбрал небезопасное для себя увлечение поупражняться в остроумии на Поттере. — А хорек давно в замминистрах? — Поттер использовал школьное прозвище, чтобы посмотреть на реакцию. Оно даже для него звучало чужеродно — Малфой, с которым он познакомился неделю назад, был очень далек от этого слова. Реакция вышла яркой: Гермиона поджала губы, качнула головой. Значит, Малфой уже не хорек. Что странно, если они оба на одинаковых и явно конкурирующих позициях. Претендующих на должность следующего министра как минимум. — Не стоит его так называть, Гарри, — отрезала Гермиона, поморщившись. Сильная реакция для просто коллеги, к которому относишься с уважением, решил Поттер. Друзья? — Он встал на путь исправления и искупления? — весело поинтересовался Гарри, все еще наблюдая за Гермионой. Та с годами изменилась — или это Гарри подзабыл ее лицо? Строгий пучок, глухо застегнутая мантия, гладкое лицо без грамма косметики — она чем-то напоминала Макгонагалл. Первые морщинки в уголках глаз, но взгляд все еще теплый. Поттер почувствовал странный трепет — наверное, он все-таки скучал. — Гарри, что ты действительно хочешь узнать? — Гермиона вздохнула будто с укоризной. Она всегда была очень проницательной. — Он — мой единственный источник информации в… Неприятном деле. Мне нужно знать, насколько он непредвзят. Перед Гарри материализовались чашка и пузатый кофейник, из которого пахло сильной горечью. Кажется, в Лондоне все так же не умеют варить кофе, и «дорогуша» Поттер тут же вспомнил миссис Джонсон и ее бесподобный флэт уайт. — Он блестящий ученый и очень хороший политик, — отрезала Гермиона, покосившись на кофейник с явным неодобрением. — Я бы ему доверила абсолютно все, если тебе это что-то скажет. Кингсли со мной солидарен. Поттер почувствовал легкий укол вины — в тоне школьной подруги сквозил укор. — Скажет, — кивнул Гарри, отпив кофе. И тут же сделал вывод, что этим варевом можно пытать преступников в Азкабане. — Извини, Миона. Я очень отвык… — Знаю, — легкая улыбка, лапки морщин у светлых глаз, — и Драко предупреждал. — Предупреждал о чем? — Что ты превратился в венгерскую хвосторогу. Гарри усмехнулся. Сделал еще глоток. Нет, этот кофе точно сравним с поцелуем дементоров. Только вместо адского холода обжигал горло немыслимой горечью. — Похоже на Малфоя, которого знал я. — Никто из нас не знал Драко в школе. Мы видели вредного избалованного мальчишку. Как в тебе кто-то видел героя, например. Про героя было несколько болезненно, но Гарри решил, что заслужил. Это «Драко» резало слух невероятно. Этот самый Драко неплохо подметил про хвосторогу: Гарри отрастил шипы, очень толстую кожу и иногда плевался огнем. — Действительно, а сейчас он просто душка, — хмыкнул Гарри. — Я бы не назвала его прямо душкой, — глаза Гермионы заискрились весельем. — Но он один из самых умных, ироничных и интересных людей, кого я знаю. Возможно, иногда он немного… задница. Умная, ироничная, снобская задница, подумалось Гарри, и они с Гермионой одновременно рассмеялись. — Давно дружите, да? Почему-то ему было интересно про Малфоя. И он бы покривил душой, если бы сказал, что это только из-за расследования. — С первого курса академии. Он увидел, что я ищу информацию о том, как можно отменить Обливейт, и принес мне несколько рунических книг из библиотеки Малфоев. И помогал с переводом. Там древние руны, которые уже даже не преподают, а мне и облегченная версия не сразу далась, — закончила Гермиона несколько виновато, будто бы признавалась, что ей не всегда удается правильно использовать вилку и нож. — Получилось? — Нет. — Гермиона сжала чашку — чуть побелели костяшки. Поттер мельком отметил, какие маленькие у нее руки — будто кукольные. — Но зато он научил меня читать древние руны. А я отучила его пугать людей черной меткой. — Он… Что делал? — Это та часть, где он не душка, а… задница, — улыбнулась Гермиона. — Не то чтобы с оправдательным приговором все забыли его поступки. Когда его особо доставали, он драматично шептал Морсмордре, метка начинала шевелиться и он предлагал проверить, не явятся ли сейчас выжившие пожиратели. — Разве метка не потеряла магию с гибелью Волдеморта? — Конечно, потеряла. Она на самом деле шевелилась просто от прикосновения палочки, как и любая магическая татуировка, но кто еще об этом мог знать, — развела руками Гермиона. — Одновременно Драко еще накладывал невербальное заклинание холода и легкого тумана, поэтому выглядело жутковато. Поттер усмехнулся. Это было очень грязно, дерзко и наверняка болезненно для Малфоя. И это по-странному восхищало. — Представить не могу твои аргументы… — Он тебе сам расскажет, если захочет. — Гермиона обхватила чашку двумя ладонями, будто согреваясь. — Но, в общем, мы дружим со времен академии. Гарри точно знал, что Малфой вряд ли ему что-то расскажет. — А как Рон? Рон не простил ему отъезд, не простил расставание с Джинни. Очень злился, написал множество писем, где обвинял в предательстве. Они скомканно помирились в первое Рождество Гарри в Нью-Йорке. В камине гостиной Ильверморни Рон бросил что-то невразумительное про «возвращайся после школы», но Гарри так и не вернулся. — Помогает Джорджу в магазине, насколько я знаю. Он не пошел дальше учиться… И мы расстались вскоре после Хогвартса, — пожала плечами Гермиона. — Присылаем друг другу сов на праздники. Гарри помолчал, не зная, хочет ли он еще что-то спросить. Смутные, далекие воспоминания накрывали глухой волной. Время в Хогвартсе отчасти было очень счастливым. — Невилл стал профессором травологии, — вдруг продолжила Гермиона. Она всегда удивительно тонко чувствовала его состояние. — Они поженились с Луной, которая теперь ведет Придиру. Ее работа по мозгошмыгам, кстати, имела большой успех. Про Вуда ты, наверное, слышал: он звезда Паддлмир Юнайтед и наш глава отдела магических игр и спорта. — В Америке потрясающе непопулярен квиддич, — пробормотал Гарри, который с некоторых пор пристально следил только за соревнованиями по кводпоту. — Ты можешь полетать в министерской команде, кстати, — мягко предложила Гермиона. — Там, кстати, и Финниган — он в отделе магического правопорядка. Дин Томас стал аврором. Ну, и Джинни. — Джинни? — переспросил Поттер. Он не успел ознакомиться с личными делами своих авроров — пошел пить кофе с Гермионой сразу же после короткой встречи у министра. — Одна из лучших авроров, руководит боевой группой. Гарри сразу вспомнилось, как в школе младшая Уизли одной бомбардой разнесла тренировочный манекен. Ценное качество. У Поттера скользнула мысль, не хватит ли ее сил на мощнейшее Империо, и он поморщился. Ему очень не хотелось, чтобы это была Джинни. И вообще кто-то из его команды. — Ты знаешь, какая структура в Аврорате? — Гарри даже не сомневался, что Гермиона знает все. И по ее выражению лица сразу стало понятно, что она может прочитать ему целую лекцию. Некоторые вещи не менялись. — Примерно такая же, как и в Америке, — с готовностью отозвалась Гермиона. — Департамент Магического Правопорядка отвечает за снятие книззлов с деревьев, школьную магию и всякие мелочи. Аврорат подчиняется напрямую министру и берет на себя все, связанное с темной магией и действительно серьезными правонарушениями в духе нелегального сбыта зелий. Четыре руководителя боевых пятерок, ты и пара помощников. Крупные расследования вел лично Робардс. Как ты понимаешь, Аврорат не пользуется популярностью… Поттер мог только кивнуть. Изнурительное обучение, грязная работа, постоянные риски. Много крови, много шрамов, много непростительных. Почти никакой жизни и никаких привязанностей. Закаляющийся в бою характер, жесткость нарастает непробиваемым панцирем, потому что эмоции могут стоить жизни. В лучшем случае — своей собственной. — Да, у нас не очень веселая работа, — кивнул Гарри. Который на самом деле своей работой жил. Она его в какой-то момент исцелила, и спасенные им жизни наполнили его собственную смыслом. — Удивлен, что и Джинни… — На войне погиб ее брат. Поттер пожал плечами: — Спасибо, Миона. Они поднялись, и Гарри оставил на столе несколько галеонов, отмечая про себя, что надо бы разобраться в курсах волшебных валют. — Слушай… — Гермиона коснулась его запястья. — Если нужно будет — заходи вечером ко мне. Выберемся, покажу тебе город. Возвращаться всегда не очень просто. Поттер едва не добавил «и уезжать», но сдержался. Приобнял Гермиону уже искренне — его на мгновение окутал легкий цветочный запах. В Аврорат Гарри зашел все в тех же джинсах и свитере, окидывая взглядом просторный зал с бесконечно высоким потолком. На спинки стульев сброшены алые мантии, его команда, его авроры, толпились в центре, где зависло несколько левитирующих полотен, на которых нитями соединялись записи и фотографии — текущие расследования. Прямо при входе стол с внушительным кофейником и разномастным набором чашек, некоторые из которых подпрыгивали. Пахло так же, как в давешней кофейне, и Поттер понадеялся, что это кофе для допросов подозреваемых. — Доброе утро, — произнес он в тишину. Раздался неубедительный гул голосов. — Меня зовут Гарри Поттер, теперь я возглавляю Аврорат. Поттер чувствовал изучающие взгляды и медленно шел в центр, позволяя себя рассмотреть. Он был для них чужаком, конечно. И новый начальник всегда по определению хуже старого. — Я не люблю формальности и комментарии про свой акцент. — Гарри вышел на середину зала, остановился, нарочито медленно огляделся. Из комнаты для допросов выглянула Джинни — он сразу узнал ее, кивнул. Она медленно кивнула в ответ. В звенящей тишине послышалось тиканье часов — очень неравномерное. Гарри заметил уменьшенный Биг Бен у стены, стрелки которого почему-то шли в обратную сторону. — Декор, артефакт или жертва неправильного заклинания? — холодно бросил Гарри. — Декор, сэр, — ответил высокий мужчина с прозрачными, будто невидящими глазами. Гарри вопросительно приподнял бровь. — Старший аврор Розье. Поттер кивнул. Раздался хлопок — на платформу для аппараций с диким хохотом приземлилась еще пара авроров. Смех в почти гробовой тишине звучал немного зловеще. — Веселое задание? — поинтересовался Поттер так, чтобы все сразу уловили, что ничего веселого тут и быть не может. Возможно, через полгода он тоже будет с хохотом аппарировать с ними с удачных дел. Если он сможет им доверять, а они научатся с ним работать. — Старший аврор Элфиас Диггл, — вдруг раздалось справа от него, и коренастый блондин сделал шаг вперед. — Это моя команда, вернулись с миссии по обнаружению подпольной лаборатории зелий. Кажется, веселящих. Гарри едва сдержал улыбку. Он кивнул и направился к одной из дверей, на которой золотыми буквами было выведено «Гарри Дж. Поттер. Главный Аврор». Странное ощущение. — Попрошу через полчаса по очереди зайти ко мне всех руководителей боевых групп, — не оборачиваясь, произнес Поттер без намека на просьбу. — Мне нужно некоторое время, чтобы вникнуть. Гарри скрылся в своем кабинете прежде, чем успел расслышать хоть что-то из зарождающегося шепота. Это будет очень непросто, но Поттер никогда не любил, чтобы было просто. Через минуту к нему заглянула высокая брюнетка — Айрис. Представилась его ассистентом, сообщила, что обычно занимается документами, и предложила кофе. Кофе оказался тот самый — пригодный только для пыток. Поттер потер руками виски — его ждал очень долгий день.