Сборник B. (mineshield)

      Безумие. Безумие вопиющее. Ненормальное. Всеобъемлющее. Поражающее разум, сжирающее мозговые клетки так медленно, не давясь, не раздумывая, жадно, с упоением. Модди тонет в этом безумии. У него кровь горячая, течет по венам, прожигает. Модди подпитывает это безумие. У него под одеждой как минимум три кинжала, один меч на бедре, топор и лук за спиной, огниво в кармане. Кровь на руках, кровь на одежде, кровь в мозгах. Но ему мало, ему мало, ему слишком мало. Он хочет слышать хруст костей, он хочет слышать вопли, видеть в чужих глазах страх. Он зависим. Он так сильно зависим. У него ломка, когда нет ни одной — разумной — причины, чтобы достать оружие. Модди натурально плохо, он злится, срывается, почти отпускает контроль, и рубит. Нежить. Не ради опыта. Как развлечение. Рубит головы, руки, ноги. Проламывает топором грудину, но ему мало. В ладонях деревянная крепкая рукоятка незритового оружия. Ему мало. Они слабые. Ему мало. Он пускает стрелы. Ради шутки. Ради шутки. В деревья, мишени, монстров, игроков. Стреляет в броню, пробивает несильно. Один раз. Второй раз. Третий — смертельно — слетает тотем, и кровь закипает. Еще. Ему нужно еще. И он стреляет. Контрольным в голову. Нечетким выстрелом, смазанным. На эмоциях. Горячным выстрелом.       Почему ты улыбаешься?       И правда. Модди трогает губы. И правда. Улыбается. Как псих. Когда чужая душонка разлетается. Рассыпается. От его руки. С его помощью. По его желанию. Безумие всеобъемлющее.       Смех безумный, смех неадекватный, смех нервный. Истеричный. Пугод ухахатывается. Со всего абсолютно. Ему смешно, он смеется до слез. Смеется со слез. До истерики.       — Почему ты улыбаешься, Модди? — и не может остановиться.       Веселится, видя выпавший с убитого опыт. Веселится, видя МоддиЧата. Веселится, видя, как тот доволен собой. Безумно доволен. А Пугоду смешно. С Модди. До безумия.       А ты?       Это слабость? Самозащита? Тебе правда смешно? Или ты боишься? Боишься умереть? Но ходишь со смертью под руку. Смотришь ей в глаза. Так смело. Так нахально. Смеясь до рыданий.       — А ты?       Пугод смотрит на Модди, и его лицо болит от улыбки. Она не слезает с него. Никогда. Он улыбается. И Модди улыбается. Смотрит в ответ. Пугод шепчет в самые губы. Нахально. Как со смертью.       — Убьешь меня?       Балансирование на грани. Безумное.       — Да.       Пугод рыдает. От смеха. А Модди смотрит так, будто ему плевать. Ему плевать. Он не видит чужих глаз, он не видит чужого лица. Только кости, которые можно сломать, только вены, которые можно перерезать. Потенциальная жертва. Жертва. Его жертва. Так близко. Так рядом. Такая легкая. И кровь кипит.       Модди слышит хруст костей, лопающиеся артерии, видит глаза на выкат, страх, смертельную бледность, красноту крови. Она повсюду. Застилает глаза. Ему нравится. Ему так нравится.       Пугод усмехается. Усмехается. Не взрывается смехом. Улыбается все так же. Безумно.       И Модди находит свою руку на чужой шее. Мысли. Это были просто мысли. Ха-ха. Но он чувствует запах. И видит пелену перед собой. Чувствует на пальцах липкость, чужую хладность. Но Пугод. Пугод реальный. Улыбающийся. Довольный. Смеющийся вдруг. Громко, надрывно, с истерикой. Модди закипает. Он все еще слышит хруст. И бульканье крови в горле. Ха-ха-ха, ха-хахаха       У Пугода улыбка кровавая. Губы алые. Течет по подбородку, и он давится, когда снова смеется. Кровь булькает в горле. Кровь горячая. Подпитанная безумием. И слышится звон. И из рук выпадает кинжал. Разлетается прахом. И Пугод разлетается. Рассыпается. Но смеется.       Это так смешно убить себя?       — Да       — Уверен?       — В чем?