Безответно одиночество мое

— Катенька, вставай! Опоздаешь на работу! — Ласковый голос мамы оборвал утренний сон. Катя открыла глаза, заморгала от яркого солнечного света. Редкая погода для конца ноября, что ни говори. — Катенька, опоздаешь…. — в голосе мамы — мягкий упрек. — Да-да, мамуль, встаю! — Катя взглянула на часы и чуть не вскрикнула. И вправду, еще немного — и опоздает. Что-то она разоспалась сегодня… и какие же сладкие сны ей снились… Девушка слегка покраснела и вскочила с постели, чуть не запутавшись в одеяле. Следующие полчаса прошли в суетливой беготне между душем, кухней и комнатой. Она чуть ли не залпом выпила кофе, отказалась от бутерброда и бросилась к зеркалу — надо было успеть привести себя в порядок! Мама наблюдала за ней, печально улыбаясь. Так, на прическу нет времени, а так хотелось сделать что-нибудь с волосами, надоели эти пучки! Пусть это деловой стиль, пусть так принято, но это так скучно и серо… и ей совсем не идет. Но Андрею же она понравилась, — словно шепнул кто-то на ухо. — Именно такой, … значит, что-то такое он разглядел в ней… — Катя замерла и с особенным вниманием стала разглядывать себя в зеркале. Разочарованно вздохнула и опустила глаза. Заурядная, совершенно обыкновенная особа. Да еще и нелепая, спотыкающаяся на ровном месте, вечно все забывающая… Но Андрей поцеловал ее… поцеловал! Ну и что? Может, это вообще случайно получилось. Может, он просто хотел ее успокоить, и… и поцеловал. И ничего такого он к ней не чувствует… Альшанская тряхнула головой — нет, не станет она сейчас думать о плохом. Не в этот день, не сегодня. — Катюш, время… — Уже бегу, ма! — крикнула Катя. Чудеса продолжались. Она добралась до работы за 20 минут, не опоздала ни на секунду. Андрей приехал чуть позже, приветливо улыбнулся ей, спросил о какой-то ерунде. Катя что-то ответила невпопад, Жданов, кивнув, направился в свой кабинет, а она сидела на своем месте, улыбаясь, и ощущение беспричинной радости все росло в душе. Казалось, что вот-вот произойдет что-то удивительное, светлое, чудесное… Полдня пролетели — не успела она глазом моргнуть. Сегодня все складывалось для нее невероятно удачно, работы было море, но все, за что бы она ни взялась, получалось легко и почти без усилий. Увлекшись, она чуть было не пропустила перерыв, но Андрей строгим начальственным тоном отправил ее обедать. Наскоро перекусив в ближайшем кафе, Катя поспешила вернуться. Быстро зашла в приемную, на ходу разматывая пестрый шарф, и вдруг услышала голоса из приоткрытой двери ждановского кабинета. Серебристый женский смех, веселый голос Андрея. А потом они замолчали. Катя, словно в забытьи, сделала несколько шагов, заглянула в проем двери. Ну конечно… Она медленно побрела к своему столу, села, не раздеваясь, сжимая в руках сумку. Дурочка… навоображала себе всякой ерунды… Ты на него посмотри — и на себя. Боже мой, он и не думал ни о чем таком, а она чуть ли не на шею ему вешалась! Катя покраснела от стыда, представив, что испытывал Андрей в эти дни. Как ему, наверное, было стыдно и неловко… не знал, как ей сказать, боялся обидеть… Слезы иголками кололи глаза, Катя тихонько всхлипнула и тут же испуганно зажала рот рукой. Они сейчас выйдут, а тут она — зареванная и несчастная. Нет-нет, нельзя этого допустить! Умыться, успокоиться — и вести себя, как ни в чем ни бывало. Чтобы Андрею… Павловичу больше не было стыдно за нее. Катя побрела к двери, дойдя до середины комнаты, остановилась, вдруг осознав, что так и не сняла пальто, но тут из кабинета долетел новый взрыв смеха, и Катя, закусив губу, бросилась прочь. Слава Богу, в туалете никого не было. Катя подошла к зеркалу. Красавица: потекшая тушь, красные глаза, Какая же она плакса, чуть что — сразу в слезы… Ну, подумаешь — она ошиблась. Бывает… Хорошо, что хоть не успела ему признаться. Бедный, так с ней натерпелся… Но был же поцелуй! Андрей сам захотел, никто его не заставлял! — в отчаянье Катя стала доказывать самой себе право на Андрея, но тут же, как ушат ледяной воды: — Не заставлял? А кто висел на нем, вцепившись мертвой хваткой и заливаясь слезами? Он просто успокаивал тебя и, наверное, сам не понял как все получилось! Она собиралась зарыдать с новой силой, но неимоверным усилием воли взяла себя в руки. Долго умывалась холодной водой, потом придирчиво посмотрела на себя. От макияжа, который она так старательно наносила утром, не осталось и следа, ну и пусть. Все равно, с этой Нефертити ей не сравниться… В кармане пальто запиликал телефон, и Катя, словно очнувшись, взяла трубку, не посмотрев, кто звонит. — Да? — тихо сказала она. — Катенька, — услышала она недовольный голос Жданова. — Вам не кажется, что обеденный перерыв давно закончился? Вы мне срочно нужны, чтобы через минуту… — Я буду, Андрей Павлович, — спокойно ответила она. *** Жданов не позвонил. И не позвонит — Катерина понимала это все отчетливее. Что же делать? Позвонить самой? Вот уж нет! Забыть про Жданова, про его странную секретаршу, выкинуть их из головы и продолжать жить, как жила? Самое разумное решение, но… — Катя вздохнула. — Но почему-то не получается. Возможно, им и вправду нужно встретиться? Спокойно поговорить… посмотреть ему в глаза, понять, что прошлое осталось в прошлом… и поставить, наконец, жирный крест на этой истории! Так что же, ей опять съездить в Зималетто? Созвониться с Андреем, договориться о встрече? Нет, не так. Не будет она искать его, уговаривать… Чего доброго, Жданов может решить, что она… а это ведь неправда, у нее не осталось никаких чувств к Жданову. И вообще — может быть, он сам позвонит? Словно в ответ на ее мысли раздался телефонный звонок. Катя вздрогнула, поколебавшись, сняла трубку. — Екатерина Валерьевна, вам Виноградова звонит, — прощебетала Светочка. — Соединяй, — с облегчением ответила Катя. — Катенька, здравствуй, дорогая! — Юлиана, как всегда, напориста и энергична. — Я по поводу…. Минут двадцать они обсуждали рабочие вопросы, потом Катя, чувствуя некоторую вину за то, что давно не общалась с Виноградовой (хлопоты, заботы, ну совершенно не было времени), поинтересовалась — как у нее дела? — Прекрасно! Впрочем, у меня по-другому не бывает, — рассмеялась Юлиана. — Кручусь как белка в колесе, работы — невпроворот, но ты же знаешь, для меня нет ничего хуже застоя. Не могу сидеть, сложа руки. И не понимаю я нынешнюю молодежь — мне кажется, или они какие-то все сплошь вялые, безынициативные? Вот Паша, помнишь Пашу? Я его сейчас раскручиваю… — Да-да, припоминаю, — кивнула Катя. — Тот модельер-авангардист? — Он самый, безумно талантливый мальчик. Так вот, это такой лежачий камушек! Без меня — пропал бы! Катя улыбнулась — ей показалось, что Юлиана немного преувеличивает, Паша Завьялов вовсе не производил впечатления тюфяка и рохли. С другой стороны, по сравнению с Юлианой рохлями и мямлями были почти все. — … нет, ты представь, — возмущалась Виноградова, — я организовываю прием в Холлидей Инн, будут самые известные люди — Синицын, Жданов, Вересаев… да все, все крупные бизнесмены! А он спрашивает — мне обязательно приходить? Нет, солнце мое! Необязательно! Но тогда и о контрактах можешь забыть, и о спонсорах, и… а, да что там! Прости, милая, я все трещу без умолку, и наверное, мешаю тебе работать. — Ну что ты! — запротестовала Катя. — Не спорь, не спорь! Время — деньги, я прекрасно это понимаю. Целую, дорогая, до встречи. Давно мы с тобой не виделись, надо бы как-нибудь встретиться, поболтать о том о сем… как раньше, помнишь? — Конечно, Юль. А… когда, ты говоришь, прием? Катя тепло попрощалась с Юлианой, повесила трубку. Значит, в среду… и Андрей будет там… Удачный случай встретиться и поговорить… случайно, совершенно случайно. *** Она подъехала к Холлидей Инн около девяти вечера. Набрала номер Юлианы, та откликнулась, хоть и не сразу. — Да, Катюш? — сказала она быстро. — Юль, привет, — Катя старалась говорить спокойно и серьезно. — Мне нужно с тобой увидеться, это срочно. — Конечно, — протянула Юлиана. — Но… — Да, я помню, прием. Но это не займет много времени. Я сейчас возле входа, можешь сказать охране, чтобы пропустили меня? — Хорошо, — удивленно сказала Виноградова. — Я сейчас предупрежу их. Юлиана не теряла времени — когда Катя подошла к охраннику и назвала свое имя, тот без слов пропустил ее. Отлично, теперь нужно найти Жданова. Она оглядывалась, выискивая его в толпе гостей, но — безуспешно, Андрея нигде не было видно. А может, он не пришел? Такой вариант она не предусмотрела… — Катя? — вдруг услышала она. Медленно повернулась. — Андрей? — на лице — очень естественное удивление. — Здравствуй… — улыбнулся он. — А ты… — Как и ты, гость на этом приеме. — Ну да, конечно. — Жданов поднес ее руку к губам, задержал в своей руке чуть дольше, чем предписывалось приличиями. — Я рад тебя видеть, — тихо сказал он. Какое счастье, что она давно разучилась краснеть. — Я тоже, — ответила столь же тихо. — Мне сказали, что ты приезжала в Зималетто… — Твоя помощница, да? — Катина улыбка стала напряженной. — Да, — кивнул он. Как же ей хотелось узнать побольше об этой девушке, расспросить Андрея! Но Катя сдерживала себя. Нельзя проявлять слишком большой интерес, — Ничего срочного, — она постаралась принять беспечный вид, — просто хотела поговорить с тобой. Так глупо получилось, я даже не позвонила предварительно, Проезжала мимо, решила заехать… — А о чем ты хотела поговорить? — поинтересовался он. — Да так, ни о чем. Ничего важного. Узнать как ты. Тогда, в «Лондоне», все произошло так… сумбурно. — Да, — согласился он. — А у меня все в порядке. Все просто отлично. А у тебя? Они вели этот глупый, пустой разговор, украдкой разглядывая друг друга. Как же он изменился. Кажется, что даже улыбается по-другому… Но все равно, рядом с ним ее охватывает чувство, которое и словами не опишешь. Волнение? Предвкушение? Трепет? И почему с другими ничего подобного она не испытывала? Бывало и хорошо и радостно, но… но не так. Как она изменилась… но иногда, на мгновение, проглядывает в ней та, прежняя Катя… или ему кажется? Они так старались держаться непринужденно, слишком старались, и в результате чувствовали себя неловко и скованно. Разговор не клеился, они испытывали странное чувство досады — на себя, друг на друга, на какую-то нелепость ситуации. Поэтому оба ощутили облегчение, когда к Андрею подошел какой-то скучный господин, и, рассыпаясь в извинениях, попросил уделить ему несколько минут. — Ну что ж, — сказала Катя. — Я… — Подожди, — вдруг сказал Андрей, удерживая ее руку. — Послушай. Я был очень рад видеть тебя. И надеюсь, что мы и дальше сможем… видеться. Кать, я знаю, что я виноват, что я… — Не надо! — перебила его Пушкарева. — Я давно все забыла. — Забыла? — напряженно сказал он. — Хорошо… Катя… скажи…а ты никогда не думала, как бы могло все сложиться — у нас с тобой? А, Кать? Катя побледнела. — Прости, — быстро сказал он. — Я не имею никакого права… — Просто закроем эту тему, — спокойно ответила она. — Все в прошлом, Андрей… у каждого из нас своя жизнь, устроенная и благополучная. Ведь так? Он кивнул. — Вот и замечательно, — подытожила Катя. — И почему бы нам… не продолжить общаться, время от времени? Забудем старые обиды… — Оставим прошлое в прошлом, — подхватил он. Катя подозрительно посмотрела на Андрея — ей почудилась насмешка в его голосе. Но лицо Жданова было серьезно. — Именно так, — ответила она. — Хорошо, Кать, — согласился он. — Так и сделаем. Звони, приезжай — в любое время. Будем… друзьями. — И снова эта мягкая, еле уловимая ирония. Андрей поцеловал ей руку — и ушел, оставив ее в смятении и растерянности. — Катюш? — Юлиана осторожно дотронулась до ее плеча. — Все в порядке? Ты о чем-то хотела со мной поговорить? — Поговорить? — Катерина непонимающе посмотрела на нее. — Да… поговорить. — Ну я тебя слушаю, — улыбнулась Виноградова. Катя молчала. — Юля, — вдруг сказала она. — А ты… тебя все устраивает в твоей жизни? Никогда не хотелось что-то изменить? — Что за вопросы, Катюш? — удивилась Юлиана. — Ты за этим приехала сюда? С тобой точно все в порядке? — посерьезнела она. — Рассказывай, что случилось! — Ничего, — Катя покачала головой. — Но все-таки, скажи… Неужели, никогда-никогда… Юлиана внимательно разглядывала ее. — Ты о семье, о детях, да? — Катя кивнула. — Нет, Катюш, — легко ответила Виноградова. — Я абсолютно несемейный человек. Не для меня все это, понимаешь? Правда… было дело, я подумывала о ребенке, и… — И? — И завела песика, — рассмеялась Юлиана.