Безответно одиночество мое

Катенька, пора вставать! Не будет она вставать. И в «Зималетто» больше не пойдет. Никогда. — Катюш! Она не рассказала маме, что уволилась — струсила. Мама будет переживать, что она потеряла такую хорошую работу, будет волноваться… Катя решила, что расскажет, обязательно расскажет, но не сейчас. Потом, когда уже подыщет новую работу. Но ведь и из «Зималетто» она пока не уволилась — официально. Просто решила, что больше не пойдет туда, ни за что, потому что представить не могла, как она сможет разговаривать с Андреем… Господи, как же такое произошло, как такое могло произойти с ней? О чем он только думал? А она? Опять бросилась к нему на шею, хоть и клялась себе, что больше никогда, ни за что! А сегодня он ей приснился… — Она застонала и накрылась с головой одеялом. — Кать, ты не заболела? — мама заглянула в комнату. — Ты почему не встаешь? — Мамуль, ты знаешь… наверное, заболела… как-то нехорошо мне… Я сейчас позвоню Андрею Павловичу, предупрежу. — Да-да, позвони обязательно, — озабоченно сказала мама. Подошла, коснулась губами лба. — О, да у тебя температура! Отлежись сегодня, милая, а к завтрашнему дню, может, все пройдет. Катя кивнула, с трудом удерживаясь от слез. Нет, мамуль, это не пройдет… по крайней мере, до завтра — точно. — Катюш, мне уже скоро убегать. Ты пей побольше чаю, с медом, с малиной, а я тебе апельсинчиков принесу. — Хорошо, — прошептала она. — Ох, только бы не грипп, — проворчала мама. Она скоро ушла, а Катя все никак не могла заставить себя встать. Нужно полазить в Интернете, поискать работу… разместить объявление… И все-таки придется съездить в «Зималетто», хотя бы для того, чтобы подписать заявление… С этим не должно быть проблем, после того, как она не пришла сегодня на работу, Андрей Павлович вряд ли станет ее удерживать. Она сползла с постели, побрела в душ. Потом сидела у компьютера, бесцельно бродила по сайтам, но никак не могла сосредоточиться — мысли все время возвращались к вчерашнему поцелую. *** Жданов был в бешенстве. В полном и абсолютном. Утром, придя на работу и не увидев Катю в приемной, он ощутил легкий укол совести. Но вскоре чувство вины бесследно испарилось. Телефон звонил не переставая. Жданов, вынужденный сам отвечать на звонки, в том числе и на нежелательные, общаться с теми, для кого он навсегда был «в командировке» медленно, но неуклонно зверел. Часам к 12 он не выдержал и, когда раздался очередной звонок, просто швырнул телефон об стену. — Да что она о себе думает! — проговорил он вслух. — Она, в конце концов, пока еще моя секретарша! И обязана находиться на своем рабочем месте, черт ее подери! Он набрал Катю. Вызов почти сразу прервался. Он, чертыхаясь вполголоса, набрал ее снова — пошли длинные гудки. Наконец, Катя ответила на звонок. — Ну наконец-то! — воскликнул он. — Алло? — испуганно ответила она. — Катенька, который час? — обманчиво ласково сказал он. — Пр-р-ростите? — Мне почему-то кажется, что рабочий день начался уже два часа назад! — рявкнул Жданов. — А-а-андрей Павлович… я… — Чтобы через двадцать минут, вы слышите, Катя, через двадцать минут вы были на… Она сбросила звонок. Жданов в немом изумлении уставился на свой телефон. — Вот, значит как, Катенька, — проговорил он дрожащим от злости голосам. — Ну, хорошо… *** Катя дрожащей рукой положила телефон на край стола, потом подумала — и отключила его совсем. Мама всегда может перезвонить на домашний, если что, она скажет, что села батарейка. А для других ее нет. Она просидела так минут двадцать, косясь на телефон и опасаясь, что он может позвонить вопреки логике и смыслу. И звонок раздался. Катя с ужасом покосилась на телефон, не сразу сообразив, что это — звонок в дверь. — Это безумие уже, — разозлилась она на себя, — можно подумать, Андрею… Павловичу больше делать нечего, как… Катя неохотно подошла к двери, заглянула в глазок. И отшатнулась, зажимая рот, чтобы не вскрикнуть. Быть этого не может! Жданов снова надавил на кнопку звонка. Катя медленно сползла на пол. Она не будет открывать, просто подождет, пока он не уйдет. Не будет же он стоять под дверью весь день. Сейчас он решит, что ее нет дома, и уйдет… Жданов, словно услышав ее мысли, что есть силы заколотил в дверь. — Катя! — крикнул он. Господи, Господи, ну что же делать? — Катя! Она щелкнула задвижкой и, помедлив секунду, распахнула дверь. — Здравствуйте, Катенька, — улыбнулся Жданов. Катя молча смотрела на него. Он в бешенстве, видно, что с трудом сдерживается. Взъерошенный какой-то. Тяжело дышащий. И до чего же красивый… — Вы позволите войти? — спросил он. Катя посторонилась, пропуская его внутрь. — Значит вы, Катенька, решили взять себе выходной? — по-прежнему улыбаясь, тихо сказал он. — Н-нет, — с трудом ответила она. — Почему же вы не явились сегодня на работу? — Жданов все-таки не выдержал и сорвался на крик. Странно, но это помогло ей немного успокоиться. Если от его улыбки и тихого голоса ей было по-настоящему страшно, то кричащий Андрей был знаком, привычен и понятен. — Нет, Андрей Павлович, — сказала она на удивление четко и спокойно. — Я уже говорила вам, что хочу уйти из «Зималетто». И говорила, почему. Ей показалось, что Андрей смутился, но это продолжалось не дольше мгновения. — А вам известно, Катенька, что по правилам вы обязаны отработать две недели… — Да, мне это известно, — быстро сказала Катя. — Но я не вернусь в «Зималетто». — Просто детский сад какой-то! — раздраженно воскликнул он. — Черт с вами, не собираюсь я вас уговаривать! Хотите остаться без рекомендаций — ваше дело. — Детский сад? — ей стало до слез обидно. — А… а как я должна отнестись к тому, что произошло вчера? Или для вас это обычное дело — целовать своих секретарш? Это входит в мои служебные обязанности? — Катя… — А вы знаете, Андрей Павлович, что ваши действия могут быть… ква-ли-фи-ци-ро-ваны как… служебное домогательство? — Что? — недоверчиво сказал он. — Именно так! — воскликнула Катя звенящим от слез голосом. Он внимательно разглядывал ее, чуть склонив голову набок. — Домогательства, значит, — усмехнулся он. — И вы, несчастная жертва, не признавались мне вчера в вечной любви. А когда я вас поцеловал, кричали и отбивались от гнусного насильника. Так, Катенька? Катя закусила губу. — Ну, что же вы молчите? Разве не так все было? — он медленно приближался к ней, а она пятилась, пока не уперлась спиной в стену. *** Катерина никогда не жалела о принятых решениях, никогда не думала: «А что было бы, если бы», но поцелуй с Андреем у дверей ресторана она готова была признать собственной ошибкой. Сейчас она, сидя в своем кабинете и гипнотизируя молчащий телефон, думала — зря. Зря ЭТО произошло. Если бы они не поцеловались (Катя дотронулась до губ кончиками пальцев и прикрыла глаза), она могла бы себя сто раз на дню убеждать, что она и Андрей — просто старые друзья, даже скорее старые знакомые, и можно спокойно, не боясь быть неправильно понятой, позвонить и узнать, как у него дела. Если бы после поцелуя он удержал ее, не дал уйти, поцеловал снова, а не стоял и смотрел, как она торопливо уходит, тогда можно было бы надеяться, что все же что-то между ними может произойти. А теперь? Она сама прервала тот поцелуй, отшатнулась от Андрея. Резко убрала руки, словно его кожа была обжигающе горячей, секунду смотрела в его глаза. Наверное, у нее был такой же взгляд — человека потерявшего под собой землю, или наоборот — только что обретшего почву под ногами? Она даже не смогла попрощаться, просто развернулась и ушла. Это не было бегством — что можно было сказать? Отделаться безликим «пока»? Или официальным пожеланием всего хорошего? Или томно прошептать «звони»? Она не жалела о поцелуе, но он внес сумятицу и в её жизнь и ее мысли. Если до этого она могла, пусть и с трудом, но могла, заставить себя не думать об Андрее, то теперь мысли о нем вышли из-под контроля. Словно и не было десяти лет разлуки, словно она только вчера вошла в офис «Зималетто» и впервые увидела своего начальника, своего героя, своего палача… Все вернулось — томление, желание, готовность все бросить ради него. Но она уже была другая — и опыт жизненный был побольше (и усилиями Андрея тоже), да и возраст: когда тебе под сорок на все смотришь немного иначе, не так, когда тебя чуть за двадцать. И все же… Несмотря на то, что Андрей не звонил, а она сама не решалась позвонить ему первой, Кате скорее нравилось её состояние, чем нет. Давно уже выцветший, как старая фотокарточка, мир снова приобретал краски. Хотелось жить, хотелось обновить гардероб — просто так, а не потому, что так надо. Хотелось мороженого — и не в ресторане на десерт, как принято, а на улице — купить эскимо, идти по скверу, щуриться на солнце и слизывать подтаявшее лакомство с пальцев. И в один из обыкновенных дней Катя внезапно, поражаясь самой себе, отменила в последнюю минуту пару очень важных встреч и поехала по магазинам. Тщательно выбирала платье, долго примеряла разные фасоны, не представляя — зачем и куда она может пойти в таком туалете. Остановила выбор на элегантном платье графитового цвета, сшитом из кружевной ткани, которое выглядело строгим только на первый взгляд. Не менее тщательно подобрала к платью туфли и напоследок, настрого приказав себе не разбираться в причинах этого поступка, зашла в магазин нижнего белья. А потом купила себе мороженое, шла к машине и улыбалась чудом пробившемуся сквозь толщу облаков, солнцу. Дома она снова примерила платье и внезапно, видимо окончательно попав под власть охватившего ее веселого безумия, позвонила Андрею. — Привет, а я вот сижу на диване и думаю… позвоню-ка я тебе. Как у тебя дела? — и почему-то ей стало так легко, и сковывающая неловкость, так мешавшая ей прошлый раз, куда-то делась. — Я рад тебя слышать, — ответил он, и, действительно, в голосе было столько неподдельной радости, что Катя прикрыла глаза и счастливо улыбнулась. — Я тебя не отрываю от важных дел? — уточнила она. — Переговоры, деловой или не очень ужин? — Нет, что ты? Как можно! Ты можешь звонить мне в любое время! — он включился в игру. — Так уж в любое? — засомневалась она. — А как же… твоя… ты же не один… в смысле…? Он помолчал секунду, а потом ответил тем тоном, от которого у нее всегда замирало сердце: — Сейчас у меня никого нет, в смысле — близкого кого-то… Она не нашлась, что ответить, и он, почувствовав ее смущение, перевел разговор на другую тему. Они поболтали и посмеялись, и, уже прощаясь, Катя сказала: — Хочешь посмотреть, как я живу? — Буду счастлив, — не раздумывая, ответил он и тут же спросил, словно боялся, что она передумает: — Когда? — Можно, — она сама боялась передумать, — да вот хоть завтра — у меня свободный вечер. — Замечательно, диктуй адрес… И потом она сидела, прижимая трубку к груди и глупо улыбаясь, с трудом заставила себя встать, сняла новое платье, повесила в шкаф и, прежде чем закрыть дверь, провела по шелковому кружеву рукой.