***
Они спускаются с горы по тропинке, ведущей в Илин. Воздух становится чище по мере спуска, а давление тёмной энергии с каждым шагом всё меньше. Лань Ванцзи идёт медленно, лишь несколько раз спотыкаясь о неровную почву и корявые корни деревьев. Вэй Усянь хватает его за локоть и удерживает в вертикальном положении, и их обычно короткие прикосновения затягиваются. Он слегка наклоняется к Лань Ванцзи, и, Вэй Усянь клянётся, тот прижимается к его боку. Мимолетное ощущение тепла, твёрдого и настоящего, обжигает его бок. Вэй Усянь вздрагивает. А затем это ощущение исчезает. Как будто его и не было. Лань Ванцзи решительно устремляет взгляд вдаль. Вэй Усянь вспоминает времена, когда он впервые привёл сюда Вэней, карабкаясь вверх по склону и выбирая местность, которая была бы достаточно безопасной для размещения небольшого поселения. Он болтает о барьерах, массиве, который нарисовал своей кровью (Лань Ванцзи сильно хмурится) в пещере Фу Мо, о талисманах, которые спрятал в лесу, а также о барьере, который защищает их поселение по периметру. Он смеётся, рассказывая о его создании, и отдаёт должное многим кланам, включая Лань, за то, что они наглядно показали ему, какие ошибки точно не стоит допускать при создании защитного барьера. Лань Ванцзи хмыкает и в нужное время бросает на Вэй Усяня неодобрительные взгляды, но в остальном хранит молчание. Наконец, ближе к концу тропинки, где она выходит на обширное поле, которое после сменяется грунтовой дорогой, петляющей вниз, в Илин, Вэй Усянь направляет их к линии деревьев. Солнечный свет тем временем уже начинает пробиваться сквозь листву. Вэй Усянь скачет вокруг поваленных деревьев, приземляясь на их пеньки. Лань Ванцзи протягивает ему руку, чтобы помочь спуститься, и он улыбается, словно они просто два друга, наслаждающиеся днём. Порхающие по лесной глуши Облачных Глубин, освобождённые от занятий во второй половине дня. Он обхватывает руку Лань Ванцзи и спускается. Однако его нога внезапно цепляется за выступающий из грязи камень, и он падает вперёд. Лань Ванцзи крепче сжимает его руку, но Вэй Усянь всё равно приземляется на колени, ругаясь. Резкий, но по большей части подавленный вздох возвращает его внимание обратно к Лань Ванцзи. — Ах, извини, Лань Чжань, — Вэй Усянь убирает руку с Лань Ванцзи, тепло и чувство равновесия исчезают в ту же секунду, словно он отсёк себе руку. Он несколько раз сгибает пострадавшую конечность. — Предполагалось, что ты не должен был мне помогать. Вэй Усянь вскакивает на ноги и начинает кружить вокруг Лань Ванцзи. — Какая-то из твоих ран снова открылась? Мы можем немного передохнуть здесь. Лань Ванцзи качает головой. — Нет нужды. — Я могу понести тебя на спине, Лань Чжань! Лицо Лань Ванцзи безмятежно, если не считать слегка сведенных к переносице бровей. — Я в порядке. — Лань Чжань, позволь мне помочь тебе! — Ты помогаешь. — Очевидно нет, — бормочет Вэй Усянь. — Ты думаешь, я не смогу с этим справиться? — Я так не думаю. — Тогда почему не позволяешь мне нести тебя? Лань Ванцзи наклоняет голову, и его золотые глаза пригвождают Вэй Усяня к тёмно-зелёному окружению, чёрные одежды всё больше сливаются с глубокими тенями по мере того, как день постепенно клонится к вечеру. — Для тебя важно нести меня на руках? Вэй Усянь разражается лающим смехом, давится им, а затем чешет нос, когда по лицу расползается жар. — Почему ты так это говоришь? — Разве это не то, что ты только что сказал? — Это было совершенно не так! И ты знаешь это. — Он трясёт пальцем в сторону Лань Ванцзи, забывая об очень говорящем румянце на щеках. — Ты так жесток к этому бедному Вэй Ину. Лань Ванцзи слегка приподнимает одну бровь. — Я? — Стоп! Прекрати сейчас же! — Вэй Усянь прикрывает лицо руками и вздыхает. — В любом случае, мы почти на месте. Они ступают на небольшую полянку, которую окружают большое количество скал и валунов, журчащий ручей, поблескивающий в лучах солнца, и голубое небо, виднеющееся сквозь проплывающие мимо мягкие редкие облака. — Вода здесь прямиком с вершины горы и не пропитана тёмной энергией. Ты можешь заметить, как жизнь начинает оживать на определенной высоте. — Вэй Усянь машет рукой вокруг, неопределённо указывая на местность. Он садится на корточки у ручья и опускает ведро. — Разумеется, я сам проверяю воду, чтобы убедиться, что она полностью очищена от каких-либо видов загрязнения. Я устраняю любой застарелый след тёмной энергии и потенциальный вред человеку — всё, что может сделать её небезопасной для питья. — Вэй Усянь достаёт теперь уже полное ведро из ручья и ставит его на плоский камень на берегу. Лань Ванцзи мягко и грациозно опускается на колени на суглинистую почву рядом с Вэй Усянем. Он берёт ведро, которое взял с собой с горы, и опускает его в ручей. — Могу я очистить воду? — Конечно! Лань Чжань! — Вэй Усянь мягко сталкивает их плечами. — Я знал, что тебе не всё равно. Лань Ванцзи смущённо хмыкает, но не вдаётся в подробности. Он ставит полное ведро рядом с ведром Вэй Усяня и начинает направлять энергию, чтобы проверить воду, перед этим выравнивая дыхание и закрывая глаза. Его длинные густые ресницы едва касаются щёк, Лань Ванцзи сводит вместе длинные изящные пальцы, прижимая их кончики друг к другу, пока концентрируется. Вэй Усянь наблюдает за ним, облокотившись локтем на траву и немного развалившись на влажной земле. Лань Ванцзи выглядит так, словно находится на ночной охоте. Собирает ресурсы для пострадавшей деревни, наводит порядок после победы над ужасным существом. Словно в любой момент мог встать, взяться за меч и взлететь в пылающее послеполуденное небо, справедливый и величественный. Воплощающий в себе каждую частичку Ханьгуан-Цзюня: накрахмаленные белые одежды, развевающиеся за спиной, и длинные концы налобной ленты, что трепетали на ветру. Но его одеяние больше не было безупречно белым: подол вокруг ног испачкан грязью, пылью и пеплом, рукава обесцвечены и немного помяты из-за того, что Лань Ванцзи постоянно подворачивал их до локтей, и, что самое необычное – отсутствие нижнего ханьфу, вследствие чего с его одежды исчез воротник, и на груди теперь красовался вырез в виде глубокой «V». — Ах, Лань Чжань, даже раненным ты выглядишь грациозно. Разве кто-то из нас может сравниться с тобой? Лань Ванцзи остаётся невозмутимым в своей задаче, но Вэй Усянь сдерживает смешок, заметив, как порозовели кончики его ушей. И вдруг Вэй Усяня охватывает вспышка гнева. Если бы Лань Ванцзи не был ранен, он мог бы помочь в спасении Вэнь Нина. Вэй Усянь вздыхает. Если бы Лань Ванцзи не был ранен, его бы тут вообще не было. Вэй Усянь не втянул бы его в эту грязную историю, и он был бы единственным надёжным заклинателем в мире. Что ж, он всё ещё им оставался. Даже сейчас, когда его спина кровоточит, и он изо всех сил пытается устоять на ногах, Лань Ванцзи всё ещё величайший заклинатель их поколения. На самом деле Вэй Усянь был удивлён, что Лань Ванцзи ещё ни разу не упрекнул его за текущие планы по спасению Вэнь Нина. Он уверен, что тот нашёл бы недостатки почти в каждом его продуманном шаге. И всё же обычно структурированный и следующий правилам Ханьгуан-Цзюнь странно молчал по этому поводу. Может быть он устал от споров? И тут Вэй Усянь ахает, выпрямляясь во весь рост. — Чёрт! — Вэй Усянь чуть не задевает Лань Ванцзи, когда хлопает себя ладонью по лицу. — Вэй Ин? — Лань Ванцзи поворачивается к нему, видимо, закончив очищать воду. Вэй Усянь бормочет себе под нос. На самом деле он никогда и не рассказывал Лань Ванцзи о планах по поводу Вэнь Нина. Он прокручивает в голове события последних двух недель и, к счастью, обнаруживает, что не испытал гнева Лань Ванцзи на конкретно эту тему, потому что тот не знает о ней. Он бросает взгляд на Лань Ванцзи, который открыто пялится на Вэй Усяня, чуть изогнув бровь. — Всё в порядке! Я в порядке, Лань Чжань. Не смотри на меня так! — Вэй Усянь подходит и опускается на колени, чтобы осмотреть вёдра с водой. Они, конечно же, идеально чистые и почему-то пахнут свежими прохладными реками, которые окружают Облачные Глубины, а не слегка сладковатым запахом листвы, который обычно сопровождает воду из этого места. Вэй Усянь кивает и садится на пятки. Он должен рассказать ему. Он скоро уйдёт на несколько дней, чтобы осуществить план: найти и (он надеется, что это будет возможно) освободить Вэнь Нина. Поэтому ему нужно скоординировать действия с Лань Ванцзи по наблюдению за защитными барьерами и массивами вокруг, чтобы обеспечить безопасность Вэней, пока его не будет. Вэй Усянь прикусывает нижнюю губу. Что ж, он не трус. Он просто возьмёт и скажет это. Прямо сейчас. В любой момент. Он собирается сказать это ему в лицо. Объяснить, что ему нужно спасти лютого мертвеца, которого он привёл в сознание и который на самом деле является одним из его лучших друзей, поэтому, пожалуйста, не убивай его. Ты не убивал его раньше, не мог бы ты не делать этого и сейчас? Он поднимает голову, слова застывают у него на губах, а затем он произносит: — Лань Чжань… — одновременно с ним Лань Ванцзи произносит: — Вэй Ин. Оба удивлённо смотрят друг другу в глаза, а затем отворачиваются. Вэй Усянь смотрит на журчащий ручей и хрипло смеется. — Ты первый, Лань Чжань. Он скорее почувствовал, чем увидел, как Лань Ванцзи покачал головой. — Продолжай, Вэй Ин.⸻
Сердце Лань Ванцзи колотится в груди. Как бы сильно в разные моменты их прогулки он ни настаивал Вэй Усяню на том, что не нуждается в проверке повязок или отдыхе, скорее всего, необходимость в этом была. Ему обязательно нужно будет сменить повязки, нет никаких сомнений, что неровное биение его сердца только увеличивает количество крови, вытекающей из ран. Но его учащённое сердцебиение вызвано не болью, которая появлялась каждый раз, когда он шёл. Каждый раз, когда он двигался. Каждый раз, когда он дышал. Он знает, что ему нужно обратиться к Вэй Усяню за вероятным решением проблемы. Как только он понял, что у Вэй Усяня больше нет ядра, техника, на которую он наткнулся в запрещённой секции в библиотеке Облачных Глубин, всплыла в его голове и не хотела её покидать. Могло ли это помочь? Если да, если это может помочь, то ему нужно рассказать об этом Вэй Усяню. А если он также окажется тем заклинателем, который лучше всего подходит для практики? Что тогда? Как он может спросить? Как он может предлагать ту часть себя, которая жаждала близости, под таким ложным предлогом? Если быть честным с самим собой, то это не было бы сплошной ложью. Техника, хотя и старая и обычно не используемая конкретно для этой цели, казалась теоретически обоснованной. Основываясь на своих знаниях о формировании ядра, – которые ему необходимо было тщательно изучить как одному из наследников ордена Лань – у него не было причин сомневаться в её пользе. И если ядро Вэй Усяня было повреждено настолько сильно, что, вероятно, у него его и вовсе больше нет, он просто обязан сообщить ему об этой технике, а также помочь в достижении положительного результата. После долгих споров с самим собой во время очищения воды, Лань Ванцзи сталкивается с совершенно другой проблемой. Он верит, что сможет подобрать слова, чтобы объяснить технику, но как он может показать себя, как вариант, в этом случае? Как он может предоставить этот вариант, не раскрыв своих чувств к Вэй Усяню? Чувств, которые росли, пылали, поглощали его до тех пор, пока он больше не мог игнорировать их. Он больше не мог отрицать, что они означают. Он любит Вэй Усяня. Невероятно. Невозможно. И так совершенно бесповоротно. Настолько, что он признался. Он уже признался Вэй Усяню, который сейчас ведёт себя так, будто ничего не было. Будто спасение Вэй Усяня и противостояние собственному клану были либо чем-то настолько ужасным, что он предпочёл об этом не говорить, либо чем-то настолько недостойным его внимания, что об этом не стоило и вспоминать. И разве это не должно было быть достаточным ответом для Лань Ванцзи? Разве это не должно было рассказать ему всё, что ему нужно знать о чувствах Вэй Усяня? Где они стоят как друзья? Как равные? Он выдыхает и поворачивается к Вэй Усяню, который сидит у ручья, погруженный в туман мыслей и забот, мельтешащих вокруг него, как призраки, как мертвецы, которые устремляются к нему, восстают по его приказу и всепоглощающей силе. И всё же он не может не позволить крошечному лучику надежды зародиться в груди из-за одного неопровержимого факта: Вэй Усянь пришёл спасти его после наказания. Вэй Усянь вытащил его из Облачных Глубин. Почему? Если заявление Лань Ванцзи было таким отвратительным или таким незначительным, почему он всё ещё приходил за ним? За последние несколько недель он начал задаваться вопросом, а помнит ли вообще Вэй Усянь ту ночь. Был бы он самим собой, а не переполненным до краев тёмной энергией, с которой, как он теперь видит, Вэй Усянь борется каждый день, если бы его не окружало насилие. И после Безночного города он, раздираемый горем и демонстрирующий силу, которую никто из ныне живущих никогда не видел, возможно, не знал, что Лань Ванцзи пытался спасти его. Возможно, он решил, что Лань Ванцзи пришёл забрать его, чтобы наказать или убить. Лань Ванцзи вздрагивает. Объяснив суть техники и предложив себя Вэй Усяню, он снова выдал бы свои чувства, заставил бы его понять, что Лань Ванцзи последовал за ним сюда по недостойным причинам, и навсегда прогнать его с Луаньцзан. И тогда он действительно может потерять Вэй Усяня, о чём он думал с каждым ударом дисциплинарного кнута. Лань Ванцзи не трус. Он поможет Вэй Усяню всем, чем сможет, позаботится о нём настолько, насколько ему позволят. Хочет Вэй Усянь последовать его совету или нет, использовать Лань Ванцзи для этого или нет. Он сглатывает, борясь с подступающей к горлу горечью, когда представляет, как кто-то другой помогает Вэй Усяню в этом. Он расскажет ему. Он открывает рот, слова выстраиваются у него в голове, но как только он произносит: — Вэй Ин, — Вэй Усянь тоже зовёт его одновременно с ним. Лань Ванцзи не в силах продолжить, вся подготовленная речь разом вылетает из головы. Он может только покачать головой и сказать: — Продолжай, Вэй Ин. Вэй Усянь обнажает зубы в широкой улыбке, яркой и жгучей, на которую почти невозможно смотреть прямо, он закрывает и ему словно снова пятнадцать лет, когда Вэй Усянь снова смеётся над холодным взглядом Лань Ванцзи. — Ну, у меня, эм… На самом деле, у меня хорошие новости! — Вэй Усянь возвращается к вёдрам с водой, стоящим на камне, и проводит пальцем по верхней части грубого серого камня. — В наши дни трудно найти хорошие новости. Лань Ванцзи что-то мычит. Сердцебиение участилось, отдаваясь в рёбрах и причиняя боль костям и мышцам, которые немного напряглись на спине; раны туго натянулись в такт биению пульса. — Столько всего произошло, а я даже не успел тебе рассказать! Ты можешь в это поверить? Я и не рассказал о чём-то? — Вэй Усянь смеётся грубо, резко. Лань Ванцзи смотрит на свои сцепленные руки. Он расцепляет их и прижимает к своим бёдрам, слова застревают в его поджатых губах. — Но не стоит так сильно злиться! На самом деле произошло так много всего важного. Как ты думаешь, сколько песен будет написано об этих годах, а, Лань Чжань? — Вэй Усянь смахивает струйку воды, стекающую по краю деревянного ведра, ведёт её по старому дереву, а затем направляет наверх. — И я знаю, знаю, что ты захочешь помочь, но я не смог бы нести ответственность за то, что Ханьгуан-Цзюня постигла смерть. Я бы не смог нигде показаться! Я имею в виду, думаю, ты понимаешь, что я действительно привёл тебя сюда, что абсолютно ужасно, и теперь весь твой клан планирует выследить меня, и Чифэн-Цзюнь оторвёт мне голову… — Вэй Ин, — наконец прерывает его Лань Ванцзи, не желая позволять Вэй Усяню продолжать свои рассуждения, из кончиков волос которого уже начинают выбиваться чёрные вихри – крошечные завитки, которые быстро могут превратиться в густую, удушающую массу сильного негодования. — Чифэн-Цзунь не оторвёт тебе голову. — Ха, Лань Чжань, я был бы счастлив получить такую быструю смерть. — Вэй Усянь роется тонкими пальцами в тёмной земле, перебирая плодородную почву и позволяя грязи забиваться под его обрезанные ногти. — Я этого не допущу. — Лань Ванцзи сам себя шокирует грохотом своего голоса. Вэй Усянь вскидывает голову, и они встречаются взглядами. Язык Лань Ванцзи прижимается к зубам, он сглатывает и открывает рот, чтобы наконец попросить. Попросить Вэй Усяня позволить помочь ему. — В любом случае, — взгляд Вэй Усяня возвращается к земле, — хорошая новость заключается в том, что Вэнь Нин, скорее всего, жив. Ну, настолько жив, насколько это возможно, — он слегка усмехается. Лань Ванцзи плотнее смыкает губы, его бешено колотящееся сердце ухает в желудок. Желчь, которую он сдерживал ранее, снова поднимается вверх. Он громко сглатывает. Конечно. Конечно, его приоритет — Вэнь Нин. Вэнь Нин — человек, который был рядом с ним, человек, которого Вэй Усянь воскресил, что никому ещё не удавалось. Он совершил невозможное для человека, которого, несомненно, любит. План Лань Ванцзи объяснить технику, рассказать о том, как у Вэй Усяня может появиться шанс восстановить своё золотое ядро, и та храбрость, которая пронзила его, когда он решил предложить свою помощь в этом, рушатся. Всё разбивается и разлетается вдребезги, по телу пробегает дрожь, которую он сдерживает руками, впиваясь в бёдра и зарываясь ботинками в мягкую землю. — Но он где-то в плену у Цзиней. Так что мне нужно спланировать ещё один побег, ещё одно спасение. И я знаю, что ты захочешь помочь, но ты ранен, поэтому тебе нужно остаться здесь. И, в любом случае, я могу расслабиться, зная, что ты будешь здесь, чтобы защитить Вэней. Но ты же знаешь, что я могу позаботиться о себе. — Вэй Усянь глубоко вздыхает. — Через несколько дней я уйду, и мне бы не помешала твоя помощь в планировании. У меня есть несколько новых идей, которые я хотел бы тебе показать. Не знаю, говорил ли я когда-нибудь об этом, когда мы учились вместе, но ты такой же умный, как и я, и я уверен, что упускаю что-то важное. Что-то, что сделает это менее опасным. — Вэй Усянь, наконец, снова поднимает на него взгляд, сверкая ещё одной ослепительной улыбкой, и у Лань Ванцзи перехватывает дыхание. — Ну, теперь ты можешь читать мне нотации. — Вэй Усянь прислоняется спиной к скале и закидывает руку за голову. Он расслабляется в тени, солнечные лучи отбрасывают блики листьев на его тёмную мантию. Лань Ванцзи закрывает глаза, и в памяти всплывает его образ: прислонённый к стволу дерева со скрещенными ногами на ветке и чёрной повязкой на глазах. Нежная, податливая кожа под кончиками пальцев Лань Ванцзи, когда он прижимал его к дереву, мягкие губы, податливые под его прикосновениями, когда он тайно целовал Вэй Усяня. По шее Лань Ванцзи пробежал жар, и в желудке снова забурлила кислота. — Лань Чжань? — Вэй Усянь выжидающе моргает, глядя на него. Для чего? Почему он здесь? — Мгм. — Ты не сердишься? — Я не согласен с оценкой Вэй Усяня моей способности помочь. — Ха, Лань Чжань, у тебя нет с собой никакого оружия, как ты тогда можешь помочь спасти Вэнь Нина? — Я ведь перенёс тебя через гору, не так ли? Вэй Усянь захлопывает рот и опускает взгляд на свои колени. – Ну, а ты не мог бы вывести из строя нескольких Цзиней? Лань Ванцзи испытывает острое желание закатить глаза. Он остается непоколебимым: — Да. — Так быстро отвечаешь! Ты так уверен в себе? — Это правда. — Ну, я не могу рисковать. Во-первых. Ты меня отвлекаешь, и какая от меня тогда польза? — Отвлекаю тебя? — Лань Ванцзи запинается на этом слове, не понимая, как ему вообще удалось отвлечь Вэй Усяня. — Знаешь, пока ты здесь, ты вроде и являешься собой, но в то же время и нет. И выглядишь как кролик, которого пнули или что-то в этом роде, когда тебе больно. — Это не так. — Лань Чжань! Ты выглядишь так прямо сейчас! — Весёлый смех Вэй Усяня теперь звучит искреннее, и от этого у Лань Ванцзи слегка сводит живот. — Но давай вернёмся. Что ты хотел сказать, Лань Чжань? Успокаивающее послевкусие его смеха улетучивается, и он ожидает, что сейчас встретится с землёй, словно падал с меча. — М? — Ты начал говорить, а я перебил тебя. Это так грубо, против всех правил, знаю. О чём ты хотел сказать? Ручей издаёт тихий успокаивающий звук, и Лань Ванцзи прислушивается к нему, пытаясь сосредоточиться, представляя, что он снова у источника в Облачных Глубинах. Вдох и выдох. Вдох и выдох. — Это может подождать до твоего возвращения. — Лань Чжань! Я не уйду ещё несколько дней! Ты собираешься целыми днями сидеть и вспоминать, что хотел сказать? — Мгм. — Ты забавный человек, просто скажи! Что, тебе нужны новые ханьфу? Мы можем что-нибудь придумать. Хочешь, я попробую соорудить тебе нормальную кровать? — Затем, уже мягче, спросил: — Ты наконец решил вернуться в свой орден? — Нет. — Это слово быстро слетает с его губ. — Вэй Ин, нет. — Это из-за еды? Я подумал, что из всех заклинателей вам больше всего подошли бы те блюда, которые мы здесь предлагаем. Или, может быть, ты хочешь иметь личное пространство. Я могу это понять. Жизнь в том же помещении, где я изобретаю все свои инструменты для подчинения злых духов, несомненно, влияет на тебя… — Нет. Я хочу помочь, — не кричит, но повышает голос Лань Ванцзи. Он не может допустить, чтобы Вэй Усянь подумал, что ему здесь плохо. — Помочь? Например… по хозяйству? Ты же знаешь, что пока не можешь. Я разрешаю тебе только приходить сюда за водой. — Помочь тебе. — Мне? — Вэй Усянь грызет грязный ноготь. — Со мной? С чем? Со спасением? Ты не можешь. — Я не знал о твоём плане до того, как ты заговорил. — Ах, конечно, точно. — Вэй Усянь почёсывает затылок, а затем снимает Чэньцин со своего пояса. Он крутит её меж пальцев, и эти повторяющиеся движения успокаивают. — Я знаю, в каком состоянии твоё золотое ядро. — А потом это повисло между ними, нечто такое тяжёлое, всепоглощающее и меняющее жизнь, как потеря золотого ядра. Чэньцин замирает в руке Вэй Усяня, а затем падает на землю. — В каком… состоянии? — Пока ты был без сознания, я проверил твои меридианы. — Лицо Вэй Усяня исказилось, и он закрыл глаза. — Я приношу извинения за то, что сделал это без разрешения. — Лань Ванцзи сглатывает, но каким-то образом ему удается продолжить: — Затем я осмотрел твой нижний даньтянь. — Ладонь горела даже сквозь все слои одежды, когда он прижал её к животу Вэй Усяня. Он долго держал её на месте, надеясь, что искра золотого ядра, которое раньше сияло ярче солнца, вспыхнет под его пальцами. Но ничего не произошло. Пустая оболочка кипела от негодования. Он держал Вэй Усяня на руках, пока Вэни осторожно не приблизились к нему. Они унесли Вэй Усяня и умоляли Лань Ванцзи отдохнуть. Он благодарен, что никто из них не прокомментировал следы слёз на его лице и покрасневшие и пустые глаза. — Всё в порядке. — Вэй Усянь поднимает Чэньцин с земли. — Вэй Ин. — Лань Чжань, оставь это. Всё в порядке. — Он резко встаёт, а затем покачивается из-за внезапной смены положения. Лань Ванцзи подскакивает к нему, и они оба слегка покачиваются, чтобы восстановить равновесие. — Вэй Ин. Вэй Усянь вырывает свою руку из хватки Лань Ванцзи. — Прекрати. Прекрати это! — Он топает обратно к горной тропе. — Не смотри на меня так. Лань Ванцзи пытается контролировать выражение своего лица, хотя и не уверен, что в данный момент с ним происходит. — Вэй Ин, я… — Нет, нет, мы не будем об этом говорить. Здесь нечего обсуждать. — Вэй Усянь зарывается руками в волосы, дёргая и злохмачивая их. Он стоит спиной к Лань Ванцзи, который несколько раз сглатывает, подбирая слова, пытаясь ухватиться за что-нибудь. За что-нибудь, чтобы закончить этот разговор. Чтобы он мог предложить что-то, что действительно может ему помочь. — Пожалуйста, я хочу… — Здесь нечего знать! Хорошо? Об этом нечего знать, и если ты кому-нибудь расскажешь, все, кого я защищаю, окажутся в опасности. Все, кто мне дорог, будут… — Вэй Усянь опускает руки и запрокидывает голову к кроне дерева. — Чёрт. Мягкий и приятный ветер шелестит листьями деревьев. Тёплый и освежающий, он приятно холодит влажную кожу, лес вокруг них полон жизни: птицы перекликаются между собой, и эти звуки взлетают невероятно высоко и пронзительно. Никто из них не двигается. Грудь Лань Ванцзи едва поднимается, чтобы вздохнуть. — Я хочу помочь, — его голос звучит чуть громче шёпота, глубокий и извиняющийся. Вэй Усянь кашляет от смеха. — Чем ты можешь помочь? И вот этот вопрос. Идеальное начало для речи, которую он запланировал. Он сталкивался и с большими трудностями, чем любой заклинатель его возраста: и на ночных охотах, и на поле боя. И всё же единственный раз, когда он так трепетал, был когда он спас Вэй Усяня в Безночном городе, когда он спрятал его от мира, но знал, что это только вопрос времени, когда их найдут. Когда он не был уверен, что сможет сохранить ему жизнь. Он не был уверен и сейчас. — В библиотеке Облачных Глубин я наткнулся на одну технику. Старая техника, которую большинство сейчас рассматривает просто как уловку, с помощью которой можно заманить людей. Вэй Усянь по-прежнему не оборачивается, но наклоняет голову. — Я говорю о двойном совершенствовании. Вэй Усянь бормочет что-то невнятное и оборачивается. — Двойное… двойное совершенствование? Как… в… — Его лицо так быстро приобретает шокирующий оттенок красного, что Лань Ванцзи опасается, как бы ему не пришлось подхватывать Вэй Усяня, если тот вдруг упадёт лицом в землю. У него по спине пробегает странная дрожь – не то чтобы неприятная – от такой реакции бесстыжего мальчишки. — Да. Это реальная техника. — Но я услышал о ней только в весенних… э-э… ну, ты понял. В научных трактатах её нет. — Как я уже говорил, в последнее время эта техника превратилась в миф, став предметом некоторых историй. Вэй Усянь закрывает лицо руками. — Я не могу поверить, что ты говоришь об этом. — Тем не менее, похоже, что это вполне реальная техника с зафиксированными результатами. Я думаю, что при правильном выполнении есть шанс, что ты сможешь заново развить ядро. — Я… что? — Вэй Усянь опускает руки, и краска так же быстро сходит с его лица. — Лань Чжань… Лань Чжань, это… так не пойдёт. — Это не гарантия, но я хотел предложить это как возможность. Я считаю, что это стоило бы изучить. — И что, я должен просто ходить вокруг да около и предлагать сильным заклинателям? Ты думаешь, у меня такое выражение лица? Непроницаемое… чтобы просто спросить кого-нибудь о двойном совершенствовании? Лань Ванцзи прикусывает внутреннюю сторону щеки. — Мы могли бы найти кого-нибудь подходящего. Тебе не обязательно делать это в одиночку. — Ты думаешь, есть какая-нибудь женщина, которая охотно сделала бы это со мной? Сердце Лань Ванцзи замирает, но ему удается сглотнуть и продолжить. — Если ты ищешь женщину, то да, мы бы нашли кого-нибудь. Вэй Усянь поднимает бровь и тихо повторяет: — Если ты ищешь женщину… — Его глаза становятся комично большими, и он прижимает руки к груди. — Лань Чжань! Ты… ты знаешь о таких вещах? Его смущение слегка уступает место раздражению. — Разве я только что не объяснил, что закончил читать о двойном совершенствовании? — Но… но они говорят обо всём этом там? В научном трактате? Лань Ванцзи вздыхает, впервые задумываясь, не преувеличил ли Вэй Усянь свои сексуальные способности. — Да. — Что? — Вэй Усянь делает круг, как будто ему некуда девать энергию. — Почему бы тогда не поручить нам изучить это? Ты говоришь, что такое просто было в библиотеке, и у меня были неприятности из-за того, что я показал тебе, эм, из-за того, что я показал тебе это, э-э… Ай-йя. — Вэй Усянь теребит кисточку на Чэньцин. — Это было не для учёбы. — Может быть, для тебя, — мгновенно реагирует Вэй Усянь, а затем румянец возвращается на его лицо, когда он понимает, что только что сказал. Лань Ванцзи легко читать его мысли прямо сейчас: эмоции ясно читаются на его открытом лице. Лань Ванцзи приподнимает бровь, но по его телу пробегает дрожь от того, что Вэй Усянь учился на основе того, что видел в весенних картинках. Лань Ванцзи прочищает горло. — Независимо от твоих предпочтений, мы можем попробовать это и проследить за прогрессом. — Чёрт. — Вэй Усянь падает в кусты. Он садится, скрестив ноги, и смотрит на деревья. — Чёрт, Лань Чжань, как, чёрт возьми, ты это нашел? Как я мог этого не заметить? Я бы ткнул это старику Лань прямо в лицо. — В запретной секции. Вэй Усянь резко поворачивает к нему голову, его глаза сверкают в приглушённом свете. Лань Ванцзи слишком поздно осознает свою ошибку. — Ты вошёл в запретную секцию? Ты пошел туда специально, чтобы найти это, не так ли? Лань Ванцзи снова поворачивается к ручью. Жар охватывает его грудь и поднимается по шее, он понимает, что его уши, должно быть, стали тёмно-красными. — Лань Чжань! Это потрясающая новость! Сколько правил ты нарушил из-за этого? — Он подскакивает к Лань Ванцзи сзади и кладёт локоть ему на плечо. — Лань Чжань… — Вэй Усянь тычет пальцем ему в шею, но Лань Ванцзи отмахивается. Он хихикает и наклоняется к нему: — Ты искал это для какой-то бедной девы, которая привлекла внимание Ханьгуан-Цзюня? Лань Ванцзи стряхивает с себя смеющегося Вэй Усяня и возвращается к вёдрам с водой. Он пытается поднять их, как обычно, но задыхается от боли, пронзающей плечи. Вёдра грубо приземляются обратно на землю, и вода расплёскивается через края. — Ай-йа, Лань Чжань, я должен помочь. — Он отстраняет Лань Ванцзи и берётся за ручки вёдер. — Давай я понесу их вместо тебя. — Он поднимает вёдра. Он на мгновения качнулся в сторону от тяжести, почти теряя равновесие. Вэй Усянь стискивает зубы и слегка стонет. — Ха, я думаю, мы были не самыми лучшими людьми, которых послали за водой сегодня, не так ли? — Они начинают медленно продвигаться обратно к тропинке. — И я не забыл об этом, Лань Чжань. Ты должен рассказать мне об этой деве, которая заставила тебя заняться этим «исследованием». – Вэй Усянь подмигивает ему. — Это не девушка! — кричит Лань Ванцзи. Вэй Усянь ахает и поворачивается, чтобы посмотреть на него. — Я… — Лань Ванцзи запинается, и незаконченное предложение повисает в воздухе, вызывая всё большее смущение, пока он пытается зацепиться за что угодно, что могло бы увести его с опасной территории. — Мне жаль, что это не может быть Вэнь Нин. — Он сожалеет о словах, которые срываются с его губ, сожалеет о предложении так сильно, впервые в жизни, что это едва не сбивает с ног. — Чт… Что? О чём ты говоришь? Лань Ванцзи проходит мимо него, злясь на себя, на Вэй Усяня, на то, что тот смог так запутать весь этот разговор, и он теперь будет медитировать и повторять все три тысячи правил так долго, как только сможет, до конца дня. — Лань Чжань! С чего бы мне хотеть, чтобы это был Вэнь Нин? — кричит ему вслед Вэй Усянь, изо всех сил стараясь не отставать. — Разве это не так? — Лань Ванцзи скрипит зубами, когда Вэй Усянь снова устраивается рядом с ним. Они оба останавливаются, почти вернувшись на горную тропу, вода тяжело висит в руках Вэй Усяня, у него отвисает челюсть. — А ты…как ты думаешь?.. — Вэй Усянь качает головой. — Тогда скажи мне, кого ты предпочитаешь, и я позабочусь о том, чтобы тебе помогли. Вэй Усянь ставит оба ведра на землю и подкрадывается к Лань Ванцзи. Он подходит ближе, становится лицом к лицу. Взгляд Лань Ванцзи мечется по сторонам в поисках чего-нибудь ещё, на что можно было бы обратить внимание: ближайшее дерева, пролетающего мимо жаворонка, большой камень, торчащий из земли. Но глаза Вэй Усяня ищут, словно пытаются что-то прочесть на лице Лань Ванцзи. — Тогда у меня есть к тебе предложение, Ханьгуан-Цзюнь: ты расскажешь мне, за что тебя наказали, а я скажу, кого я предпочитаю для… э-э-э… — его голос начинает дрожать. — Для, эм, для двойного совершенствования, — выдыхает он в спешке последнюю фразу. Затем наклоняется, чтобы снова поднять вёдра, и пытается вернуть их обратно на тропинку. Лань Ванцзи стоит неподвижно, просто наблюдая, как Вэй Усянь борется с вёдрами, полными воды. Он громко сглатывает. Это причиняет боль, как будто его горло снова воспалилось от долгого бездействия, распухло и пересохло. Лес заглушает звук, а Вэй Усянь продолжает идти, не замечая неподвижности Лань Ванцзи. Несмотря на то, что он прирос к месту, он растерян и плывёт по течению, не зная, что делать дальше. Потому что одно можно сказать наверняка: Лань Ванцзи теперь никогда не узнает, кого Вэй Усянь предпочитает в качестве партнера по двойному совершенствованию.⸻
Деревянные ручки впиваются в ладони Вэй Усяня. Где-то среди хозяйственных инструментов есть коромысло, но Вэй Усянь был уверен, что оно ему не понадобится. Он так уверен в себе каждый раз, когда спускается с горы, чтобы набрать побольше воды, и с каждым разом задача становится всё более и более непреодолимой. Тропинка перед ним становится всё шире, нужная вода заставляет его сохранять равновесие, и на мгновение он собирается опуститься на землю и позволить ноющей боли в горле вылиться в слезы. А потом это проходит, ползучая боль уходит в пустоту внутри, он натягивает улыбку и поворачивается к Лань Ванцзи. — Может, мне тебя тоже понести? Лань Ванцзи моргает, и его губы приоткрываются. Как будто он просто заснул стоя. Затем он морщит лоб, когда до него медленно доходит это утверждение. — В этом нет необходимости. — Что ж, давай вернёмся, пока солнце не начало садиться, нам нужно… — Вэй Усянь вздыхает и роняет ведра на землю. Они приземляются с приглушенным стуком, вода немного выплескивается через края. Жужжание насекомых, которые ползают по его спине, скользят по плечам, вьются по рукам. Он разворачивается и проносится мимо Лань Ванцзи, тени собираются вокруг его пальцев, рук. Вскоре они следуют за ним, как плащ, развеваясь за спиной, пока он, казалось, скользит по оставшейся части пути. Боль в руках и ногах, пульсирующая боль в груди — всё было забыто. — Вэй Ин! Но Чэньцин уже у него в руках. От любого, кто пытается прорваться к границе Луаньцзан, нельзя ожидать ничего хорошего. Все его союзники здесь. Чужаки причинят вред здешним людям, только если смогут пройти через него. Он подходит к началу тропинки, недалеко от того места, где они набирали воду, тени не сразу догоняют его. Они сгущаются вокруг него, окутывая его распущенные волосы, порванную одежду и отбрасывая на землю длинные чернильные тени. Он подносит Чэньцин ко рту, готовый к атаке. Но замирает, когда видит белые одежды с вышитыми по подолу нежно-голубыми облаками и ленты, повязанные вокруг голов. Перед небольшой группой заклинателей стоит Лань Сичэнь с обнажённым мечом. Его лицо почти неузнаваемо искажается гневом. — Вэй Усянь! — рычит он. Лань Сичэнь пока не атакует защиту, но это только вопрос времени. В конце концов, он справится. — Цзэу-Цзюнь. — Вэй Усянь немного опускает Чэньцин, на его губах появляется лёгкая улыбка. — Чему я обязан таким удовольствием? — Верни моего брата. Вэй Усянь тихо смеется, из его груди вырывается рокот. — Зачем? — Ты подвергнешь его опасности? Заставишь испытать твою судьбу, когда на него нападут кланы? Ты хочешь, чтобы мой брат умер? Каждое предложение пронзает Вэй Усяня, как удар кнута, как звон струн гуциня, срывающей маленькие кусочки. Медленно и мучительно сдирая с него кожу. Он сжимает Чэньцин. Любая нормальная дицзи раскололась бы под таким давлением. — Неужели ты такой эгоист, Старейшина Илин? Неужели настолько бессердечен, что обречёшь моего брата на смерть? Ради чего? Ради собственной выгоды? Чтобы выторговать еще немного времени за свои ужасные деяния? — Грудь Лань Сичэня вздымается. — Я этого не допущу! Вэй Усянь стискивает зубы, кровь застилает ему глаза, в то время как руки чешутся вцепиться себе в грудь, вырвать сердце и раздавить его в своих ладонях. — Ты делаешь вид, будто знаешь меня, Цзэу-Цзюнь? — Его голос похож на рычание. Это едва слышный шёпот, но он знает, что эти заклинатели отчетливо слышат его. — Вы утверждаете, что понимаете нашу позицию? Понимаете, что на самом деле поставлено на карту? — Ты убивал невинных людей! — Они напали на МЕНЯ! — Вэй Усянь выкрикивает последнее слово, и от него исходят тёмные вихри. Заклинатели позади Лань Сичэня отступают на несколько шагов. Но тёмная энергия, окутывающая Вэй Усяня, не проходит через защиту. — Ты свернул с дороги, Вэй Усянь. Нет необходимости тащить моего брата за собой. — Лань Сичэнь крепче сжал рукоять меча. — Ты отпустишь его, или мы применим силу. — Сюнчжан. — Рядом с Вэй Усянем появляется Лань Ванцзи, легко, без усилий преодолевая поток негодования, словно не он стоит рядом со Старейшиной Илин. Его испачканная одежда ярко выделяется на фоне теней. Некоторые из заклинателей, стоящих позади Лань Сичэня, ахают. Лицо Лань Ванцзи холодное, бесстрастное и, возможно, с оттенком разочарования, когда он смотрит на своего брата. Вэй Усянь достаточно часто видел, как Лань Ванцзи слегка поджимает губы, чтобы понять, когда он недоволен. — Брат. — Лань Сичэнь подается вперёд, кладя руку на барьер. — С тобой всё в порядке? — Мгм. — Лань Ванцзи слегка кивает. — Всё хорошо. — Он околдован, — шепчет один из заклинателей. Лань Ванцзи переводит всё свое внимание на говорящего, который отшатывается и открывает рот, чтобы заговорить. — Будь осторожен, или я могу околдовать и тебя тоже. — Вэй Усянь ухмыляется. Заклинатель бледнеет под взглядом Старейшины Илин. Лань Ванцзи тяжело вздыхает. — Вэй Ин. — Ванцзи, давай вернёмся домой. — Лань Сичэнь протягивает руку: меч опущен, а лицо напряжено. Лань Ванцзи качает головой. — Я не готов. — Не готов? К чему вообще нужно быть готовым? — Я нужен здесь. — В таком состоянии? Я удивлён, что ты встал и ходишь. — Лань Сичэнь пристально смотрит на Вэй Усяня, а затем возвращается к чтению нотаций своему брату. — Неужели ты больше ничем не можешь мне помочь? Ты действительно стал бы сражаться против других кланов? — Если бы они напали на здешних людей, да. Группа замолкает, слышны только тихие завывания ветра, доносящиеся с Луаньцзан, и шелест деревьев, наполненных густой тёмной энергией, которая проникает сквозь потоки. — Ванцзи, думай трезво. Пойдём со мной и прими это решение, не подвергаясь… — Лань Сичэнь снова встречается с убийственным взглядом Вэй Усяня. — Не подвергаясь чрезмерному влиянию. — Ну, Цзэу-Цзюнь, ты, должно быть, считаешь меня очень могущественным, раз думаешь, что я смог переубедить Лань Чжаня. — Вэй Усянь вертит Чэньцин в руках, но не сводит глаз с Лань Сичэня и других ланьских заклинателей, его глаза так и не возвращаются полностью к своему темно-коричневому цвету. — Это Ханьгуан-Цзюнь, Лань Ванцзи, Второй молодой господин Лань! Как ты смеешь говорить так неформально! — кричит сзади один храбрый, но забывший, где находится, заклинатель, и глаза Вэй Усяня вспыхивают ярко-красным. Лань Сичэнь закрывает глаза. — Ты не можешь говорить за него! — Вэй Усянь подносит Чэньцин к губам. — Ты утверждаешь, что знаешь его? Ммм? — Ты хочешь отомстить? Убей их. Убей их всех. Лань Ванцзи кладет твёрдую руку на плечо Вэй Усяня. — Вэй Ин. Красный исчезает, когда тёплая ладонь обжигает его плечо. Он медленно опускает Чэньцин, его плечи поднимаются и опускаются, пока он пытается восстановить дыхание. Он не может вспомнить, когда начал задыхаться, но теперь его дыхание громко отдаётся в ушах. Дрожь пробегает вверх и вниз по его рукам, от шеи к ногам. Голоса становятся тише, на заднем плане снова раздаётся рокот. — Я забираю своего брата и возвращаюсь в Облачные Глубины. Как ты смеешь втягивать его во всё это, когда сам явно не можешь себя контролировать. — Лань Сичэнь снова нажимает на защиту, и искры духовной энергии проникают в неё. Прощупывая её. Осматривая вид барьера Вэй Усяня, сплетённого из этих чар. — Лань Чжань может сам принимать решения, — рычит Вэй Усянь. — Очевидно, что не может. — Сюнчжан. — Он встаёт между Вэй Усянем и Лань Сичэнем. Вэй Усянь моргает, не уверенный, когда подошёл так близко к заклинателям. — Моё присутствие — единственная защита этих людей от кланов заклинателей. Лань Сичэнь открывает рот, чтобы возразить, но быстро закрывает его. — Ванцзи, дело не в этом. — Ты же знаешь, что это правда. Лань Сичэнь притворно вздыхает и слегка опускает плечи. — У тебя заканчивается время. — Что? — Слова наконец слетают с губ Вэй Усяня. — Они собираются напасть на Лань Чжаня? — Я выиграл для вас столько времени, сколько смог. Им не терпится свершить правосудие. — Правосудие. — Вэй Усянь усмехается. — Старейшина Илин, ты не можешь насмехаться над последствиями своих собственных действий. — Да, моих действий. Не их. — Они придут, чтобы свершить правосудие за разрушения в Безночном городе. Присутствие Лань Ванцзи задержит их ненадолго. — Другие кланы пойдут против слова Цзэу-Цзюня? — плюет Вэй Усянь в сторону старшего Лань. — Что это за союзники такие? — Единственная причина, по которой я выиграл время, заключалась в нашем близком союзничестве. Я также не мог допустить, чтобы похищение Лань Ванцзи распространилось среди других кланов. — Лань Сичэнь снова поднимает меч. — Итак, пришло время отпустить его домой, чтобы он мог оставаться в безопасности. Вэй Усянь сжимает Чэньцин, вихри дыма и тёмной энергии снова поднимаются вверх. Он должен сказать Лань Ванцзи, чтобы тот уходил. Он не может гарантировать его защиту, если все крупные кланы нападут на Луаньцзан. Но что будет с остальными людьми здесь? Всем, чем он пожертвовал, всем, что он сломал, чтобы спасти этих людей, и всё это ради ужасной жизни и мучительной смерти. Нет, нет. — Нет. — Это «нет» повергает Вэй Усяня в шоковое состояние. Но это сказал Лань Ванцзи. — Ванцзи, — Лань Сичэнь произносит его имя с мольбой. — Я не брошу тех, кто в этом нуждается. Теперь, когда я здесь, я не могу отрицать эту ситуацию. — Будь благоразумен, Ванцзи. — Я благоразумен. — Ванцзи! — Лань Сичэнь изо всех сил старается сохранить вид Главы Ордена, но его приказ больше похож на приказ раздражённого брата. Лань Сичэнь поворачивается к Вэй Усяню. — Открой барьер, или мы заберём тебя силой. Можешь отправить его домой. — Цзэу-Цзюнь, я не сделаю ничего подобного. — Вэй Усянь изучает гладкий чёрный корпус Чэньцин: красная кисточка, как ни странно, не потрепалась, несмотря на недавние сражения, в которых она участвовала. — Тогда у меня нет выбора. — В вечерних тенях на лице Лань Сичэня появляются морщинки, и он на мгновение закрывает глаза, прикрывая лицо рукой. Два пальца взмываются вверх – между ними зажата бумажка-талисман, вокруг которой разгорается яркий синий свет. — Нет! — Лань Ванцзи склоняется перед Вэй Усянем, в то время как Лань Сичэнь бросает талисман на границу, и защита исчезает при соприкосновении. Энергия вырывается вперёд, сбивая Лань Ванцзи и Вэй Усяня с ног. — Лань Чжань! — кричит Вэй Усянь, выбираясь из-под распростёртого тела Лань Ванцзи и осматриваясь в поисках ран и новых разрывов, которые, возможно, просачиваются сквозь его одежду. — Вэй Ин. Беги, — цедит сквозь зубы Лань Ванцзи. — Лань Чжань. — Вэй Усянь смотрит, как заклинатели пробираются через пролом в барьере. — Лань Чжань, ты можешь стоять? — Я поговорю с братом, иди. — Лань Чжань, если ты пойдешь со своим братом, может быть… может быть, тебе удастся убедить его. — Вэй Ин. — Лань Ванцзи сжимает запястье Вэй Усяня. Вэй Усянь склоняется над телом Лань Ванцзи, и тот оказывается почти на коленях у Вэй Усяня. — Я хочу остаться здесь. — Но они могут вылечить тебя быстрее, и тогда… — Вэй Ин! — рычит Лань Ванцзи, как раз в тот момент, когда к ним подбегает один из ланьских заклинателей. Его меч поднимается и описывает большую дугу в направлении головы Вэй Усяня. Лань Ванцзи поднимает руку, чтобы заблокировать удар, но Вэй Усянь уже держит в руке талисман и направляет его в сторону нападающего. Талисман попадает тому в лицо, и он тут же с криком падает на колени. Вэй Усянь поднимает глаза и видит, что его окружают люди в белых одеждах, а их мечи оказываются направленными на него. Заклинатель, которого он обезвредил талисманом, лежит на земле без сознания. — Цзэу-Цзюнь, Лань Чжань не хочет уходить, как бы я его ни уговаривал. — Вэй Усянь медленно достает из рукава ещё один талисман, но останавливается, когда чувствует холодную сталь лезвия у своей шеи. — Больше никаких фокусов, — процедил Лань Сичэнь. Вэй Усянь сглатывает, и это движение ещё сильнее прижимает его кожу к мечу. — Честь убить меня принадлежит Ханьгуан-Цзюню. — Вэй Усянь слабо улыбается и активирует талисман. Он не смотрел, но энергия негодования переполняет его. Вэй Усянь хватает Лань Ванцзи за запястье, надеясь, что не обрекает их обоих на гибель. Ему просто нужно доставить Лань Ванцзи домой. А потом они снова перемещаются, и у него сводит желудок, когда он понимает, что активировал один из своих модифицированных портальных талисманов.