Чем теплее становились дни и чем меньше снега оставалось на улицах, тем сильнее Нессу начинало казаться, что может быть — только может быть — Курона всё-таки был прав. Возможно, у них двоих действительно были какие-то шансы помирить Исаги и Кайзера, хоть изначально это и казалось невозможным.
Весь январь Несс стойко отвергал эту идею. Мир между Кайзером и Исаги казался чем-то настолько далёким, что даже думать о нём было смешно, о чём Алексис прямо заявлял Куроне в течение всего месяца. Однако Ранзе не сдавался, отчаянно пытаясь придумать десятки планов и стратегий, направленных на примирение упрямых братьев. К сожалению, они не могли реализовать ни один из них, пока Кайзер держал обиду на Йоичи из-за произошедшего в начале зимы, поэтому первым делом от Несса требовалось уговорить того хотя бы задуматься о прощении.
Невыполнимо? Однозначно.
Любой разговор об Исаги, заведенный Нессом, прерывался раздражённым взглядом Кайзера, и Алексис не был настолько смелым человеком, чтобы продолжать. В итоге лишь в начале февраля он, наконец, смог вдолбить в голову Кайзера, что злиться на Исаги уже нет смысла. И для этого ему пришлось использовать не предложенное Куроной «Йоичи раскаивается!», а своё собственное «он просто идиот, который постоянно делает глупые вещи, какой смысл относиться к нему иначе, если Исаги давно показал себя тупицей?». Курона, конечно, такому был не рад, но результат есть результат, не так ли? Какая разница, какими способами они пришли к цели?
В любом случае, после того, как Кайзер небрежно бросил Исаги своё прощение (Нессу на самом деле казалось, что это было сделано лишь для того, чтобы он, наконец, перестал надоедать Михаэлю), они с Куроной смогли приступить ко второму этапу своего плана. Никаких гениальных идей по этому поводу у Несса не было, поэтому бедному Куроне пришлось придумывать всё в одиночку от начала до конца. И что ж, Алексису даже не было его жаль.
Конечно же, у Ранзе не было опыта в попытках примирить двух давно обиженных друг на друга людей, чья вражда длилась долгие годы. И всё же он не сдавался, отчаянно желая сделать жизнь Исаги лучше.
Одной из идей Куроны было создание большего количества моментов, когда Кайзер и Исаги могли бы просто общаться, не выясняя, кто из них лучше, как это часто бывало на школьных занятиях. Реализация этой идеи оказалось на удивление простой. Курона и Несс просто напрашивались в гости в одно и то же время, а потом всеми правдами и неправдами уговаривали Исаги и Кайзера спуститься на кухню, чтобы перекусить.
Ни Йоичи, ни Михаэль не были рады видеть друг друга в такие моменты, однако им приходилось мириться с тем, что Несс и Курона сразу же начинали дружески болтать, втягивая их в беседу и заставляя остаться на кухне подольше.
Иногда Несс задавался вопросом, почему Кайзер вообще терпит подобное? Очевидно, ему не нравилась компания Исаги и Куроны, однако он никогда не останавливал Несса от разговора с ними, хотя вполне мог бы развернуться и уйти в свою комнату — он абсолютно точно знал, что в таком случае Алексиси последует за ним.
И пусть Исаги Несс знал не так хорошо, его потворство Куроне тоже вызывало вопросы. Нессу казалось, что после получения прощения Йоичи оставит в покое своего брата, и всё вернётся к их привычному холодному игнорированию друг друга. И всё же Исаги всегда оставался, когда Курона начинал мило болтать с Нессом и Кайзером, и даже начал самостоятельно включаться в беседу спустя некоторое время.
Повтор подобных ситуаций так же очень нервировал Несса. Наверное, уже после трёх «случайных» встреч на кухне и Кайзер, и Исаги догадались, что всё это было инициативой Куроны и Несса. И по-хорошему, они оба должны были перестать попадаться на эту удочку, однако… они ничего не делали. Кайзер и Исаги продолжали делать вид, что верят в непреднамеренность их встреч, и Несс не мог понять, почему.
Когда он поделился своими размышлениями с Куроной, мальчик просто обрадованно заявил, что в глубине души братья действительно хотят поладить друг с другом, а потому и подыгрывают из раза в раз повторяющемуся сценарию.
Несс в свою очередь не был столь оптимистичен. Он пытался найти более веские и логичные причины, объяснившие покорность, с которой Исаги и Кайзер начинали почти мило разговаривать друг с другом, находясь в компании Несса и Куроны.
Несколько раз у Несса в голове мелькнула опасная мысль о собственной значимости в жизни Кайзера, равносильной тому, которую Курона имел для Исаги. Но это звучало настолько глупо и смешно, что мальчик старательно прятал подобные мысли вглубь подсознания.
И всё же он не мог не заметить, что план Куроны работал — довольно медленно, но работал. К середине марта их псевдо-дружеские посиделки на кухне вчетвером перестали казаться такими вынужденными, беседы стали более яркими, а доля пассивно-агрессивных замечаний Кайзера и Исаги в сторону друг друга значительно уменьшилась.
Когда треть весны миновала, даже в школе братья перестали вести себя так холодно друг к другу. Это удивляло и даже в какой-то степени напрягало Несса, но он не мог назвать причину. Возможно, в глубине души мальчик опасался, что если Кайзер наладит общение с Исаги, то сам Алексис станет ему не нужен. Порой ему хотелось всё испортить, напомнить Кайзеру обо всех ссорах между ним и Йоичи, накричать на них двоих, сказав, что им уже никогда не стать близкими друг другу людьми.
Но разве мог он так поступить? Стереть всё, чего они с Куроной упорно добивались? И что важнее — мог ли он своими руками навредить Кайзеру? Ведь сколько бы Несс не пытался этого отрицать, он понимал, насколько важна семья — ведь сам мечтал о таковой — и насколько Кайзеру помогут хорошие отношения с братом. Разве мог Несс лишить его этого?
Даже вспоминая происшествие в начале декабря — после стольких попыток убедить Кайзера простить Исаги, Несс, кажется, и сам его простил. Ему было неприятно даже думать об этом, но к несчастью, рядом слишком часто оказывался Курона, нашептывающий словно дьявол о том, как сильно раскаивается этот чёртов Йоичи.
В итоге Несс всегда сдерживал свои порывы к разрушению, молча позволяя двум братьям становиться всё ближе. Его тошнило от этого, тошнило от страха быть забытым и выкинутым. Помогало лишь переубеждать самого себя, вспоминая, что именно Кайзер был инициатором их общения, а значит, вряд ли решит бросить его, даже если обзаведётся новым другом в лице собственного брата.
Это Несс всегда был рядом, Несс наблюдал за тем, как озаряется радостью лицо Михаэля, когда тот разговаривал о футболе, Несс оказывал поддержку, когда то же лицо мрачнело из-за очередного дерьмового поступка Ноа. Несс был лучшим другом Кайзера, и так просто его нельзя было заменить.
Даже сейчас, когда Кайзер собирался совершить свой маленький юношеский протест, рядом с ним шёл Алексис. Не Грим, не Геснер, и уж тем более не Исаги. Именно Нессу доверили секрет, именно Несс первым должен был увидеть то, о чём Кайзер грезил весь последний год, отчаянно копя деньги.
Они остановились перед неприметным подвальным помещением, задержавшись, чтобы рассмотреть табличку, приколоченную рядом с дверью. Текст на ней включал в себя название места, часы работы и график выходных. Несс немного занервничал, увидев, что сейчас их явно никто не собирался принимать.
— Я не думаю, что там кто-то есть… — залепетал было он, но Кайзер просто легонько толкнул его плечом, проходя к двери и дёргая за ручку. Та поддалась и открылась с лёгким скрежетом, пропуская холодный апрельский воздух внутрь помещения. Несс услышал чьи-то приглушенные голоса, но слов не разобрал, а вот на лице Кайзера появилась ухмылка. Больше не мешкая, он перешагнул порог. Несс поспешил зайти за ним.
Атмосфера казалась довольно угнетающей, а стоило Нессу встретиться взглядом с предполагаемым хозяином заведения, так его и вовсе пробрала дрожь. Нахальный взгляд разноцветных глаз остановился прямо на гостях, и у Несса задрожали коленки. Мужчина смотрел на них как на глупых школьников — коими они и являлись, — забредших в его логово по ошибке.
— Мы закрыты, — ленивый голос раздался из полумрака в углу комнаты. Спустя секунду на свет вышел ещё один мужчина. Он казался гораздо моложе первого, лет на пять старше самих Несса и Кайзера, в то время как хозяин заведения выглядел на все тридцать.
— Я от Сае, — лениво махнул рукой Кайзер. — Он сказал, что вы можете набить татуировку даже тем, кому нет восемнадцати, верно? Без разрешения опекуна, я имею в виду.
Брови первого мужчины взметнулись вверх, а его друг простонал.
— А я
говорил тебе — заканчивай общение с этим чёртовым Итоши! Посмотри, какую рекламу он создаёт нашему салону! Конечно, нам ведь так не хватало малолеток с их подростковым желанием выделиться!
Мужчина постарше зевнул.
— Сендо, кончай этот балаган, — лениво протянул он. Вновь посмотрев на Кайзера с Нессом, он криво усмехнулся. — Я — Оливер Айку, владелец этого прекрасного заведения и татуировщик по совместительству. Что ж, слухи не врут, за определённую сумму я хоть младенцу рукав забью. Хотя если вы пришли от Сае, всё будет по обычному тарифу, даже скидку могу сделать.
— А следовало брать вдвое больше, раз они от этого рыжего черта, — пробормотал Сендо.
— Успокойся, — отмахнулся от него Оливер. — Так что, мальчуган, что бить-то будем? Череп? Знак бесконечности? Пафосную цитату? Имя твоего парня? Или что-нибудь оригинальное придумал?
Кайзер сделал шаг вперёд.
— У меня есть эскиз…
Он не мой парень! — лицо мальчика мгновенно стало пунцовым, то ли от гнева, то ли стыда. Кайзер быстрым жестом вытащил из внутреннего кармана ветровки сложенный вчетверо листок и протянул его Оливеру. — Вот! И не говори мне больше всяких мерзостей.
— Какой неженка, — фыркнул Сендо, в то время как Айку, казалось, всеми силами делал вид, что увлечён рассматриванием эскиза, а сам пытался сдерживать смех. И всё же когда он, наконец, удосужился с вниманием отнестись к тому, что было нарисовано на листе, из его рта вырвался звук восхищения.
— А неплохо-неплохо, — одобрительно кивнул Оливер. — У тебя определённо есть и вкус, и талант к рисованию. Работа будет не самая простая, но я справлюсь, конечно же. Вопрос в другом — придётся разделить её на несколько сеансов. Видишь ли, это твоя первая татуировка, мы не знаем твоих пределов, да и бить её придётся часов десять минимум. Ещё и места ты выбрал болезненные — ключица и кисть…
Айку пустился в долгие объяснения о процессе битья татуировки, а Кайзер внимательно слушал каждое его слово, кажется, мгновенно позабыв о неудачной шутке татуировщика. Несс с растерянным видом остался стоять у двери, не зная, куда себя деть. Сендо заметил это и подошёл к нему, кивков головы указывая на вешалку для верхней одежды и диванчик, на котором можно было посидеть. Он также поинтересовался, какие напитки предпочитает Алексис, и, получив ответ, развернулся, чтобы заварить им по чашечке зелёного чая.
Протянув ему чашку с обжигающим напитком, Сендо наклонился и прошептал:
— Оливер, конечно, шутил, но знаешь… На свою первую татуировку люди обычно зовут самого дорого человека, если ты понимаешь, о чём я, — ухмыльнувшись, он выпрямился и направился к двум парням, оживлённо обсуждавшим татуировку, в то время как Несс пытался справиться со странным чувством единения с горячим чаем в своих руках — ему казалось, что пар из его ушей валил точно так же, как из несчастной чашки.
Вскоре, когда обсуждения подошли к концу и настало время рисовать на коже Кайзера эскиз, Несс немного успокоился, теперь без явных проблем наблюдая за происходящим. К его несчастью, он рано обрадовался собственному спокойствию. Оливер попросил Кайзера снять рубашку, и этого стоило ожидать, ведь татуировка Михаэля по задумке тянулась через всю его руку от кисти к шее. И всё же Несс не был готов увидеть обнажённый торс Кайзера. Он видел его не в первый раз, но чем старше Несс и Кайзер становились, тем сложнее было контролировать реакцию собственного тела. Внизу живота потянуло, и Несс поспешил отвести взгляд, делая вид, что очень увлечён собственными потёртыми джинсами. Из глубины комнаты донёсся сдавленный кашель Сендо, очевидно, пытающегося не засмеяться. Нессу стало вдвойне неловко.
Контур татуировки шёл хорошо ровно до тех пор, пока не пришлось забивать шею. Выводить каждый лепесток было кропотливой и долгой работой, а устойчивость Кайзера к боли явно начала потихоньку сдавать обороты. Его лицо побледнело, губы оказались плотно сжаты, а на лбу выступили капельки пота. Айку, как мог, отвлекал его различными байками и забавными историями про своих клиентов. Сендо тоже не раз вставлял своё слово — на самом деле он говорил даже больше. Кайзера, впрочем, это больше раздражало, чем отвлекало — Несс мог видеть это по его недовольному взгляду.
В какой-то момент, когда ноги Михаэля начали подрагивать, Сендо переместился прямо к диванчику, на котором сидел Несс, и, схватив мальчика за запястье, потащил к креслу Кайзера. Айку расположился слева от него, Сендо же повёл Несса к правой стороне. Оказавшись там, он молча кивнул на раскрытую ладонь Кайзера — пальцы то и дело сжимали воздух, нервно трясясь от перенапряжения и боли. Несс с испугом замотал головой, отчетливо поняв, чего от него хотел Сендо. Парень же скорчил презрительную мину и снова настойчиво мотнул головой в сторону Кайзера.
Несс сдался.
Он неуверенно протянул руку к Кайзеру и с боязнью почти невесомо коснулся его пальцев. Кайзер на мгновение замер, и Несс готов был отдёрнуть руку в ту же секунду, но внезапно почувствовал, как его ладонь крепко сжимают. Дыхание у него сбилось. Кайзер даже не посмотрел на его, но их переплетённых ладоней оказалось достаточно, чтобы сердце Несса начало биться в несколько раз чаще.
Два последующих сеанса он также подходил к Кайзеру и молча брал его за руку. Они ни разу не заговорили об этом.
В последний день Айку решил устроить небольшое чаепитие напоследок, заодно напоминая Кайзеру все правила касательно ухода за татуировкой. Нессу казалось, что его друг даже на уроках так внимательно никогда не слушал.
Когда лекция Айку закончилась, Несс внезапно вспомнил об одной вещи, которую хотел узнать ещё с того момента, как они пришли.
— А кто такой Сае? — поинтересовался он, переводя взгляд с Кайзера на Оливера и обратно. — Ты упоминал его, когда мы в первый раз здесь оказались.
— Чёрт из табакерки, — закатил глаза Сендо. — Невероятно высокомерный, холодный, раздражающий ублюд…
— Ну хватит уже, — Айку пнул его под столом. — Нормальный он парень.
— Сае — один из игроков футбольной команды, с которой мы каждый год играем несколько матчей, — тем временем пояснил Кайзер Нессу. — С ним весело играть в футбол, и порой мы общаемся вне поля. Это он порекомендовал мне Айку, когда узнал, что я хочу сделать тату.
Несс вздрогнул, неосознанно царапая кисть своей левой руки ногтями. Ревность ядовитым газом заполнила его лёгкие, и Несс с беспокойством прикусил нижнюю губу. Какой-то друг Кайзера, о котором он не знал? Друг, с которым Кайзер поделился своими мечтами о татуировке?
Конечно, от внимательных глаз Сендо не укрылось его состояние.
— Итоши Сае на самом деле такое посмешище, — громко фыркнул он, делая паузу и ожидая, пока Несс поднимет на него свой взгляд. — Он хорош только в футболе, в то время как во всём остальном — полный ноль. В отношениях в том числе. Он настолько непутёвый, что его младший брат скорее найдёт себе пару. Так что если бы — если бы — я внезапно заревновал к нему, то быстро бы успокоился, так как абсолютно невозможно, что у человека, однажды разговаривающего с ним больше двух минут, могли бы вспыхнуть к нему чувства… Он явно не тот, о ком нужно переживать.
Оливер посмотрел на него с некоторой растерянностью.
— Чего это тебя на обсуждение отношений Сае потянуло? Какая ревность, ты вообще о чём?
Выражение лица Сендо мгновенно изменилось, всем своим видом крича «Ты что, совсем идиот?!». Он вздохнул, качая головой и отмахиваясь, мол, неважно.
Кайзеру, казалось, вся эта внезапная тирада тоже не была понятна. Он посмотрел на время, после чего встал изо стола и начал неторопливо собираться. Несс последовал его примеру, Сендо начал убирать чашки, а Айку остался спокойно сидеть на своём месте.
— Не забудьте оставить нам чаевые, — полушутя-полусерьёзно сказал Кайзеру Сендо. — Мы вообще-то вас приняли в своё свободное время!
— Как-будто вам было, чем ещё заняться, — фыркнул Кайзер.
Айку рассмеялся.
— Милое невинное дитя, уж поверь мне, двум взрослым всегда найдётся чем заняться в пустом помещении, — усмехнулся он, пока его взгляд, наполнившийся похотью, метнулся к заднице Сендо.
Несс и Кайзер замерли, переваривая услышанное. Когда до Несса, наконец, дошло, он заалел от смущения, в то время как лицо Кайзера вытянулось, а его рот несколько раз бесполезно открылся и закрылся.
— Фу! — было единственным, что он в итоге смог сказать.
Брови Сендо поползли вверх.
— Фу?! Не смей так говорить в мою сторону после того, как я столь любезно напоил тебя своим любимым чаем, — оскорблённо заявил Сендо. — Который ты, кстати, пил за столом, использовавшимся нами для…
— Мерзость какая! Хватит! Не хочу больше этого слышать! — под громкий смех Айку Кайзер выскочил на улицу. Уши его пылали восхитительно алым.
Немного поколебавшись, Несс тоже направился к выходу, решив ничего не говорить. Сендо, явно злившийся в шутку, быстро успокоился и насмешливо подмигнул ему. Несс немедленно ускорился, чувствуя, как остатки его гордости остаются похороненными в этом тату-салоне.
На улице ему потребовалось некоторое время, чтобы догнать Кайзера, который удалялся от пристанища Айку со скоростью света. Запыхавшись, Несс подбежал к нему и схватил за запястье, чтобы остановить. Руку Кайзер вырвал, но хотя бы замедлился, кидая на Алексиса недовольный взгляд.
— Придурки, — сквозь зубы процедил он. — Если бы я только знал…
— Вряд ли в городе нашёлся бы ещё один мастер, согласившийся сделать тебе татуировки без присутствия твоего отца, — справедливо заметил Несс. — Да и всё не так плохо? Они хорошие люди…
— Мерзость, — злобно выплюнул Кайзер. — Они мерзкие. Это ненормально. Ты, блять, думаешь иначе?!
Он с недоверием посмотрел на Несса. Сердце мальчика замерло, когда он столкнулся с этим взглядом — злым, обиженным и… испуганным? Несс не был уверен. Ему на самом деле было всё равно, потому что всё, на чём он сейчас мог сосредоточиться — резкая боль в собственном сердце.
Ах, какой же он идиот. И почему только посмел надеяться?
— Нет, не думаю, — тихо ответил Несс. — Ты прав, это мерзко.
Если Кайзер и заметил, как потух его взгляд, то ничего не сказал.
***
Ноа отсутствовал почти три недели. Довольно много, но он искренне верил, что может оставить двух семнадцатилетних парней одних и надеяться, что они хотя бы оставят дом целым к его приезду. Ладно, на самом деле он верил только в Йоичи, но какой хороший отец признал бы такое вслух?
Кое-чему он всё-таки научился за все эти годы.
Он не сообщал настоящей причины своего отъезда никому, ни своим детям, ни Эго с Анри. У него была даже мысль соврать о том, что он уезжает в командировку, но какая командировка у библиотекаря? Тем более длительностью в двадцать дней? Поэтому Ноа просто ограничился словами о том, что он уезжает повидаться с друзьями.
Он даже не сорвал, ведь Крис Принс действительно являлся его другом.
Возвращаясь из своей неожиданной поездки, Ноэль надеялся отдохнуть, хоть и понимал маловероятность подобного исхода. Он ожидал, что может столкнуться с претензиями Йоичи и Михаэля друг к другу — хотя, кажется, они начинали ладить в последнее время? — ожидал, что застанет в своём доме кучу шумных подростков, даже был готов к тому, что его внезапно познакомят с будущей невесткой.
Чего он не ожидал, так это огромной чёрной татуировки, лозами обвивающей руку его младшего сына. Почему-то сомнений в её подлинности у Ноа не возникало.
— Какого… — выдохнул он, едва увидев посреди гостиной скучающего Кайзера. — У тебя есть пять секунд, чтобы сказать мне, что это чёртов маркер.
Вместо ответа Кайзер послюнявил палец и демонстративно потёр своё предплечье. Как и ожидалось, с рисунком ничего не произошло.
— Какая жалость, — притворно вздохнул мальчик. — Кажется, она настоящая.
— Ты что, рехнулся?! — Ноа бросил свои вещи в сторону, делая шаг по направлению к сыну. — Тебе шестнадцать! Это что за ужас?! Ты понимаешь, что это на всю жизнь? Что тобой двигало вообще, когда решился на это? То ли незрелость мозга, то ли вседозволенность… Ты понимаешь, что есть ситуации в жизни, когда это просто неприемлемо? И эту татуировку тебе придётся скрывать, хотя я даже не представляю, как
такое можно скрыть!
— Хватит твоих лекций, — поморщился Кайзер. — Я захотел и сделал. За свои деньги, между прочим! Не волнуйся, не обокрал бедного несчастного библиотекаря, живущего на последние гроши.
— Тон, Михаэль! — глаза Ноа гневно сузились. — Захотел и сделал? Ты несовершеннолетний! Кто вообще сделал её тебе? Я найду его, и мы пойдём в суд!
— Удачи, — фыркнул Кайзер. — Сомневаюсь, что ты у него первый.
Ноа замер, едва сдерживая свой гнев.
— В комнату. Живо. Ты наказан, — отрывисто произнёс он. — Твоё поведение просто отвратительно, а поступок и того хуже.
Кайзер закатил глаза, однако в комнату всё-таки пошёл. Ноа не мог этого видеть, но всё самодовольство мальчика мгновенно исчезло с его лица, уступив место мрачному и усталому взгляду.
Ноа же без сил рухнул в кресло, мучительно морщась, словно у него болела голова. Тысячи мыслей одновременно завертелись у него в голове, только усугубляя проблему. Просидев так несколько минут, мужчина встал и, оставив брошенные им ранее вещи валяться на полу, направился к выходу из дома.
Не прошло и получаса, как он стоял на пороге дома Эго.
— Хотелось бы спросить, как поездка, но, судя по твоему убийственному взгляду, всё прошло ужасно, — без приветствий сказал Ноэлю Эго, едва открыв дверь. Он отошёл в сторону, пропуская Ноа внутрь, и с досадой цокнул языком, отмечая, насколько плохо тот выглядел.
— Дело не в поездке, — начал Ноа, когда они уселись за стол и Эго, не отличающийся гостеприимством и даже не подумавший о том, чтобы поставить на плиту чайник, просто достал из холодильника две банки пива, ставя их перед собой и Ноэлем. — Дело в Михаэле!
— Твой драгоценный сын опять что-то учудил? — с небольшой толикой интереса спросил Эго. — Помнится, в прошлый раз что-то было в декабре? Хотя нет, тогда виновником был Йоичи…
— Всё гораздо хуже! — мотнул головой Ноа. — Он сделал татуировку. Татуировку, Джинпачи. Не просто какую-то маленькую точку на бедре, нет. Огромную, мать его, татуировку во всю руку. Всю руку! Даже на шее есть!
Эго фыркнул, открывая свою банку пива и с наслаждением отпивая глоток прохладительного напитка. Он был спортсменом и нечасто пил алкоголь, пусть даже низкоградусный, однако с Ноа всегда был не прочь разделить подобные моменты.
— Пф, всего-то? Татуировка? Это не катастрофа всемирного масштаба, знаешь ли.
— Ему шестнадцать! Он несовершеннолетний! — возразил Ноа. — Вот зачем ему это нужно было, скажи? Способ самовыражения? Крайне неудачный!
Эго рассмеялся.
— Про все эти подростковые замашки и прочую психологическую хрень лучше с Анри поговори, — посоветовал он. — А вообще, разве ты в молодости не делал подобных глупостей? Чего-то такого, из-за чего всё «нормальное» общество странно бы на тебя смотрело?
— Нет! — твёрдо ответил Ноэль. Выразительный взгляд Эго заставил его слегка смутиться. — Ну, может быть немного…
Эго заинтересовано сложил руки, кладя подбородок на свои переплетённые пальцы.
— Ого, и что же это? Ну же, расскажи, мне даже интересно, что такого глупого ты мог делать в подростковые годы.
— И старше, — добавил Ноа, тут же морщась от осознания своего промаха. — Это не то, что я хотел бы обсуждать, во всяком случае сейчас.
Эго недовольно вздохнул.
— Ладно, но ты хотя бы признал, что тоже не был образцовым ребёнком. Тебе не кажется, что ты слишком бурно реагируешь? Это всего лишь татуировка. Да, Михаэль несовершеннолетний, но уже через два года — даже меньше — ему восемнадцать. Разве так важно, когда он её набил?
— Он не найдёт себе нормальную работу, — обречённо прошептал Ноэль.
Эго закатил глаза.
— Ты слишком зациклен. Если что, он может носить закрытые вещи на своей работе, вот и всё.
Покачав головой, Ноа устало потёр виски.
— Так и знал, что его гены…
— Ноэль, — предупреждающе оборвал его Эго. Взгляд Джинпачи с насмешливого стал серьёзным. — Мы уже об этом говорили, помнишь? Думаешь, у тебя получится хорошо воспитать ребёнка, если ты заранее относишься к нему с предубеждениями?
— Я уже упустил его воспитание, судя по всему, — вздохнул Ноа. — Вот и что мне делать?
— Ты спрашиваешь это у меня? — Эго посмотрел на друга со снисхождением. — У меня нет детей, прошу заметить.
Н оа задумчиво уставился в полоток.
— Чисто теоретически, нельзя ли считать Михаэля и Йоичи и твоими детьми, учитывая сколько времени они проводят в твоём доме?
Эго поперхнулся пивом и закашлялся.
— Нет, спасибо, откажусь от такой чести, — безапелляционно заявил он. — Касательно твоего вопроса… Просто попробуй относиться к подобным вещам проще? Татуировка это просто рисунок на теле. Она не рушит чью-то жизнь.
— Дело не только в татуировке, но и в том, как он разговаривал со мной… — Ноа потянулся к своей банке и с грустью качнул головой. — Но, наверное, ты прав… Я постараюсь относиться к этому более лояльно.
Эго победно усмехнулся, наблюдая за тем, как Ноэль, играясь, вертит жестяную банку против часовой стрелки без всякой цели. Их разговор медленно перешёл в обсуждение недавнего футбольного матча, который они смотрели по отдельности из-за отъезда Ноа. Речь о детях в тот вечер больше не заходила.
***
— Несс, выруби это ебанное радио, у меня от этого дилетантского пения сейчас уши отвянут! Живее!
Несс молча подошёл к радио и сделал звук тише, после чего вернулся к Кайзеру, который продолжал вытряхивать из своего рюкзака вещи, чьё предназначение пока что оставалось для Алексиса тайной.
Прошло около двух недель после того, как Кайзер поссорился со своим отцом из-за татуировки, и Несс думал, что за это время ситуация стала немного лучше, однако, судя по пришедшему без приглашения Кайзеру, ситуация только усугубилась.
— Что-то случилось? Почему ты не дома? — осторожно поинтересовался мальчик.
— Ты же говорил, что твоей матери этой ночью не будет? — вместо ответа спросил Кайзер. Получив удовлетворительный кивок, он зло плюнул. — Ну вот и не выделывайся. Хочу кое-что сделать, но в доме своего лицемерного папаши вряд ли получится.
— Лицемерного? — Несс нахмурился. — Кайзер, пожалуйста, объясни, что происходит.
— Что происходит? Что происходит?! А происходит то, что этот гребанный мудак даже не скрывает, что ненавидит меня! — взорвался Кайзер. — Души не чает в своём облюбленном Йоичи, а тот и рад ему подлизать, тьфу!
Несс замер, ощущая, как мурашки бегут по его телу. Он всё ещё не мог понять, что случилось, но понимал, что это разрушило их с Куроной долгую работу напрочь. Никакой радости и облегчения это не принесло, только сожаление и небольшую панику.
— Этот придурок Йоичи просто решил поиздеваться, — тем временем продолжал Кайзер, начиная сортировать выпотрошенные из рюкзака вещи, раскладывая их на две кучки. Несс, наконец, смог понять, что это были небольшие тюбики с краской. — Знаешь, что он сделал? Набил себе татуировку! Не такую большую, просто жалкую планету среди звёзд на плече. Я, конечно, ждал, что отец и на него наорёт — это было бы справедливо, не правда ли? Боже, я идиот! Как я мог даже мысль допустить, что у него рот откроется голос повысить на своего любимого Йоичи! Он сказал ему, что это красиво, представляешь? Красиво! Мне он устроил лекцию о том, что я загубил свою жизнь, а ему сказал «красиво»! Блять!
Кровь отхлынула от лица Несса. И он, и Курона прекрасно знали о том, что Исаги собирается делать татуировку. Это была их идея — чёрт возьми,
Несс был тем, кто дал Исаги координаты Айку. Они думали, что это гениально, что таким образом Йоичи выразит поддержку своему брату, но чем всё обернулось? Какого хрена Ноэль Ноа был
таким?!
Несс медленно присел на край кровати, не представляя, как он завтра будет говорить Куроне о том, что их план абсолютно и полностью провалился без шансов на восстановление — ведь пока Ноа был предвзят, Кайзер никогда не перестанет обижаться на Исаги.
— А для чего эта краска? — сипло поинтересовался он, безжизненным взглядом обводя раскиданные по его кровати вещи.
Кайзер пристально посмотрел на него.
— Догадайся, — саркастически попросил он.
— Здесь материалов на двоих… — Несс замер. — Оу…
— Возражения есть? Они не принимаются, — Кайзер указал в сторону ванной комнаты. — Ты будешь первым.
— Это оказанная великая честь за все годы нашей дружбы или попытка проверить, не сожжешь ли ты случайно волосы? — без надежды на первый вариант спросил Алексис.
Кривая ухмылка Кайзера дала ему однозначный ответ.
