Мантикоры с неба не падают

Томиока проснулся с первыми лучами солнца. Яркие, практические белые с желтым отливом линии пробивались через тонкую штору, которой были задернуты окна, и прожигали чувствительную кожу век. Гию оглянулся. Остальные трое мужчин, находившиеся в доме, все еще спали. Седой и недолюбливающий Томиоку дремал на кровати напротив. Ведьмак с необычными волосами, доброй улыбкой и безразличным взглядом мерно посапывал, сидя за столом и положив голову на кольцо из рук. Томиока предположил, что занял его спальное место и почувствовал укол вины. Им пришлось изменить свой уклад из-за него, пожертвовать размеренной жизнью и спокойным сном. Пока он не догадывался, что жизнь ведьмака не предусматривает этих вещей. Третий, наиболее выделяющийся из разношерстной компании, громко храпел возле печи. Его грудь очень высоко поднималась и почти также низко опускалась, когда поток воздуха со свистом вылетал через неплотно сжатые губы. Томиока аккуратно сел, осторожно поднялся и, чтобы никого не разбудить, вышел во двор. События прошлого вечера медленно принимали очертания. Он не до конца был уверен, зачем схватил меч и пошел к болотам, но что-то звало его туда — будто вода говорила с ним. Томиока не ожидал увидеть этих странных существ: с жабрами и плавниками, острыми клыками, дикими глазами. При этом они отдаленно напоминали людей, хотя бы тем, что ходили на двух ногах. Непонимание происходящего пугало Томиоку. Он не знал, где находится, кем является и что предваряло его появление здесь. Хотелось, чтобы хоть у кого-то здесь были ответы на все вопросы, которые шумным роем носились в голове Гию и не хотели останавливаться. Но его «спасители» были так же напуганы и ничего не понимали, как и он сам. Резкий приступ головной боли заставил Томиоку зажмуриться и сжать пальцами плетень. Она пошатнулась, сухая кора больно впилась в кожу. — Я бы не советовал тебе гулять в одиночку, — послышался грубый и насмешливый голос за спиной. — Мы же не хотим повторения вчерашнего. Томиока впервые за несколько дней смог рассмотреть среброголового перед собой. Его кошачьи глаза смотрели настороженно, даже враждебно. Шрам через все лицо дружелюбности фигуре перед глазами Гию не добавлял. Ведьмак не успел облачиться в доспех, вырез на белоснежной рубахе открывал вид на некоторые шрамы и серебряную цепь. Прикрепленная к ней голова кота подпрыгивала от движений мужчины. — Я — Санеми, — представился ведьмак. — Твою няньку зовут Ренгоку. Пьяный краснолюд возле печки откликается на Огрена. — Ты знаешь, что произошло вчера? — спросил Томиока. — В общих чертах, — отозвался Санеми. — Ренгоку рассказал, что ты разрубил утопцев водой. Напополам. Удивительное мастерство для того, кто ничего не помнит. — Я, правда, не помню, — Томиоке не хотелось звучать, будто он оправдывается, но по-другому не выходило. — Кто они такие, эти утопцы? Санеми усмехнулся. Можно было подумать, его забавляет беспомощность Томиоки и отсутствие каких-либо знаний о здешних обитателях флоры и фауны. Даже этот смешок отдавал чем-то едким и злым с налетом превосходства. Томиока проигнорировал зарождавшийся внутри огонек раздражения. В конце концов, Санеми спас его и даже не убил, хотя несколько раз высказывал такое предложение. Возможно, это была проверка, которую Гию прошел, поэтому сейчас ведьмак был немного раздражен. Он все еще хотел вывести Томиоку на чистую воду, доказать Ренгоку, Злате и даже Огрену, что те ошибались насчет их гостя. Пока его старания не принесли плодов. — Вчера ты чуть не стал одним из них, — сказал Санеми, но у Томиоки это не вызвало того ужаса, на который ведьмак рассчитывал. — Утопцами становятся утонувшие преступники. Ну или грешники, если ты веришь в церковную чушь. — Я ни то, ни другое, — резко отозвался Томиока. — Откуда ты знаешь? — оскалился Санеми. — Ты же ничего не помнишь. — Оставь его. Вышедший из избы Ренгоку привлек их внимание. Ведьмак все еще носил на себе отпечаток усталости, но при этом выглядел достаточно бодро. Они с Санеми сверлили друг друга напряженными взглядами, пока последний не сдался и равнодушно пожал плечами. Наблюдавший за этим Томиока не мог понять, что связывало этих двоих: у них слишком разные характеры. Гию не представлял их дружбы, но и родственников эти двое не напоминали. — В общем, — прервал поток его мыслей Санеми. — Утопцы — это чудовища. А ведьмаки их убивают. Иногда даже за деньги. — Ведьмаки? — снова переспросил Томиока. — Мы, — подал голос Ренгоку. — Ведьмаки избавляют людей от чудовищ. — Кстати об этом, — Санеми потерял интерес к Томиоке и повернулся к другу. — Я, кажется, нашел нам заказ. Ведьмаки зашли в дом, следом за ними молча плелся Томиока. Огрен до сих пор спал и даже не шелохнулся от грохота сапог по деревянному полу. Санеми достал из сумки помятый лист и положил его на стол. Ренгоку нахмурился, вчитываясь в написанное. Стоявший за его плечом Томиока не мог разобрать большую часть.

Путники, соседи и другие жители Залипья! Будьте осторожны, проезжая мимо нашего леса днем и особливо ночью. Повадилась тварь какая-то утаскивать всех, кто ей на пути встанет. Давеча кума рассказывала, как кони дико ржали на закате, а уже с утра нашли одного с разорванным брюхом. Рядом два мужика лежали — лица страшно перекошенные, кровью заляпанные. Богами заклинаем, остерегайтесь и по сторонам смотрите, коли собрались куда. Покудова не найдется тот, кто от чудища нас избавит и покой в Залипье вернет. Награду уже приготовили.

— До Залипья день-полтора пути, — проговорил Ренгоку. — Ближе мы ничего не найдем, — ответил Санеми. — Да и сколько можно без дела сидеть? Денег у нас тоже нет. — Тогда собираемся, — Ренгоку обернулся и посмотрел на Гию. — Ты тоже. Одного мы тебя оставить не можем. В Залипье поехали на двух лошадях. Томиока молча отправился за Ренгоку, не обращая внимания на закатившего глаза Санеми. Ведьмак не горел желанием провести целый день в седле и параллельно опасаться за свою шкуру. Ренгоку же таких дилемм не испытывал и ничуть не удивился, увидев Гию по левую сторону от своей лошади. На нового коня денег у них не было, поэтому пока придется путешествовать так. Возможно, на дороге они смогут увести скакуна у разбойников, но на это надежды практически не было. — Ты в порядке? — спросил Ренгоку у задумавшегося Томиоки. — Вроде, — неуверенно отозвался тот. Ренгоку показал Томиоке, как правильно взбираться на лошадь и поддержал, когда Гию зашатался в воздухе, а после сел в седло сам. Места было немного, поэтому они оказались вплотную друг к другу прижаты. Томиока невольно засмотрелся на пшеничные с вкраплением рыжего волосы ведьмака, практически зарывшись в них носом. От последнего останавливали два меча ведьмака. Ренгоку пах кожей, металлом доспехов и оружия и совсем немного болотом. Ароматы вчерашнего приключения не успели сойти с кожи. — Держись крепко, — заговорил ведьмак. — Ехать будем быстро. Станет плохо — просто ложись на мою спину. Томиока сжал пальцы на броне ведьмака. Синие глаза решительно смотрели в вертикальный зрачок с золотыми вкраплениями напротив. — Не станет, — Ренгоку усмехнулся и отправиться за успевшим ускакать Санеми. Война прошла, а Залипье после нее так и не восстановилось. Хотя местные до последнего надеялись, что деревня начнет процветать, как в былые времена. Но помешали находящиеся в опасной близи вода, дорога и густые леса. Всех бандитов, дезертиров и чудовищ тянуло в Залипье, словно магнитом. Жители не противились проезжавшим мимо нагруженным лошадям и проплывавшим лодкам. Правда, и доброты от них путешественники уже давно не видели. Поэтому ведьмаки совсем не удивились враждебным взглядам, перешептываниям и даже паре плевков под лошадиные копыта. Оба Ренгоку и Санеми уверенно держались в седле и смотрели четко перед собой. Они не один десяток раз сталкивались с таким отношением: грубыми словами, оскорблениями и даже кулаками, которые были заготовлены для ведьмаков практически в каждом захудалом селе. А вот Томиока был удивлен и даже несколько напуган. С такой толпой после своего грубого приземления он сталкивался впервые. И если с утопцами получилось защититься, благодаря не пойми откуда взявшимся инстинктам, здесь тот же фокус мог не пройти. К счастью для Томиоки, деревенские были к нему равнодушны. И позже он даже понял, почему. Староста — престарелый мужчина в потрепанных штанах и порванной в нескольких местах рубахе — сидел на лавке возле своего дома, не сводя глаз с двух лошадей. Ведьмаки спешились и пошли к, наверное, единственному не покосившемуся здесь дому. Томиока затерялся за их спинами. — Чего надо? — староста старался звучать грозно, но тонкий дрожащий голосок рушил иллюзию на корню. — Ты давал объявление о чудовище? — спросил Ренгоку. — Ну, мож и я, — пробормотал старик. — Токмо тут до вас уже двое приходили. В грудь кулаком били, обещали чуду убить. — И что с ними? — подал голос Санеми. — Вестимо вместе с остальными лежат на опушке, — староста показал рукой на занимающийся лес. — Вот там она их всех рвет. Сначала коня с ног сбила и телегу разворотила. А мужиков, которые на ней были, рядом лежать оставила. Потом еще три трупа там появилось. Откуда — мы не знаем. Ночи здесь тихие, но никто ни звука не слышал. — А днем к ним подойти вы, конечно, не пробовали, — будто осуждая, проговорил Санеми. — Так это ваша, ведьмачья, работа, — ответил старик и сплюнул. — Да и собаки, небось, уже все растащили. Денег много не обещаем, но горсть монет наскребем, так уж и быть. Только вы прибейте гадину эту. Хочется остаток дней в тишине прожить. Хватит с нас. Ренгоку их понимал. Уставшие от, казалось вечной, войны крестьяне хотели тишины и покоя. Не проезжающих по деревне солдат, забирающих людей и еду, не бандитов, делавших то же самое, и уж тем более не чудовищ, которые убирали все препятствия на своем пути одним способом. Спасение от последних было в ведьмаках, но простой народ и их относил к монстрам. Однако через силу приходилось договариваться. — Мы посмотрим, — кивнул Ренгоку и повернулся к Томиоке. — Остаешься здесь. Никуда от этого дома не отходишь. — Но я могу помочь, — растерянно пробормотал Томиока. Он и сам не знал, какую помощь мог оказать, но не хотел оставаться здесь один и отпускать единственных знакомых ему людей непонятно куда. Да и с Ренгоку рядом Томиока чувствовал себя увереннее, в безопасности. — Нет, — голос ведьмака был тверд и не допускал возражений. — Это работа не для тебя. Сбоку Санеми торжествующе хмыкнул, его глаза заблестели. Без лишних слов ведьмаки двинулись в сторону леса. Томиока остался со старостой, который был достаточно вежлив, чтобы пригласить его сесть на все ту же лавку. Новое лицо пробудило что-то в старике. Оставшись без вселяющих страх ведьмаков, он разговорился, даже дал Томиоке яблоко. Тот молча принял фрукт и кивнул в знак благодарности. Скоро к дому старосты начали подтягиваться и другие жители деревни. Они с опаской и любопытством разглядывали Томиоку, задавали вопросы, на которые тот не смог ответить, даже если бы очень хотел. Одна из женщин робко подошла к нему, стряхнула несуществующие пылинки с юбки и, отведя взгляд, спросила: — Давно они тебя? — Что? — не понял Томиока. Крестьянка одарила его сочувствующим взглядом. — Ну, похитили, — продолжила она. — Все же знают, что ведьмаки детей воруют. А ты точно не из их числа, это сразу видно. — Нет в тебе от чудовища ничего, — подтвердил староста. — Одеваешься, как мы. Глаза ясные, человеческие, и смертью за версту не несет. — Зачем ведьмакам дети? — проигнорировал выпад старика Томиока. — Кто ж этих выродков знает, — пожала плечами женщина. — Может, едят или какие непотребства с ними делают. Или в таких же мутантов превращают. Ты ежели хочешь, сынок, мы тебя спрячем. Скажем, убег — кто мы такие, чтоб тебя задерживать. — Говори, не бойся. — закивал староста. — А там, глядишь, они совсем про тебя забудут с этой чудой. Или вовсе не вернутся. И Томиока побежал. Только не от ведьмаков, а в их сторону. Найти их оказалось не сложно. Яркую шевелюру Ренгоку было видно издалека, даже если не присматриваться. Оба ведьмака склонились над человеческими останками и прогнившими из-за дождя деревяшками. Чем ближе Томиока был, тем громче и четче становились их голоса… вместе с тихим рычанием и хлюпаньем лап по грязи. Монстры, которых Томиока до этого не видел, больше похожие на обгоревших людей, на четвереньках вприпрыжку окружали ведьмаков. Те будто и не слышали приближения чудовищ. Томиока схватился за меч и рванул вперед. Его шумное дыхание и громкие шаги спугнули одного из чудовищ. Он зашипел, вытянулся, готовясь к прыжку. Томиока увидел лицо монстра и подавил желание отвернуться. Оно было человеческое, с зубами и впалыми глазами, но освежеванное, будто только что пойманная дичь. Дышала эта мерзость всем телом, издавая глухие хрипы. Томиока крепче перехватил рукоять меча, не давая себе повернуть назад. — Первая ката: казнь водной гладью. Один взмах ресницами — и вот перед Томиокой уже мертвый монстр. Меч все еще направлен в сторону чудовища, ожидая, что оно само прыгнет и напорется на острое лезвие. От собственных мыслей Томиоку отвлек свист чужих клинков. Ведьмаки рубили остальных тварей. Закончив, Санеми повернулся к Томиоке. Брови ведьмака сошлись на переносице, взгляд не предвещал ничего хорошего. — Так вот как оно выглядит — твое убийство водой, — Санеми подошел к чудовищу и перевернул одну из частей тела, осматривая разрез. — Впечатляет. Убить гуля одним ударом не у каждого новичка получается. Что ты там бормотал до этого? «Первая ката»? — Гули? — переспросил Томиока. — Что ты здесь делаешь? — Ренгоку прервал их диалог. Он был раздражен. — Я сказал тебе оставаться со старостой. — Да ладно, — Санеми не дал Томиоке ответить. — Пусть единорог с нами походит. Может, научится чему. Кто знает, когда мы его домой отправим. Ренгоку хотел поспорить. Томиока читал это в его напряженных плечах, рваном дыхании и потемневших глазах. Санеми тоже ждал этой стычки. Возможно, он даже специально встал на сторону темноволосого, чтобы спровоцировать товарища, разозлить его. Может быть, Томиока тоже выйдет из себя и покажет другие фокусы из своего арсенала. Тогда ведьмаки просто расправятся с ним и пойдут по своим делам. Однако ничего не произошло. Ренгоку просто спрятал меч, отвернулся и пошел к небольшой тропинке, ведущей глубоко в лес. — Что ты видишь? — спросил он у подошедшего Гию. Томиока, не мигая, смотрел на землю перед собой. Затем прищурился. Там, под их ногами, была только грязь. Черное месиво с камнями и травой — ничего больше. Устав ждать, Ренгоку дернул его за рукав. Томиока больно приземлился на колени и зашипел. Когда боль прошла, он наконец-то понял, о чем говорил ведьмак. На земле были следы. Очень маленькие, средние и совсем крупные — они накладывались друг на друга и превращались в одно сплошное непонятное пятно. — Вот здесь, — Ренгоку указал на самые маленькие следы, — пробегал заяц. Чуть раньше тут проходил гуль. Действительно: маленькие отпечатки пушистых лап были ровно посередине больших следов. Последние напоминали изуродованную человеческую ладонь, на которой не доставало пальцев. Томиока прикоснулся к следам. Пальцы тут же утонули в грязи, деформируя отпечаток чудовища. — Они шли из леса, — заметил Гию. — Да, — подтвердил ведьмак. — Заяц же, увидев гулей, побежал обратно в чащу. — Как и кое-кто другой, — влез Санеми. Он показал вперед, и Ренгоку без слов его понял. Вдвоем ведьмаки пошли дальше по тропинке и остановились только у первых высоких деревьев. Томиока предположил, что здесь след обрывается. — Чьи следы ты видишь? — спросил Ренгоку, и Гию снова пришлось опуститься вниз. В этот раз следы были не такими же маленькими, как заячьи, но и не напоминали те, что мог оставить монстр. Аккуратный отпечаток, немного смазанный сверху. Недостаточно глубокий, чтобы оставить после себя ямку. — Они человеческие, — Томиока поднял синие глаза на ведьмака. — Не совсем, — ответил Санеми. — Эй, ушастые! А ну, вылезайте! Ренгоку все же надеялся на монстра. Но когда кроны деревьев зашуршали, и показались первые обмазанные в грязи ступни, все сомнения развеялись. Гибкие тела эльфов одно за другим спрыгивали на жесткую лесную траву. На каждом из них были рваные штаны, жилеты из грубой кожи, обычные рубашки и отличительные шапки с беличьими хвостами. У двоих из них Ренгоку заметил за плечами самодельные луки и полные от стрел колчаны. Еще один держал в руках короткий меч. У двоих за его спиной на поясе висели маленькие ножички. Они звенели при каждом движении «белки». — Я думал, скоя’таэелей здесь еще во время первого отхода перебили, — оглядел их Санеми. На самом деле, эти эльфы живыми и цветущими не выглядели. Многие горбились и прихрамывали, что указывало на серьезные раны. Охотиться часто и долго они не могли, поэтому совершали набеги на всех, кто проезжал мимо: убивали, крали, в основном, еду и снова возвращались в лес. Кто-то из жертв явно сопротивлялся, раз ему вспороли живот. Ренгоку посмотрел на «белку» с натянутой на один глаз шапкой и понимающе кивнул. Что ж, они посчитали это равноценным обменом. — Возвращались бы вы назад, — заговорил один из лучников. Он, похоже, был здоровее остальных, — пока в мире не стало на двух ведьмаков меньше. — Прости, не можем, — оскалился Санеми. — Нам за вас заплатят. Поэтому собирайте свои манатки, поджимайте хвосты и ищете другой лес. Пока я не разозлился. Убивать скоя’таэлей не хотелось. И даже не потому, что у ведьмаков с этими эльфами-разбойниками было общего больше, чем с людьми. В каждой расе можно было найти чудовище, главное — хорошо искать. С «белками», как и с людьми, ведьмаки часто пробовали договариваться по-хорошему. Выживали после таких дипломатических встреч единицы — по понятным причинам. Ренгоку видел, что эльфы не собираются сдаваться и потянулся за мечом. Томиока сзади него сделал то же самое. — И что же будет, если ты разозлишься? — усмехнулся скоя’таэль. Томиока даже не понял, что произошло. Картина перед глазами поменялась в одно мгновение. Вот они с Ренгоку готовятся защищаться, а в следующую секунду Санеми убивает двоих эльфов. Первой упала «белка», стоящая по левую руку от ведьмака. Санеми дернул эльфа на себя и проткнул на сквозь. Следующим поплатился говорящий от лица скоя’таэлей. В два пируэта Санеми оставил его с перерезанным горлом. Тот так и упал на землю: хватаясь за шею с застывшим ужасом в глазах. Остальные «белки» в страхе начали пятиться назад. — Хорошо-хорошо, мы уйдем, — не выдержал один из эльфов. — Но ты еще об этом пожалеешь, Vatt'ghern. — Да-да, — ответил Санеми удаляющимся эльфам. — Ты даже не представляешь, сколько раз я это слышал. Ренгоку было не в первой видеть такое. Санеми слетал с катушек в присутствии другого ведьмака множество раз. А вот для Томиоки такое хладнокровие стало сюрпризом. Он впервые в полной мере осознал, что Санеми мог и хотел его убить все это время. Ни один мускул не дрогнул бы на лице среброголового в этот момент из-за сомнения. Санеми даже не волновало, в сознании Гию или нет. Если бы Ренгоку позволил, ведьмак воткнул бы в Томиоку свой меч без колебаний. Санеми сорвал с одного из тел шапку и повертел ее в руках. — Ну что, пора за наградой? Их возвращение не вызвало у старосты радости. А уж когда старик увидел, что рядом с ведьмаками плетется Томиока, и вовсе поник. Ренгоку отправил Гию отвязывать лошадей. Тот молча повиновался. — Принимай работу, — Санеми кинул старосте хвост «белки». — Больше «эта тварь» вас не побеспокоит. — Это что ж получается, — начал староста, — никакого чудовища не было? — Нет, — подтвердил Ренгоку. — Просто вам попались голодные «белки». — Тогда, это, — староста замялся, — платить-то за что? Это же не чудовище. Староста тут же понял свою ошибку, заметив недобрый огонек в глазах одного из ведьмаков и кровь на его одежде. Ренгоку ничего не предпринимал, зная, что старика напугает один вид Санеми, но был готов вмешаться в любой момент. На сегодня с бессмысленными жертвами они закончили. — Дам тебе тот же совет, что и тому ушастому, чью шапку ты держишь: не зли меня, — угрожающе начал Санеми. — Ты дал объявление, мы свою работу выполнили. Теперь плати. Староста от злости кинул небольшой мешочек с монетами в Санеми, но ведьмак ловко его поймал. Вместе с Ренгоку они вернулись к Гию, который уже вывел лошадей на дорогу. — Кстати, — Санеми запрыгнул в седло, — пока мы болтали с «белками», у меня появилась одна идея. — Насчет чего? — спросил Ренгоку. — Как вернуть нашему единорогу память, — Санеми бросил взгляд на Томиоку, который тут же отвернулся. — Есть одно место, где нам могут помочь. — Хорошо, — кивнул Ренгоку. — Куда едем? — В Брокилон.