***
Дни в Брокилоне шли очень медленно или слишком быстро. Томиока не мог до конца понять течение времени в этом заколдованном лесу. Он ложился спать, когда дриады скрывались в своих домиках-куполах, больше похожих на большие ягоды омелы, просыпался с их песнями, веселыми улыбками и все время тянущими его куда-то руками. Эитнэ Томиока практически не видел. С тех самых пор, когда она одним взмахом руки отправила сразу двоих ведьмаков в чащу Брокилона, королева наведывалась лишь однажды. Ему в покоях владычицы выделили отдельную комнату для «тихих и долгих раздумий». Голова Томиоки же была большую часть времени свободна от мыслей. Он кружился в этом водовороте волшебных существ, окрашенном изумрудом, и не мог ни на чем сосредоточиться. В том числе, на предложении Эитнэ. — Мне нужно сильное потомство. — заявила королева. Прошел всего день с тех пор, как дриады затащили сопротивляющегося Томиоку в странную комнату и буквально швырнули на пол. — Человеческая война закончилась, но наша все еще продолжается. Не пройдет и десятка лет, как они снова обратят свой взгляд на Брокилон. Нам нужно защитить себя. — Не понимаю, как я могу с этим помочь, — едко заметил Томиока. Синие глаза не дрогнули перед грозным взглядом владычицы. — Внутри тебя заключена непонятная мне сила. Я знаю, что ты не отсюда, но мне неинтересно, какой народ ты представляешь и почему решил присоединиться к ведьмакам в их бессмысленном хождении. — Откуда… — Магия дриад древняя, — Эитнэ снисходительно улыбнулась. — Мы были здесь до того, как первый человек увидел свет. Будем и после гибели последнего. Чтобы дожить до этого дня, мне нужен наследник. Могущественный и непоколебимый. Он станет опорой для всех дриад. — Что, выбрать не из кого? Томиока мысленно чертыхнулся. Слишком долгое общение с Санеми сказывалось. Он должен быть почтительнее с Эитнэ, если хочет дожить до возвращения ведьмаков. Пока они были его единственным шансом. Сам Томиока не знал, как выбраться из Брокилона. А даже если бы ему повезло, куда дальше? Обратной дороги в дом охотников на чудовищ он не помнит. К тому же, Томиока сомневался, что сможет пройти хотя бы десяток верст и не наткнуться на какое-нибудь незнакомое ему чудище. Так что нужно было прикусить язык и ждать. Лицо Эитнэ потемнело. Она представляла, что мальчишка будет более пуглив. Однако пока слышала лишь язвительные комментарии в свою сторону. Можно было списать все на незнание. Томиока ведь действительно был не отсюда и не понимал, как нужно разговаривать с королевой Брокилона. Вот только ее терпение иссякало, а неприятные воспоминания лишь добавляли масла в огонь раздражения. — Я расскажу тебе историю, — Эитнэ присела напротив Томиоки. — Однажды мне посчастливилось познать чувство материнства. Моренн, моя милая девочка, защищала Брокилон до последнего вздоха. Томиока слышал боль в словах Эитнэ и безграничную любовь к потерянному ребенку. Он не знал о Моренн ничего, никогда ее не встречал и не слышал, чтобы дриады упоминали это имя. Эмоции в голосе Эитнэ говорили сами за себя, рассказывали о той, что когда-то была радостью и гордостью, а оставила после себя лишь боль и скорбь. Томиока хотел бы посочувствовать королеве, но прекрасно понимал, что та не примет жалости. Разговор она завела не поэтому. — Моренн была желанным и долгожданным ребенком. Моя любовь, магия Брокилона и наша сплоченность помогли сделать из нее свирепого воина и достойного претендента на мой трон. Можешь не сомневаться, — Эитнэ, не мигая, посмотрела на Томиоку. — Ребенка от нашего союза я буду любить не меньше. Он продолжит то, что моей Моренн завершить не удалось. — То есть, ты предлагаешь… — Томиока побледнел и резко закашлялся. — Хочешь… ребенка… от меня? — Подумай, — Эитне встала. — Пока — это твой единственный шанс остаться в живых и покинуть Брокилон невредимым. Больше Эитнэ его не донимала. Зато дриады стали все чаще заходить и рассказывать о жизни и быте в Брокилоне, обустроенных тайных тропках, необыкновенных и добрых зверях и гармонии, которой буквально пропитана каждая крупица земли. По ночам предложение королевы занимало слишком много места в мыслях. Томиока пытался представить, что соглашается возлечь с Эитнэ… на этом обычно становилось жарко от стыда и плохо до тошноты. Гию не мог объяснить причину своего состояния. Владычица Брокилона имела неземную красоту, чарующий голос и могла бы стать идеальной для него женщиной. Однако переступить через себя он не мог. По многим причинам. Некоторые из них Гию пока боится озвучить даже мысленно. Не только собственные чувства вызывали у Томиоки сомнения на счет этого предложения. Эитнэ обещала свободу, но в то же время могла и передумать. За все дни, проведенные в Брокилоне, сквозь притворную дружелюбность и радушие он все-таки смог разглядеть глубоко спрятанную ненависть к людям. Получив желаемое, Эитнэ так же быстро могла и избавиться от Томиоки. Она считала себя в праве отнять у рода людского в разы больше того, чего лишилась. Дверь в покои резко открылась, и Томиока вздрогнул. Перед ним стояли две дриады. В их взгляде не было враждебности, лишь некая отрешенность при виде человека, судьба которого скоро должна была решиться. Томиока встал, мысленно приказывая себе не поддаваться страху. Еще было время. Санеми и Ренгоку обязательно придут ему на выручку. Они должны. — Она ждет, — сказала одна из дриад. Томиока на это лишь кивнул. Втроем они пошли в сторону сердца Брокилона. Томиока знал эту тропинку наизусть. Выучил, гуляя туда-сюда между деревьями, горячими источниками, скрываясь от любопытных глаз за лианами. Неожиданно дриады свернули с привычного пути. Томиока молча сменил направление, хоть и насторожился. Эитнэ не была выгодна его смерть, по крайней мере пока. Взгляд Томиоки зацепился за раскидистое дерево. Оно выделялось из общей зеленой картины с ее различными оттенками яркими фиолетовыми цветами, спадающими практически до земли. Дерево вызывало в Томиоке странные чувства: будто бы звало домой. Он отстал от дриад и пошел в сторону ярких цветов. Воительницы тут же заметили пропажу «гостя», но Томиоке было все равно. Он медленно протянул к дереву дрожащие пальцы, касаясь самой плотной грозди с цветками. Дриады замерли от удивления, когда Томиока, стеная, рухнул на землю. Руки держали раскалывающуюся от боли голову. Томиока зажмурился, из глаз потекли слезы. Он скрючился в траве в попытке унять грозящую разорвать нутро агонию, когда увидел первую вспышку. Прямо на него смотрели мутные глаза без зрачков. Человек, которому они принадлежали, явно был болен. За редкими темными волосами скрывалось изуродованное лицо. Негнущиеся ноги выдавали слабость, которую он пытался замаскировать вежливой улыбкой. Прямо перед ним, выстроившись в шеренгу, были еще люди. Томиока судорожно пытался разглядеть их лица. Он знал их, всех и каждого — в этом не было сомнений. Знакомые мечи, как будто его собственные. Та же странная, по словам ведьмаков, одежда, которую здесь и в глаза не видели. Их размытые, но в то же время слишком четкие силуэты взывали к памяти Томиоки, заставляли уйти глубоко в себя и вспомнить, наконец-то, кем он является. Напуганные дриады не знали, чем помочь. Они не представляли, как обычное дерево в Брокилоне могло так сильно повлиять на Томиоку. Дриады взялись за руки и начали читать заклинание. Магия леса должна была ослабить боль. Что и случилось. Постепенно Томиока расслаблялся: головная боль уходила, конечности слабели, а глаза смыкались от пережитого стресса. — Ояката-сама, — обессиленно прошептал он прежде, чем провалиться в темноту.***
— Что происходит у тебя с единорогом? Идей, в какую сторону идти, у ведьмаков не было. За ориентир взяли пробивающийся сквозь листву свет — так и шли. Как только темнело, они тут же делали привал. Но и отдохнуть нормально без костра не выходило. Сначала Санеми порывался наломать веток и быстро развести Игни спасительное согревающее пламя. Ренгоку настрого запретил. Чем дальше они шли, тем угрюмее и злее становился Санеми. В конце концов, ведьмак отстал от своего товарища на добрых три версты и догнал только к очередному привалу. Ренгоку вопросов не задавал. Был только рад, что за это время не получил стрелу в глаз. Вопрос Санеми застал его врасплох. Во-первых, потому что седой ведьмак впервые за долгое время нарушил молчание. Во-вторых, его волновала судьба запертого в сердце Брокилона Томиоки. Ренгоку не мог до конца понять, какую игру ведет Эитнэ, но действия королевы ему не нравились. Он просто надеялся, что Томиока продержится в живых достаточно долго. Тогда они его спасут. Если бы только он был дрожащей от страха девчонкой… Ренгоку глубоко вздохнул, чем заработал пристальный взгляд от своего друга. — А что происходит? — переспросил ведьмак. — Да вы уже совсем неразлучные стали, — фыркнул Санеми. — То в седле он от тебя не отлипает, то во время заказов хвостиком вьется. А иногда и ты за ним, как уж, бегаешь — лишь бы из виду не упустить. Я уже не говорю про нашу первую встречу с Эитнэ. — А что не так? — не понял Ренгоку. — Да он буквально смотрел на тебя, как на чудо света! — выдал Санеми. — Вот он, пришел, могучий Ренгоку. Сейчас все дриады падут ниц, раздвинут ноги, а Эитнэ отдаст дубовую ветку, которой запирает Брокилон. Отсюда вопрос: что творится между тобой и нашим единорогом? Ренгоку в первый раз по-настоящему задумался об этом. Раньше он не придавал значения своему поведению рядом с Томиокой, предпочитал игнорировать, как быстро и легко они нашли общий язык и запихивать поглубже желание защищать и оставаться рядом, пусть даже и просто так. Старая рана, оставленная Фаеларом и крестьянскими вилами, гноилась пуще прежнего. Он старался отдалиться, отмалчиваться, делать вид, что просто помогает потерявшемуся в этом мире мальчишке. Был бы здесь Огрен, сказал, что актер из Ренгоку херовый. Почти такой же, как и друг. Даже Санеми со своими ежедневными внутренними спорами с засевшими в голове и душе демонами заметил то, от чего Ренгоку отчаянно пытался убежать. Проблема в том, что с Томиокой было хорошо и спокойно. Он ничего от ведьмака не требовал. Лишь, как губка, впитывал обрушившиеся на него знания и иногда чересчур доверчиво льнул к чужому теплу. Со страхом осознав, что вместо очередного накера заглядывается на колышущиеся на ветру волосы и тонкую линию лица с острыми порозовевшими скулами, Ренгоку решил отступить, пока окончательно не запутался и не пропал. Потом, как всегда невовремя, появился Фаелар, и все стало только хуже. — Томиока оказался один в совершенно незнакомом ему месте. Это нормально, что он ищет друзей и поддержки, — ровно ответил Ренгоку, пока острый взгляд Санеми проделывал в нем дыру. — Гию мог бы побежать к Злате, но ты же не захотел его одного оставлять — вдруг он шпион? — Да теперь уже понятно, что нет, — после недолгой паузы выдал Санеми и вздохнул. — Его только на утопцев хватает, и то не всегда. — И чья бы корова мычала, — усмехнулся Ренгоку под непонимающим взглядом друга. — Ты сам за ним постоянно ходишь: то спину прикрываешь, то рассказываешь, как первую полуденницу убил. Я от тебя за первые двадцать лет знакомства даже шутки не услышал. А с Гию ты распинаешься, как перед благодарной публикой в борделе. С чего бы это? Довольный собой Ренгоку прикрыл глаза и попытался все-таки отдохнуть под бурчание Санеми, в котором можно было четко расслышать «и вовсе не ношусь», «больно нужен мне твой единорог» и «сами жаловались, что молчу». Резкий звук в темной чаще заставил обоих ведьмаков встрепенутся. Тварь, которая его издавала, была еще далеко, но двигалась точно в их сторону. Ренгоку осторожно поднялся с холодной земли. Санеми последовал его примеру. Звук усиливался. Тучные скрипучие шаги сопровождались размеренным ревом, шелестом листвы и карканьем взлетевших в небо ворон. Навстречу ведьмакам вышла огромная коряга, по-другому трудно было описать это существо. Оно было очень высоким и шло медленно, будто бы ехало по земле, словно нагруженная тюками телега. — Вот это пенек, — присвистнул Санеми. — На такой даже поесть не присядешь. Ренгоку было не до шуток. Чудовище с множеством лап-веток медленно надвигалось, разрывая землю мощными корнями. Ближе к верхушке располагалось глубокое дупло. Из него и исходили эти страшные звуки. Ренгоку никогда раньше не видел дубочуда. Слышал и читал, но не представлял, что когда-либо окажется в нескольких шагах от мрачного лесного духа. Оживленное дерево продолжало идти, стенать, мычать и рычать, сшибая все на своем пути ветвями. Санеми оскалился и слегка пригнулся, готовясь к бою, но тут же был остановлен Ренгоку. — Ты что творишь? — прошипел седой ведьмак. — Хочешь, чтобы нас какая-то коряга в землю зарыла?! — Хочу уйти отсюда без лишних дырок, — Ренгоку поднял взгляд и кивком головы указал на шуршащие кроны. Санеми уставился наверх. Действительно между деревьями, если хорошо присмотреться, можно было увидеть непрерывно следящих за ними дриад. Одно неверное движение, хотя бы намек на то, что они хотят причинить вред Брокилону и его обитателям, и дубочуду останется только сравнять мертвые тела с землей. — Как давно? — спросил Санеми. — С тех пор, как Эитнэ нас сюда забросила, — Ренгоку медленно начал отходить к ближайшим кустам. — Давай переждем. Он нас все равно не заметил. Дубочуд дошел до места, где раньше стояли два ведьмака и завертелся, громко вопя. Людей он почуял, только не мог понять, куда они делись. Ведьмаки замерли, держа наготове знак. Если дубочуд их заметит, придется защищаться. А после они что-нибудь придумают. К их счастью, до открытой схватки не дошло. Живой дуб еще немного потоптался на месте и пошел дальше, волоча за собой усыпанные цветами, травой и землей корни. Ведьмаки не выходили из укрытия, пока не перестали слышать отголоски рева лесного чудовища. — Смерть от дерева, — невесело хмыкнул Санеми. — И ведь даже не узнает никто. А такая хохма. — Конечно. Это тебе не кишки людям вспарывать, — огрызнулся Ренгоку. — Намекаешь на что-то? — сразу же завелся Санеми. Они устали, и долгий путь с каждой минутой выматывал сильнее. Оба перестали следить за словами и хотели лишь только выйти отсюда поскорее… или набить друг другу морды, чтобы избавиться от лишнего напряжения. Две пары кошачьих зрачков опасно заблестели в темноте. Для этой схватки им не будут нужны знаки или мечи — справятся кулаками. — Эй! — ведьмаки синхронно повернулись на голос. К ним приближались дриады. Та, что была лидером отряда, шла чуть впереди остальных. Ее голос был тверд и лишен эмоций, когда она говорила. — Вашего спутника отправили в Коль Серрай. Мы вас проведем. — Что с ним? — спросил Ренгоку. — Не знаем, — отозвалась дриада. — Но наша королева всерьез вознамерилась оставить его в Брокилоне. Так что советую вам поспешить и забрать мальчишку подальше. — С чего такая забота? — недоверчиво покосился на лесных воительниц Санеми. — Вы проявили уважение к Брокилону и его обитателям. Мы лишь хотим вернуть долг. — И избавиться от нас, — подсказал Ренгоку. — Чем меньше людей пересекают наши границы, тем лучше, — улыбнулась дриада.***
Томиока пришел в себя резко и понял, что ему абсолютно нечем дышать. Закашлявшись, он попытался встать, но чьи-то руки настойчиво утянули его вниз. Сил сопротивляться не было. Голова больше не болела, но все тело прошибло слабостью. Так плохо Томиока не чувствовал себя даже в свое первое пробуждение в доме ведьмаков. Послышался какой-то шорох, а в следующую секунду легкие наполнились спасительным кислородом. Томиока старался заглотить как можно больше воздуха, смешно хлопая ртом. Где-то в отдалении послышался звонкий девчачий смех. Дриадам этот человек напомнил водяного. Звук, похожий на перелив колокольчиков, резко стих под тяжелым взглядом хозяйки этих мест. Томиока снова попытался стать. В этот раз — с большим успехом. — Где я? — прохрипел он. — Ты в Коль Серрай, — послышался уверенный, чуть ниже, чем у молодых дриад, голос. — Ложись обратно. Томиока молча повиновался. Он бы хотел поспорить, но силы и желание были на исходе. Томиока лег на спину. Перед глазами тут же показалась знакомая изумрудная глушь с поблескивающими кое-где цветами вьюнков, сережками берез и темными крупными шишками со вкусными семечками — дриады часто с ним такими делились. Рядом промелькнула чья-то тень, и Томиока инстинктивно дернулся, о чем чуть позже пожалел. Рядом с ним сидела молодая на вид дриада. Вместо травяных платьев или боевого костюма ее тело обвивали тонкие ивовые ветки. Верхняя часть бедер скрывалась за короткой юбкой из листьев вьюна. Темные волосы прикрывали грудь. Тонкие косы обрамляли узкое лицо с острым подбородком, большими глазами и аккуратным носом. Томиока закряхтел от боли, вызванной резкими движениями, и дриада тут же оказалась еще ближе. Она положила руку ему на грудь. Под ладонью разлилось теплое и яркое свечение, которое заставило боль утихнуть. — Выпей, — уже в следующую секунду дриада протягивала ему небольшую деревянную пиалу, до краев наполненную прозрачной жидкостью. — Все? — переспросил Томиока. — Иначе боль не уйдет, — дриада отошла к небольшому каменному столику, на котором лежали различные травы и коренья вместе с острым ножичком. — Тот, кто лечил тебя до этого, хорошо постарался. Хоть и пропустил внутренние травмы. Ты восстановился сам. — Наверное, — неуверенно протянул Томиока. — Я не многое помню. Вода в пиале оказалась горькой на вкус. После первого глотка Томиока чуть ее не выплюнул и не откинул чашу в сторону. Под прямым взглядом дриады пришлось допить все до последней капли. Как только он закончил, лесная нимфа тут же оказалась рядом. Дриада взяла лицо Томиоки в свои ладони, придирчиво оглядела и через несколько томительных и неловких минут все же отпустила. — Обычный обморок, — сказала она. — Такое бывает при потере памяти. Отвар из ромашки, мяты и календулы поможет. — Вспомнить? — Снять боль. Как быстро вернется память, зависит только от тебя. — Аглайиса! — Томиока вздрогнул, услышав знакомый властный голос. Дриада же даже не повела плечом. — Как наш пациент? — В порядке, моя королева, — дриада встала и склонилась перед Эитнэ. Та жестом приказала целительнице встать. — Оставь нас. Аглайисе явно не нравилось, что кто-то, кроме нее, командует в Коль Серрай. Но не подчиниться Эитнэ она не могла. Дриада молча прошла мимо горячего источника и скрылась в темной пещере на дальнем конце этой части леса. Дождавшись, когда они останутся одни, Эитнэ медленно подошла к Томиоке и приземлилась рядом. Гию больше не верил ее фальшивым улыбкам. Он знал, что владычица Брокилона видит в нем лишь разменную монету для достижения великой, по ее мнению, цели — создания идеального наследника трона. — Хотела бы я сказать, что у нас есть время для долгих и задушевных бесед, — начала Эитнэ, наклоняясь ближе, — но… Тонкие девичьи пальцы превратились в острые когти и резко вонзились в грудь Томиоки. Он вскрикнул и застонал. Черные и еле заметные змейки-струйки яда расползались от грудины по всему телу. Сердце забилось быстрее. Глаза Томиоки забегали в панике. Теперь он бы абсолютно беспомощен. Эитнэ не оставляла ему выбора, собиралась сделать так, как считает нужным. Ее не волновала жизнь Томиоки, только то, что жестокая и беспощадная королева волшебного леса может из нее извлечь. — Теперь тебе уйти не удастся, — прошипела Эитнэ в непосредственной близости от бледного лица Томиоки. — Я бы не спешил с такими выводами. Яркий голос, почти под стать своему обладателю, разрезал напряженную тишину Коль Серрая. Эитнэ повернулась на звук. Губы сложились в тонкую линию при виде здоровых, а главное живых ведьмаков. Ренгоку бросил взгляд в сторону Томиоки, где его уже практически безжизненное тело продолжали накачивать неизвестным ядом. Нехотя, Эитнэ убрала руку. Томиока рвано выдохнул. Медленно, но верно его кожа возвращалась к своему здоровому теплому оттенку. Но сердце трепыхалось из последних сил, не давая своему хозяину умереть. Ведьмаки переглянулись. Времени у них было мало. — Не стой у меня на пути, vatt'ghern, — надменно произнесла Эитнэ. — Ты не представляешь, насколько могущественными станут дриады с его кровью. Нас уже никто и никогда не сможет притеснить! — Но это не его война, — возразил Ренгоку. — И не его мир. Ты сама об этом сказала. Мы пришли за помощью… — Я ее не обещала! — выкрикнула Эитнэ. Она подлетела к Ренгоку, но ведьмак даже не дернулся от устрашающей фигуры королевы. Он сам был готов напасть в любую минуту. — Я могу прямо сейчас перебить вас всех и получить то, что мне нужно. — Нарушишь священные законы гостеприимства? — зло хмыкнул Ренгоку. — Мне казалось, ваш народ чтит древние обычаи. — Ты видишь здесь хоть одного свидетеля? — Нет. Как и ты — двух ведьмаков перед своим носом. — Вы безоружны, — выплюнула в лицо Ренгоку Эитнэ. — Но не бессильны, — парировал он. Пока Ренгоку и Эитнэ сверлили друг друга взглядами, Санеми аккуратно прошмыгнул к лежащему в полуобморочном состоянии Томиоке и попытался его поднять. Второму ведьмаку помешала уже другая дриада. Вернувшаяся Аглайиса, увидев, что кто-то потревожил ее пациента, ни на шутку возмутилась. Насторожила и атмосфера, воцарившаяся на ее территории. В Коль Серрае еще никогда так не пахло смертью, как в этот самый момент. — Что здесь происходит? Эитнэ знала, как ревностно Аглайиса относится к своим пациентам и ценит жизнь каждого, кто когда-либо попадал в Коль Серрай — будь то эльф, низушек, гном, другая дриада или же человек. Она никогда не делила мир на черное и белое, хороших и плохих, «лилии» и «солнце». Каждое существо для нее было уникальным и достойным жизни. Эитнэ могла убить непрошенных гостей, была бы в своем праве. Но Коль Серрай, хоть и являлся частью Брокилона, до конца своей королеве не принадлежал. Ей пришлось уступить. — Ничего, — ответила Эитнэ. — Прощаюсь с нашими гостями. — Одного чуть на тот свет не отправила, — пробурчал Санеми рядом с Томиокой. — Отойди. Аглайиса оттолкнула ведьмака, занимая место рядом с Гию. Тот ворочался и что-то бормотал в бреду. Целительница удивилась. Когда она уходила, с ним все было в порядке. Бросив гневный взгляд в сторону уходящей Эитнэ, дриада схватила с пола чашу и кинула в сторону седого ведьмака. — Воды. Сейчас же! Санеми заторможенно кивнул и побежал к первому попавшемуся источнику. Набрав воды, он отнес чашу Аглайисе. Дриада уже начала колдовать. Произнося заклинание, она поднесла чашу ко рту Томиоки и насильно влила в него несколько глотков целительной воды. Ведьмаки замерли. Сердце, отбивающее всего по удару в несколько минут, заработало быстрее. — Спасибо, — благодарно выдохнул Ренгоку. — Уходите, — не смотря на них, бросила Аглайиса, — и никогда больше не появляйтесь в Брокилоне. Ведьмакам не нужно было повторять дважды. Ренгоку взял несопротивляющегося Томиоку на руки. Тот доверительно прижался к знакомому теплу. Дриады, сопровождавшие ведьмаков в Коль Серрай, беспрепятственно вывели их из Брокилона. Уставшие, злые и разочарованные результатами своего путешествия они хотели лишь одного: вернуться домой.