***
Какое-то время разговаривать совершенно не хотелось, однако тишина, разбавляемая скрипом качели, не давила. Хван забрался на качель с ногами, сбросив обувь, и вглядывался в даль, пребывая где-то в своих мыслях. Старший исправно подливал вино в пустеющий бокал, а потом и вовсе сходил за еще одной бутылкой, захватив еще и плед, который накинул Хвану на колени. Потому что начало холодать. Этот жест вывел Джинни из задумчивости, и пока Ли подтыкал под Хвана «пушистый утеплитель», чтобы тому нигде не надуло, младший вновь разглядывал сосредоточенное лицо Минхо. А когда старший поднял на него глаза, выдохнул: — Ты очень красивый, хён. Знаешь? Ли внезапному обращению «хён» удивился, но лишь фыркнул, усаживаясь рядом. — Тебе ли об этом говорить. — Нет, правда, — Хёнджин едва не роняет бокал мимо столика, но Ли успевает подхватить посуду, ставя на законное место. А потом и немного отодвигает столик, от греха подальше. Младший же подбирается на качели и, уже едва не роняя себя, на коленях подползает к Минхо поближе. — Я хочу тебя нарисовать. Попозируешь мне завтра? Ли, не ожидавший такого предложения, растерянно кивает, пока младший, радостно хлопая в ладоши, улыбается ему до глаз-щелочек и чуть не летит вниз головой, теряя равновесие. — Тц, Джинни, — вздыхает Минхо, подхватывая Хвана и усаживая обратно, под пьяные смешки. Опирает на себя захмелевшее тельце и приобнимает, чтобы успеть поймать на случай, если Хёнджину вновь приспичит проверять свой вестибулярный аппарат методом перемещения по качели на четырёх опорах. Он впервые видит младшего в таком состоянии, и оказывается, он та еще юла. Хван, прижатый к старшему, еще немного елозит, устраиваясь потеплее и поудобнее, в конечном счете практически заползая на Минхо. Ну, ноги свои через чужие точно перекидывает и нагло утыкается в шею носом, пока Ли одной рукой придерживает бёдра Хёнджина, а вторую укладывает на талию. Где-то на уровне подсознания Хёнджин понимает, что ведет себя не очень-то прилично, но старший пока еще не возражает, а значит, нужно пользоваться моментом. Ли действительно пахнет для него успокаивающе, чем-то ненавязчиво свежим, с вкраплением пряных ноток. До конца разобрать запах старшего не удается, да и Хван на это в принципе забивает. Главное, что ему сейчас спокойно. Уютно. И его не гонят. — Я вообще давно хотел тебя нарисовать, — нарушает тишину Хёнджин спустя пару минут. — Как только увидел в первый раз. — Вот как? — Ли продолжает плавно раскачивать качель, уложив щеку на макушку Хвана. Пальцы осторожно вычерчивают узоры на боках и бёдрах, совсем как на балконе тогда, и Хван едва ли не мурлычет от нежности и заботы, что исходит от старшего. — А чего тогда раньше не предложил? — Я тебя боялся, — выдыхает Хван в шею старшему, признаваясь. Алкоголь развязывает язык, но сболтнул лишнего он намного раньше. Почему бы теперь не быть полностью откровенным? — Ты казался таким, — Хван поднимает руку, перебирая пальцами в воздухе, — неприступным. Холодным. Острым на язык. Я не хотел портить с тобой отношения. Мы же семья, — Минхо хмыкает, осторожно перемещая ладонь с талии на шею младшего. Немного мнет позвонки и зарывается в волосы, принимаясь массировать кожу головы. — А потом, когда Ханни… Хан, стал проявлять к тебе интерес, то, сам понимаешь, приводить тебя в дом лишний раз не очень-то хотелось. — Мне казалось, у него такой стиль поведения, — тихо произносит Минхо, продолжая ласковые поглаживания. — Да и ты не слишком реагировал. Но я никогда не думал отвечать на его подкаты всерьёз. Прости, если это тебя ранило. — Все в порядке, — Хван прикрывает глаза, прижимаясь ближе. — Джисон действительно часто так себя ведет, он очень общительный, и я в какой-то момент к этому привык и не обращал внимания. Но вот внимание к тебе только продолжало усиливаться. А потом эти его задержки на работе, ваше объявление о разводе с Сынмином… наверное, просто стечение обстоятельств, но я уже накрутил себя. — А сейчас? — Сейчас? — Ты продолжаешь себя накручивать? — Да, — немного помедлив, отвечает Хван. — Но уже меньше, на самом деле. Еще, конечно, сложно, но я стараюсь не зацикливаться. — Это хорошо, — Хёнджин чувствует, как чужие губы осторожно касаются лба. Он уже практически вырубается — пригретый и окруженный нежностью. — Надеюсь, тебе дальше будет только лучше. — Будет, — бормочет младший, задевая кожу на шее Ли губами, отчего старший омега замирает. Потом Хван вдыхает шумно чужой запах, прижимаясь к Минхо плотнее. — Ведь ты же рядом со мной.***
Эту фразу Хёнджин помнит хорошо, а вот дальше — темнота. Отреагировал ли старший на неё? А как отреагировал? Посчитал пьяным бредом? Или?.. Размышления прерывают стуком в дверь, и после хриплого: «Войдите», Минхо возникает на пороге комнаты. Проходит внутрь, устраиваясь на кровати, и протягивает стакан воды, который младший сразу же опустошает, под насмешливое фырканье. Хван украдкой поглядывает на Ли, пока пьет воду, пытаясь понять, изменилось ли хоть что-то в отношении старшего, но не видит ничего такого. Всё то же теплое внимание шоколадных глаз. А Ли вообще всегда на него так смотрел? — Завтрак на кухне, — произносит Минхо, принимая бокал обратно. — Время — полдень. Чонин вновь прислал фотоотчет — они пошли в местный парк прогуляться. С малышами все в порядке, Чанбин тоже почти цел, — Хёнджин вопросительно приподнимает бровь, и Ли хмыкает. Лезет в карман за телефоном, находя необходимую фотографию и протягивает аппарат младшему. — Правда, похоже его покусали осы. По-другому я объяснить эти распухшие губища не могу. — Осы? — Хван разглядывает сына, но не видит ничего криминального, правда, губы действительно припухшие. — Ага. Точнее, одна такая конкретная. Чонином звать. Хёнджин заторможенно хлопает ресницами, а потом до него доходит смысл сказанного, и он смеется мягко. — Недолго продержался этот бастион, — Хёнджин отдает телефон обратно, потягиваясь. Плед сползает с груди, а майка наоборот — лезет наверх, приоткрывая тонкую полоску кожи, к которой сразу же примагничивается взгляд Минхо. Хван выше его, и вещи Ли ему коротковаты. Но старший совсем не против. — Флиртует он конечно странненько, но хватка есть, — хмыкает Минхо. — Сказал бы, что хорошая наследственность, но лучше промолчу. Хёнджин же на шпильку в сторону Джисона лениво машет рукой. Не хочет обдумать. Не сейчас. — Что ты говорил про завтрак? — Он готов, — Ли радуется смене темы, потому что хоть и привык говорить прямо, задеть Хвана совсем не хотел. — Ещё теплый, но скоро может остыть. Поэтому принимай душ, и жду тебя на кухне, — и почти выходя из комнаты, бросает подмигивая. — А потом я тебе попозирую, как ты и хотел.***
Хенджин принимает душ минут двадцать, приводя в порядок себя и свои мысли. Между ним и старшим на первый взгляд ничего не изменилось. Ли по-прежнему заботлив и внимателен, но все равно младшему кажется, что он что-то упускает. Что-то неощутимо тонкое. И не понять — хорошее или плохое. Слова свои он забирать не планировал, и хотя они сказаны на эмоциях, но абсолютно искренне. Он удивлен и рад одновременно, что старший поддерживает его. И плевать уже на мотивы Ли, которых он до сих пор не понимает. Хёнджин не хочет об этом думать. Он хочет взять от внепланового отпуска максимум положительных эмоций. За завтраком Минхо заводит неспешный разговор, расспрашивая Хвана о нём самом: об учебе, увлечении рисованием, любимых блюдах и напитках. Когда старший моет посуду, то они говорят о фильмах и книгах, предпочитаемом отдыхе и интересах к спорту. О любимых ароматах и цветовых сочетаниях. О временах года и местах для отдыха. Обо всём и ни о чем. Минхо слушает, что говорит младший, очень внимательно, переспрашивая и уточняя, если не понял сразу, а Хван ловит себя на мысли, что ему приятно рассказывать о себе старшему. Ощущения словно они встретились впервые, и теперь знакомятся. Интересно, увлекательно и находится много общего. А после каждого ответа, Ли рассказывает что-то о себе, и Хвану это тоже безумно нравятся. Нравится узнавать о старшем больше, нравится наблюдать, как рушится тот холодный образ, в котором его видел Хенджин, распадается осколками и растекается лужами, обнажая что-то такое светлое, теплое и мурчащее. Что-то, из чего на самом деле состоит старший. Хоть это незаметно с первого взгляда. Они выходят на террасу, и Хёнджин усаживает Минхо на качели, придвигая для себя стул. Просит повернуть голову и не двигаться, пока он делает наброски, пытаясь приноровиться. На заявление старшего, что можно сильно не стараться: от Хёнджина ему сойдет набросок и в стиле «палка-палка, огуречик», Хван делает такое оскорбленное лицо, что Ли поспешно прикусывает свой язык, возвращаясь к своей позе. Однако надолго Минхо не хватает, и, спустя час и четыре перелистнутые в скетчбуке страницы, он скашивает глаза на Хвана. Понимает, что ни черта не может разглядеть, и поворачивает голову. Хван сосредоточен, покусывает губу и рисует, почти не отрывая руки от листа. При очередном взгляде на Ли младший хмурится. — Сядь как было, — Минхо слушается, пытаясь принять то же самое положение, но Хёнджин вздыхает. — Ещё чуть-чуть. Еще. Ли честно пытается, но Хван в конце концов демонстративно цокает и подходит к старшему, немного резко поворачивая голову Ли в нужное положение. Оба замирают и смотрят друг на друга: Хёнджин с легким испугом от собственной резкости, Минхо — с явным интересом. Хван все еще держит подбородок старшего, не в силах разомкнуть пальцы и сделать шаг назад, а Ли разглядывает чужое лицо с хищным прищуром. Джинни заворожен этой тьмой в чужих глазах настолько, что из ступора их выводит только внезапно разразившийся звонком телефон старшего. Хёнджин выпускает наконец чужой подбородок и краем глаза замечает, как Минхо проводит языком по губам. А сам он с трудом сглатывает, потому что внезапно душно стало. Даже на открытом воздухе. Телефон все еще трезвонит, и Хван замечает имя на экране — Сынмин, а потому делает еще один шажок в сторону дома, и, прикрываясь позорным: «Я принесу нам воды», сбегает внутрь. Всё же, что-то он явно упускает…***
Хёнджин поправляет макияж перед зеркалом в своей комнате. Они все-таки идут в клуб, и Хван все еще намерен выжать из отдыха по максимуму. Вернувшись с водой к Минхо (как и обещал), он на пальцах объяснил старшему, который все еще разговаривал по телефону, что прогуляется к морю, и дождавшись положительного кивка, быстро свалил на набережную. Он благодарен, что старший не пошел за ним. И неважно по какой причине — Хвану сейчас не помешает побыть одному. Как-то в последнее время на душе неспокойно. Но это не то гнетущее чувство истерики, что в последнее время стало его частым спутником, а нечто иное. Что-то такое лёгкое, игривое, что заставляет кончики пальцев покалывать и губы в улыбке растягивает. А еще в груди мурчащей вибрацией отдается, словно большой кот там свернулся клубочком. Хван давно не испытывал такой эйфории, что это даже немного пугает. Совсем чуточку. Потому что он знает, кто причина этого состояния. Минхо окружает его заботой, дарит чувство спокойствия и совершенно ничего не просит взамен, хотя сам вообще в процессе развода. Не заметно, конечно, что его это вообще хоть как-то волнует. Старший готовит, затягивает в разговоры и позволяет быть собой. Рядом с ним младший получает такое желанное внимание и участие. Ли говорит комплименты и показывает значимость Хвана. Поддерживает. Успокаивает. Развлекает. Необычно. Хёнджин отвык от этого. И прямо сейчас он борется со всеми возможными подозрениями, что тысячами различных вариаций проносятся в его голове. Он хочет довериться Минхо, довериться без оглядки. Как старшему, как семье, как близкому… Близкому… кому? Младший покусывает губу, когда телефон тренькает смской от Ли: «Ужин скоро будет готов. И кажется, ты хотел потанцевать. Клуб откроется через пару часов, успеешь припудрить носик? ;)» Хван улыбается, встряхивая головой. К черту самокопания. Ли хотел, чтобы Хёнджин отдохнул, и он это сделает. Минхо хотел видеть искреннюю улыбку, и он подарит ему тысячу и одну, раз так хочет старший. Пока не придумает, как равноценно отплатить ему за все эти эмоции. Может, тоже выкрасть старшего и отправиться в кемпинг? Он говорил, что ему такое нравится… Хёнджин легонько бьет себя ладошками по щекам, приводя в чувство, и срывается с лавочки в сторону их домика. Ведь там ждёт ужин… … и Минхо.***
Хенджин подводит губы вишнёвым тинтом, еще раз придирчиво оглядывая себя в зеркале, и остается доволен. У него не так много косметики (только то, что он носит с собой на всякий случай, и как славно, что он прихватил с собой сумку), но и этого ему хватает, чтобы выглядеть сногсшибательно: слегка растушеванные стрелки делают взгляд томным, а тинт придает губам манящего блеска. Желтый шарф с замысловатым рисунком действительно оказывается хорошим акцентом для черной майки без рукавов и брюк, что декорированы полу-юбкой. Младший своим видом доволен. Он переводит взгляд на часы, понимая, что уже достаточно задержался для «пять минут и я готов», и выходит в гостиную, где застает Минхо листающим ленту в телефоне. Пробегается взглядом по старшему: тот одет в классические брюки и белую рубашку с закатанными рукавами. Просто, стильно, лаконично. Хван невольно засматривается на крепкие руки, пытаясь угадать, насколько они сильны и только ли это последствие укачивания Ббоки, а потом поднимает глаза на Ли, встречаясь с его изучающим взглядом. Сердце замирает от того, насколько жадно его разглядывают в ответ. Жадно и совершенно не стесняясь. — Ты решил проверить, насколько хорошо я помню тренировки по боксу? — Минхо склоняет голову набок, оценивая внешний вид младшего. Ему нравится то, что он видит. — Мы вроде шли потанцевать, а не вытаскивать меня из полицейского участка, потому что мне придется отгонять от тебя ухажеров. — Мне переодеться? — Хван выгибает бровь, прикусывая губу. Завуалированное восхищение греет душу. И Минхо ли говорить про странный флирт Чанбина, сам-то недалеко ушел. Взгляд жадный и голодный, а тон насмешливый и немного пренебрежительный. Хван пищит внутри себя от контраста. И младшему неожиданно нравится такое проявление чужих эмоций. Это опьяняет. Срывает тормоза и дарит крылья. А непонятное ощущение в животе он теперь может идентифицировать со стопроцентной уверенностью — это бабочки. Бабочки, что тянутся навстречу чужому теплу и поддаются игривости. Минхо облизывает губы. — Не вздумай.***
Что бы ни говорил Минхо про ухажеров младшего, а на него самого слюни пускать начинают, едва они подходят к барной стойке. Однако приблизиться никто не решается, потому что Ли смотрит таким холодным взглядом на каждого, кто хоть малейшее движение в их сторону делает, так что бедняги ретируются поспешно из поля зрения, а не то рискуют примерзнуть к полу на веки вечные. А младшему же как всегда обращена теплая улыбка и цепкий взгляд, под которым плавиться хочется. Да и те самые бабочки в животе устраивают вечеринку не хуже толпы на танцполе. Хёнджин ловит себя на мысли, что такой контраст в поведении Ли выглядит горячо. Дико. Возбуждающе. Хван успевает выпить два коктейля практически залпом, прежде чем унестись на танцпол, оставляя старшего за стойкой. Он звал и Минхо, но тот решил остаться, пообещав, что присоединится позже. Хван поверил. Сознание от алкоголя уже затуманено, и младший отпускает себя. Отдается музыке, вспоминая хореографическое прошлое, и понимает, как ему всего этого не хватало. В его обычной жизни выбраться в клуб было непосильной задачей: работа по дому и на дому, подготовка к выставке и улаживание вопросов с галереей, воспитание сыновей. Конечно, Джисон предлагал нанять няню, чтобы дать Хёнджину больше времени на себя, но Хван отказался. Наверное, неудивительно, что Джисон стал задерживаться на работе. Однако сам младший о своем выборе не жалеет и Хана не обвиняет. Просто… Просто с Джисоном он больше ничего такого не хотел. И ничего уже к нему не чувствовал. Осознание прошибает внезапно и Хван замирает на танцполе. Он смотрит на барную стойку, у которой Минхо лениво прокручивает свой бокал в пальцах и наблюдает за танцующим Хёнджином. Младший понимает, что неосознанно выбрал место напротив Ли, и сердцебиение Джинни ускоряется. Очень много забытых, но таких приятных эмоций возникает рядом со старшим, хотя с начала их нормального общения прошло всего ничего. Это подстёгивает. Волнует. Воодушевляет. Музыка сменяется на какую-то томную, нежно-тягучую, и вся сущность Хвана подчиняется мотиву. Он кивает старшему, приглашая, но тот отрицательно качает головой. Хёнджин хмыкает. Что там старший говорил про полицейский участок? Возможно, он сможет вытащить Ли на танцпол иначе… Хёнджин прикрывает глаза, начиная двигаться. Плавно покачивает бёдрами, блуждая руками по собственному телу, кружится и выгибается. Делает волну телом и цепляет низ майки длинными пальцами. Ему кажется, что даже люди вокруг немного расходятся, давая ему больше пространства для танца, он этим пользуется. Пока Хван движется, он неотрывно смотрит на старшего, чей взгляд прикован к нему. Хёнджин улыбается, стреляет глазками и закусывает губу, красуясь и флиртуя. Он уже не отрицает, что флиртует. Да, со старшим. Да, с омегой. Но это не имеет никакого значения, потому что это Минхо. Когда музыка заканчивается, Хёнджин возвращается за барную стойку. Достает подтаявший кубик льда из бокала пальцами и прижимается к нему губами, стремясь охладиться. Хотя танец был медленный, Хвану жарко так, словно он кросс бежал. Хотя он и не уверен, что жарко от танца, а не от взгляда старшего. — Ты обещал присоединиться, — Хван втягивает кубик в рот, сразу же перекладывая блаженную прохладу за щеку. — А до сих пор сидишь тут. — Я сказал, что приду позже, — фыркает Минхо. Тянется к лицу Хвана, убирая выбившуюся из челки прядку. Немного медлит, а потом проводит кончиками пальцев по щеке, через которую выпирает подтаявший кубик. Проводит с нажимом, следя за своими действиями, пока у Хёнджина сердце замирает от этого жеста. Встречается с младшим глазами и щурится хитро. — Это «позже» еще не наступило. Пока мне нравится наблюдать за тобой. Заказать тебе еще коктейль? Слова старшего отдают тянущим чувством внизу живота. Но не только Ли умеет играть в эту игру. Хван разгрызает кубик и наклоняется ближе к старшему, выдыхая почти в губы. — Закажи.***
— Ты так и не потанцевал со мной, — хнычет Хван, когда они возвращаются домой под утро. Младшему весело: в нем более пяти коктейлей разной крепости, в голове пустота, а в теле приятная усталость. А еще немного обидно — ведь старший действительно не вышел на танцпол, хотя обещал. Минхо придерживает Хвана за талию, потому что координация попрощалась с Хёнжином еще до выхода из клуба и пройтись, чтобы немного проветриться, показалось старшему хорошей идеей. Как выяснилось в процессе — не очень была идея. Разве что прижимающийся самостоятельно Хван компенсировал все неудобства. Минхо осторожно приземляет Хвана на диван в гостиной и присаживается перед ним на корточки, стягивая обувь. — Зато ты сам натанцевался, — пожимает плечами Ли, отставляя ботинки младшего в сторону. Стягивает носки и мнет лодыжки, чтобы разогнать кровь. — Но я хотел с тобой, — продолжает дуть губы Хёнджин, параллельно млея от очередного акта заботы. — В следующий раз… — Хочу сейчас, — старший встречается глазами с Хваном и оказывается немного растерян отражающейся в них мольбой. Словно для младшего это действительно самое необходимое на свете. — Потанцуй со мной. Пожалуйста. И Ли понимает, что не может отказать. — Хорошо, — выдыхает старший. Минхо поднимается с пола и лезет в задний карман за своим телефоном. Замечает краем глаза, как довольно улыбается младший, и позволяет себе фыркнуть. Выбирает часовую нарезку различных медленных треков без слов, которую обычно использует на фон, когда чем-то занят, и протягивает руку Хёнджину приглашающе. А когда Хван вкладывает ладонь, подтягивает младшего к себе, прижимая крепко. Их лица близко, и Минхо замечает, что дыхание Хвана становится совсем поверхностным. — Надеюсь, ты не против, если мы потанцуем так? Активные пляски в ограниченном пространстве нам сейчас противопоказаны. — Не против, — рвано выдыхает младший, укладывая руки на плечи Ли и чувствуя, как старший приобнимает его за талию. — Отлично, — кивает Минхо и начинает движение. Конечно, Хван хотел посмотреть, как двигается Ли, но такой вариант тоже неплох. Младший прислушивается — музыка легкая, мелодичная, и Хёнджин окончательно расслабляется, ведомый старшим. Минхо вальсирует на месте и даже умудряется немного кружить младшего. А Хван для себя отмечает, что Ли отличный партнёр. Сколько проходит времени они не знают, но после очередного оборота Минхо останавливает движение на середине и прижимает Хёнджина спиной к своей груди. Младший не возражает. Только откидывает свою голову назад, укладывая её на плечо Минхо, и прикрывает глаза. Они продолжают медленно покачиваться, руки Хвана лежат поверх ладоней Минхо, что целомудренно поглаживают чувствительную кожу на боках через майку, а сам Ли ведет кончиком носа по щеке Джинни, вызывая у младшего толпу мурашек вдоль позвоночника. Хёнджину чертовски хорошо. Когда кончик носа доходит до уха, Ли отодвигается, а Хван открывает глаза. Они встречаются взглядами, и стоит Минхо коснуться щеки младшего дыханием, как Хёнджин подается вперёд, накрывая чужие губы своими.