***
Заказанный завтрак был сметен в считанные секунды, и теперь Хёнджин, утолив голод, медленно потягивал капучино, глядя на море с открытой террасы, где располагался его столик. В кафе было немноголюдно, и это радовало Хвана, потому что окружающий гул не мешал ему сосредоточиться на обдумывании ситуации. Хёнджин старался разложить все по полочкам и быть честным с собой. Хотя, как выяснилось, это задачка не из лёгких. Осознание того, что он перестал что-то испытывать к Джисону, было вчера внезапным, но сегодня уже воспринималось, как что-то логичное. Если так подумать, то на самом деле он перестал испытывать что-то к мужу уже достаточно давно. Он понимает, что злился на Хана не потому, что так требовалось образу «ревнивого супруга», а из-за его недомолвок. Они ведь взрослые люди и многое пережили вместе, так что могли бы обсудить, что между ними происходит. Найти выход. Развестись, в конце-то концов, сохранив приятельские отношения. Хван точно не станет препятствовать встречам с детьми, да и тому же Чанбину предоставит выбор с кем остаться. Чану предоставит чуть позже, сначала пусть подрастет. Хёнджин понимает, что хочет, чтобы Хан был счастлив. Он был рядом столько лет, и нет его вины в том, что чувства прошли. Ведь неизвестно, кто остыл раньше. Хёнджин уже ни в чем не уверен. Он поцеловал Минхо. Сам. Он не будет сваливать это на алкоголь, на возможность отомстить Джисону (Хвана аж передергивает от этой мысли. Он до такого точно не опустится. Никогда) или же на гнетущее ощущение одиночества. Да, старший окружил его заботой и вниманием, но младший понимает, что не это было спусковым крючком. Его личное желание. Именно оно, и только оно, побудило коснуться тонких губ своими. Ему хотелось узнать, каковы они на вкус. Как это — прикасаться к ним. И как это, когда Ли целует в ответ? Хёнджин проводит кончиками пальцев по своим губам и вздыхает. Внезапно его телефон на столе начинает вибрировать, являя фотографию старшего сына на заставке абонента. Хван отвлекается от раздумий, мягко улыбаясь, и снимает трубку. — Привет, Бинни. — Привет, пап! — доносится из динамика радостный голос сына. — Мне нужно записаться к репетитору, чтобы подтянуть английский. — Неожиданно, — хихикает Хван, умиляясь чужому воодушевлению. Перед глазами сразу всплывает фотка сына с припухшими губами. — Но разве Чонин не разговаривает по-корейски? — Я хочу поступить в университет в Америке, — выпаливает Чанбин. — О как, — омегу чуть ли не на слезу пробивает. Его мальчик так быстро вырос. — А Чонин-то в курсе твоих намерений? — В курсе. — И с этим согласен? — Да куда он… — в динамике слышится копошение, глухой звук удара и сдавленный писк. — Он не против, правда. Мы обсуждали это, — еще один глухой удар. — Ладно, я умолял его дать мне шанс, и он великодушно согласился. — Ну раз такие дела, то можем обсудить твои курсы, как я вернусь, — хмыкает Хван, слыша также приглушенный чмок в трубке. — Кстати об этом, — Чанбин вновь копошится, а затем по звукам выходит из комнаты. Если он, конечно, был в комнате. Очень интересно. — Как проходит твой отдых? — Замечательно, — Хван правда так думает, даже несмотря на тот ночной «инцидент». Ему легко, хорошо и он окружен заботой. Был. Разговор со старшим, который должен будет состояться, никто не отменял. И как их отношения поменяются — сплошная неизвестность. Хёнджину немного тревожно. — Рад слышать, — фыркает сын. — А как обстоят дела с Минхо? — Минхо-хёном, — машинально поправляет сына Хёнджин, а потом до него доходит двусмысленность сказанных слов. Омега хмурится. — Подожди. О чём ты? — Ну, об очевидных, как мне казалось, вещах, пап, — вздыхает Чанбин. — Очевидных? — продолжает недоумевать Хван. — Ну да, — Хёнджин не видит, но уверен, что его сын пожал плечами. — Не меня же украли из дома и увезли на море, запретив звонить мне под страхом смертной казни, — омега растерянно хлопает глазами, не понимая, о чем речь. А Бин продолжает. — И мне запретив, и отцу. А еще окинули таким взглядом, что я был готов сознаться во всех смертных грехах. За себя и за того парня. — Минхо заботится обо мне, потому что мы семья, — неуверенно тянет Хёнджин. — Мы как бы тоже его семья. Но на море отвезли только тебя. — Это потому что я его попросил… — А еще он смотрит на тебя, как на самое важное, что у него есть. Слова сына поднимают в душе бурю эмоций, с которой Хван отчаянно пытается совладать. Нельзя принимать такие желанные (если быть честным) слова на веру, пока он не разберется в ситуации сам. Пока не поймет, что ему самому не кажется, что для Минхо он особенный. Потому что Ли точно особенный для него. Но они оба в браке, оба омеги, у них есть дети и… — На Ббоки он тоже так смотрит. — Но Ббоки сейчас здесь, — вздыхает Бин. Он правда не думал, что ему придется объяснять очевидное своему отцу. Он видел, как в семье появилось отчуждение, и очень переживал за обоих родителей. Но совершенно не понимал, как все исправить. Хёнджин затухал на его глазах, и Чанбина раздражало собственное бессилие. Однако тогда, на последнем семейном ужине, он наблюдал за старшими, что стояли на балконе, чуть дольше, чем они могли подумать. Бин не слышал их разговоров, но видел, как отчаянно цеплялся за Ли его отец. И как Минхо смотрел на него в ответ. — Он всегда на тебя так смотрел на самом деле. Наверное, — сын замолкает, раздумывая, — с самой первой встречи. И всегда интересовался твоими делами, твоим состоянием и подбирал лучшие подарки на любые праздники. Хёнджин хмурится. — Не припомню, чтобы он разговаривал со мной до этого о моих делах, — нервно хихикает. — А у меня вроде как нет провалов в памяти. — Потому что он разговаривал об этом со мной. Ты, — Бин немного мнется, — не очень-то был настроен на общение с ним. Воцаряется молчание. Хёнджин прокручивает все сказанное сыном, понимая, что его слова правда. Даже про взгляды, ведь он тоже заметил, что Ли смотрит по-особенному тепло. А уж о его действиях в сторону Хвана и говорить не нужно. Он удивлен незримому участию Минхо в его жизни и до случая на балконе, и совсем немного расстроен тому, что не замечал отношение старшего к себе раньше. Хотя с другой стороны, Хёнджин не уверен, что смог бы принять все это раньше… — Тебе же хорошо сейчас с ним? — голос сына вырывает из задумчивости и звучит мягко. Хёнджин сглатывает. — Очень. — Тогда иди к нему, пап, — Чанбин улыбается. — Я хочу, чтобы ты был счастлив. Наслаждайся. А со всем остальным разберемся, когда ты вернешься. — Спасибо, Бинни, — Хёнджин искренне благодарит сына за поддержку. — И в кого ты только такой понимающий? — Наверное, это я приемный, а не Чан, — хмыкает Чанбин. — Потому что ни ты, ни отец таким даром не обладаете. — Тц, приеду домой — лишу интернета за дерзость, — беззлобно ворчит Хван. — Боюсь, ты немного опоздал с такими методами воспитания, — хихикает сын в трубку. А потом становится серьёзным. — Я правда хочу, чтобы ты был счастлив, пап. И меня совершенно не смущает, что твоё счастье это Минхо-хён. Я всегда буду на твоей стороне и поддержу тебя. Поэтому насладись остатком вашей поездки, а решение всех вопросов оставь на потом. Хорошо? — Хорошо, — Хёнджин моргает часто-часто, чтобы избавиться от подступающих слёз. Он тронут пониманием сына, и более того, один из страхов — быть непонятым, лопнул сейчас как мыльный пузырь. — Правда, спасибо, Бинни. — Нет проблем, пап, — фыркает Бин. — Нам с Нини пора выгуливать малышню, так что я отключаюсь. Хорошего тебе отдыха! — Будьте осторожны. Люблю вас. — И мы тебя. Разговор заканчивается, а Хван понимает, что, похоже, ему предстоит не один серьёзный разговор. Он расплачивается за завтрак и уже на подходе к их с Минхо домику отправляет смс Джисону: «Нам надо поговорить».***
Хенджин замирает перед дверью домика, собираясь с мыслями. Он написал Джисону с просьбой о разговоре, понимая, что муж ответит на сообщение ближе к вечеру. Хан у родителей и, скорее всего, очень занят, а если и нет, при их сложных отношениях, ответ все равно не в приоритете. Не потому, что Хан мудак. А потому, что Хенджин понимает, что от разговора они вдвоем бегали очень давно. И если он смог решиться на него, то второму, вероятно, всё еще нелегко это сделать. Он думает и о разговоре с Ли. Понимает, что тут тоже не все так просто, но оттягивать не собирается. Возможно даже, что этот разговор подарит уверенность в следующим за ним. Как знать. Хенджин поджимает губы. Что же. Перед смертью не надышишься. С такими мыслями Хван дергает ручку входной двери, сразу же сталкиваясь со старшим в коридоре. Сталкивается и застывает статуей, пробегаясь по чужому внешнему виду: не понимает, стоит плакать или все же смеяться. Минхо выглядит комично — непонятно откуда взявшаяся панамка, очки на пол-лица и надувной круг на талии, в дополнение к закрытому купальному костюму. Ли замирает напротив, и Хван жалеет, что не может видеть выражение его глаз. И не понимает, что сейчас сказать. Однако Минхо берет все в свои руки — поправляет надувной круг и склоняет голову набок. — Хочу опробовать бассейн. Присоединишься? — В этом? — младший все еще в ступоре от того, как нелепо выглядит Ли, но тот лишь пожимает плечами. — А что такого? — Да нет. Ничего, — младший нервно хихикает. — Но зачем тебе круг? — Как зачем? — Минхо крутит головой по сторонам, осматриваясь, словно они не одни, и чуть подается вперед, понижая голос до заговорщицкого шепота. — Я не умею плавать. Тебя дома не было, вот пришлось выкручиваться. Так что? Присоединишься? Внутри Хёнджина лопается пузырь напряжения, и он облегченно выдыхает. — Хорошо, только переоденусь, — Хван протискивается бочком мимо Минхо, еще раз оглядывает старшего и вновь хихикает. — Только далеко не заплывай. — Ничего не могу обещать, — серьёзным тоном заявляет Ли. — Так что поторопись. — Хорошо, — фыркает Хёнджин. Когда Хван скрывается за дверью своей комнаты, Минхо позволяет себе усмехнуться.***
Хёнджин выходит на задний двор в майке Ли, что взял накануне, и единственных бриджах, надеясь, что после того, как они наплескаются в бассейне, будет не слишком поздно и одежда успеет просохнуть до захода солнца. Ну или что у старшего найдётся для него еще один сухой комплект. Младший присаживается на край бассейна, опуская ноги в теплую воду. Наблюдает за Минхо, что рассекает туда-сюда в надувном круге, но спокойно достает ногами до кафельного дна. Хмыкает. — Неужели ты правда не умеешь плавать? — Хван откидывается назад, упирая позади себя руки, и склоняет голову на бок. Они встречались со старшим обычно у кого-то дома, но совместных семейных поездок не устраивали. — Ага, — Ли замирает недалеко от младшего, перекладывая часть веса на круг. — Как-то необходимости не было. Да и интереса. А на море всегда нравилось замки из песка строить больше, чем до посинения губ в воде сидеть. Ну, а физическое развитие, я компенсировал танцами. И как-то не до обучений потом стало. При упоминании танцев в голове Хвана всплывает вчерашняя ситуация: руки на его талии, крепкая грудь Ли, прижимающаяся к его спине, горячее дыхание на щеке… Он словно вновь ощущает фантомные касания, и от этого мурашки бегут по загривку. Минхо следит за реакцией младшего внимательно, а заметив легкий румянец, закушенную губу, немного неровный вдох и блеск в глазах, остается доволен. Он переживал, что остаток выходных они проведут в неловкости, а сам Хван будет всячески его избегать, но, видимо, зря накрутил себя. Хёнджин пошел на контакт, и им надо бы поговорить, но Минхо не хочет давить на парня. Младший должен решиться сам. Где-то в области груди отдает уколом — а если не решится? Что тогда делать? Хёнджин раздумывает пару секунд, а потом сползает с бортика в воду, подходя к старшему. Протягивает руку. — На самом деле это несложно, — улыбается Хван, подхватывая чужие ладони. — Я могу научить, если ты хочешь. Ли чувствует нежное касание, и слегка сжимает чужие пальцы в ответ. — Хочу.***
— Ты обманул меня! — возмущается Ли, сидя спустя час на бортике бассейна, пока Хван все еще находится в воде, отойдя от старшего на безопасное расстояние. — Ты сказал, что это несложно, а у меня от этого «несложно» мышцы свело! И ты обещал не смеяться, а сам ржал как конь! — Прости-прости, — Хёнджин смотрит на Ли, пытаясь вновь не рассмеяться, потому что уже и пресс болит, и скулы сводят, и глаза слезятся. Когда он предложил Минхо свою помощь в обучении, то подумал, что справится, ведь он сам плавает и видел, как обучали Чана в бассейне. Ничего сложного. Но не со старшим. Мало того, что Минхо отказался снимать очки и панамку, через силу и зубной скрежет отлепился от спасательного круга, так еще и постоянно делал все не так, как объяснял Хван. И хотя Минхо подошел к обучению плавать, как к решению сложной математической задачи и вид имел совершенно серьёзнейший, младшего почему-то такой подход веселил. Ли поднимал в воздух миллиарды брызг и пыхтел как паровоз, усиленно работая ногами. И Хван не выдержал. Рассмеялся звонко, но ладоней Ли из своих не отпустил, хотя сам запутался в ногах, так что чуть не ушел под воду. В конце концов Минхо ойкнул, а Хёнджин инстинктивно дернул его на себя, прижимая к груди, продолжая хихикать. Отбуксировал до бортика и помог усесться, от греха подальше отплывая на безопасное расстояние, потому что все еще было весело, а старший выглядел уж больно грозно. В этой своей панамке… — Да ну тебя, — Хван прижимает ладони ко рту, чтобы подавить очередной приступ хохота, пока Минхо очки снимает и смотрит на него укоризненно. Хёнджину уже и самому стыдно, но он словно веселящего газа вдохнул и ничего поделать с собой не может. Ли неловко дергается на бортике, и младший вспоминает, что у Минхо ногу свело судорогой и надо бы ее размять. А то он сейчас со своего насеста свалится, пока тянуться будет, и вылавливай его потом. Хоть глубина небольшая, но лучше перестраховаться. Хван подходит ближе и осторожно убирает руки Ли от ноги, самостоятельно обхватывая стопу. Тянет носок к Ли, потом обратно, следя за чужой мимикой, и, когда старший перестает хмуриться, начинает проминать мышцы, чтобы восстановить кровоток. Касается бережно, где-то на задворках сознания отмечая, насколько нежная у Минхо, оказывается, кожа и как чудовищно забиты мышцы. Цокает вздыхая, и переключается на вторую ногу, не замечая чужой пристальный взгляд. Минхо уже и не шипит от касаний, да и судорога была только на одной ноге, но останавливать Хвана он даже не думает. Пользуется случаем и нежится, окруженный чужой заботой, да разглядывает в своё удовольствие. Младший в его майке, которая насквозь вымокла и теперь прилипла к телу, очерчивая прекрасный рельеф груди. Хо любуется подкаченными руками, тем, как перекатываются мышцы под кожей, когда Хёнджин пробегается пальцами от стопы по икрам к коленкам. Разглядывает пухлые губы и очаровательную родинку под глазом. Отмечает густые ресницы и медовую кожу на шее. Оказывается, что сосредоточенный Хван — это очень сексуально… Минхо тянет руку, чтобы убрать со лба младшего прилипшую прядку волос, и Хван поднимает на него свои глаза. Взгляд Хёнджина тёмный, нечитаемый, и у Ли от него в горле пересыхает. Им всё-таки надо поговорить. — Хёнджин, ты… Договорить Минхо не удается, так как с веранды доносится мелодия входящего звонка с телефона Хёнджина, и оба мужчины вздрагивают. Ли от неожиданности, Хван от осознания, кто ему звонит, потому что эту мелодию на чужой номер он установил еще до свадьбы. Младший подходит к бортику и, подтягиваясь на руках, вылезает из бассейна. Бросает на старшего извиняющийся взгляд. — Не засиживайся тут. Начинает холодать. — Всё в порядке, я уже думал выходить, — отмахивается Минхо. А потом спохватывается. — Устроим сегодня барбекю на ужин? — Отличная идея, — улыбается Хёнджин. — Я поговорю и приду на помощь. — Договорились. Хван кивает и подхватывает телефон, скрываясь в доме. А Минхо выдыхает. Что ж. У него есть время собраться с мыслями. Похоже, что разговор придется начинать всё-таки ему.***
Когда Хёнджин добирается до комнаты, телефон перестает трезвонить. Хван откладывает его на тумбу, быстро стягивает с себя мокрую одежду и заворачивается в полотенце, буравя аппарат взглядом. Конечно, начинать такой разговор по телефону не хотелось бы, но они с Минхо уже завтра возвращаются обратно, а так хоть Хан сможет настроиться. Да и Хвану не помешает. Вздыхает и перезванивает. Трубку снимают практически мгновенно. — Привет, детка, — голос Джисона звучит жизнерадостно, и Хван усмехается. Жаль, что феноменальная способность его мужа к позитиву не передается половым путём. Ну или хотя бы воздушно-капельным. — Ты уже так по мне соскучился? Вот оно. Истинная причина. — Когда у нас всё пошло не так?