Ученые труды о курении и не только

- Что это? - Ризли с опаской берет в руки чашку и заглядывает внутрь. После экспериментов Сигвайн с напитками приходилось быть исключительно осторожным. Коктейли мелюзины пусть и были очень питательными и полезными, но пить молочную бурду с оттенком тухлой селедки - увольте сразу. Герцог принюхивается и чуть ли не задевает носом жидкость в чашке. Пахнет чем-то травянистым и горьким. - Пахнет не как кофе, выглядит не как кофе, соответственно и на вкус тоже не как кофе. Это не кофе, - выдаёт мужчина. - Я поражен твоим блестящим умозаключением, - в голосе Нёвиллета нет ни капли сарказма, только чуточку усталости. - Ты вроде умный человек, но иногда выдаешь крайне глупые выводы. Это чай, Ризли. Ты сам знаешь, что тебе было плохо пару дней назад, когда ты выпил шесть чашек кофе. А теперь, будь добр, пей. - Кофейник заберешь? - Я не забираю подарки обратно. Более того, я не запрещаю тебе пить кофе и дальше. Только не такое количество, - юдекс наконец удостаивает своим взглядом мужчину, и герцогу хочется вжать голову в плечи и сбежать обратно в Меропид. Ризли лишь сконфуженно кашляет и вертит хрупкую чашку в руках. Такая ситуация действительно случилась неделю назад. Начальник тюрьмы был крайне занят, работы как и бумаг накопилось много, решить кучу дел требовалось быстро и без отлагательств. Первые две чашки кофе как-то незаметно оказались выпиты утром, третья, кажется, была во время обеда, четвертая вечером, а пятая и шестая - после полуночи. Когда герцог сделал последний глоток и встал, чтобы размять затекшие от долгого сидения мышцы, то за грудиной как-то резко сдавило, словно кто-то схватил за сердце и сжал его. Лестница вниз показалась самым страшным участком. Перед глазами плыло, воздуха с каждым вдохом не хватало все больше, а за грудиной уже не то чтобы пекло, а скорее жгло похлеще чем Пиро. Позорно хлопнуться на пол не позволила сила воли и упрямство. Еле переступая ногами, герцог кое-как добрался до лазарета, по великой случайности не встретив никого по пути. Благо, что и Сигвайн оказалась на месте, и еще даже не успела лечь спать, засидевшись за очередной книгой по психологии людей. Мелюзина помогла добраться до кровати и осторожно уложила своего нерадивого начальника на нее. А дальнейшее Ризли помнил очень смутно: осторожные прикосновения старшей медсестры, которая что-то проверяла, ставила капельницы и бесконечно слушала сердцебиение. Кажется, она еще что-то спрашивала, но звук доходил приглушенно, словно уши заложило от резкого погружения на дно. Утром герцог был живее всех живых, пусть голова и гудела как колокол, а сердце при каждом резком движении грозилось выскочить из груди. Сигвайн рядом не наблюдалось, а вот один Верховный судья сидел на стуле и смотрел мрачным взглядом из-под бровей, всем своим видом показывая, как он недоволен. - Ты моя совесть? - попытался тогда пошутить Ризли, на что получил еще один нечитаемый взгляд, сухое пожелание скорейшего выздоровления и неестественно прямую спину уходящего судьи. Через сутки Сигвайн вскользь упомянула, что Нёвиллет всю ночь просидел у постели больного и что-то тихо шептал, осторожно сжимая своими тонкими аристократичными пальцами широкую мозолистую ладонь. А потом мелюзина встрепенулась и печально добавила: - Гидро дракон опять грустит. Совесть грызла начальника тюрьмы изнутри, выедала мозг чайной ложечкой, не давая уснуть. Кофе был под строгим запретом, как и сигареты, поэтому приходилось пить травяные отвары и зажигать неизвестно откуда появившиеся у Сигвайн ароматические палочки из Ли Юэ. По ее словам, ароматы были специально подобраны для мягкой стимуляции нервной системы и прояснения мыслей и чувств. Ризли был вынужден признать, что палочки действительно очищали его голову от саднящей боли, не вызывая при этом приступов учащенного сердцебиения. На вопрос откуда же у мелюзины такие редкие для Фонтейна штучки, медсестра вдруг отвела взгляд и напрочь отказалась говорить. Подозрения герцога подтвердились, когда однажды глубокой ночью, он успел увидеть мелькнувший в конце коридора ведущего в лазарет хвост синего плаща. Ускорившись, Ризли уже почти вбежал в просторное помещение, но застал там лишь испуганно глядящую на него мелюзину. На столе стояла явно только что принесенная коробка с новенькими благовониями и несколько коробочек поменьше с какими-то лекарствами. На дотошные вопросы, мелюзина угрюмо молчала. Именно поэтому Ризли сейчас и сидит в кабинете юдекса, пытаясь вести диалог, но получается какая-то игра в одни ворота. Нёвиллет по большей степени отмалчивается или кратко отвечает на некоторые вопросы. Герцог шутит, флиртует, даже на пробу кидает пару пошлых намеков, но все бестолку. Но стоит на пару секунд прикрыть глаза, как приходится их тут же распахнуть от неожиданности. Недавно прервавшийся дождь вновь крупными каплями ударяется в окно, грозясь своим напором разбить стекло вдребезги. Нёвиллет продолжает сидеть неподвижной фигурой, сжимая тонкими пальцами фарфоровую ручку у чашки. И Ризли наконец замечает. Бледные губы сжаты в тонкую полоску, глаза влажно поблескивают, а оттенок лица и без того бледного от постоянной работы в закрытых помещениях судьи, становится еще серее. Но даже не это так изумляет Ризли, а едва заметная влажная дорожка, идущая от уголка правого глаза. - Нёвиллет, ты...Плачешь? - сказать что мужчина оказывается в шоке это ничего не сказать. Ризли удивлён, растерян и чуточку паникует, не понимая причины слез и как ему реагировать на все это. - Ты не заботишься о своем здоровье, ты не слушаешь советы, ты не даешь заботиться о тебе, - почему-то шепчет юдекс и ставит чашку на стол. Пальцы его едва заметно дрожат, а взгляд скользит с точки на точку, останавливаясь в итоге на окне, за которым дождь только набирает обороты. - Ты мог погибнуть, а теперь сидишь тут и пытаешься шутить. Ты не ценишь жизнь? От удивления Ризли забывает все слова, а от такого вида судьи сердце предательски сжимается, словно герцог опять перепил кофе. - Нёви, конечно нет, я люблю жизнь, - мужчина осторожно подходит ближе и опускается на колени рядом с креслом, перехватывает чужие ладони и ласково целует пальцы, мягко тыкается губами в запястье. - Я дурак, прости меня. Я обещаю, что буду следить за своим здоровьем, только не плачь. - Ты не понял, Ризли. Я хочу чтобы ты осознал, что не один. Что можно довериться другим. Ты взвалил на свои плечи всю работу, не оставив ничего другим. У тебя есть помощники, которые могут облегчить твой труд. У тебя есть Сигвайн. И...У тебя есть я. Ризли судорожно вздыхает и сжимает ладони судьи чуть сильнее, утыкаясь лбом в колени. Признание такое сладкое и одновременно горькое как лекарства старшей медсестры. - Прости. Я такой какой есть. Обо мне никто никогда не заботился, не дарил подарков, не оберегал и не защищал. Аристократы, сидящие в верхнем городе, не знают как живется простому народу. Что люди страдают, голодают, что нельзя положиться на других, потому что могут вонзить нож в спину. С твоим приходом хотя бы появилась возможность на честный суд. Но даже с этим остаются взятки, коррупция, нечестные жандармы. Я хочу чтобы Меропид стал для осужденных чем-то вроде дома искупления. Чтобы они смогли спокойно жить, без страха быть убитыми прямо на улице или умереть от голода. Ты даже не представляешь какое количество детей к нам приходит, согласные на любые трудности, лишь бы была крыша над головой и корка хлеба. Мы, живущие в Меропид, изгои общества, отщепенцы, не такие как другие. Но даже таким нужен дом. И если ради этого мне придется пару раз оказаться на больничной койке, то так тому и быть. Ризли упрямо смотрит в глаза напротив, надеясь увидеть в них понимание. И действительно видит. Где-то рядом с переживанием и заботой. Видит отчетливо, не отрывая взгляда. И от этого хочется выть. - Так позволь же тебе помочь в этом, мой дорогой герцог, - Нёвиллет осторожно проводит пальцами по щеке тюремщики, стирая влагу. Так разоткровенничался, что сам не заметил как одинокая слеза стекла по щеке и упала вниз, впитываясь в темную ткань формы. - Я не достоин этого. Ты не должен быть таким участливым, - Ризли прикрывает глаза от усталости и позволяет себе прижаться к прохладной ладони. - Ты всегда готов помочь мне, но при этом оставаясь где-то за спиной. Так позволь и мне помочь тебе. Мы равны, Ризли. Не воспринимай себя так низко. Помнишь нашу первую встречу? Ты держал надо мной зонт. Ты единственный вышел ко мне и просто стоял рядом, пока мне не стало лучше. Пусть мы и не были еще знакомы так близко, - по губам Нёвиллета скользит легкая улыбка от былых воспоминаний. - Для меня это многое значило. Герцог лишь устало смеется, прижимаясь лбом к коленям. - Хорошо, тогда у меня есть одна просьба… Сигвайн сидит на лавочке в городе и подставляет лицо тёплому солнышку. Черные тучи и проливной дождь сменились на яркое солнце буквально десять минут назад. Сидящая рядом Седэна, у которой сейчас был перерыв, вдруг резко хватает сестру за руку и указывает куда-то наверх. - Сигвайн, смотри! Радуга! Прямо над замком! Гидро дракон счастлив… Сигвайн тихо хихикает, разглядывая на небосводе яркую радугу. - Они оба счастливы. Седэна непонимающе смотрит, но мелюзина только хитро улыбается и спрыгивает на землю. Кажется, сегодня ей придется возвращаться в крепость одной.