You’re sick
Sick as all the
Secrets that you deny
Sins like skeletons are
So very hard to hide
Anberlin — Reclusion
Всю дорогу в машине царило молчание. На удивление, оно не было напряженным, но в воздухе как будто витала дымка непонятного волнения, и я не знала, от кого она исходила, возможно, что и от нас обоих, хотя и не было похоже, что вампир был взволнован. Мой пассажир казался совершенно расслабленным, сидящим в свободной позе, отклонив спину и положив руки на бедра. Я периодически бросала на него взгляд, не в силах побороть свой интерес. Он в основном смотрел вперед в окно, но иногда поворачивался ко мне, и тогда я быстро отводила глаза, радуясь, что начинающие слегка краснеть щеки скрывают распущенные волосы. Мне хотелось включить музыку, чтобы хоть как-то заполнить тишину, но я не доверяла своим рукам, боясь их оторвать от руля. Мы ехали по главной Южной авеню уже пятнадцать минут, еще немного — и мы вообще выйдем за пределы Форкса. Я начинала нервничать, не направлял ли он меня сейчас куда-нибудь подальше от цивилизации, чтобы прибить без свидетелей и уже хотела высказать свои сомнения вслух, когда он указал рукой налево: — Здесь через сто метров будет съезд. Аккуратнее — у некоторых деревьев очень низкие ветви. Я кивнула и включила поворотник. Съезд оказался узкой дорогой, петляющей в густом хвойном лесу. Порой деревья наступали так близко к проезжей части, что их ветви действительно периодически мягко оглаживали лобовое стекло. Мне пришлось существенно сбавить скорость, чтобы не съехать в кювет, и эта сосредоточенность на вождении помогла немного отпустить накатывающее волнами волнение и тревогу. Да, когда я решилась на разговор, наступило облегчение, но сейчас живот снова скручивало и раскручивало, как будто я еду не на дряхлом пикапе на скорости двадцать миль в час, а лечу вниз со стометровой высоты на скоростных американских горках. Мой пассажир снова повернулся в мою сторону, и я, словно магнит, тоже посмотрела на него. Интересно, о чем он сейчас думает? Я не могла понять, что значило его выражение лица, и все пристальнее вглядывалась, но он прервал меня тихим: — Смотри на дорогу, Белла. Я поспешила выполнить его вполне разумную просьбу и снова вперилась в дорогу, желая, чтобы она не кончалась и одновременно страшась этого. С его стороны раздался шорох бумаги и, коротко глянув, я заметила, что он взял одну из листовок. — Знакомое лицо. Кажется, я видел его пару раз в городе в прошлом году. — Да, это местный. Жил…живет недалеко от меня. Его родители пару раз приходили в участок…– я даже обрадовалась, что нашлась какая-то другая, не касающаяся меня, тема разговора и тут же ухватилась за нее. — Помогаешь расклеивать листовки? — снова этот пронизывающий взгляд на меня. — Кто-то же должен. Когда люди пропадают, важно, чтобы их продолжали искать. Очень важно, — не знаю, зачем я выкладывала ему такие вещи, но эта мысль давно сидела во мне, с самого начала, как я поняла, что заняла чужое тело, а его владелица канула в небытие, и никто даже не знает, что ее нет, никто не ищет ее. От этих мыслей мне становилось не по себе, поэтому я до сих пор не оставляла идеи выяснить, как я попала сюда, и куда делась Белла. Он ничего не ответил, а я успела пожалеть, что так много наговорила. Но впереди уже виднелся просвет, в котором я заметила мелькание фасада дома. Выехав на открытое пространство, притормозила и заглушила двигатель, но выходить из машины не спешила. Точнее не могла, я словно приросла к сидению и приклеилась руками к рулю. Так я сидела, врастая в свой пикап и пытаясь слиться с ним в надежде, что про меня забудут. Мой пассажир вышел из пикапа и за то мгновение, которое понадобилось мне, чтобы моргнуть, он уже открывал мою дверь. Это заставило меня отмереть, и я изо всех сил пыталась не показывать, насколько это было шокирующе. Мне не оставалось ничего, как медленно выползти, нервно поправляя платье и теребя рукава куртки. Он молча закрыл за мной дверь и направился к дому. Я, вздохнув и прикрыв на минуту глаза, поплелась за ним. Чтобы как-то отвлечься от того, что меня ждет, стала разглядывать во все глаза открывшийся передо мной во всем своем великолепии дом. Архитектор постарался на славу. Он выглядел невесомым и воздушным благодаря огромным окнам в пол и легкой конструкции. А деревянная обшивка создавала гармонию с окружающим ландшафтом, делая дом его частью. Казалось, что сейчас целое здание просто взлетит в небеса вместе с ближайшими деревьями и камнями. Мой спутник, совершенно не скрывая своей скорости, уже сбегал куда-то и включил подачу электричества. Перед входом зажегся приятный теплый свет двух уличных фонарей, и стало еще уютнее. Но мне почему-то захотелось поежиться — этот замечательный свет меня совсем не манил. Вампир уже стоял возле открытой входной двери, за которой царил полумрак, и выжидающе смотрел на меня. — И никто здесь не услышит моих криков, — пробормотала себе под нос, пока заставляла свои ноги двигаться, подниматься по ступенькам и медленно подходить к темному провалу в дом. — Не бойся, — легкая улыбка появилась и тут же исчезла. — Верну тебя домой ровно в девять. Чарли даже испугаться за тебя не успеет. — Я не боюсь, — я остановилась прямо напротив него, не решаясь сделать решающий шаг в дом. Мне казалось… Нет, я даже была уверена, что этот последний шаг будет роковым, судьбоносным — как хотите. Рубиконом, за которым тьма и неизвестность и, перейдя который, я круто поверну свою жизнь. Вот стоит мне сейчас сделать этот шаг — и пути назад не будет, все изменится навсегда. Я снова посмотрела на вампира, стоящего совсем рядом. Он уже не вызывал такого страха, но все еще повергал в волнение и трепет. Но теперь я боялась того, что ждет меня, что я могу сказать или не сказать, что меня ждет, если я признаюсь… Я была, на самом деле, целым сгустком страха и волнения. Но ему об этом знать не обязательно. — Вероятно, ты еще и забыла, что я эмпат, — вздохнул и покачал головой вампир. — И мне с точностью известно, что ты сейчас чувствуешь, Изабелла. «Господи, да я просто гребанная катастрофа! Какие еще открытия на меня свалятся — огласите весь список пожалуйста!» Мне хотелось провалиться под землю до самого, черт возьми, ядра, и чтобы меня там расплавило на мельчайшие атомы. Мало того, что передо мной вампир, так он еще и с суперспособностями. Где справедливость, Вселенная? А мне подкинуть никаких плюшек не хочешь, чтобы шансы уравнять? Я помнила, что у Калленов был телепат Эдвард и ясновидящая Элис, но вот про какие-то еще суперсилы мне ничего известно не было. И я теперь могла только гадать, подводит ли меня память или в первоисточнике ничего про это сказано не было. Но это все лирика, это было абсолютно неважно. А важно то, что передо мной стоял чертов эмоциональный сканер и что бы я ни делала, отключить эмоции уж точно не могла, а значит, была, как на ладони. С самого начала. — А, к черту все, — прикрыв на миг глаза, чтобы собраться с силами, я расправила плечи и, не глядя на вампира, шагнула мимо него в темноту дома. Внутри царил полумрак, остатки вечернего сумеречного света проникали сквозь огромные окна и создавали причудливую игру теней на предметах мебели и стенах. Я медленно проходила вглубь просторной гостиной с любопытством оглядывая обстановку. Услышав за спиной тихий звук, с которым закрылась дверь, почувствовала напряжение в спине и плечах, но продолжала, также не спеша, обходить помещение. Уходящий свет за окном еще позволял разглядеть внутреннее убранство. Здесь царил минимализм, оживленный яркими и необычными предметами декора: необычными вазами, абстрактными картинами и цветными подушками. У дальнего окна стоял большой черный концертный рояль, и я направилась к нему, чтобы рассмотреть поближе это чудо музыкального искусства. Все вокруг выглядело так, будто никто и не покидал этого места, а просто отправился в отпуск и обязательно вернется спустя время. Обойдя всю гостиную и остановившись возле рояля, я, наконец, обернулась к молчавшему все это время вампиру. Моя рука слегка поглаживала гладкую черную поверхность, покрытую тонким слоем пыли, и это вселяло в меня некоторое успокоение. Он стоял у противоположной стены, сложив руки и облокотившись плечом об арку, ведущую, судя по всему, в соседнее помещение. — Может, присядешь? — он указал рукой на большой светло-бежевый диван, стоящий практически по середине гостиной. — Мне и здесь неплохо, спасибо, — кажется, я уже протерла всю пыль на крышке рояля и заставила себя отнять руку. Она вся оказалась в пыли и я, поморщившись, отряхнула ее. Я даже не успела ничего заметить, а только ощутила, как тонкие прядки слегка колыхнулись от мимолетного ветра. И вот он уже возвышается в нескольких сантиметров от меня. Шумно выдохнула и непроизвольно подалась назад, упершись поясницей о бок рояля и во все глаза смотря на него снизу вверх. Действуя на одних инстинктах, скосила глаза в сторону в поисках выхода и уже было дернулась, но путь к спасению преградила рука, которая мгновенно очутилась на том же рояле. Возможно, мне показалось, но я услышала легкие треск дерева и ощутила слабую вибрацию от музыкального инструмента, будто на него оказывали колоссальное давление. Все на тех же инстинктах, не успев даже подумать, схватилась рукой за его запястье в попытке отодвинуть. Проще, наверное, было сдвинуть товарный состав, чем поколебать эту руку, но я упорно давила на нее, обхватив всей ладонью. И в то же время я так остро ощущала под своей рукой холодную гладкость его кожи и мощь напряженных сухожилий и связок, мизинец слегка щекотала приятная ткань его свитера, а большой палец находился на том месте, где обычно должен был биться пульс, но его, конечно, не было. Я на автомате чуть пошевелила им, словно пыталась все-таки нащупать пульсацию живой крови, но ощущала только твердость и холод. Наконец, решилась поднять взгляд на него, все еще не отпуская его руку, приятно охлаждающую мою горячую от напряжения ладонь. И чуть не умерла от его пронзительного взгляда. Он буквально прорезал меня своими уже темными глазами, чуть наклонив голову и глубоко вдыхая, хотя ему и не нужен был кислород. Я не отпускала его руку, вжимая свою ладонь все сильнее, но он, скорее всего, даже не чувствовал этого. Мне уже стало казаться, что по коже от кончиков пальцев и до самого запястья проходят мелкие разряды электрического тока, запуская вверх по руке волну мурашек, заползающих дальше на шею и заставляющих шевелиться волосы у самого основания головы. Я слегка пошевелила шеей, чтобы прогнать это странное ощущение, и услышала еще один громкий треск за спиной. Вздрогнув всем телом, я продолжала еще сильнее сжимать его запястье, что даже пальцы побелели от напряжения. Он все смотрел на меня, будто хотел вытащить из меня все, что ему нужно, разрезав напополам своим взглядом. А ток все продолжал пульсировать где-то внутри меня, заставляя волоски вставать дыбом и руки покрываться гусиной кожей. — Ты обещал, что не причинишь мне вреда, — выдавила я, всеми силами заставляя свой голос не дрожать от страха. — Ты обещал! Пара мгновений, за которые мне показалось, что он все-таки набросится на меня, и его хватка на рояле ослабла. Он медленно отвел руку, и несчастный инструмент натужно заскрипел и затрещал. Я быстро обернулась и увидела, что на нем прошлась длинная трещина, четко выделяющаяся на черной и ровной поверхности, а в том месте, где была рука вампира, была продавлена вмятина и даже виднелись какие-то то ли рычажки, то ли колки и светлое дерево внутренней отделки. Я не была специалистом в клавишным инструментах, но тут к гадалке не ходи — рояль был безнадежно испорчен. Вернувшись взглядом к вампиру, снова вздрогнула от его пристального внимания. Он не отошел от меня ни на миллиметр, его рука все также преграждала мне путь, только теперь больше не сжимала и не ломала рояль. Тут я и заметила, что все еще держу его мертвой хваткой за запястье и с большим трудом, но мне удалось отцепить занемевшие пальцы. Потряхивая и разминая затекшую кисть и стараясь не смотреть на вампира, я снова хотела отойти куда-нибудь подальше от него. В этот раз его рука мягко остановила меня, дотронувшись до моего плеча, и я все-таки осмелилась поднять голову и взглянуть на него. Не знаю, что я ожидала там увидеть, но меня снова словно пронзило электрическим разрядом, я чувствовала то озноб, то жар, ладони то горели в огне, то покрывались холодным потом. «Да что же со мной происходит?! Это так адреналин действует?» — Не стоит… — очень тихо, почти шепотом, произнес он. Было ощущение, что каждое слово дается ему с огромным трудом. — Не стоит убегать от вампира. Никогда. — Я и не… — Не спорь, — перебил он меня, чуть сильнее надавливая на мое плечо. Мне ничего не оставалось, как неуверенно кивнуть, не отрывая взгляда от его лица. Спорить я точно не собиралась. Особенно когда меня гипнотизировали как кролика перед нападением. — Это…заводит, — продолжал он своим тихим глубоким голосом, чуть склонив голову. — Провоцирует на охоту. Заставляет гнаться за добычей. Особенно, когда добыча так вкусно пахнет, — я, как завороженная, наблюдала за каждым движением на его лице и видела, как медленно он сделал вдох и задержал дыхание. — Пожалуйста, не убивай меня, — мне совершенно не нравилось, какой оборот принимал разговор, и я, перенервничав, начала нести подряд околесицу. — Я не хочу…не хочу умирать. Не хочу снова умирать. Пожалуйста… Сначала он непонимающе и удивленно посмотрел на меня, не отпуская плеча, а казалось, еще плотнее обхватив его, но через пару секунд снова стоял спокойный и сосредоточенный. — Я не хотел тебя пугать, — он наконец отпустил плечо и сделал шаг назад. — Лишь показать: где бы ты не находилась в этом доме, мне потребуется лишь секунда, чтобы добраться до тебя. Так что, прошу, садись, — он снова указал на диван и сам развернулся и направился к нему. — На диване людям гораздо удобнее. — Господи, как же хочется выпить, — едва слышно проговорила себе под нос и поплелась к дивану. — Извини, в этом доме нет ничего спиртного, — он уже сидел на диване, оперев локти о колени. Я сняла куртку и осторожно опустилась на диван. Медленно провела руками по бедрам, расправляя платье, и положила их на колени. После его слов, я старалась вообще не совершать лишних телодвижений. Молчание затянулось. Он смотрел на меня, я — на него. Не зная, что делать и куда себя деть, я снова огладила подол платья, не оставив на нем ни одной складки, и стала разглядывать носки своих ботинок, слегка постукивая ими друг о друга. — Ладно, спрашивай, — я больше не могла выдерживать эту драматичную паузу. — Так будет легче. Он еще какое-то время смотрел на меня, а потом откинулся на спинку дивана и спросил: — Кто ты? — Изабелла Свон, — ладно, это было не так уж и сложно. Я даже позволила себе немного выдохнуть. — Нет. — Нет? — Может, ты и откликаешься на имя Беллы Свон, живешь в доме Беллы Свон, общаешься с ее друзьями и ездишь на ее машине. Но ты говоришь не как Белла Свон, одеваешься не как Белла Свон, ходишь и бегаешь не как Белла Свон, ведешь себя не как Белла Свон. Твои эмоции и чувства не похожи на ее. Ты даже не всегда выглядишь, как Белла Свон. — Ты настолько хорошо знаешь Беллу Свон? — если это действительно так, то дела мои были плохи, ведь он был прав во всем. Я не могла достоверно изображать человека, которого совсем не знала. Если быть точнее, я вообще никого не изображала, шла наобум, надеясь, что все странности спишут со счетов. Люди в большинстве своем привыкли мыслить рационально и больше не верили в сверхъестественное — это было моим спасением. — Я ее практически не знаю. — Тогда как ты можешь утверждать, что я не она? — Может, я и списал бы все это на какие-нибудь странности, — он снова наклонился вперед и вдохнул, заставляя меня ежиться. — Но ты и пахнешь совершенно по-другому. — Новые духи? — пискнула я скорее вопросительно, чем утвердительно. — За все время ты ни разу не назвала меня по имени, — он даже не обратил внимания на мой писк, продолжая напирать. — Ты знаешь, кто я? Знаешь, как меня зовут? «Рискнуть? Джеймс или Джаспер? Джеймс или Джаспер?..» — в моей голове было всего два имени, только толку от них было чуть. Этот вампир вполне мог оказаться каким-нибудь Эллиотом или Кристианом. Да, ему бы подошло имя Кристиан. Если назову имя и пролечу, это будет фиаско. Вариант не называть тоже не сулил ничего хорошего. «Джеймс или Джаспер? Джеймс или Джаспер?..» — в голове, как заводная карусель, на огромной скорости все крутились имена, пока я сидела и смотрела в пустоту с каменным лицом. — Нет, я не знаю твоего имени, — я решилась и ответила, посмотрев прямо ему в глаза, потому что молчать больше нельзя было, потому что обманывать было бесполезно. — Не ожидал, что ты сдашься так быстро, — его совсем не удивил мой ответ. Что ж, значит, я поступила верно, сказав правду. — Я тоже так думала, — я больше не могла сидеть и, помня его слова про добычу, медленно поднялась с дивана и прошлась по гостиной, запуская пятерню в волосы и слегка массируя гудевшую от нервов голову. — Но ты же, судя по всему, ходячий детектор лжи! А я не хочу извиваться и выворачиваться тут на потеху тебе. Честно говоря, меня начинал разбирать смех. Вполне возможно, что он был истерическим. Я тут стояла, как на допросе, перед парнем, которого видела второй раз в жизни, а при первой встрече огрела битой. Я даже не знала его имени, зато была уверена, что он способен сделать со мной все, что взбредет в его симпатичную вампирскую голову. «Изабель, тебя опять заносит не туда!» — Тогда кто ты? И где настоящая Белла? — он встал скалой прямо передо мной, прерывая мои хождения взад-вперед. Он не дотронулся до меня и пальцем, но было ощущение, что мое тело взяли в тиски. Я сделала шаг назад, медленно и осторожно, давая понять, что никуда не убегаю. Как я могла сказать ему правду? Что я из другого мира, а этот — плод слишком романтической фантазии одной женщины. Это звучало даже абсурднее, чем существование вампиров, блестящих на солнце. — Кто ты? — он снова сократил расстояние, сделав два шага ко мне. — Что тебе до меня или Беллы? Зачем ты пытаешься все это выяснить? Я же не делаю никому ничего плохого, — я решила сделать последнюю попытку, в принципе уже догадываясь, что она будет бесполезной. Если он все это время наблюдал за мной, вдали от своих близких, то вряд ли теперь согласится уйти без ответов, потратив столько времени. Я бы на его месте точно не согласилась бы. — До Беллы мне нет особого дела, — он пожал плечами. — Но некоторые из моей семьи искренне к ней привязались. И они хотели бы знать правду. Это было нечестно, с его стороны, так говорить. Потому что его слова пробуждали во мне чувство вины, которое я изо всех сил давила в себе с самого начала. Я живу жизнью девушки, которая была дорога кому-то, которая, возможно, чего-то хотела, о чем-то мечтала. И никто даже не знает, что настоящей Беллы нет. Кто я после этого? Обманщица и воровка? Получается, я отняла жизнь не только у самой Беллы, но лишила и ее близких возможности быть с ней. Так я убийца? От таких мыслей мне совсем поплохело. Надо было что-то делать, поскорее выяснять, что случилось с нами и как-то выбираться из этой ситуации. Мне надо выяснить, что случилось с Беллой. Мне надо было знать точно, что я не являлась причиной беды, случившейся с ней. Я очень хотела жить, мне понравилось жить здесь вместе с Чарли, и я уже готова была познакомиться с Рене и Филом. Мне нравилось мечтать, что я поступлю в колледж и начну жизнь заново. Мне нравилось думать, что у меня есть будущее. Но кем тогда я буду, если оставлю все, как есть и забуду, что раньше эта жизнь была не моя, это будущее было не мое. — О чем ты думаешь? — он приблизился еще на шаг, и я опустила голову, закрывшись волосами, чтобы только не видеть его осуждающий или изучающий взгляд. — Твои эмоции просто бьют через край. — Как тебя зовут? — не собиралась я изливать ему все свои метания, хватит с него и того, что он знает все мои чувства и эмоции. Он не спешил отвечать, и я, выдавив из себя кривоватую улыбку, продолжила. — Я не хотела бы вести такой откровенный разговор с безымянным парнем. Так как? — Джаспер. Меня зовут Джаспер, — он чуть склонил голову и на его лице промелькнула едва заметная улыбка, хотя, возможно, мне просто показалось. Значит, Джаспер. Я улыбнулась про себя, стараясь при этом сохранить лицо неподвижным. Пожалуй, это имя ему шло даже больше, чем Кристиан. Джаспер — и звучало оно красиво. Я снова не удержалась от мысленной улыбки. Хотелось произнести его имя вслух, потянуть гласный, прошептать, прокричать — так как я это делала со своим новым именем. — Мне определенно хочется знать, что сейчас происходит в твоей голове, — задумчиво протянул он. — У тебя и так все преимущества, — проворчала я и, отвернувшись, подошла к окну, из которого открывался замечательный вид на лес. Жаль, что я сейчас не могла в полной мере позволить себе насладиться им. — Пусть хотя бы мои мысли останутся при мне. Я стояла у окна и смотрела на темный лес, слегка освещенный уличными фонарями, отчего он казался сказочным, и сейчас из него выйдут мифические чудовища. И я себя сейчас ощущала в сказке, в жуткой, мрачной сказке, в которой я не была прекрасной принцессой и за мной не приедет прекрасный принц на белом коне, и где не будет счастливого конца. В доме становилось все темнее, но так было даже лучше — я не хотела видеть его (Джаспер, надо привыкать называть его Джаспером), когда буду рассказывать. И темнота давала мне хоть какую-то иллюзию того, что он не видит и меня. Я не слышала, что происходит за спиной, но почувствовала, как Джаспер приблизился. Слегка повернув голову, различила в полутьме его силуэт, облокотившийся на кресло. Он больше не задавал вопросы, не требовал ответов, просто ждал, когда я начну говорить. И я заговорила. — Я не знаю, как и почему я здесь оказалась и не знаю, где сейчас Белла, — я старалась, чтобы голос звучал ровно, поэтому говорила практически на одном дыхании, отчего слова лились сплошным бессвязным потоком. — На самом деле, я мало, что знаю. Так что не рассчитывай на подробные ответы — у меня самой их нет. Но я не хотела всего этого, я даже не знала, что такое бывает и что существуют вампиры тоже не знала. Я жила обычной жизнью, без всей этой чепухи со сверхъестественным. И я думаю, что та жизнь была вполне неплохая. Мне так кажется. На самом деле я не помню. Я мало, что помню. Вот я ехала в машине, а очнулась в чертовом лесу на другом конце совершенного другого мира в теле восемнадцатилетней школьницы. Не думай, что я какое-то чудовище, занявшее место вашей Беллы. Я бы хотела выяснить не меньше тебя, что с ней случилось, — на последних словах я обернулась к нему, пытаясь разглядеть в полумраке его выражение лица, но видела только неподвижный силуэт. — Я почти ничего не понял из твоего сумбурного ответа, — он подошел к окну, и уличный свет осветил его серьезное лицо, слегка прищуренные, но все еще большие глаза и поджатые губы. — Ну прости, я не успела придумать красивую и складную речь. — Ты хочешь сказать, что оказалась в теле Беллы? — он внимательно осматривал мое лицо, словно надеясь увидеть там что-то. — Да, двадцать третьего сентября. Это случилось двадцать третьего сентября. Когда я открыла глаза, кругом был сплошной лес и темнота. Я тогда не поняла, что произошло и думала, что я еще я. Хотя мне и сложно теперь сказать, кто я и кем была. Он внимательно выслушал меня, кивнул и повернулся к окну, сложив руки на груди. Я тоже посмотрела на практически уже черную стену леса, который начинал меня пугать. Мы стояли так, плечом к плечу, какое-то время, совсем рядом, и ткань моего платья касалась его черного свитера. — А что случилось с твоим телом? — он продолжал смотреть в окно, но я почувствовала, как напряглось его плечо, а может, мне только показалось. Мне вообще стало многое мерещиться рядом с ним. — Полагаю, оно мертво, — слова дались легко, я даже не ожидала. — Да, я почти уверена, что двадцать третьего сентября я умерла. — Что случилось? — Авария… И я, наконец, собравшись с мыслями, рассказала свою историю. Все, что помнила, все, что меня мучило. До этого момента я и не подозревала, насколько она меня тяготила. Неозвученная, задвинутая на задворки моей памяти, запертая на замок, она огромным камнем покоилась у меня на душе. Я думала, что никогда и никому не смогу ее рассказать — кто бы мне поверил. Поэтому заранее смирилась с таким положением вещей и попыталась забыть или сделать вид, что ничего не было. Но это было. От прошлого так просто не уйти. Оно часть меня. И я никак не могла принять его, смирилась, но не приняла. И сейчас это прошлое выливалось из меня потоком, принося с собой облегчение и какую-то неведомую мне до этого легкость. И меня ни капли не смущало, что я изливаю душу совершенно незнакомому мне парню, да еще и вампиру. Хотя последнее, скорее, было даже преимуществом. Кто как не сверхъестественное существо сможет понять и не принять за сумасшедшего человека, рассказывающего про переселение душ и другие миры. Пока говорила, я не решалась смотреть на Джаспера, поэтому гипнотизировала взглядом лес за окном, двор и тусклое оранжевое пятно пикапа, стоящего за кругом света, падающего от уличных фонарей. Иногда я ловила в стекле свое бледное отражение с расширенными глазами и растрепанными волосами, сжимающее и разжимающее тонкие пальцы на руках, а позади меня угадывался неподвижный силуэт Джаспера. Но я старалась побыстрее снова переключать свой взгляд за окно. Отражение меня пугало еще больше, чем присутствие вампира за спиной. В отражении мне казалось, что он на меня вот-вот нападет и растерзает, настолько угрожающе близко он стоял. — Спустя время я…привыкла, наверное. И Чарли мне понравился. Он — хороший отец. И я подумала, почему бы и нет. Я ведь могу остаться. На самом деле, я бы очень хотела остаться, — я, наконец, закончила и решилась повернуться к Джасперу. — Но, где прежняя Белла, я не знаю. Мне очень жаль. На самом деле, возможно, сейчас я и не знала, что могло случиться с предыдущей владелицей моего тела. Но у меня было несколько ниточек, которые могли пролить свет на проблему. Мое общение на одном из форумов дало свои плоды, и нашелся человек, который подсказал, где и кого искать. Мне писали многие, давая самые дикие и фантастические советы и у меня не было повода верить очередному двинутому на мистике фанатику. Но в его словах что-то было, что позволяло если и не поверить, то как минимум проверить их. Я чувствовала, что это поможет мне узнать, что случилось с нами: со мной и Беллой. Но говорить об этом Джасперу я не хотела, по крайней мере пока. Расскажу — а потом глазом моргнуть не успею, как меня ликвидируют или найдут способ вернуть свою подругу. Это было неправильно — так думать. Но я ничего не могла с собой поделать, я до ужаса боялась снова умереть и отправиться в неизвестность или, еще хуже, на очередной круг перерождения. Кто знает, может это бесконечная череда новых и новых жизней. И никто не гарантирует мне, что следующая не окажется кошмарным существованием. Нет, мне надо было все обдумать, самой выяснить и решить, что делать. — И что теперь? — не выдержала я, когда молчание затянулось, а на улице стало совсем темно. Джаспер запустил пятерню в волосы, и они снова упали на лицо стильными прядками. А я поджала губы и волевым усилием подавила в себе легкую зависть к такой несправедливости: чтобы мои волосы ложились так идеально, мне потребуется полчаса шаманских танцев с расческой и феном перед зеркалом. Он облокотился плечом прямо об оконное стекло и задумчиво посмотрел на меня. Он не выглядел удивленным или не верящим мне. Честно говоря, я вообще затруднялась с чтением его выражения лица, и это был еще один повод для раздражения. — Я не знаю, — такого тона я еще от него слышала — кажется, он был неуверенным. — Я никогда не слышал о таком. И никогда не встречал того, кто слышал. Может быть, Карлайл… — О, нет. Ты же не скажешь про меня остальным? Я не хочу стать объектом ваших экспериментов. У меня и так проблем хватает, — меня снова прошиб холодный пот страха, что вскоре меня поведут на заклание к семейке вампиров, которая души не чаяла в прежней Белле, и все они будут осуждающе на меня смотреть и пытаться избавиться. Если я и отдам обратно это тело, то только по доброй воле и только сама. — Тише, тебе нечего опасаться, — он подошел ко мне и протянул руку к плечу, но я сделала шаг назад. — Я очень даже опасаюсь и подозреваю, что буду и дальше опасаться. Почему я должна тебе верить? — Потому что мое обещание не изменилось: с тобой ничего не случится, — твердый, уверенный тон, которому мне очень хотелось верить. — Но кое-кому Белла была небезразлична, как я и говорил. И они беспокоятся. — Прости, но у вас нет на это права. Вы его потеряли, когда бросили ее. И она теперь неизвестно, где, из-за вас, не из-за меня. У вас нет права. — Ты права, — вздохнул он. — И я не прошу тебя рассказывать всем. Только Карлайлу. Тем более, что он скорее всего уже знает большую часть от Элис. «Ну конечно, ясновидящая Элис. Как я могла забыть. Просто класс» — мне оставалось только обреченно вздохнуть. Обложили со всех сторон, чтоб их. — Ты знаешь об Элис? — насторожился Джаспер. — О чем ты? — Ты не удивлена, ты поняла, о ком я говорю, — на его лице снова появилось то выражение лица, которое я охарактеризовала, как опасное. — Возможно, что-то и знаю, в общих чертах. Но знаешь, что, на сегодня с меня достаточно откровений. Давай об этом как-нибудь в другой раз, — я начинала злиться на все всех и устало приложила руку ко лбу. Кроме того, я совершенно не представляла, как рассказать ему о том, что он и его семья в моем мире — всего лишь персонажи романтической книжечки для девчонок. Это звучало настолько нелепо и сюрреалистично и не поддавалось какому-то логическому объяснению, что я вообще сомневалась, стоит ли говорить об этом. Джаспер продолжал напирать, но меня спас звонок телефона. — Это Чарли, — я поспешила ответить, отходя в сторону, все еще провожаемая проницательным взглядом. Быстро завершив разговор, снова повернулась к вампиру. — Мне надо домой. Уже поздно. Хватит на сегодня. Обещаю, остальное я тоже расскажу. — Я отвезу тебя, — после секундного колебания он кивнул и, прихватив мою куртку, направился к выходу. — Я и сама могу доехать, — я поспешила за ним, испытывая облегчение, что все почти закончилось и одновременно злилась на то, что он так быстро взял все в свои руки. Мы уже вышли на улицу и направлялись к пикапу. Точнее, вышел Джаспер, а я пыталась поспеть за его широким шагом, практически переходя на бег. Он уже дошел до машины и открыл пассажирскую дверь, ожидая меня и слегка приподняв один уголок губ. — Не обижайся, но водишь ты ужасно. А в темноте на этой дороге ты улетишь в ближайшую канаву. Недовольно зыркнув на него, я забралась в салон и уставилась перед собой. В чем-то он был прав, но наглости его это точно не оправдывало. На обратном пути в машине снова царило молчание. Каждому из нас надо было многое обдумать. Я раскрыла свою тайну, свой самый главный секрет незнакомцу, вампиру, который в любой момент может убить меня. Но сейчас, сидя с ним совсем рядом, мне было спокойно и возможно, впервые за все время здесь, действительно хорошо. Я почти что расслабилась, лениво провожая взглядом темные силуэты деревьев за окном. — А какая у тебя история? — мы почти подъехали к дому, когда я решилась спросить. Мне стало интересно, что скрывается за этой неприступной с виду внешностью, и его шрамы добавляли интриги о его прошлом. Мне хотелось знать, кем он был при жизни и как стал таким. Всё-таки не каждый день имеешь возможность беседовать с вампиром. — Ты хочешь узнать мою историю? — короткий взгляд, половинчатая улыбка и снова он смотрит на дорогу. — Да. Это было бы честно после того, как ты практически все узнал про меня. — Не все. Ты так и не сказала своего настоящего имени. Я вздохнула. Это было непросто объяснить, но я попыталась: — Я не знаю, какое имя настоящее. Меня звали Алина, но такое ощущение, что это было вечность назад, в другой жизни, — я тихо рассмеялась. — Но это и было в другой жизни. Я не помню и больше не чувствую себя Алиной. Я — не она. Это сложно понять, я и сама не до конца понимаю. Беллой, той Беллой, я тоже себя не вижу, мне просто приходится откликаться на это имя, не более. — Так как мне тебя звать? — Не знаю, — в голову вдруг пришла веселая мысль и я снова рассмеялась. — Немо? Вполне подходит моей ситуации. — Нет, не подходит, — он серьезно и уверенно смотрел на меня, ловко поворачивая к моему дому. Я пожала плечами. Вопрос моего имени у меня стоял где-то в самом конце длинного списка проблем. — Так ты расскажешь что-нибудь про себя? Или я слишком много прошу для первого свидания? — Не думаю, что моя история будет тебе интересна. Она длинная и крайне…неприятная. — Я переживу, — он аккуратно припарковался на зависть мне, но выходить я не спешила, молча ожидая ответа. Не знаю, как Джаспер, но я не хотела бы игры в одни ворота. И если он сейчас откажется, я буду крайне разочарована. — В следующий раз история с меня, — наконец, после некоторых колебаний он утвердительно кивнул. — А ты подумай на счет помощи от Карлайла и Элис. — Договорились, — я протянула руку, давая ответ сразу на все. Он легонько, почти не сжимая, обхватил мою ладонь своей и на несколько секунд задержал в таком положении, а после отпустил. Его кожа была холодной и приятной на ощупь, и мне на секунду захотелось удержать его руку в своей подольше, но я сдержала этот порыв и мягко отпустила его. — И…ты извини меня…за биту, — уже вылезая из машины, я обернулась и быстро улыбнулась. — На самом деле, не в моих привычках бить незнакомцев по голове. — Никаких обид, — он коротко хохотнул. — Тут есть и моя вина — не стоило пугать тебя своими появлениями. — Хорошо. Тогда спокойной ночи, Джаспер. — Спокойной ночи… Изабель. Я улыбнулась — мне нравилось это имя, правда пока так называла себя только я, а сейчас, услышав, как оно звучит со стороны и его голосом — что ж, это действительно было неплохо. Мои глаза начали закрываться еще когда я только подходила к постели — настолько изматывающим был сегодняшний день, самый тяжелый, если не считать первого, день моей новой жизни. Меня терзали противоречивые чувства: от облегчения и радости после разговора с Джаспером до вины за то, что хочу остаться здесь навсегда, и злости, что возможно не смогу и не имею права. Я не знала, что будет дальше и будет ли вообще это дальше для меня. Меня вдруг пронзила пугающая мысль: а вдруг Белла Свон сейчас бродит где-нибудь неприкаянным призраком, выброшенная из собственного тела. Ужасная судьба. А следом еще более устрашающая и тревожная: а если и меня ждет такая же участь, когда все Каллены вмешаются, чтобы спасти свою Беллу. И тогда призраком стану я. Я не считала себя плохим человеком, но просто так сдаваться и отдавать свою новую жизнь я тоже не хотела. Я не хотела засыпать с такими ужасами и тревогами в голове, но и они не хотели оставлять меня. — Если хочешь остаться, останься просто так. Пусть тебе приснятся сны о теплых берегах… — тихо пела, почти шептала, я, уже лежа на подушке и прикрыв глаза и пребывая уже где-то на грани сна. Вокруг разливался рассеянный дневной свет. Светло-серые полупрозрачные облака низко нависали над землей. Дул несильный ветер, слегка колыхавший кроны деревьев и разметающий желтую сухую листву. Стояла практически полная тишина, а окружающая реальность, казалось, была какой-то блеклой. Может, такой эффект создавался за счет пасмурной погоды или во всем виновата едва заметная дымка тумана, окутавшего все в пределах досягаемости моих глаз. Я огляделась. Место казалось мне знакомым и незнакомым одновременно. Я стояла в окружении редких берез, уже почти сбросивших свою листву, и молодых сосенок, тусклыми зелеными пятнами, мелькавшими тут и там. Я что, снова в лесу? Неужели все по новой? Взгляд упал вниз, и я различила серые и черные камни надгробий и мрачные силуэты крестов. Я прошла вперед по неширокой дорожке, выхватывая глазами среди деревьев скорбные очертания могил. Стараясь не вглядываться и по возможности вообще не смотреть на них, я все шла вперед и вперед. Где-то слева от дорожки мелькнуло светлое пятно надгробия, не вписывающееся в местный пейзаж в мрачных тонах, и я по наитию повернула в ту сторону. Несколько шагов, и я уже стояла возле низкой оградки, за которой высился надгробный камень из светло-серого гранита, на могиле еще оставались похоронные венки, уже выгоревшие на свету и с потрепанными на ветру черными лентами.«Нестерова Алина Андреевна,
13.09.1994 — 23.09.2022»
Я взглянула на надгробие, и мне пришлось присесть на скамеечку, приютившуюся вплотную к оградке. На камне было высечено мое имя и выгравирован портрет. Я во все глаза всматривалась в него и не могла поверить, все читая и перечитывая короткую надпись. Двадцать восемь, мне было всего двадцать восемь, когда я умерла. И вот меня уже похоронили и засыпали землей, прикрыв сверху венками. Я видела не раз такие могилы, и было странно и ужасно осознавать, что и я оказалась в одной из них. Еще раз посмотрела на камень — я теперь четко видела свой портрет, хоть и слегка искаженный на поверхности гранита. Короткое белое каре волос с косым пробором, огромные глаза на пол-лица, тонкие и изящные линии носа, скул и острого подбородка. Совсем не похожа на нынешнюю себя. Как день и ночь. Я не узнавала девушку на портрете, не могла увидеть в ней что-то близкое мне. Но нечто внутри меня тянулось к этой могиле, как будто желая воссоединиться с бренными останками под моими ногами. Я не понимала, что происходит, продолжая сидеть на скамеечке и подпирая ладонью лицо, все всматриваясь в свой портрет, который казался мне чужим, и даты жизни, которую я почти не помнила. Хотелось плакать и я уже готова была разрыдаться, но услышала тихий смешок, тут же смолкнувший. Потом еще один, и еще, перерастающие в приглушенное рукой хихиканье, так неуместное в этом трагичном месте. Я недоумевала, кто посмел нарушить скорбный покой беспардонным весельем, а через секунду поняла, что смеюсь я сама. Осознав это, мне стало еще смешнее, и я изо всех сил старалась не хохотать в голос, зажимая пальцами нос и рот до слез из глаз. Отсмеявшись и утерев влагу с лица, я оперлась ладонями о дерево скамьи и запрокинула голову, ловя легкие порывы ветра чувствительной кожей и все еще храня остатки улыбки на лице. — Господи, да что же происходит? Дай хоть какой-нибудь знак, — я ни на что не надеялась. Скорее я просто хотела сказать хоть что-то, чтобы почувствовать себя живой. Вокруг стояла все такая же тишина и прозрачный туман. И ни души. Как в каком-то лимбе. Пустота и тишина. — Привет, — услышала я за спиной звонкий девчачий голос и резко оглянулась, готовая ко всему. Передо мной в нескольких шагах стояла очень милая золотоволосая девчушка лет шести в темной-серой футболке с надписью «Beatles», белых шортах и сандалиях на босу ногу. Она серьезно смотрела на меня огромными карими глазами, теребя завивающийся кончик своих ярких, особенно среди всей этой серой хтонической дымки, волос. Весь ее облик так не соответствовал этому печальному и тусклому месту, что я даже испугалась, не явился ли дьявол в обличии невинной девочки по мою душу. Но она все стояла и смотрела выжидающе на меня, не делая ни шага. — Привет, — выдавила, наконец, я. — Можно? — она указала на оставшееся рядом со мной место на скамейке. Я кивнула, наблюдая, как девочка перешагивает оградку и легко опускается рядом со мной. От нее пахло солнцем и морем, словно она только что пришла с экзотического пляжа где-нибудь в Бразилии или на Карибах. — Как ты здесь оказалась? Где твои родители? — я сразу завалила ее вопросами, на всякий случай оглядываясь по сторонам в их поисках, но подозревала, что она здесь совсем одна и явно пришла именно ко мне. — Не знаю, кажется, я заснула в парке, на пикнике с родителями, — она пожала плечами, вертя головой и болтая ногами. «Черт, я ведь тоже спала» — я оглядела себя и обнаружила, что сижу в одной пижаме и босиком, но не чувствовала холода, а осенний ветер совершенно не причинял какого-то дискомфорта. — Так это сон, — догадалась с огромным облегчением я. — Я сплю. — Похоже на то. Не нравится мне такой сон. — Мне тоже. Хорошо бы скорее проснуться. Или мне надо самой искать выход, как в квесте? — на самом деле я разговаривала скорее с самой собой, уверенная, что девочка — часть моего дурацкого сна. — Не думаю. Раньше меня просто выбрасывало из похожего сна, и я резко просыпалась, — она снова очень серьезно посмотрела на меня, сдув упавшую на лицо волнистую прядь волос. И этот жест мне показался таким взрослым, что я на миг задумалась, а девочка ли передо мной. — Ты разве не плод моего воображения? — Я хотела задать тот же вопрос и тебе, — наконец, она робко улыбнулась мне, снова сдувая непослушную прядь. — Кто ты? — наверное, следовало начинать с этого вопроса. — Меня зовут Джульетта, — она на секунду задумалась, сведя брови совсем по-детски. — Но мне кажется, что раньше меня звали не так. — О чем ты? Как такое может быть? — Не знаю. Я странная, правда? — она весело усмехнулась. — Есть немного, — протянула я, а потом спохватилась. — Прости, я не хотела тебя обидеть. — А как тебя зовут? — она улыбнулась, давая понять, что не держит зла. — Изабелла, — не задумываясь ляпнула я, а потом все-таки решила добавить. — Но раньше меня звали Алиной Нестеровой. — Так это ты?.. — она указала на надгробие, казалось, совсем не удивившись такому стечению обстоятельств. — Ты не похожа на себя. Ну разве что иногда… — Да, знаю, — я устало вздохнула, снова оперев подбородок о ладонь. Окружающая обстановка все еще давила на меня, но в присутствие девочки сглаживало тяжесть и унылость сна. Рядом с ней было так хорошо и тепло, и я даже неосознанно подвинулась чуть ближе к ней. — Теперь я другая, в другом теле и другом месте. Девочка на минуту задумалась, прежде чем сказать: — Мне это знакомо, — а когда я непонимающе уставилась на нее, добавила: — Мне тоже кажется иногда, что я была кем-то другим, в другом теле и другом месте. — Кто ты? — уже настороженно задала повторно вопрос. — Джульетта, — медленно и четко, как для детей, проговорила девочка, глядя на меня слегка снисходительно. — Я уже говорила, забыла? — Да нет, не забыла, — я все еще не понимала происходящего, но Джульетта казалась достойной доверия, поэтому я добавила, чтобы сгладить свой вопрос. — Красивое имя. Как в пьесе Шекспира. — Не люблю Шекспира, — скорчила мину она. — Откуда тебе знать про Шекспира? Сколько тебе — шесть? — я широко улыбнулась. Эта девочка нравилась мне все больше. — Семь с половиной, — серьезно ответила она. — Я читала Шекспира…кажется…мне так кажется… — а потом внезапно встала и вышла за оградку. — Мне надо идти. Кажется, мама меня будит. Я еще никогда так долго не оставалась в одном сне. — Джульетта, подожди, — прокричала я уже растворяющейся в тумане девчушке. — Надеюсь, мы еще увидимся, Белла, — обернувшись, она белозубо улыбнулась и помахала маленькой ручкой. — Тебе тоже пора просыпаться. — И как мне проснуться? — уже в пустоту проговорила я, разводя руками. Я снова была одна посреди пустого кладбища. Стоя возле своей могилы, я судорожно размышляла, как мне отсюда выбраться. Щипки и шлепки не помогали, и я начинала всерьез беспокоиться. Странный сон — мне такие раньше никогда не снились. Странное место — я что попала обратно в свой мир? Тогда почему он в таком запустении? Странная девочка, которая вызывала еще больше вопросов. Мне совсем не хотелось застрять в этом унылом месте навсегда, и я решила пойти хоть куда-нибудь. Внезапно что-то дернуло меня в районе солнечного сплетения, заставляя пропустить вдох. Потом еще раз. И еще. Я приложила ладонь под ребра, пытаясь прекратить это неприятно ощущение. На минуту все прекратилось, и я уже облегченно выдохнуло, но потом снова повторилось с удвоенной силой. В ушах зашумело, все вокруг стало мутным и нечетким, и я подумала, что, наверное, сейчас я потеряю сознание, когда резко все потемнело. Я медленно открыла глаза и, поморгав несколько раз, чтобы сфокусировать зрение, разглядела испуганное лицо Чарли, низко нависавшее надо мной. В груди разливалось приятное тепло облегчения — я проснулась, я жива. Перед глазами до сих яркими и четкими картинами проносились мгновения моего странного сна. — Папа? — собственный голос показался хриплым. — Что случилось? Я опять кричала? «Господи, надеюсь я не звала вслух Джульетту. Даже не знаю, как объяснять такое…» — Я думал, что ты умерла, — едва слышно прошептал Чарли. — Ты практически не дышала… — Что за ерунда? Со мной все в порядке. — Нет, не в порядка, Белла, — он взлохматил свои волосы. — Твоя дверь была открыта, и я просто заглянул на секунду. А твоя грудь не поднималась, ты была такая неподвижная и безжизненная. Скажи, ты ведь не приняла… никаких таблеток или что-то типа такого? — последнюю фразу он выдал, жутко смущаясь и не смотря на меня. — Господи, нет! Откуда бы я их взяла вообще? — Не знаю, Белла, я просто испугался. Я пытался разбудить тебя несколько минут, черт возьми. — Я не хотела тебя пугать, прости, — я присела на кровати, успокаивающе беря Чарли за руку. — Я не знаю, что случилось. У меня просто был жутко реалистичный сон. Это все. — Не пугай меня так, милая, — он погладил меня по волосам. — Ладно? — Ладно, — улыбнулась я, но на душе было неспокойно. Кажется, помощь мне действительно необходима, причем в самое ближайшее время.