Парадный вход я свой покрашу в черный цвет
Других цветов как будто не было и нет…
Я был бы рад смотреть на платья юных дев,
Но чернота опять слепит мне белый свет.
Потоки черные машин летят в окне,
Завяло всё, любовь, вернешься ли ко мне?
Гляжу я всем в глаза — но все отводят взгляд
Как будто дети и боятся всех подряд.
Я заглянул в себя — и сердцем почернел
И дверь моя черна, как этого хотел
Исчезнуть что ли мне, чтоб этот мир пустой
Не резал душу мне своею чернотой?
The Rolling Stones — Paint It Black (пер. Марат Ахтямов)*
Возвращаться в школу после Луизианы было все равно, что прилететь на другую планету. Все здесь мне казалось нереальным, полупрозрачной дымкой сна. Я шла по коридору в сторону класса биологии и смотрела на улыбающихся и беззаботно смеющихся учеников, слышала, как отпускает плоские шутки Майк Ньютон, а Тайлер Кроули гогочет, как дикий рысак; как Джессика Стенли пересказывает очередную сплетню, а Анжела тихо и смиренно вздыхает. Но все это воспринималось мной, как кадры кинопленки, словно я была отстраненным наблюдателем, человеком на обочине жизни, зрителем в кинотеатре. И словно со стороны, я видела, как сама вступаю в разговоры, смеюсь над шутками и отвечаю на вопросы учителей. Но все это будто бы была и не я. Клон, бледная тень. Там, в Новом Орлеане, жизнь была самой настоящей, когда были только я и Джаспер. А здесь словно кто-то щедро плеснул черной краски на яркую картину моей жизни. И самым темным пятном на этом полотне был Эдвард. Он пришел в школу на следующий день после меня. Я увидела его, идущего по светлому коридору, мрачного, угрюмого и нелюдимого, словно тень отца Гамлета. Все провожали его заинтересованными взглядами и тут же, стоило ему пройти, склоняли головы друг к другу и шептались. Эдвард не смотрел ни на кого, хотя прекрасно слышал не только все разговоры о себе, но и мысли. Интересно, каково было ему знать, что думают и о чем сплетничают о нем другие? Я стояла у открытого шкафчика и, когда увидела его, замерла на мгновение, стоя с протянутой к лежащему на верхней полке учебнику по химии рукой. Эдвард прошел мимо, бросив на меня из-под бровей хмурый задумчивый взгляд. Я тоже проводила глазами, столкнувшись на миг с его светло-золотистыми, так похожими на Джаспера. Я не боялась, что он прочтет мои мысли, потому что в тот момент, кроме вопроса «что же теперь будет?», в голове у меня была пустота. Эдвард завернул за угол, и я, наконец, отмерла, схватила учебник, захлопнула дверцу шкафчика и резко вздрогнула, чертыхнувшись. Передо мной, сияя жемчужной улыбкой, стояла Элис. На ней было в меру строгое темно-синее платье в клетку, шелковый шарф и серый жакет. Стильный вид образцовой студентки. Я уныло вспомнила, как утром, когда мы только приехали и до школы оставалось чуть больше часа, скоро попрощалась с Джаспером, надеясь увидеть его в ближайшее время, и помчалась домой, чтобы успеть привести себя в порядок и быстро надеть первую попавшуюся одежду. Ей оказалось бордовое платье с короткими рукавами и темно-зеленая вязаная кофта. Хорошо, хоть не мятая. — Изабель, я так рада тебя видеть, — судя по ее виду, это было действительно так. — О, и так здорово вернуться сюда. Она тут же кинулась мне на шею, не сумев сдержать своего восторженного порыва, и потянула за собой. Пока мы шли к кабинету химии, Элис улыбалась и махала всем проходящим мимо, словно они все были ее закадычными друзьями, уже строила планы на выпускной, хотя до него было ещё три месяца. Мы остановились у дверей кабинета, и Элис отпустила мою руку, отходя на пару шагов. — Мне в соседний, — она кивнула на следующую дверь. — Нам вернули наши старые программы, так что… — она помялась, и я вопросительно посмотрела на нее, чувствуя какой-то подвох. — А у Эдварда все предметы совпадали с твоими. Я прикрыла глаза и выдохнула сквозь сжатые зубы. Ну конечно, Белла и Эдвард, неразлучная парочка выбрала одинаковые занятия. — Дерьмо, — прошептала я. — Все будет хорошо, — заверила меня Элис. — По крайней мере, первые пару дней точно. Она скрылась в соседнем классе быстрее, чем я успела осознать последнюю фразу. И теперь мне оставалось гадать, было ли что-то в ее видениях или все было сказано просто так, в порядке общего разговора. Вздохнув, я толкнула дверь и вошла в кабинет химии. Почти все ученики уже находились внутри, ожидая только парочку опаздывающих и самого преподавателя. Я оглядела помещение и тут же натолкнулась на пару знакомых золотистых глаз в самом конце первого ряда. А рядом еще такую же. Моргнула, проверяя, не показалось ли. Нет, все было именно так, как я видела. Эдвард и Джаспер сидели за одной партой и сразу посмотрели на меня. Первый сразу же отвел взгляд, слегка опустив уголки губ и поморщившись, словно от боли. Второй долго смотрел, пока я, еле передвигая ноги в свете всеобщего внимания, шла к своему месту. Оглянулась на Джаспера перед тем, как сесть, и поймала его едва заметную улыбку. Его губы приподнялись буквально на долю секунды, но в глазах, даже на вновь ставшем каменном нечитаемом лице, все еще оставалась теплота. Я не стала улыбаться, надеясь, что он и так почувствует мои радость и облегчение от его присутствия, последний раз посмотрела на него и со вздохом опустилась на свое место. — Порядок, Свон? — тихо спросил сидящий со мной Шейн. Я какое-то время смотрела на него, решая, что сказать. Вроде бы, в данный конкретный момент все было нормально, но при этом в моей жизни в целом, царил такой бардак и хаос, что мне казалось, я буду разгребать его всю оставшуюся мне…теперь уже вечность. Это немного удручало. — Да…пожалуй, — поморщившись, неуверенно ответила я. — Ты только скажи, и я разберусь с… — Шейн на секунду замялся. — Слушай, а кто в итоге из них двоих твой парень? Я видел тебя с Хейлом на парковке. А теперь еще и Каллен подтянулся, — я недовольно скосила на него взгляд, а он обернулся, окидывая оценивающим взглядом сидящих на задней парте вампиров, и после выдал: — Хотя неважно, я могу навалять обоим, если что. Я понимала, что нас прекрасно слышали, а кое-кто еще и наверняка сидел внутри наших черепушек, и бог знает, что там за картинки крутились в мозгу у Шейна, поэтому подавила смешок: мне не хотелось оскорбить моего такого храброго и благородного соседа, который решил вступиться за меня. — Ты очень хороший друг, Шейн. Правда, — совершенно искренне ответила я, улыбнувшись ему. Весь оставшийся урок я провела в довольно хорошем настроении, периодически улыбаясь сама себе, когда представляла, как могли бы «навалять», как выразился Шейн, Калленам. Это было бы по истине интересное и животрепещущее зрелище. Одни не знали бы, на кого шли, а другие пытались бы притвориться обычными людьми и не выдать себя в драке. Жаль, что биология, которая была следующей, не смогла пройти также легко и непринужденно. Сразу после звонка, в коридоре, я почувствовала, как меня нагнал Джаспер. Он поравнялся со мной и подстроился под мой короткий, по сравнению с ним, шаг. Сразу стало хорошо и спокойно, словно вокруг меня образовался прочный пузырь, через который никто не сможет пробиться. Я не стала поворачиваться к нему, пока мы шли под пристальными взглядами всех учеников школы, лишь улыбнулась, опустив голову. Я знала, что он все чувствовал. И тут же ощутила ладонью его мимолетное прикосновение, словно дуновение прохладного, ласкового ветра. Краем глаза, сквозь распущенные волосы, я посмотрела вниз на свою руку, колебавшуюся в такт шагам, и рядом с ней бледные пальцы Джаспера, в миллиметре от моих. При каждом нашем шаге, он на мгновение сокращал это ничтожное расстояние, чуть щекоча мою кожу своим холодом. И каждая секунда такого контакта наполняла меня уверенностью и теплом. Вряд ли кто-то смог бы заметить наши маленькие манипуляции, со стороны мы просто шли рядом — не более. Это было только наше, мое и Джаспера. — Все будет хорошо, — едва слышно шепнул он мне, когда мы подходили к нужному мне кабинету. — Мой класс в конце коридора, и я буду чувствовать тебя все время. — Я справлюсь, — заверила я его, значительно повеселевшая в его присутствии. — Скоро увидимся, — я быстро взглянула на него и подмигнула, сразу же открывая свою дверь и чувствуя спиной Джаспера, провожающего меня глазами. Эдвард сидел за моей партой, отвернувшись к окну. Он ни разу не повернулся, пока я шла к своему месту, и даже не вздрогнул, когда села по соседству с ним. Где-то на периферии моего слуха вдохновенно вещал мистер Баннер, а я вперилась взглядом в одну точку на классной доске, пытаясь не думать ни о чем. Но это было так же сложно, как если бы мне сказали не думать о синем слоне. В голову лезли всякие глупости вроде Шейна, размахивающего своими кулаками, и Эдварда, прикрывающегося учебником биологии и отбивающегося предметными стеклами с образцами луковых лепестков и крылышек насекомых. Я скосила взгляд на вампира, он продолжал молча сидеть, замерев не хуже каменного изваяния. Но я все равно не могла избавиться от ощущения, что он вот-вот что-нибудь сотворит. — Перестань паниковать так громко, — на одной ноте едва слышно процедил Эдвард, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Я не собираюсь ничего вытворять. — Я не… — Твои мысли сами летят в меня, я даже не стараюсь их читать, — он, наконец, посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом. — Можешь не переживать. Со мной провели длительную воспитательную беседу, — с едкой горечью закончил он, скривив губы в подобии ухмылки. — К тому же Джаспер не спускает с меня своего радара. Как иронично, — снова горько усмехнулся он, пока я задумчиво смотрела на него, ловя каждое слово. — В прошлый раз я следил за Джаспером, чтобы он не сорвался. А сейчас все наоборот — он контролирует меня. — Эдвард посмотрел на меня с деланно светским выражением лица. — Он, кстати, только что сказал, что одно твое слово — и он заберет тебя с урока. — Я не собираюсь уходить, — тихо сказала я, пододвигая к себе учебник и отрывая тетрадь. — Тем более, в этом семестре мистер Баннер каждый урок повадился давать практические занятия. — Сегодня не будет, — сразу же ответил Эдвард. — У него на уме только его любимая тема и собака, которую он забыл покормить. Я ничего не ответила, только коротко взглянула на его скучающее лицо. Я точно не хотела лишний раз взаимодействовать с ним, но и постоянно бегать тоже не видела смысла. К тому же меня грело близкое присутствие Джаспера, теплые волны которого после слов Эдварда я ощутила на себе. Это придало мне еще немного уверенности. Так и пошли все следующие дни в школе. Эдвард постоянно был рядом, в каждом классе, на каждом уроке. Иногда мне выпадало сидеть с Джаспером, улыбавшимся мне одними глазами на серьезном каменном лице. Пару раз я даже мельком видела красивую платиновую блондинку и огромного мускулистого парня, но тут же отводила взгляд. В моем ближайшем окружении и так было слишком много Калленов, хотя мне достаточно было лишь одного Джаспера. Эдвард в основном молчал, распространяя свое мрачное настроение. Он, как огромный торнадо, засасывал в свою атмосферу безысходности и мрачной, тяжелой меланхолии все, что встречалось на пути, и меня в том числе. Когда он был в особо угрюмом настроении, то удостаивал меня короткими фразами, раскрывая мысли учеников и преподавателей. Я терялась в догадках, зачем Эдварду это было нужно, но скорее всего, коктейль из скуки, обиды и подавляемого гнева порой прорывался наружу, обдавая меня едкими парами. Джаспер как-то сказал мне, что его брат испытывал неоднозначные чувства. С одной стороны, он не хотел ничего плохого никому и мне в том числе, но с другой — сам факт моего существования больно бил по нему и всем его моральным представлениям о сущем. Так что теперь мне надо было привыкать к постоянному присутствию чертового телепата где-то в моем пространстве. В школе мы с ним часто даже сидели за одной партой, кроме нескольких предметов, где мне посчастливилось найти другого соседа. Так и повелось: Эдвард молчал, изредка выдавая ядовитые комментарии моим внутренним размышлениям, когда не мог удержаться. В один из таких моментов он выдал мне особо неприятную реплику, запомнившуюся надолго, видимо, в ответ на мои мысли, которые я просто бросила контролировать. Это было бесполезно, я то слишком тревожилась, то слишком раздражалась, отчего моя голова стала жить своей отдельной жизнью. И от этого я ещё больше переживала, потому что мне надо было учиться очищать свой разум, если я хотела сохранить свое тело. Но проще было сказать, чем сделать. — Чтобы не думать ни о чем, тебе в первую очередь надо успокоиться и навести в голове порядок, — раздражённо буркнул Эдвард, не смотря на меня. — А у тебя такая какофония из мыслей, что я даже за половиной из них не успеваю. Я тяжко вздохнула, ничего не ответив. Он был прав, это было безнадежно. Проще было бы меня убить, чем научить не мыслить. — Я не могу тебя убить, — тут же отозвался Эдвард. — Это даже убийством не будет считаться. Ты уже мертва. Наверное, даже мертвее чем я, — он скривился, словно от зубной боли, посмотрев на меня. — Не смотри так, будто в этой комнате я единственный монстр. Я хотя бы нахожусь в своем собственном теле, а не занимаю чужое. Я сглотнула готовые сорваться в него обвинительные слова. Я не хотела препираться прямо на уроке, хотя он снова ударил по больному. Можно подумать, что я была вселенским злом. Легко ему, наверное, было осуждать, не зная ничего по сути. — Так может расскажешь, и у меня чудесным образом отпадут все сомнения и вопросы, — отозвался Эдвард. Ясно, это была очередная попытка манипуляции с его стороны. Весьма удачная, стоило отметить. Я почти вытолкнула на поверхность мысли о Джульетте, Мари Лаво и нашем обмене телами. Но вовремя спохватилась. Среди всего беспорядка моих размышлений эти были единственными, что я надежно научилась прятать от Эдварда. А он не оставлял попыток их раскопать в моей голове. И у меня зарождались подозрения, что рано или поздно это у него получится. Поэтому я продолжала молчать, а он отвечать на мои невысказанные вопросы и сомнения. — Просто потерпи пару месяцев, и все закончится, ты никогда его больше не увидишь, — говорил Джаспер, усаживая в свою машину. Он на корню обрубил все мои попытки добираться до школы самостоятельно, да я и не сильно возражала, если честно. Мне, наконец, не надо было напрягаться, ведя свой допотопный пикап. — Он может говорить все, что угодно. Но если тебя обидело хоть одно слово, я затолкаю их ему обратно. — Не надо, — грустно улыбнулась я. — Он и так ходит как пришибленный. Что вы с ним сделали? — Ничего. Это его типичное состояние, — Джаспер завел мотор. Он всегда успевал уезжать со школьной парковки до того, как все остальные Каллены выйдут из школы. А в конце недели, когда я почти что выдохнула от облегчения, что ближайшие два дня пройдут спокойно, огорошил новостью, что нас — меня — будет ждать на обед или ужин его семья. Мне не стоило удивляться, это было вопросом времени, и все же мое сердце ухнуло, ударив печень и скрутив внутренности, застучало быстрее. — Только не надо ничего готовить, пожалуйста, — выдавила я. — Я все равно ни кусочка не смогу проглотить. И вообще будет крайне неловко, если буду есть одна я под прицелом нескольких пар глаз.***
Джаспер не горел сильным желанием приводить Изабель в дом их семьи, пока она еще оставалась человеком. Столько любопытных вампиров, которые будут окружать ее и наверняка нервировать, не добавляли и ему душевного спокойствия. Но ничего другого ему не оставалось: они жили в слишком маленьком городке, и половина семьи уже и так знала все. Так что тайны никакой не получилось, и едва он вошел в дом после приезда, на него сразу же насели. — Джаспер, я учуяла запах человека, когда ты еще не вышел из машины, — скрестив руки на груди перед ним встала Розали. — Что ты с ней сделал? — Я никого не убил, Роуз, — устало вздохнул Джаспер, указывая на свои глаза. — Разве не заметно? Он обошел ее, махнув Карлайлу, обнял Эсме и тепло поприветствовал Эммета. Элис уже сбегала вниз, таща на буксире мрачного Эдварда, от которого просто фонило скорбной тоской и безнадегой. — Рози, да ты принюхайся, — хохотнул Эммет, играя бровями. — Тут кое-что поинтереснее какого-то там убийства. Братишка, мы жаждем грязных подробностей. — Милый, ты нас с ней познакомишь? — мягкий голос Эсме добавился к остальным. — Мне нравится ее запах. — Мы опоздаем в школу, — только и сказал Джаспер, скрываясь в своей комнате. В первый раз в жизни он радовался школе, отодвинувшей ненадолго все неудобные разговоры. Единственное, что его волновало сильнее Изабель, был Эдвард. Пока Джаспер быстро мылся и одевался в свежую одежду, он не переставал сканировать все эмоциональное пространство дома. Жизнерадостное спокойствие Карлайла и Эсме, эмоции которых почти всегда были схожи и откликались друг другу. Бодрое предвкушение Элис, которой уже не терпелось снова влиться в человеческую жизнь. Недовольное любопытство Розали с нотками нервного опасения — Джаспер понимал, что сестра снова опасалась раскрытия их тайны. Безмятежное веселье Эммета — вот он точно был уверен, что все будет хорошо. И накрывшая окрестности тучей тяжелая печаль Эдварда. Брат пребывал глубоко в себе, ковыряя, словно мазохист, незажившие раны и предавался унынию и скорби. Но на первый взгляд никаких подозрительных порывов Джаспер от него не ощущал. Скорее всего, Карлайл уже успел с ним поговорить. Он не знал и не собирался узнавать, о чем конкретно был разговор, и что было сказано Эдварду. Это было не его дело, но какое-то действие он явно возымел. Надавил ли отец на совесть или просто поговорил по душам — Эдвард заметно притих, хоть и закрылся в своей раковине черной меланхолии. Джаспер беспокоился за него, но вряд ли в данный момент мог что-то сделать. Поэтому просто старался не выпускать его из виду. В школе они все разошлись по разным кабинетам и корпусам, и Джаспер снова порадовался небольшой отсрочке, наблюдая за игрой искусственного света в волосах Изабель, сидящей через несколько парт впереди. Больше всего он хотел выдворить ее соседа и сесть с ней, чтобы чувствовать близко ее тепло и иметь возможность дотронуться в любой момент. Но здраво рассудил, что это привлечет ненужное внимание и вряд ли будет достойно оценено самой Изабель. И он продолжал пристально наблюдать за тем, как ее сосед, наклоняясь чуть ближе к ней, обещал навалять им с Эдвардом в защиту девушки. — Можешь не переживать, — уныло хмыкнул брат, мгновенно прочитав его мысли. — У этого Шейна на уме только химия и Джессика Стенли, — на последних словах он недоуменно скривился. - Не понимаю, как две эти вещи могут сочетаться, но все же... Однако стоило всем им оказаться в одном корпусе, и до слуха Джаспера донесся удивленно-взбешенный голос Розали, сидевшей в соседнем кабинете. — Белла? Джаспер, скажи, что это не она, что это неправда! — Это точно она, крошка, — довольный смешок Эмметта. — Джаспером несёт за километр. Знатно ты ее пометил, старик. — Что вообще происходит? Эдвард? — недоуменно шептала Роуз, пока Элис, скучающая в классе в конце коридора, едва слышно захихикала, а Эдвард, сидящий на английском с Изабель, выпустил ещё больше мрачного настроения. — Надеюсь, вы ещё не успели подраться с Эдвардом? — снова гоготнул Эмметт. Джаспер практически воочию представлял, как тот потирает руки. — Я хочу на это посмотреть. Джаспер недовольно рыкнул, перекрывая все дальнейшие расспросы. Иногда, в такие моменты, он жалел, что обладал отменным вампирским слухом. Он до сих пор слышал недовольное бухтение Роуз о «надоедливой Свон», предвкушающие развлечение смешки Эмметта и вздохи Элис, которая уже увидела сотни исходов сегодняшнего дня и, наверняка, прокручивала в голове особенно понравившиеся. Молчал только Эдвард, распространяя вокруг себя непроглядную черноту своего настроения, от которого Джасперу становилось не по себе. В столовой все стало ещё хуже. Четверо вампиров, сидевших в непосредственной близости от него с полярными настроениями и жаждой, сотня учеников, коктейль эмоций которых сшибал наповал: от зависти и неприкрытого интереса до возбуждения и раздражения. И практически все были направлены в их сторону. Он постарался сконцентрироваться только на недовольном смущении Изабель оттого, что и ей тоже перепадало нежеланное внимание, и лёгком облегчении, видимо, наступившем после отдаления на безопасное расстояние Эдварда. Ее эмоции, такие знакомые и понятные, успокаивали, и он отбросил все лишнее, оставив только Изабель и на периферии Эдварда, держа его в поле своего дара. — Она какая-то…не Белла, — бормотала Розали, кромсая круассан и буравя Изабель взглядом. — С ней явно что-то не так. И пахнет она странно. — Не странно, крошка, — Эмметт переводил горящие глаза с Изабель на Роуз, а потом на Джаспера и Эдварда. — Джас, видимо, слегка перестарался, — он загоготал и толкнул кулаком его плечо. — Уйми свои фантазии, Эм, — раздражённо одернула его Розали. — Ее собственный запах изменился. Эдвард, ты ничего не хочешь рассказать нам? — с нажимом обратилась она к брату, не отрывая взгляда от столика, где Изабель пыталась отбиваться от Джессики и Лорен одновременно. — Перестаньте пялиться на нее, — твердо почти что приказал Джаспер, вертя на вилке кусок совершенно неаппетитного листа салата, даже для человека. — Вы ее нервируете. — Меня это не особо волнует, — огрызнулась Роуз. — Эдвард? Ты так и будешь молчать? — Я сказал, хватит, Розали, — угрожающе процедил Джаспер, сжав вилку чуть сильнее и толкнул недовольством сестру. Она удивлённо приподняла брови и посмотрела на него, не ожидавшая такого открытого выпада. — Это не Белла, — через мгновение после него, прошептал Эдвард. — Довольна, Роуз? — Что?! — Как это не Белла? — пробасил Эмметт. — Она же …ну… Белла! Раздался хруст вилки, и Джаспер бросил бесполезные осколки пластика на стол. Он раздражённо окинул всех взглядом, молча умоляя просто заткнуться и смотреть в свои тарелки. Но эффект от слов Эдварда оказался прямо противоположный. Эмметт теперь во все глаза всматривался в Изабель, видимо, пытаясь найти отличия, и то и дело принюхивался. Элис, не скрываясь, прислушивалась к разговорам за ее столиком. Роуз недовольно поджимала губы, распространяя едва заметный страх — она снова боялась, что проблемы коснутся всей семьи. Она тоже посматривала в сторону девушки, и Джаспер видел, как ее зрачки то расширяются, то сужаются, а эмоции вспыхивают и гаснут: тревога, удивление, мимолетное любопытство, злость… — Что вы, черт возьми, наделали? — прошипела она, обращаясь к нему и Эдварду. Никто из них не ответил. Джаспер тоже начал злиться. Ещё немного, и он просто встанет, на глазах у всей столовой заберёт Изабель и уведет прочь из школы. — Это был последний раз, когда мы вернулись в этот проклятый город. То гнусные волки, то эта Белла…или не Белла. Как меня все достало! — от ее круассана осталась кучка мелких крошек. Стул Джаспера скрипнул, отодвигаясь. Но ещё раньше, чем он успел встать, Элис вскочила со своим полным подносом. — С вами невозможно спокойно посидеть, — обиженно заявила она. — А там, между прочим, — она указала в сторону столика, где сидели Изабель, Джессика, Лорен и Анжела. — Обсуждают предстоящий выпускной. Она развернулась и направилась прочь от них, а через несколько секунд уже опускалась рядом с тут же подвинувшейся Изабель. Некоторая неловкость была быстро прервана бурным обсуждением, где и как должна проходить последняя вечеринка выпускников. Элис фонтанировала идеями, яростно споря с Джессикой и нагло перетащив на свою сторону Изабель, которая, едва заметно улыбалась, испытывая облегчение, спрятанная от глаз Калленов за хрупкой фигуркой вампирши, и лёгкое веселье. Джаспер тоже вздохнул, мысленно сделав пометку поблагодарить Элис. Хотя он не мог точно сказать, спасала ли она ситуацию или сделала все с выгодой для себя. — Надеюсь, коротышка потом все нам расскажет. — Я тебя умоляю, Эм. Элис уже давно все знает. Ты что, не видишь? — скривилась Розали. — Одни мы с тобой как два идиота. А я не люблю, когда из меня делают идиотку. — Не дело, парни, — Эмметт покачал головой, осуждающе оглядывая Джаспера и Эдварда. — Тут я согласен с Рози. Разве мы чужие? — До выходных, надеюсь, сможете потерпеть? — вздохнул Джаспер, сдаваясь. Это в любом случае было неизбежно, как только все семейство приехало в Форкс. Так что не было смысла тянуть ещё дольше. — Вот это уже разговор, — тут же довольно заулыбался Эмметт. — Она любит то же, что и Белла? Или на этот раз мне повезет, и мы сможем устроить марафон ужастиков на ночь? Джаспер мог только поражаться, насколько быстро Эмметт принял всю ситуацию, даже ничего толком не узнав. Для него было все равно — Белла или нет, он уже симпатизировал девушке, своим внутренним чутьем ощущая, что никакой опасности она не представляла. Или просто доверял Джасперу, как в свое время доверился Эдварду, когда тот привел Беллу. Осталось только убедить Роуз, что было не такой уж лёгкой задачей. В субботнее утро Джаспер вел машину неторопливо, давая Изабель время настроиться и собраться с духом. Он кожей чувствовал ее волнение и нервозность. Она то поправляла полы темно-зеленого платья, которое, Джаспер заметил, она надевала, когда у нее было особенно тревожное настроение. То теребила мудрено заплетённую длинную косу, с которой она возилась половину утра, чтобы оттянуть время. — Ты выглядишь идеально, Изабель, — он добавил ей немного уверенности. Совсем чуть-чуть, просто чтобы она нашла в себе силы самой обрести ее. Он лишь слегка подтолкнул. — Спасибо, — девушка глубоко вздохнула и расслабила плечи. — Наверное, это будет немного странно — знакомиться с твоей семьей во второй раз, — она тихо усмехнулась, посмотрев на него из-под ресниц. — Мы привыкли к странностям. А если станет невмоготу — можешь послать все к черту, и я тебя увезу. — Но это будет невежливо! Я так не смогу. — Зато смогу я. Колеса зашуршали по жесткому гравию, и машина остановилась. Изабель чуть вздрогнула, не заметив сразу, что они уже приехали. Она в который раз нервно оправила одежду, пока Джаспер на человеческой скорости обошел машину и открыл пассажирскую дверь. Все было почти точно так же, как не сколько месяцев назад, когда он привез ее сюда в первый раз. Изабель точно так же нервничала, но стойко шла за ним в дом. Тогда она боялась его, а сейчас ей снова предстоит встреча с вампирами, но теперь она будет не одна. Джаспер взял ее за руку и повел в дом. Он уже чувствовал и слышал, как в нетерпении все члены семьи собрались в гостиной, почуяв их приближение. Но громче всего стучало сердце Изабель, и он отлично ощущал под большим пальцем биение ее пульса на запястье и ток горячей крови, бегущей в паре миллиметров от его ладони. Ее кровь в паутине капилляров согревала его холодную кожу. Джаспер нежно погладил пульсирующую точку на запястье, словно успокаивая. Изабель тут же откликнулась и повернула лицо к нему, несмело улыбаясь. Он вошел в дом первым, держа ее в полушаге за собой и не отпуская руки. Это не было вопросом вежливости или этикета. Он просто ясно давал понять, что все, кто захотят приблизиться к Изабель, сначала должны пройти через него. Разумеется, здесь, в кругу семьи, ей вряд ли что-то грозило, но он не мог побороть собственные инстинкты, когда вблизи было столько вампиров. А еще он прекрасно помнил прошлый день рождения Беллы, и как по нелепой случайности он же сам едва не убил ее, когда она стояла открытая всем им с капающей с пальца кровью. Нет, ни за что. Если что-то подобное и случится сегодня, Изабель будет надежно прикрыта за его спиной. Их встречал Карлайл, протягивая доброжелательно руку и приветствуя Изабель, которую Джаспер вывел чуть вперед, придерживая за талию, готовый в любой момент задвинуть обратно и скрыться на максимальной скорости далеко отсюда. Отец успокаивающе улыбнулся, аккуратно пожимая ручку Изабель в своих ладонях. Девушка заметно успокоилась, видя знакомое лицо и обменивалась любезностями. Из-за плеча Карлайла показалась Эсме, миниатюрная и с милой теплой улыбкой на лице. Она с интересом и смущением одновременно осторожно подходила ближе и разглядывала Изабель, которая протянула руку и расслабилась окончательно. Хороший ход, отметил про себя Джаспер. Он не знал, кто додумался до него, но был благодарен, что семейство не навалилось на них сразу, а выпустило вперед тех, кто наверняка сгладит все острые углы и создаст благоприятное первое впечатление. А Эсме умела расположить к себе, как никто другой. Она, почти как Карлайл, была очень похожа на человека и отлично справлялась с ролью типичной американской домохозяйки и жены уважаемого доктора. Изабель прониклась сразу. — Изабель, позволь представить мою жену Эсме, — начал Карлайл. — Мне очень приятно… Изабель, — с небольшой заминкой сердечно проговорила Эсме, задерживая свои руки на девушке и тут же смущенно отступая. — Прости, мне немного непривычно снова знакомиться с тобой. Нас всех кратко просветили относительно твоей истории. Это было слишком деликатно с ее стороны — так выразиться. Джаспер отчетливо припоминал, как в первый же день после школы весь дом стоял на ушах от недовольства Роуз, требовавшей подробностей и объяснений. И Эдвард, который и так ходил весь день по грани, периодически срываясь на крик, вывалил во всеуслышанье все, да еще умудрился украсить все в такие чернее черного тона, что впору было собирать крестовый поход против Изабель. Джаспер не сдержался и через несколько секунд, пока Эдвард уворачивался от него, все-таки улучил момент и с грохотом повалил брата на многострадальный рояль. Инструмент с оглушительным треском и множественным звоном порванных струн развалился на несколько частей, пока они обменивались ударами, разнося его остатки в мелкие щепки. Роуз кричала и ругалась, Эсме шокировано прижимала руки к лицу, а Эмметт стоял с таким видом, что ему не хватало только купонов, которые бы он раздавал на это потрясающее представление. Здоровяк стоял бок о бок с витавшей в облаках Элис и умолял никому не мешать, потому что ему давно хотелось узнать, кто же победит в драке. Спас положение Карлайл, кинувшийся к ним. Эмметт со вздохом тоже подключился, ворча, что кое-кому надо было просто дать выпустить пар. Когда все успокоились, отец с комментариями Джаспера и под мрачное хмыканье Эдварда рассказал почти все, что знал. С тех пор между ним и Эдвардом установилось некое подобие перемирия. Брат полностью погрузился в себя, предаваясь угрызениям совести, многочисленным моральным дилеммам, которые он сам себе и придумал, гневу и обиде. Джаспер его не трогал, хотя теперь готов был в любой момент и перехватить его, опасаясь, что Эдвард теперь рискует навредить и себе самому. Джаспер не стал пересказывать в подробностях этот эпизод Изабель. Ограничился лишь тем, что теперь ее история известна Калленам, и напряженная неизвестность, наконец, закончилась. Тем более Эдвард вел себя с ней с подчеркнутой мрачно-холодной вежливостью, изредка выдавая язвительные реплики и комментарии. Джасперу это не нравилось, он постоянно сканировал эмоции Изабель, не обидел ли ее брат, но она, видимо, научилась философски относиться к его поведению и, он подозревал, отвечала ему не менее язвительно в своих мыслях. — Я это предвидела, — нисколько не обиделась Изабель, сверкнув глазами на Джаспера. На Эсме невозможно было обижаться. — Мне тоже очень приятно. У вас чудесный дом. Они прошли вглубь гостиной. Карлайл шел впереди, Эсме поравнялась с Изабель, которую Джаспер даже не думал отпускать от себя, и они тихо переговаривались на ничего не значащие светские темы вроде дизайна и кулинарии. В гостиной на диване неподвижно сидели Роуз и Эмметт. Одна смотрела настороженно, прислушиваясь к своим ощущениям, а второй с непосредственным любопытством и задором в глазах. Он был расслабленным и, откинувшись на спинку дивана, приобнимал напряжённую Розали. Эдвард прислонился к дальнему окну, засунув руки в карманы, рядом с пустым местом, где ещё недавно стоял рояль. Джаспер чуть крепче прижал Изабель, обводя взглядом всю гостиную. — Это Розали и Эмметт, — продолжила следовать этикету Эсме. — Возможно, ты видела их в школе. С Эдвардом ты, кажется, уже знакома. Изабель вежливо кивала и улыбалась, не отходя от него. Джаспер чувствовал, что ей тяжело было переносить всеобщее внимание, и окутал ее лёгкой дымкой спокойствия, слегка поглаживая по спине. Как летний ураган посреди зимы по лестнице пронеслась Элис и, не обращая внимания на Джаспера, повисла на Изабель. — Наконец, и ты с нами, я не могла дождаться, — щебетала она. — Надеюсь, ты мне поможешь, Изабель. Я буквально выгрызла у Джессики и Лорен руководство выпускным. Как думаешь, эта гостиная вместит всех учеников, или придется расширяться на улицу? Кто о чем, а Элис о вечеринках. Но по крайней мере, она разбавила тягучую натянутую атмосферу своими фантазиями. — Спасибо, что спросила нашего мнения, Элис, — недовольно буркнула Розали. Она резко встала и направилась в их сторону. Эмметт последовал за ней, возвышаясь тенью за ее плечом. Джаспер чуть сдвинул Изабель, выступив сам вперёд. Он внимательно смотрел на приблизившуюся парочку и прекрасно понимал, что стоит ему тронуть Роуз, и Эмметт долго думать не станет. Его пара для него тоже была превыше всего. Здоровяк положил свою огромную руку на плечо Розали и уверенно смотрел на Джаспера. Наверняка, брат, как и сам он, прикидывал в уме, что может случиться и оценивал обстановку. — Успокойтесь, от вас слишком много первобытной агрессии, — нарушила молчание Розали, слегка поморщившись. — За кого ты меня принимаешь, Джаспер? Я не собираюсь ее обижать, — она повернулась прямо к Изабель, предусмотрительно больше не приближаясь. — Я не до конца понимаю, что с тобой и Беллой произошло… Ты одновременно похожа и не похожа на нее. Это очень странно. — Согласна, — понимающе хмыкнула Изабель. — Но идёшь ты по тому же пути, что и Белла. И что вас обеих так тянет сюда… Изабель непонимающе смотрела на Роуз, хмурясь и переживая. Джаспер устало вздохнул, собираясь попросить не начинать по новому кругу, но Эдвард со своего места у окна вставил: — Она имеет ввиду, что ты тоже связалась с вампиром. Роуз считает это утопией и бессмысленной тратой человеческой жизни. — Боже, Эдвард, порой ты так бесишь, — Розали гневно сверкнула в его сторону глазами и вернулась на диван. — Я всего лишь снова разочарована, что второй раз делают неверный выбор. — О, ну полагаю, что это мое дело, раз уж выбор за мной. И за Джаспером. Разве не так? Джаспер почувствовал ноту раздражения от Изабель и тихо хмыкнул. Это было хорошо, что она не давала себя в обиду. С Роуз нужно уметь держать удар, это он понял уже давно. Джаспер провел ее на соседний диван и сел рядом. Почти все они теперь сидели в некоем подобие круга и переглядывались. Один Эдвард остался стоять на своем прежнем месте, как скорбный обелиск павшему роялю. — Конечно, Изабель, выбирать только тебе, — попытался сгладить углы от резкости Роуз Карлайл. — И мы с радостью примем тебя в нашу семью, — добавила Эсме. — Конечно, зачем меня слушать? — Роуз поджала губы. — Давайте снова огребем ворох неприятностей, подвергнем всех опасности. — Слушайте, — вздохнула Изабель. — Я свое общество не навязываю. Если это так опасно для вас, вы меня больше не увидите. — Роуз, — Джаспер на секунду испугался, что Изабель была готова уйти из их, его, жизни только из-за слов сестры, но маленькая горячая рука сжала, чуть поглаживая, его запястье, и он понял: что бы ни случилось сейчас или потом, Изабель уже давно свой выбор сделала и его не оставит. — Да брось, Рози. Мы не можем быть настолько невезучими, — оптимистично вставил Эмметт и с интересом наклонился к Изабель. — И как тебе новый костюмчик, Белла? Или Изабель? Я запутался, если честно. — Странно, страшно, иногда я думала, что спятила, — рассмеялась она. — Я даже не сразу поняла, кто я: Белла или не Белла. — Прямо как у меня после обращения, — хохотнул здоровяк. — Если бы не Рози, я бы точно свихнулся. И этим Эмметт прорвал плотину вопросов, которые посыпались на Изабель. Даже Роуз не смогла удержаться от парочки, хотя всё ещё хмурилась и бросала подозрительные взгляды. Карлайл и Джаспер по мере сил помогали объяснять, негласно решив воздержаться от подробностей внетелесного опыта и других миров. По крайней мере, пока не прозвучало прямого вопроса. — А что стало с Беллой? С прежней, в смысле? — снова спросил Эмметт. Эдвард, до этого молчавший, но внимательно прислушивавшийся к разговору, встрепенулся со своего места, подошёл ближе. — С ней все хорошо. Она не умерла, в привычном смысле по крайней мере, — осторожно подбирая слова и, судя по всему, изо всех сил контролируя мысли, начала Изабель. — Откуда ты знаешь? — Мы с ней…иногда можем общаться. Она сначала не помнила, что была Беллой. Это сложно вот так сразу объяснить и…понять, — она посмотрела с опаской на Эдварда, не сводившего с нее глаз, и поморщилась. — Ты не представляешь, как здорово знать, что мы не самые странные в этом городе, — с энтузиазмом воскликнул Эмметт. — Я готов понять все, что угодно. Поверь. — Только давай оставим это на следующий раз, — вставил Джаспер, чувствуя усталость Изабель и нарастающее напряжение Эдварда. Прошло уже изрядно времени, и он спешил увести ее поскорее домой, пока снова не разразилась буря. — О, и не забудь про выпускной! — опомнилась Элис. — Изабель, надеюсь, в следующий раз я смогу что-то приготовить? — с надеждой уточнила Эсме. — Я так давно не практиковалась. Хотя бы десерт? — Конечно, десерт — отличная идея, — с некоторой заминкой согласилась девушка, словно замечталась. Ее выражение лица было несколько странным, будто замершим, и Джаспер забеспокоился, что могло пойти не так. — Боже, как ты можешь так долго думать о таких мерзостях! — внезапно скривился Эдвард, сбив с толку всех. — К сожалению, мне придется о них думать до тех пор, пока ты будешь копаться у меня в голове. — Что? Что за мерзости? Мы все хотим знать, — оживился Эмметт. — Почему только Эдварду самое интересное? — Эдвард, прошу. Это неуместно, ты же сам знаешь, — устало вздохнул Карлайл, пока Джаспер предупреждающе смотрел на брата. Он быстро увел Изабель к машине, а сам вернулся попрощаться. — Спасибо, что не накинулись на нее все разом при встрече, — поблагодарил он отца. — Это было разумное решение. — Вообще-то это было идеей Эдварда. — Ее панические мысли я услышал, когда вы только съехали с шоссе, — проворчал брат. — Просто не хотелось раздражающей ненужной суеты. Джаспер признательно кивнул, не показывая удивления. Эдвард ничего не ответил и быстро скрылся наверху. Эммет помчался за ним, полный решительности узнать, что такого он увидел в голове Изабель. Розали все еще оставалась на крыльце, когда остальные уже вернулись в дом, и тревожно смотрела в сторону машины, где сидела девушка. Он чувствовал волны неугасшего неодобрения и досады, но не мог понять, в чью сторону они направлены. — Роуз? — Почему ты наступаешь на те же грабли, что и Эдвард? — в отчаянье спросила она уже без гнева и раздражения. Остались только беспокойство и страх. — А если все закончится ужасно? И для нее, и для нас? — А если все закончится прекрасно? — Джаспер не желал признавать, что могло быть как-то иначе. Он этого просто не допустит. Розали недовольно фыркнула. — Просто представь, что вместо меня и Изабель — ты и Эмметт. И тебе все сразу станет понятно, — она молчала, опустив глаза. — Ты разве не счастлива с ним? — Счастлива, конечно. — Тогда почему ты так не хочешь, чтобы я был счастлив со своей парой? — Я хочу, чтобы ты был счастлив! Просто я так устала, Джас. Устала от постоянных тревог и притворства, которое рано или поздно выйдет нам всем боком. И Белла… Изабель сама не знает, на что подписывается. — Я думаю, ты устала от своих сожалений, которые уже давно потеряли смысл, — мягко оборвал ее Джаспер, положив руку на плечо. — Вечность — слишком долгий срок, чтобы цепляться за них. А если не хочешь притворяться — так перестань это делать. Потому что Карлайл или Эсме, даже Элис не притворяются, они живут. Начни уже жить и ты. Так, как хочется тебе. Он еще немного постоял с ней, поглаживая по плечу и слегка успокаивая ее тревоги, а после в секунду слетел со ступенек и уже сидел в машине рядом с Изабель. — Как ты? Все прошло не так уж и плохо. — Все прошло гораздо лучше, чем я ожидала, — с облегчением рассмеялась она. — Даже с учетом Эдварда. — Кстати, что ты там за мерзости представляла? — О, честно говоря, даже не знаю, кому от этого было хуже, — Изабель откинулась на сиденье и усмехнулась. — На днях наткнулась на блог одного любителя насекомых. Там много видео с крупными съемками гигантских пауков, поедающих опоссумов, или самок богомола, отгрызающих самцу голову после спаривания. Очень крупными планами съемок. До сих пор развидеть не могу. Жуткое зрелище. Так что я решила — пусть хоть пользе дела послужит. Может, наконец, отвадит твоего брата из моей головы. У Джаспера заметно поднялось настроение после ее слов, когда он представил все животрепещущие картины и беднягу Эдварда, упорно пробивающегося через эти тернии. Вот значит откуда были легкие нотки отвращения, что он улавливал в гостиной. Он продолжал улыбаться и периодически тихо посмеиваться всю дорогу до дома Изабель, пока она расслабленно смотрела на него полуприкрытыми глазами. — Я скоро вернусь, — сказал он, когда довел ее до комнаты. Изабель удивленно посмотрела на него. — В окрестностях Виктория. Почуял ее, пока мы ехали. Хочу, наконец, разобраться с ней. Не выходи из дома, ладно? Джаспер, не теряя времени, выпрыгнул из окна, убедился, что Изабель плотно закрыла за ним, и побежал в лес. Он поймал знакомый страх Виктории несколько минут назад и не собирался в этот раз упускать ее. Где-то вдалеке уже слышался волчий вой, и лес наполнился азартом и яростью стаи. Это было ему только на руку, пусть гонят ее, что есть силы, а он встретит ее с другой стороны. Но прежде он сделал небольшой крюк, пробегая поблизости от семейного коттеджа, в пределах досягаемости телепатии Эдварда, и громко позвал его в своих мыслях. Через несколько минут брат уже нагнал его. — Что такое? Что за незавершенное дело? — на ходу с опаской уточнил он. — Ты решил устроить финальный поединок? — Виктория, — коротко ответил Джаспер. — Пора подчистить за собой. Мне нужна твоя помощь. Эдвард несколько секунд раздумывал, не отставая, а потом кивнул. Джаспер мысленно выдохнул. Он, скорее всего, смог бы справиться и один, но это было не только его дело. Эдварда оно касалось не меньше, а его способности могли изрядно облегчить охоту на вампиршу. И брату это было нужно. Джаспер с тяжелым сердцем наблюдал, как тот погружается на дно своих противоречивых терзаний, и чувствовал за собой долю вины. В прошлый раз он наградил Эдварда приличным эмоциональным пинком, и теперь порой сожалел об этом. Эдвард не привык противостоять таким напорам, едва справляясь с собственными эмоциями. День за днем его душевная боль, тоска и уязвленность перерастали в бесконечное самоуничижение и безысходность. Сначала он искал вину в других, а потом пришел к тому, что уверился в своей абсолютной бесполезности и черноте. Джаспер чувствовал исходящую от него неприязнь, которую поначалу списывал на постоянное присутствие Изабель рядом с Эдвардом. Но это было не про нее, а про самого Эдварда. И бездействие ему точно не шло на пользу. В этом Джаспер убедился только что, когда, наконец, уловил от брата сосредоточенность и нетерпение. — Какой план? — Она сейчас где-то в десяти милях к северу. Ее гоняет стая. Держись так, чтобы кто-то из волков всегда был между тобой и Викторией. Это даст нам время приблизиться к ней. — Десять миль? Ты так далеко можешь охватывать? — Успел развить, пока гонялся за рыжей. Тебе бы, кстати, тоже не помешало. Как только услышишь ее мысли, дай мне знать. И они неслышно побежали. Эдвард в полумиле впереди, Джаспер чуть в стороне, прочесывая даром весь доступный ему радиус. Сегодня в лесу не было никого, кроме вампиров и волков, что давало им больше возможностей. Он запрыгнул на верхушку кедра, на мгновение замерев и подставив лицо вечернему прохладному ветру, проверил Изабель, находящуюся практически на границе его эмоционального радара. Ее тревога беспокойно мерцала в нетерпении и ожидании. Она ждала его. Он в последний раз прислушался к ней и большим прыжком перелетел до верхушки следующего дерева. Больше он Изабель не ощущал. Это оказалось непривычно, словно вокруг него образовалась пустота. Джаспер отбросил ее и помчался на север, перепрыгивая с дерева на дерево, едва касаясь их ветвей. Яркие костры эмоций волков рассредоточились по лесу, пытаясь взять прыткую вампиршу в окружение, но она без труда просчитала их маневр. И все же не могла сбросить их со своего следа. Джаспер чувствовал ее уже милях в восьми. Виктория петляла, возвращалась назад и снова петляла. Он добежал до окрестностей реки Богачиел и присел на верхнюю ветку сосны, прислушиваясь. Через пару минут на соседнюю сосну забрался Эдвард. — Волки гонят ее на ту сторону реки, к океану, — едва слышно проговорил он. — Но у них такая мешанина в головах. Кажется, это что-то вроде общего сознания. Я слышу одновременно голоса всех. — Подождем, когда первые волки будут на той стороне и переправимся следом. Пусть она чует только их вонь. Они неподвижно сидели около часа. Джаспер отключил все эмоции, перебросив этот вакуумный купол и на Эдварда. Он слушал ветер, дующий с океана, пока он не принес первые отголоски вони животной шерсти. — Пора. Он спрыгнул на землю, Эдвард через секунду уже стоял рядом. Они за считанные минуты добежали до реки и прыгнули в воду. А потом снова побежали, позволяя встречным потокам воздуха высушить их одежду и волосы. Джаспер ощущал беспокойную злость Виктории милях в пяти впереди и даже чуял ее запах вместе с соленым океанским ветром. Волки бежали где-то по краям. Эдвард обогнал его, взлетев на верхушки елей, и Джаспер почувствовал его нетерпеливое волнение. — Она собирается прыгнуть в океан. Надо ускориться. Почти вся прибрежная линия была территорией квилетов. Джаспера это не особо волновало, но с волков станется препятствовать им вместо того, чтобы гнать вампиршу дальше. Эдвард уже скрылся далеко впереди, и Джаспер послал ему пришедшую последнюю мысль, надеясь, что он поймет ее. Он резко остановился, выжидая, и внимательно прислушивался к тому, что происходило в нескольких милях впереди. Резкий испуг Виктории и торжество Эдварда подсказали ему, что брат услышал его мысль и дал себя заметить. Джаспер не спешил и ждал, запрыгнув на ближайшую сосну и слившись с фоном. Он весь обратился в свой дар, ведя страх приближающейся Виктории, которую Эдвард погнал к нему. Волки его больше не интересовали — они сделали свое дело, и он отключился от их яркой, шумной какофонии эмоций. Он отчетливо улавливал сладко-горький запах вампирши, приближавшийся с каждой секундой. Она со всех ног бежала от Эдварда, ради мести которому и затеяла всю эту бурную деятельность. Джаспер чувствовал, как ее разрывала злобная ярость и страх. Если бы не ее инстинкты, Виктория наверняка попыталась убить, но она всю свою жизнь привыкла убегать. Именно это в конечном итоге и погубит ее. Потому что Джаспер не бежал, а терпеливо ждал. Рано или поздно она в своей безумной бесконечной гонке натолкнулась бы на него. Вампирша была совсем близко, и Джаспер аккуратно выпустил тонкую нить усталости, а когда ее скорость чуть снизилась, добавил спокойствия и безмятежности. Он надеялся, что это слегка притупит ее способности и даст ему несколько секунд времени. Он перепрыгнул на следующую ветку и замер, распространяя еще больше усталой беспомощности и равнодушия. Следующий прыжок — Виктория замедлилась до человеческой скорости, заторможенно оглядываясь, словно не понимала, куда и зачем бежала. Она остановилась в паре сотен метров от него, и Джаспер рискнул немного поманить в свою сторону любопытством, смешанным с абсолютным доверием. Он нашел в ее эмоциональной памяти давно забытые детскую наивность и безмятежную очарованность. Такое бывает, когда ребенок видит новую желанную игрушку или милого котенка с бантиком на шее. Сейчас он и был тем самым котенком, заманивающим маленькую девочку. Виктория медленно вертела головой, стоя под его деревом. Она даже не думала принюхиваться, только чуть склонила голову на бок, а потом медленно подняла ее верх, смотря прямо в глаза Джаспера. Он моментально оказался перед ней, сразу почувствовав, как взвыла сирена ее способностей, разогнав все его внушение. Вампирша зашипела и развернулась, чтобы снова убегать. На ее пути возник Эдвард, которого она собиралась то ли перепрыгнуть, то ли снести. Джаспер не стал больше ждать, схватил ее длинные рыжие волосы, резко дернул на себя и перегрыз шею, в то время как брат со всей силы дернул ее за ноги, отделяя тело от головы. Сзади зашевелились кусты, и Джаспер, все еще держа за волосы голову, с рычанием обернулся. Перед ним стоял не самый крупный волк из квилетской стаи. Его шерсть была серебристо-серой, почти что белой. От него несло восторгом и страхом одновременно. Он заметил голову и оскалился, приседая на задние лапы. Джаспер предупреждающе рыкнул. — Это еще совсем ребенок, — Эдвард встал рядом, придержав его за локоть. — Рыжей больше нет, — он тряхнул голову за волосы. — Передай остальным. — Скоро здесь будет вся стая. Нам лучше уйти. Джаспер тоже чувствовал их приближение, поэтому кинул голову к туловищу, достал предусмотрительно прихваченную зажигалку и, чиркнув колесиком, кинул в безжизненное тело. Они скрылись еще до того, как огонь превратил его за секунды в пепел, и бежали без остановки до противоположного берега реки. — Все кончено? — спросил Эдвард, когда они перешли на человеческий шаг, приближаясь к дому. — Еще остались новорожденные в Сиэтле. — Думаешь, они без Виктории представляют угрозу для нас? — Может, и нет, но избавиться от них нужно, пока не пожаловали Вольтури. Незачем привлекать их внимание к нам. — Белла. Понимаю, — уловил его мысли Эдвард. Джаспер ничего не ответил. Они снова ступали на опасную территорию. — У вас все уже решено, ведь так? Все серьезно? — Ты же сам все видел, — Джаспер устало вздохнул и остановился. — Что еще ты хочешь узнать? — Белла не вернется, — даже не спросил, а практически уверенно заявил он. — О Белле тебе лучше говорить с Изабель. Я могу только сказать, что я ее не отдам и не отпущу. — Она предпочитает показывать мне отвратные картины с пирующими пауками, — горько усмехнулся брат, а Джаспер не смог удержаться от смешка. — Может, тебе просто надо попросить, а не требовать и манипулировать? Не пробовал? — Я не знаю, что мне делать, Джаспер. Без нее. — А что ты собирался делать, когда уезжал из Форкса? — У меня в общем-то не было никаких планов, — нехотя признался Эдвард. — Возможно, я через какое-то время вернулся. — И нашел бы ее уже с кем-то другим. С тем же волком, Блэком, что постоянно крутился возле нее. Или угробившую себя от тоски по тебе, что собственно сразу и случилось. Ничего бы не вышло. Пары не так создаются. Вы бы только изматывали друг друга. — Это я во всем виноват, — затянул свою песню он, обдавая его отчаяньем и чувством вины. — Не только ты. Все мы. И Белла тоже — она сама лезла в логово хищников. Никто из нас не остановил тебя, даже поощряли. Ну разве что Роуз пыталась, только не говори ей, а то зазнается. А мне надо было первому тебе открыть глаза, — Джаспер оперся о толстый ствол кедра, росшего в полмили от дома. Отсюда уже были видны его огни. Он вспомнил, как делал все, чтобы только не быть рядом с Беллой и Эдвардом, закрывал глаза на нездоровую привязанность. Как и все они надеялись, что это перерастет в нечто большее. Хотя в глубине души прекрасно знали истину. — Я бы вряд ли послушал, — Эдвард прислонился плечом рядом. — Песнь крови — дрянная штука. Голову сносит напрочь. Никто из нас не в силах сопротивляться. Большинство бы выпили такого человека, потому что пить такую кровь — все равно, что пребывать в глубоком кайфе. Ты просто, как всегда, нашел свой способ насладиться ею. Весьма мазохистский, стоит отметить. А теперь пребываешь в жестком отходняке. Кажется, это называется абстинентный синдром. — Боже, надеюсь, мне больше никогда не встретится поющая кровь, — Эдвард глубоко вздохнул, запрокинув голову вверх. Он долго дышал прохладный вечерний воздух с первой весенней кислинкой и типичной для Форкса прелой лесной сыростью. — А если все же встретится, обещай, что сразу вправишь мне мозги. — В следующий раз это вполне может быть какой-нибудь стокилограммовый любитель гамбургеров с сальными волосами, а не симпатичная юная девушка, — хохотнул Джаспер, наглядно представив портрет такого уникума. Эдвард скривился в отвращении, подсмотрев его мысли, и Джаспер впервые за долгое время услышал его неуверенный и очень тихий смех, скорее просто колебание воздуха возле его рта, но пространство вокруг Эдварда как будто перестало чернеть.***
— Не пугайся милый, суженый, родной Жизнь не разлучит нас, не беги, постой От меня не скрыться, как и от судьбы Бог услышал с преисподней мои мольбы Чувство будто снова в груди бьется сердце Я тебе открою смерти нежной дверцу Мы покинем мир живых нам здесь нет места Ты живой жених, я мертвая невеста… Я лежала на кровати без сна в ожидании Джаспера. Уже давно стемнело, но его все не было, и я из всех сил пыталась не волноваться, напевая как мантру, песенку. Хорошо бы было ещё занять руки игрой, но укулеле была сломана, а виуэла расстроена. Поэтому я просто постукивала пальцами по груди, все мыча и мыча под нос. — Разве ты не клялся мне в верности и любви? Пусть мне боль не страшна и нет во мне живой крови Почему же больно, пустоте внутри? Есть во мне остаток горьких слез, смотри… Периодически глаза начинали медленно закрываться, и я проваливалась в полудрёму, различая под веками очертания изнанки. В последнее время мне даже не надо было полностью засыпать, чтобы попадать туда. Туманные дороги перекрестка, уходящие в никуда, обитали на окраине моего полусна. Иногда я даже чувствовала призрачный ветер, шевелящий мои волосы. Мари как-то сказала, когда я встретила ее там, что тени зовут меня, значит, они все ближе. Те, кто послал мрачные бесформенные сгустки темноты. Я надолго не задерживалась, научившись быстро уходить. То ли это пришло с опытом, то ли помогли все те защитные штуки, которые окружали меня повсюду. Мне было все равно, я даже хотела, чтобы за мной поскорее пришли, и все, наконец, закончилось. Джульетту я тоже частенько встречала уже стоящей на перекрестке. Иногда нам удавалось перекинуться парой слов, но мы быстро расходились, следуя строгим инструкциям Мари не задерживаться там. — Дома, в твоём мире, все хорошо? — как-то спросила меня Джульетта. Она сидела на земле прямо по середине перекрестка с задумчивым и тревожным видом. Я удивилась ее вопросу, оглянулась, проверяя, насколько далеко тени. Они шептались и шуршали по обочинам дорог, или это колыхались черные обугленные стебли травы. Наметанным глазом я прикинула, что у нас было несколько минут, и присела рядом с девочкой. Сидя, мы были уже одного роста, наши плечи были в миллиметре друг от друга, и я чувствовала тепло, исходящее от нее. — Все хорошо. Эдвард, конечно… — Я не про него, — отмахнулась она. — Все в порядке. Что случилось? — Мама заболела. Я почти все время проводила в больнице. Никогда не знала, что способна так бояться, — она смотрела куда-то вдаль. — Здесь даже становится немного спокойнее. Я иногда задерживаюсь ненадолго. — Мне жаль. Она поправится? — Врачи говорят, что шансы неплохие. — Это же хорошо? — в ее голосе я не слышала облегчения. — Да, наверное. Просто я теперь боюсь за всех, — она наконец посмотрела на меня. — Я видела Рене. Всего лишь несколько секунд, как будто заглянула в окно. — Как? — Не знаю, сама не поняла. Просто сидела в больнице и не могла думать ни о чем другом, только о маме. Видимо, в какой-то момент заснула и увидела ее. Кажется, это было лето или ранняя осень. Она сидела на пляже в Джексонвилле. Это было странно. Вероятно, какие-то штуки со временем. Там ведь сейчас весна, по моим подсчётам. — У Мари спрашивала? — Сказала, что здесь возможно все, если намерение очень сильное. Но лучше не доверять таким вещам, они часто обманчивы, - разочарованно скривилась Джульетта. — У Рене все хорошо, не переживай. У Чарли, кстати, тоже. Кажется, у него кто-то появился. — Серьезно? — оживилась она. — Он не говорит, шифруется пока. Но я подозреваю, что да. — Ему давно пора, — она улыбнулась. — Скажешь ему, что любишь его? И это будет как будто и от меня тоже. — Конечно, — я поднялась. — Мне пора, Джульетта. Береги себя. Я моргнула, прогоняя воспоминание и с ним размытые очертания темного перекрестка, который сегодня был пустым, не считая шёпота теней по краям дорог. — Чувство будто снова в груди нету сердца Навсегда закрыта в мое счастье дверца Я покину мир живых мне нет здесь места Ты живой жених, я мертвая невеста… — По-моему, у нас все как раз наоборот, — раздался знакомый смешок совсем рядом. Я подскочила на кровати и была тут же подхвачена Джаспером. Его волосы были в лёгком беспорядке, потрёпанные ветром, а от одежды пахло речной тиной и лесом. Кое-где я даже видела одиночные хвоинки, застрявшие в складках толстовки и капюшоне. — Как ты вошёл? Я вроде закрывала окно. — Зато заднюю дверь нет, — он укоризненно изогнул брови. — Как прошло? У тебя получилось? — я внимательно осматривала его, не зная, чего ожидала найти. Новые шрамы, подранную одежду, может пару пальцев и клок рыжих волос в карманах… Но Джаспер выглядел, словно просто пробежал кросс по пересечённой местности, а не убивал злобную вампиршу. — Теперь все хорошо, — он скинул толстовку и обувь, лег на кровать и притянул меня к себе. И он оказался прав. Следующие недели были на редкость спокойными. Как ни странно, самым страшным оказался энтузиазм Элис по подготовке выпускного. Даже Эдвард напрягал меня не слишком сильно. Возможно, я просто привыкла к его молчаливому присутствию и редким комментариям на мысли окружающих. А Розали осторожно и с нотками подозрительности иногда заговаривала со мной на короткое время, когда мы сталкивались в коридоре или школьном туалете. — Зачем ты трясешься над этой тригонометрией? Разве не все равно, если ты собираешься стать одной из нас? — с прохладцей спросила она как-то перед очередным тестом, к которому я пыталась судорожно написать шпаргалки. — Потому что я все равно планирую поступить в колледж. Мне не хочется ходить в школу ещё раз, знаешь ли. В лучшем случае буду возвращаться в нее раз лет в сто. Может в триста, — я на секунду отвлеклась, посмотрев на Роуз, у которой брови изящно изогнулись в усмешке. — До сих пор не понимаю, зачем вы из года в год учитесь. Я только во второй раз, и уже готова лезть на стену. К концу марта, когда все страсти вокруг приезда Калленов улеглись, в жизни наступило подозрительное затишье, мне снова захотелось играть, и я всё-таки решилась тихонько пронести в школу виуэлу, чтобы настроить ее в музыкальном классе, где имелось неплохое фортепиано, несколько камертонов и старый допотопный тюнер. После уроков, когда оставшиеся ученики разошлись по факультативам, я сидела в пустом кабинете, мучая попеременно клавиши и струны. Осталось совсем немного, и я докручивала последний колок, перебирая струны. Наконец, инструмент звучал гармонично, а не как старая кряхтящая и кашляющая бабка на смертном одре. — Ты перекрутила соль, — раздался монотонный голос у двери. Я вздрогнула, чуть сильнее дёрнув струну, и резко обернулась. У входа в класс стоял Эдвард, облокотившись о косяк. Я предусмотрительно отложила виуэлу, чтобы он ненароком не сломал и ее. Будет обидно вдвойне. Он печально усмехнулся и повторил: — Я не могу сосредоточиться на хокку, когда ты без конца фальшивишь, — ну да, через пару кабинетов как раз проходил факультатив мировой литературы. — Ослабь немного струну. — Мне казалось, соль настроена отлично, — я снова взяла виуэлу и ущипнула струну, одновременно нажав соответствующую клавишу на пианино. — Мой слух гораздо лучше твоего, и уж точно превосходит возможности этого несчастного фортепиано, которое не настраивали целую вечность, — раздражённо буркнул Эдвард, скрестив руки на груди и выжидающе уставившись на меня. Я вздохнула и ослабила колок. — Ещё чуть-чуть, — он морщился всякий раз, когда я извлекала звук. — Ещё. Смелей. Стоп. Так-то лучше, — он кивнул, когда я снова ущипнула струну. — Идеально. — Спасибо, — я обернулась, но дверь кабинета снова была закрыта, а Эдварда и след простыл.