Потерянное время

-Завиток, почему одея… Чёрт! – вырвалось из груди Зоро, когда вернувшись к оставленному ненадолго в одиночестве коку, он увидел скинутое на пол одеяло, что больше нисколько никого не укрывало, и в особенности лежащее на постели пушистое тельце. Неподконтрольный страх, недоумение и непонимание происходящего тут же отразились на лице, исказившегося им мечника, бросившегося скорее к больничной койке, на которой без малейших движений покоился меховой клубок. -Санджи! Санджи, что произошло? Что с тобой, Бровастик? С чего ты вдруг решил стать таким? – впервые в своей жизни видя кока зверем, задавал свои беспокойные вопросы взволнованный Зоро, хорошо помня обо всех запретах Чоппера и поражаясь тому, что также знающая про них Завитушка, бывшая ещё совсем недавно всё понимающей и осознающей, оказалась сейчас лисом. И вырываясь из царства сна, но всё ещё будто не до конца освободившись от его оков, даже будучи на свободе, кок, заслышав раздающейся прямо над его ушами встревоженный голос, сонно открыл свои глазки, счастливой мордочкой сейчас же потянувшись к удивлённому говорившему. Это был Зоро! Его любимый и родной тигр, вместе с которыми они совсем недавно нянчили своих деток! И если детей сейчас не было с ними, то, скорее всего, Зоро уже уложил их спать. Хорошее и помогающее ему во всём Маримо позаботилось об их малышах! Короткий тычок в изумлённо-испуганное лицо наклонившегося мечника совершил лисий нос, чей хозяин, слишком сильно потянувшись кверху и запутавшись при этом в своей рубахе, уже вскоре повалился обратно на кровать, тут же ползком принимаясь продвигаться вперёд прямо к протянувшимся к нему рукам. Довольно и восторженно заверещал вмиг обнятый и прижатый к груди Санджи, мордочкой своей прижимаясь к твёрдым мышцам тигра и с радостными визжаниями потираясь о них, словно стараясь привлечь к себе внимание и выпросить хоть толику ласки. Всем своим существом льнул возжелавший нежностей кок к взявшему его на руки мечнику, который, нисколько не желая мучить и пытать ожиданием своё бесценное перевоплотившееся чудо, что ещё своё от Чоппера получит, как и от него самого, сразу звонким поцелуем наградил его мордочку, после расходясь в этом деле и по всему мохнатому лисьему телу под раздавшиеся одобрительные звуки его обладателя. В тумане неточности и размытости воспринимал всё происходящее Санджи, нисколько не скупящийся на согласные и радостные возгласы и пищания и всё пытающийся забраться ласкающему его Зоро под халат, чтобы, наткнувшись там на один из его сосков, начать его вылизывать маленьким и юрким язычком. -Санджи, - тихо и с душевным умиротворением прошептал снисходительно улыбнувшийся мечник, руками крепко удерживая приютившегося у него за пазухой лиса, что, спрятав свою мордочку с тёмными на концах ушками в его одежде, обустроился там прекрасно и великолепно, довольно оттуда кряхтя и явно не собираясь покидать своего нового уютного домика, что нравился ему куда больше одеяльных развалин. И тихо сопел пригревшийся вблизи тела тигра лис, укромное гнездышко найдя для себя за зелёной тканью, где было сухо и тепло, и совсем не так как в лесной норе на едва натасканной туда травяной подстилке. Здесь было так покойно и хорошо, так потрясающе и ярко пахло лучшим в мире запахом, что, лишь раз подав приглушённый и блаженный скулёж, Санджи возвращался обратно к Морфею с чувством выполнения и окончательного завершения всех своих дел в жизни, пока на него смотрели грустно и встревоженно, встречая ошеломлённого Чоппера немой картиной горестной сцены. Снаружи домика оставался пушистый и знатный лисий хвост, что был подобран в общий меховой комок к его телу и обнят вместе с ним сильными и такими сейчас осторожными руками тигра, который словно с куском своей плоти отдавал этот самый солнечный мохнатый комок взволнованному доктору. Будто вырывая своё сердце вместе с душой и всем тем, чем она прирастает к телу, отнимал от себя спящего кока Зоро, спеша ещё несколько крепких и смачных поцелуев оставить на его тельце. И снова снился лису его мирный домик в лесу, в то время когда его самого осматривали и проверяли на все возможные ухудшения, брови сильно хмуря и сводя и всё говоря о том, что, быть может, этот случай ни на чём не скажется и выздоровление продолжит продвигаться в своём благополучном течении. С детьми отмечал их день рождение Санджи, всё же сумев приготовить им тот самый несчастный торт, но вот только на этот раз куда больше и пышнее, ведь сидящий с восторженными детёнышами за одним столом Зоро улыбался так искренне и счастливо и был здесь всегда. Всегда находился вместе с ними вместо бедности и лишений и сейчас восседал во главе стола, когда у них состоялся праздничный вечер. И одинокая слеза упоительной радости, нисколько не похожая ни на одну из тех, что текли когда-то из его глаз в земляной норе, сырой дорожкой пробежала по щеке чуть вздрогнувшего Санджи, едва верящего в своё счастье. -С восьмилетием, ангелочки! Куина, Соран, Муги, мы с папой сегодня вас поздравляем! – губы широко растянув в улыбке, громко и воодушевлённо произнёс лис, не знающий в последние годы ни бед, ни усталостей, ни изнеможений, ни у ж тем более бреда горячки и пришедшего после неё совершенного бессилия и беспробудного состояния забытья, в котором мир реальности остался где-то далеко-далеко сизой дымкой тумана на горизонте, которого никогда нельзя достичь. Но всё же дотронуться до неё и тяжело раскрыть снова потяжелевшие как и прежде глаза коку удалось, посреди ночи проснувшись в лазарете и так странно и непривычно почувствовав своё тело, которое, к сожалению, никто не прижимал к себе. Никто не обнимал его крепко своими руками, и ещё не до конца проснувшееся сознание лиса решило, что его наверняка снова покинули, вновь ненадолго отлучившись, чтобы уже вскоре прийти. Минутное облегчение посетило расслабившегося от таких мыслей Санджи, что с беспокойством и дискомфортом, но всё же был согласен ждать такого желанного возвращения мечника. Ведь надо лишь немного полежать, и он придёт. Зоро вернётся и снова крепко-крепко его обнимет! Как и во все предыдущие годы, когда они вместе растили детей! Блаженство разлилось в душе Санджи при воспоминаниях об этом. И с трудом став поворачивать голову в сторону то одной, то другой лазаретной двери, кок хотел заметить тигра в первые же секунды его появление. Хотел как можно скорее уловить малейшие признаки его возвращения назад, усиленно вглядываясь в темноту и замечая в ней нечто странное. И глаза лиса неожиданно округлились, пока дурман сновидений и прекрасных мечтаний всё больше сталкивался с действительностью, смешиваясь с ней в неравной схватке. Совсем ничего не понимал смотрящий перед собой изумлённый кок, рукой постаравшись изо всех сил потянуться вперёд и дотронуться до вырисовывающегося во мраке силуэта. Он больше не ждал появления тигра из любых дверей. Зоро больше не требовалось возвращаться поскорее назад, потому что он уже и без того был здесь. Мощная фигура мечника виднелась у края кровати, возле которого её хозяин и расположился, усевшись на полу и голову, уложенную на руку, осторожно пристроив сбоку. Зоро был здесь и не обнимал его! Не прижимал к себе! И горящий безумным непониманием во взгляде кок всё сильнее и сильнее старался дотянуться до тигра, поражаясь тому, что это не выходит. Но ведь кровать здесь была не настолько большой! А Зоро находится совсем рядом, вынуждая прилагать всё больше усилий, чтобы только прикоснуться к нему! Но подлое тело, которое словно было в кошмарном сне, где ни один член не подчиняется воле его обладателя, тело, в которое, кажется, что-то проникало - что-то так неприятно и раздражающе кусало за руку - никак не могло выполнить простой приказ, вынуждая горестно и протяжно заскулить и на грани возможностей и сил потянуться к такой манящей цели! Было сложно, было тяжело, это было как будто совсем невыполнимо, и отчаянно протягивая свою конечность к мечнику, кок почувствовал, словно она стала изменяться. Его рука будто начала расти вместе со всем его телом, давая возможность наконец достичь желаемого! И пусть мир вокруг разбивался цветными пятнами, и пусть всё вертелось и кружилось, в голове разрываясь яркими фейерверками, совсем затмевающими всё перед глазами, добраться до цели, дотронуться до тигра всё же получится! Даже если больше ничего не видно и непонятно вокруг, даже если только протянуть руку так тяжко, он по памяти, по её осколкам, направит свою ладонь куда-то к краю кровати, тут же до невероятного восторженно улыбнувшись и попытавшись вслед за нащупавшими тигра кончиками пальцев подтянуться самому. Контуры чужого лица неуклюжей и едва поддающейся координации рукой ощупывал обрадованный Санджи, что едва-едва преодолел пятнадцать дюймов, уткнувшись в мечника ещё и головой с чувством полной и абсолютной победы. Ведь теперь можно было снова возвращаться к детям. Можно было снова открывать дверь их хижины, реальность в очередной раз смешивая со сном и больше не вынуждая их сражаться друг с другом. Ведь Зоро был рядом. Он вернулся к ним, к нему, и они вместе заходили в двери их уютного небольшого жилища. И в счастливой улыбке растягивались губы Санджи, всё старающегося прогнать со своей руки такого надоедливого и столь больно и неприятно кусающегося комара, пока Зоро что-то говорил ему. -Санджи! Санджи, чёрт тебя подери, зачем ты снова превратился! Чоппер, у него там капельница же! Бровастик, Бровастичек, подожди, отпусти меня ненадолго. Только не бойся, милый, я никуда не уйду, - звучал откуда-то голос встревоженный голос мечника, отвлекая сосредоточенного кока от его борьбы с этим цепким кровососущим насекомым. Зоро звал его. Зоро обращался к нему и называл милыми прозвищами. И лишь шире улыбнувшийся кок тут же пожелал ответить ему, заодно ещё раз постаравшись его обнять и пристроиться к нему поближе. Потому что предыдущая попытка, кажется, всё же не удалась, и его Маримо так и осталось недостигнутым, потому что больше ни рука, ни голова не ощущали прикосновения к его телу. -Зоро, - сладко помурлыкал кок, уже приготовившись к обмену нежностями, когда такой любимый голос тигра снова раздался рядом. -И он ещё смел жаловаться, что его идиотом называют, - сквозь зубы проговорил досадующий Зоро, стоя рядом с Чоппером, что так умело и ловко вводил новый катетер в вену повару, что внезапно посреди ночи удумал из зверя снова стать человеком. В бессилии стоял рядом с больничной койкой могущий одолеть любого и побороться с каждым монстром Ророноа Зоро, что был сейчас совершенно безоружен и немощен, маску недовольства сохраняя на лице, пока в его душе так и срывались крики сожалений о том миге, когда он покинул лазарет и оставил свою глупую и ещё столь не поправившуюся Завитушку одну, допустив то, чтобы она обратилась полностью лисом, после совсем не пожелав приходить в себя. Невероятно губительным оказалось для кока это действие, степень вреда которого пушистый врач оценивал куда меньше. Но что-то пошло не так, и столь уверено идущий на поправку кок совсем занемог и стал сдавать с поразительной настойчивостью, будто его организм больше не желал ни за что бороться и сражаться. Санджи словно решил сдаться в одночасье, передумав прилагать хоть малейшие усилия и возжелав отправиться на встречу с вечностью. Всё хуже и хуже было состояние кока, что сейчас нисколько не понимал того, отчего Маримо так на него злится. Почему Зоро не хочет быть обнятым и обнимать сам? У них же в семье всё было так хорошо, так замечательно и упоительно, что такое отношение к нему тигра никак не объяснялось, наводя только на одну плохую мысль. -Зоро, ты больше меня не любишь? Ты разлюбил меня после всего, Газон? Это из-за всего того, что я совершил? Из-за того, что едва ли не погубил наших детей, поэтому ты меня больше не любишь? – замутнённым взглядом уставившись на обомлевшего и сразу после этого грозно помрачневшего мечника, слабо и необычайно печально пролепетал взгрустнувший Санджи, чей идеальный мир начинал постепенно рушиться и частичками картины счастливой жизни осыпался с неимоверной скоростью, за собой открывая его настоящее тяжёлое прошлое с выживанием в сыром и холодном лесу. -Но ты же всё равно не откажешься от наших детей и будешь для них лучшим на свете родителем? – уже не беспокоясь о себе и своей судьбе, нисколько не думая о собственных чувствах и грядущем для него будущем, со словно прояснившимся взором совершено осознанно и трезво произнёс серьёзный до невозможности кок, к которому уже старались наклониться как можно ниже, чтобы точно быть услышанными. -Не неси глупостей, чёртов кок. Как тебя можно разлюбить, извращенец с кровью из носа? – совсем беззлобно, абсолютно миролюбиво и по-доброму насмешливо, будто забывая про все милые обращения и сквозь года отправляясь в самое начало их отношений, мягко и ласково произнёс тепло улыбнувшийся Зоро, целуя сухие и согласные ныне на всё губы, пока понурый Чоппер смотрел на этот поцелуй хмурым взглядом. -Тогда ты обнимешь меня, глупый мечник? – также вслед за тигром уходя в давнее прошлое, спросил с хитрой улыбкой и огнём в глазах Санджи, на чьём лице криво и вымученно растянулись уголки губ. Но Зоро видел это лихое и наглое выражение, прямо перед собой разглядывая залихватскую и игривую улыбку лиса, что был бледен и изнурён до ужаса. И нисколько не замечал ни впалых щёк, ни тёмных кругов под глазами Ророноа старший, видя только молодого и юного кока и сам будучи таким же, словно они снова были там, где жили своими неисполненными мечтами и лишь начинали свой путь, остря и заедаясь друг с другом, чтобы потом назначить тайное свидание в Вороньем гнезде. -И придёшь в наше условленное место? – не то шутя, не то и в самом деле теряясь во времени и реальности, совсем слабо прошептал всё улыбающийся Санджи, глаза начиная постепенно прикрывать, но всё равно успевая расслышать ответ прежде, чем они закроются совсем. -Конечно, приду, неугомонная кухарка. Куда ж я от тебя денусь? – с кроткой усмешкой ответил вопросом мечник, смотря на довольное и счастливое выражение лица заснувшего лиса. -Всегда с тобой буду, поэтому и ты от меня больше не сбегай, Бровастик, - уже лишь только невесёлому Чопперу добавил Зоро, пока тот, кому были адресованы эти слова, вновь предавался чарующей его и никогда не бывшей на самом деле жизни. По лабиринтам ложным воспоминаний бродил беспечный и восторженный Санджи, каким-то странным отголоском в подсознании начиная слышать нечто странное и неясное. Что-то подсказывало ему то, что заставило его в ужасе округлить глаза и разрыдаться в голос. Кричать, срывая связки, вопить, надрывающимся голосом напоминая слабоумного, и бессмысленно сжимать от бессилия кулаки, чтобы после, утирая слёзы и всё прочее с лица, радостно и облегчённо рассмеяться, без тени обиды и злости улыбаясь так широко, как только это возможно, и оглядываясь назад. Эту дорогу он ещё вспомнит, но не сейчас. Ибо теперь ему надо ненадолго отвлечься от её созерцания и, возвратившись к своему Маримо, снова застать его около своей постели, размыто помня детали недавнего сна и сохраняя из него лишь ощущение всеохватывающего страха. Этот страх был такой сильный. Такой ужасающий и чудовищный, и чем-то напоминающий тот другой, что не давал ему покоя особенно тогда, когда он вместе с детьми оказался на Таузенд Санни. Мысли о том, что они не равны с мечником, рассуждения о том, что тигра он недостоин, изъедали его, кошмарами прошлого так любя наведываться к нему. Вот только эти кошмары, кажется, настало время побороть. Пора столкнуться с ними лицом к лицу и дать им последний бой, не боясь больше ничего. Больно будет смотреть в глаза мечнику после всего рассказанного, ощущения собственной ничтожности накроют его с головой, и стыд за собственные глупые решения заполонит душу. Но ведь именно благодаря им Зоро всё же стал сильнейшим мечником в мире, а дети вопреки всему сейчас совершенно целы и здоровы. К тому же эти все прежние страхи постепенно начинают казаться сейчас такими неразумными и бессмысленными, такими преодолимыми, тем более вместе с кем-то. Прямо здесь в лазарете столь родного и привычного Санни Го в таком успокаивающем окружении в компании мечника. -Выспался, Завиток? Сейчас схожу позову Чоппера, - глядя на открывшего глаза и молча изучающего его взглядом лиса, глухо проговорил неважно выглядящий Зоро, явно уже долго не спавший и не отлучавшийся отсюда. -Постой, - поражая начавшегося было подниматься мечника тем, что на его вопрос смогли ответить, а не только посмотреть пустым взором, настолько требовательным тоном, насколько это только было возможно в его состоянии проговорил решительно настроенный Санджи, чувствуя парадоксальную ясность в голове и на время совсем забывая про свои плутая во снах. -Нам надо поговорить. Наедине, - ещё больше удивляя насупившегося Зоро своей непоколебимостью, произнёс своё желание кок, проснувшийся с готовностью одолеть свои страхи. Но вот только в этом бою ему не надо слишком много помощников. Ему хватит и одного старого и некогда всегда раздражающего его спарринг-партнёра, что сейчас колебался в такой нерешительности, нисколько не похожей на него. Но всё же именно с Зоро они шли бок о бок в сражениях, будучи двумя крыльями восходящего на вершину мира и плывущего к краю Гранд Лайна будущего Короля Пиратов, до тех пор пока одно из этих крыльев не оказалось вырвано и потеряно. -Ты же обещал прийти в наше условленное место, чтобы мы могли провести время только вдвоём. Так почему мы не можем сделать этого здесь? – вдруг вспоминая тот полуразмытый в его памяти разговор, со слышимым в голосе задором проговорил Санджи, который был теперь так окутан змеями капельниц, что обнять его у Зоро больше не было никаких возможностей. И сделавший свой выбор мечник вновь уселся на своё место около лежачего лиса, не смея противиться его воле, но и не собираясь слишком сильно следовать ей. Грозным взором, что всё же смягчился уже вскоре, уставившись на довольного полученным ответом кока, Ророноа старший скрестил руки на груди в ожидании того, о чём сейчас так захотелось поболтать Завитку. -У тебя есть десять минут, и я зову Чоппера. Большего я тебе дать не могу. Осталось девять, - значительно подгоняя время в своём счёте, озвучил своё решение нечестно играющий тигр, когда смотрящий на него лис всё же замялся, будто готовясь к чему-то и всё не имея смелости начать. -Восемь, - понимая, что от прежней изумительной и непонятной решительности кока уже мало что осталось, беспощадно произнёс вновь ставший мрачным мечник, что уже был готов крикнуть ушедшего проветриться Чоппера. -Семь, - явно путая минуты с секундами, твёрдо и сурово озвучил Зоро, когда напротив него боязливо вздрогнули, взором полным страха посмотрев на него и заставив всё в его груди сжаться до жуткой боли. -Пять, - явно хитря и совсем уж несправедливо играя, сказал новое число тигр, отчётливо понимая, что ещё немного и помощь врача понадобится ещё и ему из-за его погибшего в муках сердца, не вынесшего такого выражения лица лиса, что вызывало в нём слишком много жалости и тоски. Чересчур сильно рвал его изнутри дающий полную волю своим когтям альфа, и мечник нисколько не желал не выдержать сейчас и наброситься на такого слабого кока, сжав и спрятав его от всего мира в своих объятиях. Надо было терпеть и сдерживать инстинкты! Феромонами окутывать и успокаивать свою несчастную страдающую пару и скорее звать к ней врача. -Два, - совсем сжульничал Зоро, уже став повторно подниматься с места и желая приоткрыть дверь лазарета, чтобы крикнуть Чоппера, а не звать его громким голосом прямо перед могущим испытать от этого дискомфорт лисом. -Од.., - начал было произносить готовый к прекращению этого спектакля Ророноа старший. -Я пошёл торговать своим телом когда-то, - тут же без прочих раздумий и размышлений выпалил доведённый до предела испуганный Санджи, когда Зоро окончил счёт.