Любовь — наказание или награда?

Утро Чонина начинается с лёгкой головной боли, тёплых объятий и неудобного совсем положения. Минхо навалился на него всем весом, как бы глупо это ни звучало, придавливая к кровати. Это немного мешает, но вставать парень не собирается. Кажется, ещё рано. Либо же на улице просто пасмурно и солнышко никак не хочет просыпаться. Чонин тихо кряхтит, переворачивать на другой бок, и даже шипит проклятия, ругаясь на то, что Минхо тяжёлый. Когда ему удаётся перевернуться на другой бок, его нос тут же упирается в широкую грудь альфы, и его слабый аромат вина и кожи ударяет в нос, заставляет тихо заурчать и немного отстраниться. Где-то сверху раздаётся бархатистый, хриплый смех, а по коже спины и шеи бегут мурашки, щёки вмиг вспыхивают красным, из ушей вот-вот пойдёт пар. Так Минхо не спит уже! Чёрт, неловко как… Чонин же без зазрения совести его ароматом дышал сейчас и урчал ещё при этом. Просто аромат вина показался ему очень и очень приятным, вот он и… Омега со вздохом и тихим шипением переворачивается на другой бок, сворачивается калачиком и закрывает глаза, сильно злясь на себя отчего-то. Он вздрагивает, когда к его спине прижимается широкая грудь, а чужая рука перехватывает его за живот, разворачивая. Нет… Минхо же сейчас увидит его смущение. Этого не хочется. Вообще ничего он не хочет. Хочет просто встать и уйти, но мягкие поглаживания на бедре останавливают, заставляют вздохнуть и прикрыть глаза. Ресницы трепещут, язык постоянно скользит по губам, а дыхание стихает, будто бы омега задерживает его постоянно, не желая дышать. — Чего заволновался так, Чонин-а? Выглядишь прекрасно, — усмехается хриплыми голосом Минхо и приподнимается. Он также заставляет приподняться и омегу, заглядывает в его глаза, в которых мелькает интерес и всё тот же лёгкий страх, от которого хочется улыбаться. Чонин всё ещё боится его. И будет продолжать бояться, даже несмотря на вот такие свои выходки и желания. А Минхо будет лишь подпитывать этот страх и упиваться им. — Прекрати, хён, — хмыкает с лёгким недовольством в голосе омега и поднимается. Он осторожно слезает с кровати, потягивается и приобнимает себя за плечи, ёжась от резкого порыва ветра. Минхо, кажется, ночью просыпался. Похоже, ему жарко было поэтому он окно открыл. И как ему может быть жарко? Он спал под одним только пододеяльником, без одеяла, в то время как Чонин кутался в тёплый плед. Как ему могло стать жарко? Дома вполне прекрасная температура, не жарко и не холодно, а вот в спальне стало прохладно из-за открытого окна. Тихо зевнув, Чонин выходит из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Вздох, а после и зевок слетает с его губ, он заходит в ванную комнату, останавливается прямо перед зеркалом и смотрит на своё отражение, хмурится и поджимает искусанные губы, проводит пальцами по красным и фиолетовым метками, которые оставил Минхо на его теле, и качает головой, прикрыв глаза. Ощущение, будто он совершил ошибку. Большую ошибку. Зачем он всё это устроил? Минхо лишь бы развлечься, и он позволил сделать это с собой. Но отрицать тот факт, что ему понравилось глупо. Но, может быть, не стоит принимать вот это всё так близко. Чонин всего лишь сделал небольшой подарок, не более. Но почему-то такое ощущение, что он девять кругов ада прошёл из-за банального смущения. Тихо вздохнув, омега принимается умываться. Он недовольно фыркает, когда капли воды попадают на футболку, и мычит, слыша щелчок двери и боковым зрением наблюдая за Минхо. Альфа проходит к раковине, хватает зубную щётку, пасту, оставляет лёгкий поцелуй на макушке омеги и принимается умываться. Тот стоит несколько секунд в ступоре, но вскоре поспешно завершает свои процедуры и вылетает из комнаты, громко хлопнув дверью. Что это за прилив нежности у Минхо только что был? Странно. Чонин спускается на первый этаж, идёт на кухню, пытаясь спрятать все метки на своей шее, и вздыхает, когда слышит быстрые шаги Минхо. Ли нагоняет его быстро, также быстро и несильно шлепает по заднице и первым убегает в кухню, оставляя Яна где-то позади сопеть от недовольства и сжимать кулаки. Что ж, прежний Ли Минхо вернулся, и это ну совсем не обрадовало Чонина. Любые нежные жесты от Минхо сами по себе являются чем-то необычным, странным. Иногда они пугают, конечно, или это просто с непривычки. Нежность и Минхо, казалось бы, несовместимые вещи, но Чонин так не думает. Минхо может быть груб, но иногда он делает такие нежные жесты, сам того не замечая, от которых сердце Чонина невольно начинает трепетать. Интересно, с чего бы это? Ах, черт. Нужно перекусить, отвлечься, иначе эти мысли сожрут Чонина и ни одной косточки не оставят. На столе стоит тарелочка с оладушками, от которых исходит дивный аромат. Слюна скапливается во рту, а желудок начинает урчать, прося подкрепления. Чонин проходит к столешнице, достаёт пару кружек из шкафчика, из другого достаёт кофе и чай. Он раскладывает всё по кружкам, проверяет чайник и с лёгкой улыбкой заливает кофе с сахаром и пакетик с ним же, но уже в другой кружке, кипятком. С его губ срывается тихий вздох, но не нервный от страха, а совершенно спокойный, ведь Минхо слишком громко ругается на своих котов из-за того, что они под ногами путаются. Альфа так же громко входит в помещение, а уж его объятия почувствовать точно не составит большого труда. — Хён.. отпусти и садись за стол. Йеджи, оладьев напекла, — хмыкает омега и откладывает ложку, которой мешал чай и кофе. Он хватает кружки, отходит к столу и ставит их на него, а после присаживается на стул и обхватывает свою кружку руками, сильно сжимает и мычит от резкой накатившей головной боли. Это что ещё за шуточки? Голова не может начать так резко болеть, пускай лёгкая боль присутствовала при пробуждении. Погода плохая за окном просто, вот и болит. Другого объяснения нет. А за окном действительно не самая лучшая погода. Идёт дождь и очень-очень темно, как будто сейчас не утро, а вечер. Нет, конечно, Чонин все понимает, осень, а точнее практически зима, но погода же может ещё немного порадовать людей солнышком, не говоря уже о тепле, верно? Немного придя в себя, Чонин принимается пить чай и берет один из самых маленьких оладьев, какие есть на тарелке. Может быть, стоит покушать, и голова пройдёт? И такое может быть, конечно. Но дело в том, что спазмы разбегаются по всему лицу и даже рот открыть сложно. Со вздохом Чонин через силу принимается дожёвывать оладушек, запивает его чаем и поднимается из-за стола, качает головой. Он потягивается, отходит к раковине и принимается мыть посуду, делает это быстро, лишь бы поскорее закончить и таблетку выпить. — Минхо-хён, есть обезболивающее? — закончив с посудой, спрашивает омега и оборачивается к альфе, который, как оказалось, всё это время наблюдал за его нервными, резкими движениями, не отрывая взгляда. А Чонин на самом деле нервозен сейчас, ведь голова просто раскалывается, и он готов на всё, лишь бы эта боль ушла. Минхо кивает в ответ, поднимается из-за стола и отходит к полке, из которой тут же достаёт коробку с таблетками. Он выуживает из горы пластинок и баночек пластинку с обезболивающим, выдавливает пару таблеток и кладёт на стол, после встаёт и убирает коробку на место. Его губы растягиваются в лёгкой улыбке, когда Чонин откидывается назад и прикрывает глаза. Но он тут же выпрямляется, поднимается и уходит прочь из комнаты, прямо на входе сталкивается с котом, по имени Дори, хватает его и убегает в спальню. Минхо порывается пойти за ним зачем-то, но мысленно останавливает себя, фыркает. Как он может вот так бегать за омегой? Это что-то новое и необъяснимое… Неправильное и совершенно непонятное. Чонин вбегает в спальню, крепко прижимая к себе Дори, хотя тот совершенно точно не собирается убегать, и проходит к кровати, заваливается на неё, но тут же мычит, ведь головная боль только усилилась. Он хнычет, мотает головой и мычит, мысленно ругается, ведь боль всё никак не уходит. Может быть, стоит проветриться и тогда боль уйдёт? Ну, наверное, можно выйти в сад и прогуляться, а потом просто сходить куда-нибудь, лишь бы не сидеть в четырёх стенах. Омега смотрит на погоду за окном, вздыхает тихо и кивает. Он достаёт свои тёплые вещи, одевается, поправляет волосы и лишь телефон хватает. Парень выходит из комнаты, прикрывает дверь, идёт на первый этаж, но останавливается у самой первой ступеньки лестницы, сглатывает от вновь накатившей головной боли. Вздох срывается с его губ, а следом и тихое «ой». Минхо идёт наверх, он злится и дёргает руками, придерживая телефон плечом. Кажется, кто-то с утра ему выносит мозги. Чонин усмехается тихо, следя за тем, как стремительно альфа поднимается на второй этаж, и дёргается нервно, когда тот резко завершает звонок и оборачивается к нему. — Прогуляться решил? — поумерив свой пыл, спрашивает Ли и складывает руки на груди, вздыхает. Да что с ним? Похоже, этот телефонный разговор вывел его из себя, либо же просто расстроил или разозлил. Но почему же он тогда в своей привычной манере не срывается на всех подряд, а частности на Чонина? Снова много вопросов и мало ответов. — Всего лишь подышать хочу свежим воздухом, — пожимает плечами Чонин и опирается не перила, вздыхает, опустив голову, и кидает частые взгляды на Минхо. Он поджимает губы и отрывается от перил, спускается вниз на одну ступень и снова поднимает взгляд на альфу. — Что-то случилось, хён? — он кивает на телефон и отводит взгляд, думая, зачем он вообще об этом спрашивает. Если у Минхо проблемы, он не обязан рассказывать, к тому же, он сам может с ними справиться. — Да, проблемы небольшие. Мне срочно нужно уехать, вернусь не скоро скорее всего — Ли уходит в спальню, но довольно скоро возвращается, натягивая тёплый свитер поверх футболки. Он спускается вниз, Чонин за ним следом, они оба одеваются, обуваются и покидают дом. Омега тут же невольно ёжится и морщится, когда редкие капельки дождя падают на его нос и путаются в ресницах. Он вздыхает и поджимает губы, вдыхая аромат дождя глубоко, лишь бы голова прошла. — Не задерживайся на улице, а то заболеешь — Минхо машет рукой, довольно быстро уходя в сторону калитки и оставляя Чонина наедине с разного рода мыслями. Он… только что побеспокоился о здоровье омеги? Так, это уже какой-то бред. Чонин резко сбегает по ступенькам вниз, фыркает, когда капюшон куртки слетает с головы, и качает ею. Он пытается переосмыслить всё-всё, но объяснению не поддаётся ни один жест, который сделал Минхо в его сторону. Ощущение, будто альфа делает это неосознанно, либо же не хочет принимать свою нормальную сторону, которая пытается выглянуть из-за маски холодности, некой жестокости, безразличия и упрямства. Чёрт возьми, и всё это он делает только с Чонином. Хотя совсем недавно он относился к омеге так же как и остальным. Но, наверное, пара месяцев это уже не недавно… Чонин запутался, ему совершенно непонятно поведение Минхо и своё тоже, ведь как-никак он реагирует на всё это в ответ. А душа его готова вывернуться наружу в некоторые моменты, когда альфа рядом, и эти странные чувства довольно сильно пугают его. Омега проходит к небольшому дереву, судя по всему, это яблоня, и опирается на него спиной, вздыхает. Он прикрывает глаза, мычит и хмыкает недовольно отчего-то. Его бровь дёргается, а в горле застревает рык. Парень отталкивается от дерева, идёт в сторону калитки и выходит за территорию дома, решив прогуляться по городу. Район, в котором живёт Минхо, омега знает не очень хорошо, но точно знает, где находится парк и как до него добраться. Наверняка, людей там сейчас не особо много, ведь будний день и многие сидят на работе. Чонин очень рад прогуляться по городу, ему нравится Сеул, но не нравятся люди. Они здесь… не особо хорошие, если можно так сказать. Или же Чонин судит только по людям, у которых вторичный пол альфа. Он их действительно очень и очень боится и не жалует совсем. Единственные знакомые ему альфы, которых он ещё более-менее подпускает к себе и общается хоть как-то, не считая Минхо, это Чан и Хёнджин. Они ещё более-менее нормальные. Тихо вздохнув и подняв взгляд к серому небу, с которого все ещё падают капли дождя, который с каждой секундой всё усиливается, и уже прогулка кажется плохой идеей, но Чонин идёт в нужную ему сторону, абсолютно наплевал на прихоти природы.

***

— Скажи мне, как могло это произойти, Минхо? Такая крупная рыбка сорвалась с крючка! — восклицает секретарь по имени Чон Эйден и взмахивает руками негодующе. Как он рассказал, крупная компания отказалась от сотрудничества с компанией Ли, хотя всё было прекрасно до какого-то определённого момента. А до какого именно – Ли не знает. У него врагов в плане бизнеса немало, и на удивление, это не Дэхви. Ли-старший, наоборот, помогает сыну в этом деле, если можно так сказать, поэтому ему нет смысла топить компанию. К тому же, она когда-то принадлежала ему. — Есть предположения насчёт этого всего? — вопрошает Чон и потирает переносицу, наблюдая за Ли, который подходит к окну и просто упирается взглядом в никуда. О чём он думает? Да о обо всём, что не касается компании и всей этой ерунды, которая свалилась на его голову. С чего бы вдруг кому-то вот так грязно мешать делам Ли? — Нет. Но я точно знаю, что это не отец. Ему незачем этого делать, — вздыхает Минхо и потирает переносицу, фыркает. Да уж, было бы проще, если бы можно было свалить всё на Дэхви, но, увы, это невозможно. — Послушай, кто бы это ни был, он рано или поздно проявит себя… а пока нужно продолжать работать в том же темпе, чтобы привлечь новых инвесторов и, в последующем, новые компании. Сотрудничество лишним не будет, — Минхо на самом деле еле-еле волочит язык, чтобы сказать всё это. Его мысли сейчас далеко не здесь, а ведь проблема не маленькая. Но мысли всё равно улетают к дому, к Чонину и к тому, чем омега там может заниматься. К тому же, в любой момент туда может нагрянуть Лиён, или даже отец, и, если честно, то у Минхо закрадываются не совсем хорошего содержания мысли. Кан снова может налететь на Яна, а быть свидетелем убийства в собственном доме Ли не собирается. Либо же он точно прибьёт выскочку Лиёна и о нем можно будет забыть как о страшном сне. — Не боишься, что опять подстава будет? Твоя компания понесёт большие убытки, ты же понимаешь это? — Эйден хмыкает чуть недовольно, будто ребёнку что-то объясняет, хотя сам всего лишь на пару лет старше Минхо. — Если ты не забыл, то я вообще плевать хотел на компанию. Это не моя сфера, Ден. К тому же, у меня голова болит сейчас о другом — это точно. Минхо хотел плевать на компанию, он осваивается в других сферах, поэтому и время на компанию тратить не хочет. Но все же, голова болит у него из-за Чонина, точнее о нём. Этот омега покоя не даёт, точнее его прошлое, его история. Почему-то Ли желает ещё немного узнать об этом омеге и собрать цельную картинку в голове. — Я… Эйден, ты случайно не знал Яна Юнхо? — Ли прочищает горло, откидывает голову чуть назад и вздыхает. Он сам лично не был знаком с Юнхо, а вот Эйден вполне мог что-то знать о нём, или, может быть, как-то контактировал с ним. Ну, или не лично он, а его родственники. — Конечно, прям чтобы лично-лично, нет. Но я лишь знаю, что он был хорошим компаньоном и партнёром твоего отца, но потом… — Эйден замолкает, прижимая руку к подбородку, смотрит куда-то в потолок, будто думает, стоит ли говорить, или нет. Минхо выжидающе смотрит на него, хмурится слегка, вздыхает, ожидая. — В общем, у них был какой-то конфликт, после которого они разорвали все связи. Ходили слухи, что… кхм, что твой отец подстроил аварию, в которой Юнхо погиб — в ответ на эти слова Минхо лишь усмехается и кивает. Что ж, Дэхви на самом деле тот ещё подлец, но чтобы подстроить аварию… Он способен и на такое, вне сомнений, но как он мог сделать это? Это не укладывается в голове, и очень напрягает Минхо. Его отец, конечно, не самый лучший и прекрасный человек, но оставить ребёнка без родителей это подло даже для него. — Ты меня шокировал этой информацией.. Откуда ты всё это знаешь? — ошарашенно спрашивает Ли и хлопает глазами неверяще, поджимает губы и вздыхает. Какие ещё ужасные вещи о своём отце ему предстоит узнать? Если ужаснее этого вообще что-то есть. Это просто… Просто немыслимо. Просто в голове не укладывается и наталкивает на не самые лучшие мысли. — Родители, Минхо, родители. И окружение ещё. Слухи слишком быстро разлетаются по округе, тебе ли не знать — вздыхает Чон и фыркает, явно не понимая, зачем Минхо все это. Жил он спокойно без этой информации, так зачем же лезть в прошлое и ворошить его? Непонятно.. Либо же Эйдену это только предстоит понять и принять. — Послушай, верить слухам – себе дороже. Не бери в голову, но объясни, зачем тебе информация о Яне Юнхо? — Эйден кладёт руку на чужое плечо, чуть сжимает. Его губы растягиваются в лёгкой улыбке, а голова слегка наклоняется вбок. Минхо же знает, что он может ему доверять. Может доверять так же, как себе и Ёнсу, даже больше. Они не первый день сотрудничают, и Эйден, наверное, хорошо укрепил свое положение в их отношениях. Всё, что они обсуждают, всё, о чем шепчутся остаётся строго в их кругу и не выходит за рамки. Но Минхо сейчас колеблется и даже нервничает, это видно невооружённым глазом. — Ко мне в клуб пришёл «работать» его сын. У него же был ребёнок, верно? Чонином его зовут, — вздыхает Ли и тихо цокает, достаёт пачку сигарет, выуживает одну, закуривает и прикрывает глаза, лишь бы нервозность прошла, оставила его в покое. А Чон удивлённо глазами хлопает, которые округлились и стали похожи на пятирублёвые монетки. И что его так удивило? То, что омега жив остался это не удивительно, ведь он чудом успел подобраться, в то время, как его родители, даже если бы захотели, то ничего сделать не смогли бы. Значит, удивление старшего заключается в другом. — Его прошлое и его история довольно.. хм, скажем так, плохо раскрыты. Он рассказал мне немного, но я чувствую, что что-то он не договорил.. — А почему ты вообще так интересуешься им? — перебивает Чон и морщится, ощущая запах сигарет, который перебивает и его природный аромат и аромат Минхо. Действительно, почему Минхо вдруг так заинтересовал Чонин? Да у самого альфы на это нет ответа, что уж говорить о других. Просто… просто душа тянется к этому омеге и всё тут, хотя поначалу внутренний зверь видел в нём лишь добычу, с которой можно было бы поиграть и над которой можно было бы поиздеваться, но сейчас он тянет свои когтистые лапы не для того, чтобы больно сделать, а для того, что расположить парня к себе, и сделать так, чтобы его страх перед Минхо отступил. — Ты поражаешь тем, как мечется твоё настроение касательно омег. То ты их всех по кругу пустить готов, не подпускаешь к себе, а тут историю какого-то паренька пытаешься узнать, — негромко хмыкает Эйден и вздыхает, прижимая кулак к щеке. Да Минхо удивлён не меньше него, правда. Ли совсем не понимает, что вдруг поспособствовало такой резкой смене отношения к Чонину непосредственно. Он лишь хотел развлечься со сладким мальчиком, хотел утолить свои желания, и иногда это даже получалось, а вчерашний вечер запомнится ему на всю жизнь, кажется, но постепенно желание обладать Чонином как красивой игрушкой убывает, а на его место приходит другое: желание быть с Чонином немного в ином плане. Его не хочется пугать, дразнить, принуждать, хочется, наоборот, чтобы он сам этого хотел и впредь почаще делал вот такие «подарки» вне зависимости есть ли праздник, или нет. — Влюбляешься в него ты, друг. И чем он так зацепил тебя? — Чон усмехается, похлопывая Ли по плечу, и ухмыляется, когда тот фыркает в ответ, отвечая, что не влюбляется он ни в кого. Не умеет он любить. Этим всё сказано. Или же просто нужно перестать топить себя, а дать волю чувствам. Минхо никогда не был противником отношений и любви, просто он закрылся в себе и пока не открыл своё сердце. — А ты попробуй открыть своё сердце. Я уверен, у тебя получится. Помню, ты бегал за омегами в начальной школе, нравился тебе даже мальчишка из параллели, а потом ты просто закрылся, и я даже знаю, что этому поспособствовало — фыркает чуть недовольно старший альфа и роняет рык, закатывает глаза и хмыкает. Он не имеет права судить людей, у всех свои тараканы в голове, но мать Минхо поступила очень и очень подло. Её поступок изменил Минхо просто по щелчку пальцев, сделав из весёлого, любвеобильного мальчика бесчувственного тирана, который не думает о чувствах других. — Ты думаешь это легко? — фыркает Ли и выдыхает, опустив голову и прикрыв глаза. — И замолчи. Я уже не могу слышать то, что я влюбляюсь в него. Почему все так думают, я не понимаю?! — взрывается он и рычит, отстраняясь от Эйдена и яростно дёргая руками. А тот хихикает, снова похлопывает его по плечу и вздыхает. — Просто многие читают тебя как открытую книгу. Ты хочешь казаться холодным и закрытым, но лично я не первый день тебя знаю, Хо-я, — говорит старший и хихикает снова, когда Минхо выворачивается из под его руки, гневно шипя и рыча. Он примирительно поднимает руки, не переставая улыбаться, и клонит голову вбок, выгибает бровь. А что он такого сказал? Минхо иногда действительно можно прочитать словно книгу и ничего с этим не поделать. Да, может быть, он не любит этого, но люди же не специально делают это. Тот же Эйден, он не всё считывает и не обо всём говорит, что замечает в поведении Ли, но вот такие некоторые моменты не отметить просто нельзя. — Всё, давай закроем тему. Просто научись… — Прислушиваться к людям, я знаю, мне уже говорили. Но я так не могу, — перебивает старшего Минхо и хмыкает, задирает подбородок высоко, и складывает руки на груди. Он вальяжной походкой проходит к столу и плюхается на стул, фыркает и хватает ручку и листок. — Итак, нам нужно привлечь новые компании для сотрудничества. Нужно подумать, как мы можем сделать это…

***

Чонин вбегает в дом, не нарочно громко хлопает дверью и вздыхает, зевает тихо. Он растирает щёки руками, чтобы согреть, и носом шмыгает, ведь он здорово замёрз, несмотря на то, что тепло оделся. На улице стало ощутимо холоднее, оно и понятно, со дня на день ноябрь наступит, а там и до декабря недалеко. До декабря недалеко… И почему Чонин вдруг о предстоящей свадьбе Минхо подумал? Кажется, даже сердце его замерло и больше не желает биться. Где-то в жилах закипает заледеневшая кровь, которая растапливает весь тот лёд, которым покрылась от холода. Почему сейчас этот альфа присутствует в его мыслях и покоя не даёт? Сейчас всё совсем не так, как обычно, и это всё терзает струны души, которые и без того натянуты достаточно сильно. Где-то там, в глубине души, всё естество Чонина просто вопит, не желая этой свадьбы, оно буквально противится этому, но этого только хуже становится. Почему всё так? Чонин же не влюбляется в Минхо… Он уже говорил, что альфа не привлекает его ни в каком плане, но, кажется, внутренний омега совсем так не считает. Как может этот забитый от страха зверёк вот так тянуться к такому альфе, как Минхо? Кажется, душа Чонина намного более извращённая, чем казалось. Чонин отлепляется от двери, когда слышит тихую поступь, и поднимает свой взгляд на Йеджи, которая чуть удивлённо смотрит на него и выжидающе. Она хочет узнать, почему Чонин всё ещё находится в коридоре, верно? Но омега не отвечает на немой вопрос, лишь плечами коротко пожимает и вздыхает. Женщина упирает руки в бока, клонит голову вбок, сканирует его взглядом. Её желание узнать всё-всё яркими искорками горит в глазах, но Чонин противится. Что он должен сказать вообще? Он сам не понимает себя, а кому-то что-то объяснить и подавно не сможет. Почему естество вопит при виде альфы, тянется к нему? Как может оно вот так поступать, предавать мозг? Это неправильно. Хочется избавиться от этого и больше никогда не испытывать, но как? Или, может быть, не стоит избавляться от этого… Чонина это чувство не терзает, оно просто живёт внутри, иногда давая о себе знать. Оно не мешает, правда, но и не радует. Это всё вообще путает и пугает. — Хорошо чувствуешь себя, Чонин? Выглядишь неважно, — тихий голос греет душу, заставляет улыбнуться самыми уголками губ и вздохнуть. Чонин до сих пор не понимает как эта женщина – божий одуванчик – принимает вот так тепло совершенно незнакомого ей парня. Неужели она действительно делает всё это по доброте душевной… Или просто Чонин после всего того ужаса не может поверить в то, что есть на свете добрые люди, которые примут его, а не будут пытаться сделать ужасные вещи с его телом, и не будут гнобить тем, что он бесполезный. — Всё хорошо. Погода просто действует так, не волнуйтесь — вздыхает Чонин и качает головой, проходит к лестнице и вздыхает снова, поднимается на одну ступеньку, но спускается обратно. Он проходит мимо Йеджи и идёт на кухню, где наливает себе воды в стакан и залпом опустошает его. Ледяная жидкость приятным чуть покалывающим чувством разливается по телу, отчего улыбка растягивает пухлые, искусанные губы омеги. Наверное, это очень опрометчивый поступок, – пить ледяную воду сразу после прогулки, ведь тело ещё не согрелось, но ничего с собой омега поделать не может. — Чонин, я докучать совсем не хочу, но если тебя что-то терзает – скажи. Я не первый день живу и всё вижу, — как будто бы к сведению говорит Йеджи и присаживается за стол, подпирает голову рукой и вздыхает, наблюдая как парень отрицательно дёргает головой и убирает кружку в полку. Как только посуда оказывается на своём законном месте, Чонин тут же уходит прочь из кухни, идёт в свою комнату, в которой закрывается. Парень забирается на кровать, прижимается к стене спиной, поджимает губы и вздыхает. Да господи, что за депрессняк? Как будто Чонина заставляют испытывать эти чувства. Но почему-то ощущаются они именно так. Чонин не хочет чувствовать как трепещет сердце рядом с Минхо и кровь вскипает в жилах, а душа выворачивается наизнанку. Не хочет. Это больно… Больно и неприятно испытывать что-то к человеку, который вот-вот женится, и который относится к тебе лишь как к игрушке. Но все же он хочет понять: откуда взялось это всё. Не из воздуха же, правда? Хотя, судя по ощущениям, они появились именно из ниоткуда. Чонин фыркает, сжимая руки в кулаки и мычит, прижавшись лбом к коленям. У него столько мыслей в голове сейчас, от которых никуда не деться, а замершее сердце совсем не помогает, лишь бьётся через раз, заставляя вздыхать и ойкать. И чего оно вдруг решило, что Минхо тот самый альфа? Да не тот он. Да Чонин вообще сомневается, что тот самый альфа существует. Да нет такого. Кто полюбит безродного омегу с проблемами и отсутствием каких-либо средств к существованию? Никто. Либо же такой же проблемный человек. Хотя, нет. Минус к минусу не притянется, нужная противоположность. А это значит, что один из пары должен быть «заряжен положительно». Но кто из них, это уже другой вопрос. «Чёрт возьми…» — думается омеге, когда на его телефон поступает сообщение от Джисона с предложением встретиться в кафе. Отказывать ему не хочется, но вновь выходить на улицу тем более не хочется. Поэтому Чонин отчечает коротким «не сегодня» и отключает гаджет, вздыхает. Он усмехается вдруг, удивляясь тому, как его старенький телефон всё ещё жив и работает. Ему не один год, несколько лет, три года где-то, и он всё ещё работает. Пора бы его поменять, к тому же, деньги на карте есть (было бы глупо, если б было иначе), но одному шататься по магазинам не очень хочется. Чонин кидает взгляд в сторону, улыбается слегка и хлопает по поверхности кровати, подзывая к себе кота, а именно Дори, который начинает мурчать, как только оказывается на нужном месте. Он трётся мордочкой о ноги омеги, мяучит даже и забирается к нему на живот, принимается вылизываться. Ян не сдерживает спешка и закатывает глаза, но кладёт руку на голову животного, гладит. Кот ещё немного ластится к его руке, а после укладывается на грудь, сворачивается калачиком и засыпает. Хорошо кошкам, – думается Чонину, и с губ его слетает вздох. Он улыбается и опускается ниже, достаёт телефон, проверяет количество зарядки и включает какой-то фильм, чтобы отвлечься, и чтобы не было так скучно. Но его просмотр тут же прерывает звонок от Хана, и кто Чонин такой, чтобы сбрасывать. Он отвечает и сразу же его заваливают многочисленными вопросами, на которые он на самом деле не успевает отвечать, от того хихикает, прося Джисона приостановиться. Тот смеётся тихо тоже и уже не так быстро задаёт вопросы и просто изъявляет желание узнать, как у Чонина дела. И тот рассказывает обо всём, практически не опуская каких-то моментов.

***

Чонин громко смеётся, бегая от кошек туда-сюда по холлу и дёргает верёвочку на себя, чтобы кошки побежали следом. Его настроение чуть улучшилось к обеду, он даже нормально поел, не боясь, что челюсти вообще откажут и он не сможет жевать. После обеда ему вновь позвонил Джисон, чтобы пожаловаться на то, что Джэмин сорвался на всех-всех из-за плохого настроения, что немного рассмешило. Да Чонин ни за что не поверит, что Джэмин вот так сильно разозлился и даже сорвался на кого-то. Конечно, Ян видел его злым, но чтобы он скрывался на омег клуба… Наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее, что заставило альфу вот так злиться и ругаться. Но все же хорошо, что Чонина там не было. Омега снова роняет несколько смешков, наблюдая как Суни цепляется за верёвку в попытке поймать её. Он бежит куда-то под лестницу, где сталкивается с Минхо, который вернулся примерно час назад и засел в своём кабинете. От неудачного столкновения парень летит на пол, но его перехватывают за запястье и дёргают вверх. Минхо смотрит недовольно, даже злобно, его губы сжаты так сильно, что желваки выступают, но Чонин на это лишь хихикает и потирает запястье, за которое его поймали. Даже на слова альфы быть осторожнее и прекратить бегать он откровенно плюёт и бежит в противоположную от него сторону, продолжая играться. Он не замечает того, как удивлённо смотрит ему альфа в след и усмехается вдруг. Минхо проходит к лестнице, присаживается на ступеньку и подпирает рукой голову, вперивает свой взгляд в него и следит за каждым движением и за каждой эмоцией, которая проступает на мило лице. И Чонин это конечно же замечает, потому останавливается и клонит голову вбок, смеётся одними глазами, облизывает свои блядские губы, которые иногда хочется зацеловать и закусать до крови. Слишком уж Минхо их… любит. Ах, чёрт. — Хэй, хён, чего смотришь так? Нравлюсь? — усмехается омега и крутится вокруг своей оси, заставляя котов бегать по кругу. И когда это он так осмелел, интересно. — Очень, — хоть в словах и прослыл сарказм, Чонин вдруг резко останавливается и вперивает свой взгляд прямо в Минхо, смотрит горящими глазами и губы поджимает, проронив рык. — Ты чего, детка? Я просто поддержал атмосферу, не более… — Не говори такое даже для «поддержания атмосферы», хён. Мы оба знаем, что любишь ты только себя, — в самом начале речь омеги прям «горит», как и его прекрасные глаза, но в конце стихает, являя горькую правду, от которой и в его груди и в груди альфы разливается что-то неприятное, и это «что-то» делает больно. Чонин бросает верёвку на пол, позволяя Суни запутаться в ней, играясь, и бежит в сторону лестницы, чтобы поскорее скрыться в комнате, но его останавливают, схватив за запястье. Минхо осторожно тянет его к себе, совершенно игнорируя просьбы отпустить, и сажает на свои колени, пресекая любые попытки к отступлению. Странный жест, – думает Чонин, от того ёразает и порывается встать, но его удерживают сильные руки, одна из которых ложится на спину и с лёгким нажимом поглаживает, а вторая тут же обхватывает красивое личико и тянет немного в сторону. Заглушая писк омеги, альфа прижимается к его губам своими, сразу же оставляет болезненный укус, на нижней, отчего ещё более громкий писк разрезает тишину холла. Больно, но боль приятная, будоражащая, заставляющая мурашки бежать по коже. Омега мычит в поцелуй, жмурится сильно, чувствуя как щёки заливает ярко-красным, и сжимает свои руки на плечах альфы. Воздух постепенно заканчивается в лёгких, но отстраняться никто и не думает, наоборот: омега прижимается ближе, а руки альфы сжимают его талию, не желая отпускать. Когда же им приходится отстраниться, омега не торопится слезть с чужих колен. Он всё также сжимает руки на чужих плечах, только глаза его закрыты, а щёки не то что покраснели, а приобрели пунцовый оттенок, и это слегка развеселило Минхо. — И чего же ты так смутился, детка? Как будто впервые поцеловался, — шепчет на самое ухо омеге он и обхватывает мочку губами, заставляя того выдохнуть прерывисто и ещё гуще покарснеть. Милая реакция на банальный поцелуй. К тому же, поцелуй-то давно уже не первый, и пора уже привыкнуть к тому, что Минхо может завладеть его губами когда захочет и где захочет. — Хён.. пожалуйста, отпусти меня, — шепчет Чонин и всё-таки слезает с чужих колен. Он поднимается по ступенькам наверх и останавливается, чуть поворачивает голову вбок и вздыхает. Он недолго молчит, формулируя свои мысли и приводя их в порядок после поцелуя, но всё же не говорит ничего и просто уходит наверх, оставляя альфу одного в звенящей тишине дома. Но тот недолго сидит на ступеньке и тут же поднимается, идёт за омегой. Они оба проходят в комнату Чонина, и тот тут же забирается на кровать, хватает телефон и включает тот самый фильм, который он так и не посмотрел. Минхо видит, как недовольство расплывается на лице омеги, оттого вскидывает брови и вздыхает, качает головой. Он будто бы неловко переминается с ноги на ногу, но тут же возвращает прежнего себя, проходит к кровати и забирается на неё, укладывается рядышком с парнем, по хозяйки кладёт руку на бедро, чуть сжимает, пробегает пальцами от него до талии и кладёт руку уже на неё, чуть сжимает. — Хён, отстань, — фыркает Чонин и скидывает с себя руку Минхо, отодвигается от него подальше, невольно роняет стон, когда его прижимают спиной к крепкой груди, а лицом утыкаются прямо в макушку. — Почему? — мычит Минхо и крепче прижимает к себе начавшее брыкаться тело, вздыхает, роняет рык. Он довольно грубым тоном просит приказывает омегу успокоиться и даже с характерным шлепком кладёт руку на его бедро вновь, сжимает. В ответ он слышит тихое мычание и чувствует, как по обнажённой ножке омеги разбегаются мурашки, усмехается. — Тебе не понравился поцелуй, детка? Или дело в другом, м? — альфа пальцами выводит замысловатые узоры на бледной коже, пощипывает и гладит её, наслаждаясь дрожью чужого тела. — Прекрати меня называть так… — еле слышно просит Чонин и снова скидывает с себя чужую руку, вздыхает. Он фыркает и останавливает фильм, выключает телефон и переворачивается на другой бок лицом к Минхо. Тот смотрит неотрывно, кажется, даже глазами не хлопает, хмурится слегка. — Поцелуй мне понравился, а теперь выйди вон из комнаты, я собираюсь посмотреть фильм и… — Я тебе мешаю? Я думаю нет, поэтому останусь здесь и тоже буду смотреть фильм, — Чонин удивляется тому, как быстро Минхо меняет своё настроение, поэтому ещё сильнее злится и тихо шипит, смотря прямо в наглые зелёные глаза, в которых сверкает лёгким блеском насмешка. Так Минхо смеётся, а не злится? Вот ведь… Раздражает. Чонин толкает его руками грудь и отворачивается, тихо сопит, старательно делая вид, что собирается спать. Он слышит тихое копошение за спиной, оттого фыркает и хмыкает. Когда Минхо наконец-то перестаёт копошиться, в комнате повисает несколько напряжённая тишина. В чужом аромате Чонин остро чувствует недовольство и даже злость, из-за чего тот перебивает его собственный и забивается в нос. Вино начинает горчить, хочется уйти или, как максимум, открыть окно. Омега это и делает, но не спешит возвращаться в кровать, наблюдая за тем как альфа лежит, сложив на груди руки и отвернувшись к краю лицом. Когда Минхо поднимается с кровати и выходит из комнаты, провожаемый настороженным взглядом Чонина, в помещении сразу же становится как-то пусто, даже слишком. Омега тихо выдыхает и складывает руки на груди, опускает голову и мычит тихо, качая ею. Но, как оказалось, Минхо уходил не на совсем. По всей видимости, он ходил на кухню, откуда и приволок тарелочку с печеньем и баночку с мёдом. Хитро улыбнувшись, он заваливается на кровать и принимается кушать печенье под пристальным взглядом омеги. И чего он так смотрит? Издевается будто. Хотя, нет не «будто». Он действительно издевается, заставляя омегу хмуриться и фыркать. — Что ты делаешь? — тихим вкрадчивым голосом спрашивает Чонин и фыркает, отворачиваясь от Минхо к окну, вздыхает. Почему его щёки снова раскраснелись? Минхо не сделал ничего такого, но почему-то смутил его. Смущение погубит Яна, это точно. — А что я делаю? Просто ем печенье, — усмехается Ли и снова макает печенье в мёд, с довольным видом откусывает кусочек. Чонин в ответ лишь закатывает глаза, вздыхает и возвращается в кровать, укладывается поудобнее и включает телефон, а после и фильм, ведь делать все равно нечего, а Минхо тем более уходить не собирается. Он мычит, когда к его губам подносят печенье, и отодвигает чужую руку от себя, поджимает губы. Не хочет он печенья, а мёда тем более. — Не хочешь? Хм… — Ли складывает руки на груди, хмурится. Боковым зрением он видит, как Ян переворачивается на бок, не переставая смотреть фильм, от того чувствует себя несколько огорчённым, а эго его вопит от обиды и недовольства. — Что ты ко мне прицепился? В клубе полно омег, ты можешь развлекаться с кем угодно и когда угодно, к тому же, у тебя есть омега, но почему-то на поводок рядом с собой ты посадил меня! — восклицает Чонин и вскакивает с кровати, смотрит искрящимися от явной злости глазами и кидает на неё телефон, прижимает руки к голове, фыркает и покидает спальню. Минхо не уверен, но похоже омега ушёл в ванную комнату, дверью которой он хлопнул слишком сильно. Надо же, как Минхо легко вывел его из себя… Кажется, это сделать довольно трудно, но у Минхо конечно же получилось. И это так неприятно… Кажется, раньше он очень любил доводить омег, а после наслаждаться их злостью, но сейчас что-то изменилось. Минхо поднимается с кровати, выходит в коридор и подходит к двери ванной комнаты, стучит по тёмному дереву и вздыхает, слыша недовольное «чего тебе?» и «уйди», но ещё более недовольное. Но вместо того, чтобы уйти, он дёргает ручку двери, которая охотно поддаётся и открывается, заставляя усмехнуться. — Если бы ты хотел, чтобы я вообще не приходил, то как минимум, закрыл бы дверь на замок, — снова усмешка растягивает губы Минхо, его голова совсем немного наклоняется вбок. Он наблюдает за Чонином, – который фыркает и лишь подбирается, но с пола подниматься не спешит, – и тут же наклоняется вниз, хватает парня за руку и под громкий вскрик поднимает с пола. Голос омеги его несколько оглушает, а маленькие кулачки неистово бьют по груди, но уровна наносят откровенно мало, и это забавляет, если честно. Чонин такой милый. Прям как ребёнок. Вздох слетает с губ Минхо, руки перемещаются на спину омеги, гладят и прижимают ближе к телу. Омега рычит, пытаясь вывернуться из чужих рук, но конечно же ему не позволяют сделать это, останавливая и прижимая ещё ближе к телу. Он со вздохом тычется лбом в крепкую, широкую грудь и фыркает, дёргая плечом, когда альфа приобнимает его. — Успокойся, ну же. Тебе всё равно от меня никуда не деться, — Минхо отстраняется от Чонина, но ненадолго: он тут же подхватывает его под коленями, придерживая за спину, и несёт в спальню, не замечая мелких и ленивых попыток омеги выбраться. А они действительно ленивые, кажется, кое-кто и не хочет вовсе выбираться из лап этого зверя. Когда Ли проходит в спальню, Ян начинает дёргаться активнее, шипит и ругается, но замолкает, когда его наконец-то укладывают на кровать, фыркает. А Минхо только усмехается, ведь омега слишком рано радуется. Он негромко просит его встать и одеться, объявляя, что сейчас они поедут за новым телефоном. Чонин в удивлении округляет глаза и приоткрывает рот, хлопает веками и тут же приходит в себя, хмурится и отводит взгляд, поджав губы. И с чего бы вдруг Ли таким добреньким стал? Раздражает. Ян уверенно заявляет, что никуда не поедет и, что телефон ему новый не нужен, разваливается на кровати, хмыкает. Боковым зрением он видит как закатывает глаза альфа и выходит из комнаты, оставляя его одного. Он, что, правда с ума сошёл?

***

У Чонина на миг замирает сердце, руки начинают мелко дрожать, а в горле встаёт ком от неожиданности. Минхо действительно купил ему телефон. Он действительно съездил в салон и привёз эту дорогущую штуковину?! Да что с ним не так! Телефон – айфон одиннадцатый – переливается на свету, играет бликами, завораживает. И без того сбитый с толку, Чонин сейчас как завороженный смотрит на это чудо, глаз отвести не может. Он отмирает лишь тогда, когда слышит смешок и поднимает взгляд на Минхо, неверяще качает головой. — Хён, зачем? У меня нормальный телефон.. — шепчет омега и вздыхает, опускает руки и качает головой, поджимает губы. И что это за благородство со стороны Минхо вдруг проснулось? Удивляет. — Так надо. Я захотел – я сделал, так что не задумывайся ни о чем и просто прими это.. как подарок, — вздыхает Ли и проходит в глубь дома, идёт в зал, оставляя Яна одного в коридоре удивлённого и несколько смущённого от такой щедрости. Это совсем не укладывается в голове, но это очень приятно. Чонин улыбается слегка, оборачивается и вперивает свой тёплый взгляд прямо в глаза Минхо, который смотрит так же неотрывно и слегка растягивает губы в улыбке.