Гордиться нечем

— Может, все-таки к врачу? — еще раз спрашивает Мел, глядя на Кису, размазывающего кровь по щекам. Киса качает головой. — Да похуй, щас остановится. — Я думал, вы помирились. Хэнк пожимает плечами. Он тоже так думал. Но как-то не срослось. — Кис, может правда к врачу? — Нахуй сходи, а, — морщится Киса. — Поехавший, блять. — Что вы тут вообще забыли? — Мел, словно только осознал, что они сидят в заброшенном бассейне. — Поговорить хотели, - быстро отвечает Хэнк. - Без свидетелей. — Не договорились, да? — Мел садится на корточки и пытается заставить Кису откинуть голову назад. — Давай, так кровь быстрее остановится. Хэнк прислоняется к заплесневелой холодной стене и прикрывает глаза. Беспокойство за Кису немного ушло. Он ругался, а значит, максимум легкий сотряс. Теперь на место вернулась обида и злость. Скорее даже не на Кису, а на себя. Киса вряд ли мог понять, чем так Хэнка обидел. — Ладно, я пойду. Мел выглядит недовольным, но ничего не говорит и просто кивает. А вот Киса зло улыбается. — Че, опять свалишь как ссыкло? — Потом поговорим, Кис, — хмурится Боря. — Не сейчас. — Сам нихуя не знаешь, че хочешь, и истеришь. Хэнк задыхается от возмущения. Если бы не Мел, бросающий на них вопросительные взгляды, он бы, наверное, показал Кисе, что такое истерика и кто из них не знает, чего хочет. Хотя Киса, может, и знает, просто Боря себе что-то там придумал. Папа как-то говорил, что если нужно успокоиться, то стоит считать до 10. 1, 2, 3, 4, 5… — Че у вас произошло? — Все как обычно, бро, забей. — Нихуя подобного. Я же вижу, что у вас уже давно что-то не так. Еще до того как вы из-за отца поругались. У Кисы расширяются глаза, и Хэнк буквально чувствует, как ему боязно. Что Мел как-то поймет. Догадается. Хотя Киса, наверное, был бы рад, если бы Мел понял лишь часть. — Киса про меня кое-что узнал и не может с этим смириться, — выплевывает Хэнк, наслаждаясь паникой на Кисином лице. — Что узнал? — Мел переводит взгляд с одного на другого, пытаясь понять, и Хэнку становится стыдно. Мел как бы не виноват ни в чем. — Узнал, что у меня не та ориентация. Произнести заветные три слова на публику, пусть и из пары человек, сложнее. Поэтому Хэнк надеется, что Мел не будет задавать уточняющих вопросов. Киса шепчет «зачем» одними губами, а Хэнк дергает плечом. Это его тайна, и ему решать, говорить или нет. — В смысле? — Мел хмурится, пытаясь, видимо, осознать сказанное. — Ты же… — Ольгу Васильевну я только как учителя люблю. — Ясно, — кивает Мел и лезет за сигами. — Ахуеть. — Ну да. Ахуеть. — Мел, — вдруг встревает Киса. — Ты же не будешь пиздеть? Хэнк знает, что Киса больше за общую репутацию переживает, чем за него. Но все равно рад, что он спросил. — Не буду, конечно, — Мел затягивается и с наслаждением выпускает дым. — Я не конченый же, так Хэнка подставлять. Уже второй раз Хэнку кажется, что его поддержали и избили одновременно. *** — Зачем ты ему рассказал? — спрашивает Киса почти сразу же, как они уходят из бассейна. Мел идет обратно в школу. Хэнк в школу не собирается. Киса, понятное дело, тоже. Визгу будет слишком много. Еще и батя узнает, что у Кисы опять неприятности. Он идет пошатываясь, и Хэнк решает для себя, что в любом случае дойдет с ним до дома. Мало ли. — Заебало выдумывать, Кис. — Ага. А про меня че не распиздел? Ну ты понял. Хэнку кажется это очевидным. — Не моя же тайна. Не мне и рот открывать. Он боится, что Киса как-то всрато пошутит на эту тему, но Киса молчит. Идет рядом и ничего не говорит, пока они не проходят двор с мусорками — короткий путь к базе. — Я не понял, че ты распсиховался. — Значит, ты совсем дебил, Кис, — вздыхает Хэнк. — Но это у тебя обычное… Он не заканчивает, потому что прямо на них идет фигура в дутой синей куртке. Фигура должна быть в колледже, но видно сегодня было другое настроение. Они тормозят примерно полсекунды. Хэнк не знает, как себя вести. Он тоже, но ориентируется быстрее. Всегда быстрее ориентировался. Даже просек раньше, чем Хэнк про себя все понял. Напросился за какой-то херней в мастерскую, а потом Хэнк сидел на диване и вытирал тряпкой сперму со штанов. И ему было очень стыдно. В первую очередь перед пацанами. Как будто он надругался над важным местом. Он подходит, пожимает руку Хэнку. Потом Кисе. Перекидывается парой ничего не значащих слов. В колледже сегодня травят тараканов, оказывается. — Спишемся, — говорит он, и Хэнк поддакивает. — Спишемся. — Это че нахуй было? — шипит Киса, убеждаясь, что их не слышно. — А что не так? Киса оборачивается, словно он может за ними следить. Хотя какая разница. — Ты сказал, у вас все кончилось. — У нас ниче и не начиналось, Кис, — уточняет Хэнк. — Но мы с ним в ровных отношениях. — А про нас он может понять? Хэнк даже улыбается. — Каким образом? Телепатически? Через секунду он вспоминает, что про него-то все поняли. Но это он, а другое дело Киса, для которого все лишь развлечение. Да еще и динамящее развлечение. Киса тем временем хватает Хэнка за рукав и оттаскивает в сторону мусорок. Вокруг никого нет, действие довольно бессмысленное, но Хэнк не сопротивляется. Киса встает близко-близко и шепчет: — Узнаю, что у тебя одновременно с ним мутки какие-то — уебу, понятно? Угрозы от побитого Кисы смешны, но Хэнк не смеется. Слишком Киса серьезен. Как будто у них все серьезно.